Глава 8. Заговор по-нимски.

— Ты точно рехнулся, барон, — стукнув кулаком по столу, прорычал граф Леннарт Де Шантанэ, склонившись над бароном Огюстом Шнайдером.

Он только что из первых рук узнал, что переполох в королевстве устроил скромный землевладелец, давний знакомый графа. Барона же это, казалось, нисколечко не трогало. Наоборот, он только поудобнее устроился в кресле и, пожав плечами, хохотнул в ответ. Он стянул с головы и небрежно бросил на стол бархатную току, украшенную перьями и родовым гербом баронов Шнайдеров. Обнажившаяся яйцеобразная лысая макушка почему-то еще больше разозлила Леннарта.

— Ты что, не понимаешь, кретин чёртов, что поставил под удар всё наше дело?! — продолжал орать граф, его лицо медленно наливалось кровью от шеи, торчавшей из пышного воротника до шевелюры.

— Да брось ты, граф, подумаешь, девчонка пропала! Может её и не хватятся вовсе, — произнёс в ответ барон, почёсывая лысину и благодушно улыбаясь. Он чувствовал себя неуютно в роли похитителя, но перед собеседником старательно изображал спокойствие уверенность.

«Этот Шнайдер просто не пробиваем, орать на него, видимо, бесполезно. Истукан, дубина, бревно» — раздраженно подумал Де Шантанэ.

— Барон, мозги включай, ты же не деревенский недоумок в самом деле, — взревел граф и принялся метаться по залу взад-вперед.

— А чего такого? — отмахнулся непробиваемый с виду барон, — случается в наших краях такое, люди пропадают. Не первый раз, и не последний, — хохотнул он.

— Как раз для тебя может статься, что в последний, — сухо произнёс граф спокойным, ровным голосом, однако вовсе не от того, что успокоился, — гляди, как бы тебя самого… Долго искали, и не нашли. Шеф идиотов не любит, сам знаешь. Особенно активных, которые под ногами путаются.

Барон немного стушевался, но виду по-прежнему не подавал, продолжая легкомысленно улыбаться. Вглянув на него, Де Шантанэ устало опустился в кресло, положил правую ладонь на полированную поверхность стола и по привычке забарабанил пальцами по столешнице. «Считает себя самым хитрым. Будто я не понимаю, отчего это ему в голову пришла эта мысль, похитить девчонку. Ну раз так, придётся пройтись по самолюбию» — с неудовольствием подумал граф.

— Вот что, барон, мне свои байки можешь не рассказывать. Я понимаю, что к чему, сложил уже два и два. И не надо мне врать! — вдруг снова заорал Де Шантанэ, — Девчонка завтра же должна быть на свободе! Ты её где прячешь, на своём хуторе?

Он нарочно употребил это слово, «хутор», чтобы осадить барона и указать ему на истинное положение вещей. А Огюст Шнайдер этого очень не любил. Он-то и дом свой называл не иначе, как замок, а владения — латифундией.

— В общем так, — продолжал граф, — свяжись немедленно со своими сыновьями, пусть без промедления переправят её сюда, в столицу. Выпустишь девчонку так, чтобы ни одна живая душа не пронюхала! А если что-то пойдет не так, придётся доложить о твоих художествах наверх, — он многозначительно ткнул указательным пальцем в потолок.

Тут барон, почуял реальную угрозу в голосе собеседника, притих и втянул голову в плечи. У барона, мужчины рослого и крупного, этот жест получился неуклюже, словно с чужого плеча.

— К чему такая спешка? — скривившись, пробурчал он, — её год искать будут, не найдут. А мне бы девчушку хотя бы на месячишко придержать у себя, а?

Леннарт метнул испепеляющий взгляд на барона.

— Я сказал: завтра! — с нажимом проскрипел он, — и не вздумай хитрить! Эх ты, деревенщина! Делаешь вид, что мол, умыкнул смазливую девчонку, до которой никому нет дела? Нет, дорогой мой барон, ты всё прекрасно понимаешь! Придётся тебе инженеров кибертехников искать где-нибудь в другом месте!

Барон взвился, открыл было рот, выдавил из себя что-то вроде:

— Даааа…иииии. Гкхм… Яяяииии, — но так ничего путного и не смог произнести.

— Жлоб, ты хоть понимаешь, что организовал похищение инженера-навигатора, члена экипажа звездолёта, который привез сюда дипломатическую миссию! Её будут так искать, как не искали бы и старшего принца, пропади он. Фу ты, не доведи Ивар Праведник и Клара Заступница.

В ответ барон снова что-то пробурчал неразборчиво, но отмалчиваться уже не собирался.

— Деньги берете, хлеб мой едите, поперек горла вам не стаёт. А как мне помочь в самой малости, а? Сам ведь убыток терплю, а вам по первому требованию, всё что попросите! — приходя в себя, стал огрызаться Шнайдер.

Де Шантанэ почувствовал, что пришло время закруглить разговор. А то в разнос пойдёт, латифундист чёртов.

— Ладно, ладно, Огюст, — примирительно сказал Леннарт, — знаю я твои нужды. Ты подожди еще немного. Дело сделаем, тогда и про связи с Конфедерацией подумаем, про торговлю. Флот заведем, только надо еще немного подождать. Если объявимся раньше времени — всё испортим, а выгорит дело, будешь иметь всё, что захочешь. Только всё делать нужно вовремя, понимаешь? Знаю я, про что ты мечтаешь. Любую агротехнику привезёшь, специалистов.

Барон, впавший было в задумчивое оцепенение, вздрогнул, услышав последние слова. Он-то и попал к опальным дворянам ради того, чтобы спасти своё хозяйство. Многие поколения Шнайдеров, несмотря на то, что носили ремесленную фамилию (шнайдер, нем. — портной), всегда льнули к земле и крестьянскому труду.

И Огюст не был исключением. Когда же в его поместье разная автоматика и киберы, на которых барон изрядно потратился в своё время, стали массово выходить из строя, тут же начали страдать плодородные земли. Их площадь сокращалась год от года, как шагреневая кожа. Земля зарастала диким кустарником и невесть откуда взявшимися луговыми травами. Окраины поместья уже давно не походили на тот рай, который годами создавали здесь Шнайдеры.

Барон вспомнил, о тех временах, когда политика его мало интересовала. Ах, если бы не подрастающие сыновья… С тех пор минуло каких-то двадцать лет. Двадцать лет, как у Шнайдера появился серьёзный повод для беспокойства. Он прекрасно помнил, как пытался спасти свою гордость, зимние сады. Агрокупола парников и зимних садов начали приходить в негодность, а о новых киберах обслуживания приходилось только мечтать. Огюст долго обивал пороги всяких королевских советников и министерств, тщетно. Контакты Нима с внешним миром были практически утеряны.

Политика изоляционизма неминуемо вела к деградации во всех сферах жизни. Последний раз звездолёт из Конфедерации побывал здесь еще до правления Дьярви Первого, двадцать три года назад. Местная промышленность и образование давно пришли в упадок, не говоря уже про научную мысль. С каждым годом университеты Нима всё больше выпускали богословов, а не инженеров и математиков.

Конечно, агрохайтэк будет со временем вытеснен ручным трудом, но и рабочей силы в королевстве не хватало катастрофически. Когда ещё очередь дойдёт до бароновых нужд? Шнайдер тяжело вздохнул, вспомнив о сыновьях. Огюсту так и не удалось воспитать настоящего наследника. Мальчишки, хотя и не осознавали, что происходит, один за другим потянулись в столицу, искать лучшую долю.

— Долго еще терпеть? — сказал барон, глядя в одну точку перед собой, не особо, впрочем рассчитывая на ответ.

— Нет, Огюст, скоро всё решится, пару месяцев может, не больше, — ответил граф. Он почти ласково посмотрел на Шнайдера и добавил: — переговоры, с нашей помощью начались, король уже никуда не денется, дожмут его конфедераты. И будет тебе счастье, — Леннарт встал и принялся расхаживать взад-вперед по залу, — ну а для нас, милый барон, всё только начинается.

— А это что, еще не конец? — озадачено произнёс Шнайдер и принялся терзать остатки некогда роскошной шевелюры, — а чего же еще надо?

Барон был сбит с толку: он-то решил про себя, что Ним сразу же войдёт в Конфедерацию, наладятся связь с другими мирами, торговля. А больше всего Огюст надеялся, что приструнят наконец-то обнаглевших в последнее время дворян. До монархии, ему в общем-то никакого дела не было, какая разница, кто правит: король, губернатор, президент или ещё кто? А вот королевский двор — другое дело, эти что хотят, то творят, не люди — саранча. Распустил король своих ближних, ох распустил! Со взятками уже и прятаться перестали. Попасть на приём к министру или к первому советнику немыслимых денег стоит. А без разрешения и соответствующей бумажки зерно продать не моги, овощи-фрукты да что там… пучок зелени на рынке не продашь! А еще королевские налоги, не к ночи будь сказано, спаси и сохрани Святая Клара Заступница!

Граф глянул на барона и досадливо поморщился. Кто его тянул за язык откровенничать перед этой деревенщиной, изворачивайся теперь.

— Так жизнь-то по-новому строить придётся, что ты, Огюст! Государство наше, сам знаешь, растащили по углам королевские любимчики! — граф вскочил и снова забегал взад вперед, — теперь всё должно быть по-иному, по-настоящему! Без лихоимцев и бездарей, чтоб свобода таким, как ты всем, кто реальную пользу приносит!

Он сыпал и сыпал заученными фразами, рисовал перспективы, гневно обличал, призывал двигаться к светлому будущему. На третьей минуте Шнайдер перестал что-либо понимать и впал в задумчивое оцепенение, механически кивая и поддакивая, не всегда к месту.