Выбор

Утром следующего дня глаза Лучника открылись сами собой, будто подсознание ему говорило: ты выспался, вставай! Солнце уже давно поднялось, а ты ещё дрыхнешь. И сколько бы времени он ни лежал, не мог уснуть и поспать еще немного. Спина уже почти не болела, но отголоски, какой-то тупой боли, эхом, по прежнему до ходят до его центральной системы. Ещё что-то сильно тревожило его, но что, он понять не мог. То же, что вчера, когда он вернулся в бар? Возможно. Может быть, что то другое, но одно он знал точно, что ничего не знал наверняка. И это состояние его сильно напрягало.

Сквозь щели между досками, которыми было заколочено окно в комнату, частично проникал свет, полосками освещая убранство помещения, делая его замысловатым и пугающим. Это, конечно, если бы он был помешан на мистике и прочей подобной ерунде, но он человек, в первую очередь, практичный и старается обходить стороной подобные мысли.

И, чтобы его не угнетали старые обшарпанные стены с потрекавшейся краской и отлетевшей местами шпаклевкой, он поднялся и стал собиратся.

Внизу, всё также играла классическая музыка, а Прохор возился за барной стойкой, протирая ее и убираясь на ней. Охотник спустился по ступенькам и подошел к стойке.

— Доброе утро.

— Да если бы, — ответил Прохор.

— Что случилось?

— Ааа, — махнул тот рукой и, переменившись в лице сказал, — Помнишь я тебе вчера говорил, что у меня есть для тебя новость?

— Ну?

— Ну— ну, — передразнил его бармен. — Видишь вон того высокого, в дорогом походном костюме? — с этими словами бармен указал на самый дальний стол, в углу справа от себя. Лучник обернулся и сказал.

— Да, вижу.

— Вот. Это — она. Иди к нему, — он тебе все в красках раскажет.

— А ты чего, не можешь рассказать?

— У меня красок не хватит, — хохотнул Прохор. — Иди, иди. Потом чай— кофе попьем. Я тоже не так давно встал. Еще не завтракал.

— Ладно. Понял. Ща.

Лучник развернулся и направился к угловому столику. «И почему все самые загадочные личности, которым есть чем важным поделиться, всегда находят самый темный угол, » — подумал он.

Охотник не успел подойти к столу как гость неожиданно развернулся в его сторону и приветственным голосом произнес:

— Доброе утро, господин Лучник. Очень рад Вас видеть.

— Не могу похвастать тем же, — присев, настороженно начал охотник, — Доброе. Мне передали, что у Вас для меня есть новость?

— Да-да, все верно. Только не новость, а работа, — отхлебнув из идеально белой чашки далеко не идеальный местный кофе, внимательно посмотрел на собеседника.

— Прошу прощения, но меня это не интересует. Я уже год занимаюсь только тем, что добываю еду в этот бар.

— Но послушайте...

Лучник поднялся, всем видом показывая, что ему не нужно никакой работы, кроме той, что уже имеется. И не успел он сделать и одного шага в сторону, как собеседник резко изменившись в голосе добавил:

— У нас ваш сын, — незнакомец заметил как Лучник, пытаясь вспомнить, есть ли у него вообще сын, задумчиво сел на место, улубнулся, затем добавил, — У Вас есть выбор, Николай Александрович, либо Вы согласитесь меня выслушать, либо Вы будете убивать кабанчиков и прочую другую живность для этого, стесняюсь сказать, бара. Что выберете?