Глава 3 Дервиш у шамана.

Все жаркое лето 1224 года великий каган провел в своей ставке. До него доходили донесения о намеревавшемся союзе Цзинь с тангутами. Это сильно тревожили его. Тангуты сильно разозли его, отказавшись предоставить войска для похода в Центральную Азию. Тогдашний советник императора тангутов выявил не повиновение, сказав: «Если у Чингисхана не хватает сил для того, чтобы совершить задуманное, зачем он берет на себя роль императора…». Чингисхану становилось ясно, что Тангуты желали ему поражение в битве с Хорезмом, тогда они надеялись вернуть себе независимость не пролив ни капли крови.

В тот раз он не стал распылять силы. Теперь же настало время мести. Испугавшись, Тангуты запросили мира. Чингисхан не отказал им, но выдвинул неприемлемые условия, отдать наследника в заложники. Как он и рассчитывал Тангуты отказались. Теперь ни что не мешало ему начать войну. Под давлением своих советников, в число которых входил Мэргэнхан, Чингисхан решил начать боевые действия на год раньше запланированного срока.

В конце 1224 года среди тюрко-монголов была проведена мобилизация. Сотни гонцов не жалея коней мчались во все концы огромной империи с приказом повелителя. Тысячи воинов стекались к берегам Иртыша, приводя с собой десятки тысяч лошадей и верблюдов. Вместе с повелителем решили выступить в поход его сыновья Угэдэйи и Тулой. К ним присоединились со своими тысячами и другие сыновья повелителя, в том числе и Мэргэнхан. Даже одна из жен Есуй, решила сопровождать его. Все было готово к походу. Чтобы задобрить духов и снискать успех, Чингисхан устроил загонную охоту.

_____________

Казалось, что Чингисхан безраздельно властвует над людьми, которые повинуются ему с видимым уважением и скрытым страхом. Однако некоторые, полагаясь на защиту духов, до сих пор осмеливались противостоять ему. Действующими с такой наглостью, бесстыдством и неосторожностью, были шаманы. Верховным жрецом великого хана был Мунхэ. Он был очень честолюбив и относился с нескрываемым высокомерием и наглостью к самым высокопоставленным сановникам императора. Однажды он дошел до того, что избил брата хана. Последний, пришел к повелителю требуя правосудия. Чингисхан уважал жрецов, поэтому он упрекнул брата в недостойном поведении и трусости. Хитрый Мунхэ, зная, что его влиятельный противник может предоставить ему массу хлопот, пришел к повелителю и нашептал ему, что брат готовит против императора заговор и хочет занять его место. Той же ночью Чингисхан арестовал брата. Но Мунхэ жестоко просчитался. Сыновья его соперника схватили его и, переломав хребет, бросили мертвое тело верховного жреца на свалке. Узнав об этом, вся семья шамана ворвалась в шатер Чингисхана. Высказывая грязные ругательства, они схватились за ножи. Началась рукопашная схватка. Охрану Чингисхана оттеснили вглубь шатра, и повелителю самому пришлось вступить в схватку, отбиваясь от братьев Мунхэ. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы не подоспела гвардия повелителя. С этой минуты отношения к шаманам со стороны Чингисхана ухудшилось. Они потеряли его доверие и часть той огромной власти, которую имели до этого происшествия.

Под вечер, когда лучи заходящего солнца коснулись степной травы, в стане повелителя вселенной появился дервиш. Было видно, что дальняя дорога наложила отпечаток на него. Одежда его в многочисленных заплатах поизносилась, а старый колпак был порван в нескольких местах. Лицо нищего было измазано грязью и придорожной пылью. Воины, мимо которых проходил дервиш подавали ему пищу, лепешки и куски мяса. Он не отказывался, а кланяясь и шепча слова благодарности, принимал дары, складывая их в большую наплечную торбу. Святой нищий уверенно двигался в сторону шатра верховного шамана, который стоял на отшибе огромного лагеря. Прибавив шаг и миновав десяток юрт разбросанных на равнине, он приблизился к своей цели. Стоящая возле входа охрана не стала препятствовать святому. Дервиш на мгновение остановился, втянув носом воздух. В шатре готовили плов.

— Могу ли я войти, — насколько хватало ему сил, спросил разрешения дервиш, выполняя сложившуюся традицию. Не дай бог, хозяин может подумать, что у гостя имеются дурные намерения.

— Входи гость, — услышал он голос, донесшийся из шатра.

Дервиш вошел. Остановившись на пороге, он окинул взглядом помещение. В глубине юрты, расположенной в северной стороне, там, где принимают гостей, он увидел верховного шамана Шона. На нем был надет синий халат, украшенный золотом и жемчугом, желтые шаровары и коричневые сапоги. В руках он держал большую чашу с кумысом, из которой периодически отпивал напиток. Рядом с ним стоял сундук, в котором хранились вещи, доставшиеся ему от предков. Остальная утварь стояла вдоль стен полукругом. В самом центре юрты, под отверстием в потолке, стоял котел с пловом. Вокруг котла крутились две женщины.

Увидев дервиша, Шона поставил чашу с кумысом перед собой.

— Проходи гость дорогой, — сказал он, рукой показывая на свободное место не далеко от себя.

Дервиш обошел котел и присел рядом с хозяином дома.

— Эй, Гулья, налей-ка гостю кумыса и дай плов, прикрикнул шаман на одну из своих жен.

Женщина покорно склонилась, принесла из дальнего угла бурдюк и наполнила пиалу, которую держал в руках дервиш. Затем она наполнила блюдо пловом и с поклоном подала его гостю. Дервиш запустил руку в жирный рассыпчатый рис и, ухватив горсть вместе с куском баранины, отправил его в рот. С наслаждением прожевав, он запил пищу кумысом.

— Как тебя зовут, гость дорогой? — спросил Шона, подождав пока гость насытится.

— Меня зовут Сохор, — ответил гость, вытирая руки об одежду, — я странствую по свету в поисках истины.

— Откуда держишь путь? — поинтересовался шаман.

— Я иду с севера, — проговорил дервиш, — откуда я иду, много дней льет дождь, и грохочет гром.

— И ты не простудился?

— Духи предков были милостивы ко мне, — пояснил Сохор.

— Это верно, — согласился Шона, — духи всегда милостивы к праведным. — Куда и зачем ты идешь?

— Я пришел к тебе, великий шаман. — неожиданно стал серьезным дервиш.

Шона понимающе кивнул.

— Выйдете, — обратился он к женам, — негоже женщинам присутствовать при разговоре мужчин.

Женщины мгновенно выбежали из юрты, оставив мужчин наедине. Выждав несколько минут Шона вопросительно взглянул на гостя.

— Прослышал я о страшной смерти, которая постигла отца твоего Мунхэ— проговорил Сохор, пристально глядя на хозяина дома, — несведущие подняли руку на духовника. Это великое святотатство!

Шаман в ужасе отшатнулся, увидев, как в глазах дервиша вспыхнул гневный огонь.

— Откуда ты это знаешь, — дрожащим голосом спросил Шона.

— Духи предков поведали мне о том, — ответил дервиш, — и они не довольны. Они не могут принять к себе дух твоего отца, пока он не отомщен.

Шона побледнел. Если дух отца не попадет к праотцам и об этом станет известно другим шаманам, то его самого ждет позорная смерть.

— Но что я могу сделать? — промямлил он.

— Твой отец был хранителем наших традиций! — воскликнул дервиш, — никто не мог ему указывать! Ты должен отомстить за его смерть! И тогда великие шаманы опять обретут былое величие!

Шона не был также храбр как его отец. Его вполне устраивало и нынешнее положение. Но пойти против воли духов предков он не мог. Он оказался между двух огней. С одной стороны был великий хан, с другой духи. При неудаче в обоих случаях ему грозила смерть.

— Духи предков помогут тебе, — сказал Сохор, видя замешательство шамана. Он снял с шеи медальон и, повернув какой-то механизм, открыл крышку. Внутри оказались мешочек с семенами неизвестного то растения. Дервиш протянул их шаману.

— В конце охоты, при проведении обряда завершения охоты, брось их в дымную чашу и окури коня императора. В нужное время конь взбесится и тебя никто не заподозрит.

Шона взял мешочек в дрожащие руки и спрятал его на груди под одеждой.

— И помни, — напутствовал его дервиш перед тем, как выйти из юрты, — так пожелали духи, и никто не может противиться их воли.

Многие воины еще видели святого нищего, который не торопясь брел по огромному военному лагерю с поклонами, принимая из их рук пищу. Наконец его сутулая фигура скрылась за холмами. Когда один из воинов, пожелавший дать в дар святому человеку халат, поскакал в том направлении, он не нашел его. Напрасно он кидал коня из стороны в сторону. Дервиш как будто растворился в бескрайних просторах степи.