7.

Они ещё немного посидели, глядя на огонь в очаге, и Хоши выпроводил их, наказав хорошенько заботиться о матери. Старый шаман остался один. Он попробовал подняться, но ноги не слушались. Тогда он сконцентрировал своё сознание, как делал это для переноса предметов без помощи рук.

На этот раз он перенёс своё тело на лежанку и удивился тому, как это легко получилось. Однажды он пробовал поднять, таким образом, огромные прямоугольные камни, поставленные в кружок и положенные друг на друга. Это было как раз во время его путешествия много лет назад. Некоторые из этих камней, (их так и называли — «висячие камни»), обрушились и валялись внизу в беспорядке. Хоши тогда объявил себя учеником местного великого шамана, а его наставник очень хотел восстановить это древнее сооружение. Но даже вместе они смогли лишь слегка пошевелить одну из тех неподъёмных глыб.

Годы спустя, он узнал, что их потуги были напрасными: человеку не дано поднять эти камни, хотя бы потому, что они являются собственностью божественного дитя, которому было угодно играть здесь в кубики. Сооружение, выстроенное из тех камней, является не храмом и не местом для наблюдения за движением светил, а обычной фантазией ребёнка строящего домик для своих кукол.

Но задумка не была завершена хозяйкой кубиков, (кое-кто утверждал, что гигантский ребёнок — девочка), или она сама задела свою работу ножкой, когда перешагивала через неё, спеша куда-то по своим детским делам. Так или иначе, среди шаманов ходили разговоры о том, что когда-нибудь малышка вернётся, чтобы доиграть, и это как-то связано с наступлением эры всеобщего благоденствия. Другие, правда, говорили, что она, скорее всего, растопчет мир людей, которые завелись на Земле в её отсутствие. Но суть не в этом. Дело в том, что Хоши чувствовал сейчас в себе такую духовную силу, что впору было снова попробовать поднять те камни!

А вот тело его, наоборот, становилось всё холоднее и неподвижнее. Это был конец, он понимал, что это так, но совершенно не тяготился этой мыслью. Правда, сейчас ему казалось, что в жизни он сделал слишком мало, чтобы уйти. А, в самом деле, чем он может похвастаться? Десятками вправленных вывихов, залеченных переломов, зашитых ран от зубов и когтей? Это было давно, когда он ещё не приобрёл славу «страшного шамана». Сейчас к нему обращались редко, только когда случалось что-нибудь совсем скверное. Так чем ещё? Несколькими живыми младенцами, которые без его помощи не появились бы на свет. Сотнями предсказаний погоды и может быть несколькими успокоенными бурями. Ну, и двумя убитыми снежными львами — одним на этом свете, а другим… можно сказать, что на том.

Большая Росомаха обзавидовался бы! Он добыл в своей жизни для племени множество оленей, лосей, кабанов и даже мамонтов. Медведей душил голыми руками, а вот снежного льва не убил ни разу. Слишком силён, хитёр и ловок был этот хищник. Похвастаться его шкурой на памяти Хоши не мог ни один из охотников. В доме Ласки была такая шкура — трофей её прадеда.

Н-да, сделано мало, но что сделано, то сделано. Хоши посмотрел на потолок своей землянки. Светящийся камень и впрямь напоминал луну, а черепа и скелеты животных — созвездия. Он ведь их так и расположил по созвездиям: кабарга, выхухоль, тетерев, лемминг. С более крупными животными вышла заминка. Не подвешивать же под потолок скелет медведя! Поэтому роль медведя сыграла выдра, в качестве лося выступил кролик, а вместо...

Светящийся камень мигнул. Раньше такого не бывало. Хоши посмотрел на камень с удивлением, а он, между тем, стал пульсировать, словно маленькое сердце, и вдруг увеличился в размерах, заполнив своим светом всё вокруг. Этот свет становился всё ярче и ярче, и… погас.

Хоши понял, что всё кончилось. Теперь он должен перейти в мир духов и потерять большую часть своего сознания. Духи разумны, но не так, как люди. Они многое теряют из того, что человек знает и чувствует при жизни. Почему и как это происходит, Хоши не знал. Он обращался со многими духами, пока был шаманом, и заметил одно: чаще всего они теряют привязанности, иногда ведут себя прямо противоположно тому, как это было с ними при жизни. Например, зачем-то вредят собственным детям, которых любили пока были живы. Или вселяются в какой-нибудь предмет, вроде копья или лука, придавая ему особые свойства. А кто владеет этим оружием, их почему-то не волнует.

Хоши ждал, но ничего не происходило. Темнота была ровной и абсолютной. А ведь духи способны видеть и слышать, они даже ухитряются есть — поглощают духовную сущность продуктов, от чего те внезапно портятся. Хоши не привык бездействовать, и такое ожидание было ему в тягость. Чтобы как-то развлечь себя он стал думать о том, что произойдёт в ближайшее время в племени. Интересно, когда люди заметят, что он умер?

Навещали его в последнее время совсем редко — всё боялись! Глупыши… Возможно, его захотят навестить Снежная Ласка и Маленькая Росомаха. Да и сама Серебряная Ласка, когда поправится, тоже может явиться сюда. Они сначала будут ждать, когда он выйдет, потом позовут, потом поймут всё и сообщат старейшинам племени. Но никто не решится переступить порог жилища шамана. Впрочем, Серебряная Ласка может и решится. И тогда всё выяснится. Его похоронят здесь же — просто завалят вход камнями, а потом заложат дёрном...

Бум! Дз-зыннь!

Звук был странный, как будто кто-то хлопнул по шкуре натянутой для просушки. Только к этой шкуре зачем-то были привязаны бубенчики.

Бум! Бум! Дз-зыннь!

Звуки повторялись и повторялись. От них у Хоши разболелась голова. (Что?! Какая ещё голова? Он же умер!)

Тогда он открыл глаза и тут же зажмурился от ударившего в них яркого света. Почему-то было очень холодно и хотелось есть. Хоши с удивлением оглядел странное помещение, в которое попал. Больше всего это напоминало хижину с гладкими стенами, но хижина эта была непривычно большой.

Вокруг толклось много народа, в основном женщины, хотя было и несколько мужчин, по крайней мере, двое. Все присутствующие были как-то странно одеты — их одежда была белой и гладкой, никаких признаков меха.

Один из мужчин большой, бородатый. Он держал за руку женщину лежавшую на ложе, тоже покрытом чем-то белым, и был счастлив, как безумный и одновременно до того волновался, что его даже немного трясло. Другой был невысокого роста, с лицом гладким, как у мальчика, но было видно, что он вовсе не молод. Этот суетился вместе с остальными вокруг всё той же женщины.

Бум! Дз-зыннь!

Хоши вдруг подняли чьи-то большие, тёплые руки и положили лежащей женщине на живот. Он почувствовал, что мысли покидают его… Память ушла вглубь подсознания и там спряталась. Хоши чувствовал своё тело, но не владел им, а ещё он понял, что не может связать двух слов, нет, двух мыслей вместе, а слов он никаких вообще не знает. Да и зачем нужны слова или мысли, когда есть эта славная, тёплая и такая родная женщина — мама!

Бум! Дз-зыннь!

— Скажите ему, кто-нибудь, чтоб перестал — мешает! — Нетерпеливо сказал мужчина с гладким лицом.

Бум! Бум! Дз-зыннь! — Раздалось откуда-то со стороны, и память Хоши ненадолго вернулась. Вернулись и силы. Бестелесным взором он проник за стену, из-за которой слышался звук и увидел ещё одно странное помещение, длинное, освещённое какими-то сияющими грушами.

По этому коридору прыгал и пританцовывал невысокий человек в кухлянке, с множеством амулетов, с плоским жёлтым лицом и узенькими щёлочками глаз. Шаман! Но шаман какого-то незнакомого племени. Хоши таких лиц ещё не видел.

В одной руке этот шаман держал большое деревянное кольцо, обтянутое тонко выделанной кожей и с пришитыми бубенчиками по краям, а в другой короткую, обшитую кожей палку. Этой палкой он время от времени ударял по натянутой коже в такт своим прыжкам и телодвижениям.

Вот откуда происходили эти — «Бум! Бум! Дз-зыннь!». А ещё шаман постоянно пел и бормотал что-то про себя, и Хоши с удивлением узнал свои собственные заклинания, которые придумал много лет назад.

Странное озорство вдруг овладело им, и прежде чем он сообразил, что делает, его невидимая духовная сила протянулась, как рука, выхватила у шамана бубен и с размаха стукнула его им по голове!

Шаман остановился и открыл рот от удивления, но тут же улыбнулся от уха до уха и погрозил Хоши пальцем, хотя и не мог его видеть.

В тот же миг Хоши почувствовал, что память снова покидает его, а сила сворачивается, словно аккуратно сложенная шкура, убранная про запас на дно ларя. Сознание тоже погасло — он крепко спал, крохотный и слабый, заботливо поддерживаемый родными руками, впервые в этой новой жизни отведавший молока из материнской груди.

Часом позже к бородатому человеку, курившему со счастливым видом на крыльце уже десятую папиросу, подошёл старик, которого местные называли шаманом, хоть это и было смешно в стране уверенно строящей социалистическое общество. И принесло же его сегодня в больницу райцентра, хотя он не собирался, похоже, обращаться ни к одному врачу, и навещать ему здесь тоже было некого.

— Начальника, слушай, однако! — Заговорил он с присущей местным манерой, глядя на бородача снизу вверх. — Моя говорит: твоя сына — хороший человека будет, однако! Твоя сына — большой человека будет, однако! Великий шаман будет, однако! Пускай твоя, как сына подрастёт — ко мне присылай: камлать научу, слушать землю научу, лечить людей научу, смотреть небо научу, однако! Моя будет называть твоя сына — Хоши! Хороший имя, однако!

03.02.2015