Глава 6 Джучи

Весть о смерти Великого кагана пришла в улус старшего его сына, задолго до того, как его тело доставали в ставку.

В юрте, установленной в долине между реками Ишим и Иртыш, Джучи собрал своих сыновей. Когда они вошли и расселись вдоль полога, согласно старшинству, Джучи обвел всех тяжелым взглядом. Сыновья с почтением ждали слов отца. Хан молчал, устало прикрыв глаза. Ему было трудно начать этот разговор. Наконец, справившись с нерешительностью, он начал.

— Все вы знаете легенду моего происхождения. Моя мать, красавица Бортэ, попала в плен к меркитам, когда уже носила под сердцем дитя от ваша деда Чингисхана…

***Джучи был старшим сыном Тимучина. Он родился после возвращения его первой жены Бортэ из меркитского плена. Его недруги постоянно старались использовать этот факт, в политической борьбе с ним, называя его меркитским щенком. Но сам Чингисхан верил в то, что это его сын. В подтверждение этому он выделил ему самый большой улус.***

— Вы должны пресекать все попытки очернить ваше родство с Великим каганом. Безжалостно уничтожайте клеветников. Ваш дед беспрекословно доверял мне. В знак своего расположения он доверил мне поход на непокорных Меркитов. В жестоком бою мы разбили их и многих взяли в плен.

Он ненадолго замолчал. Его сыновьям не нужно было знать, что Чингисхан, где то в глубине души все же сомневался в родстве. Он, скорее всего, направил в этот поход именно старшего сына, желая проверить Джучи, его отношение к возможным родственникам. В помощь он ему дал своего верного полководца Субедэ. Но Джучи не сомневался, что Субедэ был всего лишь наблюдателем. И если бы Джучи дал слабину, он, не задумываясь, прикончил бы его, обставив это под героическую гибель в бою.

— Но ведь битвой с меркетами поход не закончился? — спросил старший сын Орда.

— Это правда, — продолжил хан, — Им на помощь пришел хорезмшах Мухаммад. Мусульман было в несколько раз больше нашего войска и их поддерживали кипчаки.

— И ты бился с ними? — подал голос третий сын Берке.

— Да, ответил Джучи, — но прежде я попытался решить вопрос с помощью переговоров. Я выехал навстречу Мухаммад шаху и сказал ему: « Мы пришли покарать меркитов. У меня нет приказа, воевать с тобой!»

— Не является ли это проявлением слабости?! — воскликнул второй сын Бату.

— Не всегда нужно биться, — ответил Джучи, немного подумав, — в первом своем походе в Сибирь мною были приведены в покорность енисейские кыргызы с помощью дипломатии. Ни один воин не пострадал в том походе. Если враг покоряется, зачем губить драгоценную жизнь монгольских воинов. Но хорезмшах считал себя выше нас. Мухаммад сказал: « аллах повелел мне уничтожать неверных везде, где бы я их не встретил». После этого он повел своих воинов против нас. Двое суток продолжалась битва. Хорезмцы не смогли победить нас и отказались от дальнейшего сражения.

— Как же поступил дед, узнав о подлом нападении хорезмцев? — спросил самый младший сын Шибан.

— Великий хан поступил мудро. Он не стал принимать опрометчивых решений, а послал в Хорезм послов с подарками. Отдельно к ним проникли наши соглядатае. От них он узнал многое о войске Мухаммада. И то, что хорезмцы перебили всех наших послов.

Джучи вновь замолчал, вспоминая дальнейшие события. Перед походом на Хорезм, Чингисхан собрал курултай, совет родственников, военной аристократии и кочевой знати. Там же он намеревался выбрать наследника. Его верные друзья, также приглашенные на курултай, должны были стать гарантом воли императора.

Когда начался совет, Чингисхан произнес: « если все мои сыновья пожелают быть Великим ханом, не произойдет ли как в басне про одноголовую и многоголовую змею?»

***«Старая монгольская басня гласит: у одной из змей была одна голова и много хвостов, а у другой наоборот — много голов и один хвост. Когда наступила зима, головы многоголовой змеи перессорились между собой и не смогли решить, в какой норе им укрыться от холодов. Зато одноголовая змея быстро выбрала жилище и благополучно переждала там зиму. Весной она выползла из норы и обнаружила, что её подружка околела».***

Джучи знал, что если бы младшие его братья промолчали, то тем самым бы смирились с решением отца и признали над собой его власть. И они молчали. Согласно старшинства, Джучи имел право на первое слово, а это означало, что он становился первым кандидатом на наследство. Он уже собирался выразить свое согласие на престол, после смерти отца. Но его перебил Чагатай. Он обратился к отцу со словами: « Когда ты позволяешь Джучи говорить первым, ты назначаешь его своим наследником?» и потом, глядя в глаза старшего брата, выкрикнул: « Как мы можем стерпеть, чтобы нами правил меркитский ублюдок?!»

Увидев ухмыляющееся лицо Угэдэя, Джучи понял, что без него Чагадай не решился бы на открытое оскорбление. Джучи ничего не оставалось, как бросится в драку. Их разняли, не дав ему отомстить за ужасное оскорбление. Но он все же успел выкрикнуть: «отец пока еще не нарек тебя. Так почему же ты судишь меня? Какими заслугами ты отличаешься? Разве только свирепостью своей ты превосходишь всех. Даю на отсечение свой большой палец, если только ты победишь меня хотя бы в пустой стрельбе вверх. И не встать мне с места, если только ты опрокинешь меня в борьбе. Но будет на то воля родителя и государя!»

После этого к сыновьям обратился сам Чингисхан: «Как вы смеете отзываться подобным образом о Джучи?! Не он ли старший из моих царевичей? Впредь не смейте произносить подобных слов!»

Улыбнулся при этих словах Чагатай и сказал: «Никто не оспаривает ни заслуг Джучи, ни его достоинств, но ведь за убийство на словах не полагается тяжкого наказания, точно так же как за причинение смерти языком с живого человека кожи не дерут. Ведь оба мы с Джучи старшие сыновья. Вот и будем мы парою служить отцу-государю. И пусть каждый из нас руку по самое плечо отхватит тому, кто будет фальшивить, пусть ногу по жилам отхватит по самую голень тому, кто отставать станет. Угедэй у нас великодушен, Угедэя и надо наречь. Добро государю и отцу преподать Угедэю наставление о Великой темной шапке!»

Чингис-хан спросил у старшего сына: «А ты, Джучи, что скажешь?» Джучи ответил: «Чагатай уже сказал. Будем служить парой с Чагатаем. Высказываемся за Угедэя!»

«К чему же непременно парой? — удивился Чингисхан. — Земля велика. Много на ней рек и озер. Скажите лучше — будем отдельно друг от друга править, широко раздвинув свои кочевья. Да смотрите же вы оба, Джучи с Чагатаем, крепко держитесь только что данного друг другу слова! Не давайте своим подданным поводов для насмешек или рабам — для пересудов».

Сказав это, Чингисхан обратился к Угедэю: «А ты, Угедэй, что скажешь?»

Угедэй произнес: «Как мне ответить, что мне это не по силам? Про себя-то я могу сказать, что постараюсь осилить. Но что будет после меня? Вдруг у меня народятся такие потомки, что, как говорится, хоть ты травой их оберни — коровы есть не станут, хоть салом обмажь — собаки есть не станут. Не выйдет ли все, как в той пословице: «Лося-сохатого пропустил, а за мышью погнался» Что еще мне сказать? Только это я и могу сказать».

Тогда Чингисхан сказал, что назначит наследника позже и повеление это будет неизменным. И все его сыновья должны будут подчиниться избраннику.

***этот совет разжег вражду между братьями, став прелюдией эпохи заговора и интриг.***

— На покорение Хорезма, вместе со своими полководцами, каган послал меня, — отвлекшись от воспоминаний, продолжил Джучи, — от своих разведчиков мы узнали, что Мухаммад распределил свое войско по городам, а сам трусливо бежал. Я с частью войска пошел к реке Сырдарья. Жителям каждого города я предлагал сдаться. Но они не внемли голосу разума. Мои воины взяли все города.

— А что было бы, если бы жители добровольно сдались? — перебил отца Бату.

— Я бы помиловал его жителей, — просто ответил Джучи, — всех кроме тех, кто держал оружие. В одном из городов, когда его стены были пробиты, ко мне пришли старейшины с просьбой пощадить жителей. Я им ответил, что предлагал сдаться, но они отвергли мое предложение. Погибло много славных монгольских воинов, и я не могу им запретить выплеснуть свою ярость. Мои воины перебили всех жителей. После захвата столицы я со своими воинами остался покорять земли кипчаков.

Опять он задумался. Его сыновьям не нужно было знать, что именно в этом походе у него изменилось отношение к войне. Ранее он был подстать своему отцу, не уступая ему в жестокости. После взятия одного из городов он приказал собрать всех молодых женщин. Обнажив их, его воины заставили их драться между собой на кулаках. Джучи с наслаждением наблюдал, как голые мусульманки безжалостно месили друг друга. Когда это зрелище ему надоело, он приказал изрубить всех пленниц. Но впоследствии он увидел, как богата эта земля. Он стал задумываться о том, что человек, склоняясь над плугом, а потом, растирая в ладонях теплый пшеничный колос, думает не только о хлебе, но и своей дальнейшей жизни. Строя города, растя хлеб и детей, человек создает свой завтрашний день, а значит будущее своего народа. Когда отец, с тремя младшими сыновьями отправился в поход на Тангутов, Джучи не пошел с ним, сославшись на здоровье. Чингисхан не воспрепятствовал, поручив ему продолжить захват земель Кыпчаков. Но Джучи начал восстанавливать разрушенные города и населять их людьми. Узнав об этом, Чингисхан приказал идти завоевывать Булгар. Однако Джучи не мог исполнить приказ. У него не было столько войска. Воинов только хватало, чтобы поддерживать порядок в уже захваченных землях.

И вот теперь Великий хан умер, не назначив своего приемника. Джучи понимал, что каждый из сыновей Бортэ, жаждет власти. И если Чегатай открыто заявлял свои права, то Угэдей был хитер и предпочитал действовать чужими руками. Его следовало опасаться, прежде всего.

— Мои сыновья, — сказал Джучи, — я хочу дать вам свой наказ. Не губите зазря жизни своих воинов. Если какой-либо народ покоряется, не зачем его губить. Это будут верные подданные. Если же они оказывают сопротивление, безжалостно уничтожайте в назидание другим. Не доверяйте никому из моих братьев. Все они желают только одного, — власти. И в достижение своей цели они пройдут по вашим телам. Ваш дед, Великий хан умер. После окончания похорон, созывается курултай. Там будет избран новый правитель. Завтра я выезжаю в ставку отца. Я верю, что кому-нибудь из вас выпадет великая честь продолжить дело вашего великого деда. А теперь идите.

Сыновья встали и вышли, оставив отца одного.

День подходил к концу. Солнце клонилось к краю земли, и синяя дымка затягивала степные дали. Джучи еще не знал, что в главной ставке появился человек из монгольского племени мангут. В присутствии Чагатая и Угэдэя он рассказал, что в тот момент, как войска кагана сражались с тангутами, он своими глазами видел, Джучи, назвавшийся перед походом больным, на охоте. Собравшиеся решили дождаться его приезда, что бы высказать при всех обвинение, и с этого момента над старшим сыном кагана раскинула черный саван смерть.