Часть 7 Курултай

День еще не угас, а к шатру священного курултая уже стали подъезжать сыны усопшего великого кагана. Со всех концов бескрайней степной империи стекались чингиситы, чтобы избрать нового правителя.

Шедший весь день дождь прекратился. Ветер разогнал тяжелые тучи. Вокруг запылали костры, и над станом разнесся запах жаренного бараньего сала.

Многие ханы приезжали уже навеселе. В десяти шагах, преградив путь копьями, их останавливали грозные стражи. Ханы оставляли коней и с пьяным смехом и грубыми возгласами шли к шатру. Путь их лежал между жертвенников, в которых горел огонь. Каждый должен был пройти через священный дым, дабы очиститься от злых помыслов. Стражи стояли вдоль всего пути, образуя своеобразный коридор и наблюдая, чтобы никто не сошел с тропы.

Около жертвенников стояли шаманы. Они размахивали опахалами, стараясь, чтобы дым окутывал каждого проходящего. Сам верховный шаман колотил в бубен, распивая заклинания. Полог, шатра был откинут, открывая вход. Каждый из прибывших на мгновение останавливался перед входом и аккуратно переступив священный

порог, чтобы не дай бог не наступить, перешагивал через него и проходил внутрь.

В шатре стоял аромат муската и алоэ, который распространяли бронзовые светильники с ароматизированными добавками. На покрывающих пол коврах были разложены мягкие подушки.

У входа стоял старый полководец Субедэй. Он встречал прибывших, и указывал каждому его место на совете. Ханы снимали оружие и складывали его у входа.

В центре шатра, на высоком помосте, восседали три сына повелителя вселенной от его первой жены. Они были первые претенденты на престол. Среди них не было видно только старшего Джучи. Остальные чингиситы расположились слева. За их спинами садились их военачальники и знатные багатуры. Справа свое место заняли старые воины, приближенные повелителя. Им предстояло засвидетельствовать решение курултая.

Все сидели молча. Никто не решался начать без последнего претендента на престол.

Чагатай в нетерпении, нервно ерзал на своем месте. Наконец он наклонился к Угэдэю и шепнул ему, так что в стоящей тишине все услышали его слова.

— Меркитская собака заставляет себя ждать…

— Пусть поганый шакал Чагатай повторит эти слова в лицо сыну, того кого он желает оскорбить! — раздался яростный голос.

Все повернулись в сторону входа. Там стоял сын Джучи, Бату. Его и так узкие глаза превратились в щелки, зубы оскалились.

— Кто тебе разрешил входить на совет князей?! — закричал Чагатай, вскакивая со своего места.

— Я Бату хан! — выкрикнул сын Джучи. — на совете улуса отца я был избран новым ханом.

— Погоди, — пытаясь успокоить нарастающий конфликт, сказал Субэдэй, — а где твой отец?

— Через двое суток после того как он отправился на курултай, его нашел пастух в канаве. У него был переломан хребет. Но отец был еще жив, и он успел назвать нашедшему его пастуху имя человека, который послал убийц, — Бату выхватил саблю и протянул ее в сторону возвышения, — это Чагатай!

Собравшиеся загомонили. Многие вскочили со своих мест.

— Как ты смеешь разговаривать так со мной, наследником золотого трона?! — срывая голос, закричал Чагатай. — ты меркитский щенок! Молчи и повинуйся мне!

Глаза Бату хана налились кровью. В ярости он кинулся в сторону Чагатая, но не смог пробиться. На помощь своему хану кинулась его свита. Бату налетел на них, нанося удары рукоятью сабли. Его оттеснили, постепенно окружая со всех сторон.

— Смерть убийце!

Неожиданно раздался чей-то голос. Это кричал воин из числа приближенных Мэргэнхана.

— Верно, Тугай! Смерть ему! — поддержал его Мэргэнхан и первым бросился на помощь Бату. Его сторонники по вскакивали со своих мест, и, выхватывая ножи, бросились на приближенных Чагатая, которые уже почти сбили Бату с ног. В шатре поднялась суматоха. Часть ченгиситов перешла на сторону Бату, другие поддержали Чагатая. Они кидались друг на друга, нанося удары кулаками и ногами.

Бронзовые подставки повалились. В шатре мгновенно стало темно. Не поддержавшие никого ханы со своими приближенными старались ползком пробраться к выходу.

С яростными проклятиями Бату, поддерживаемый своими сторонниками, пробивался к возвышению. Но когда он достиг его, там никого не оказалось. Оправляя разорванную одежду и стирая с лица кровь, Бату в нерешительности остановился.

— Где он! — закричал Бату, — я проткну его своей саблей! Он крыса, а не джихангир!

— Он сбежал. — сказал Тугай, подходя к сыну Джучи, — нойоны увезли его в их лагерь.

Бату выбежал из шатра.

— Беги трус! — закричал он вознося руки к небу, — клянусь памятью моего отца и деда, я найду тебя! Я буду гнать тебя до самого моря! Я затравлю тебя как шакала!