Что-то вроде Был пинок, после которого обнаружился офигенный, в принципе, потенциал.
О. Если минутка есть, можешь заценить.
Скрытый текст
былоСначала чай в кружке пошёл кругами, затряслась посуда на столе. Вслед за этим, через открытое окно в кухню ворвался непонятный гул, который становился всё громче и громче.
— Землетрясение? — удивился сеньор Рохес, вскакивая со стула.
Мария тут же засуетилась, пытаясь удержать посуду на столе.
— У нас же не бывает землетрясений, — возразил Луис, двадцатитрёхлетний оболтус, схватив со стола кружку с кофе.
Рохес подошёл к раскрытому окну, выглянул наружу. Жители небольшого городка выскакивали наружу, озирались по сторонам, но ничего не могли понять.
Со столба на перекрёстке сорвался указатель и загрохотал по брусчатке. Задрожали окна. Луис чертыхнулся: кофе, всё-таки пролился и обжог ладони. Он взвыл, но тут же умолк: стены дома задрожали, с потолка, прямиком в тарелку с супом, осыпалась засохшая краска.
— Господи, да что же это творится? — запричитала было Мария, но её тут же прервал Рохес:
— Выбегайте из дома! Он может обрушиться!
Второй раз приказывать никому не пришлось.
СталоКогда Луис вошел на кухню, он обнаружил там отца и мать. Сеньор Рохес сидел за столом, уже почти полностью. Ему оставалось только надеть сюртук, который висел на спинке стула. Ожидая, пока Мария поставит на стол большую тарелку с бурито, отец поигрывал подтяжками, оттягивая их большими пальцами.
– Вот и Луис подтянулся, – усмехнулся отец.
Мать молча поставила котелок в центр стола и расставила тарелки, дождалась, пока за стол усядется Луис, и только тогда позволила себе присоединиться к застолью. Она тоже была одета так, словно собиралась на выход. Строгое темное платье, начинающие седеть волосы собраны в пучок на затылке. «Надо было хотя бы рубашку надеть», — подумал Луис, чувствуя себя немного неловко. На миг подумалось, что сегодня вдруг наступило воскресение, а это значит поход в церковь. Очень похоже. Но нет, до него еще два дня.
– Я что-то пропустил? – спросил Луис.
– Ничего существенного, – ответил Рохес. – Как самому спалось? Когда домой явился?
– Поздно.
– Ага, – усмехнулся отец. – И не подумал, что Луизе сегодня на дежурство?
Луис лишь виновато пожал плечами и смущенно улыбнулся. Сеньор Рохес же открыл крышку котелка и начал раскладывать по тарелкам завтрак.
– Не так поздно мы и разошлись, – Луис взглядом стрельнул на мать. Луиза, кстати сказать, больше походила на Марию, чем на сеньору Пералле. Та – толстушка, Мария – худощавая, Луиза тоже стройная. – А вы что, собрались куда-то?
– Кстати, да, – сеньор Рохес подхватил вилку и нож. – Магазины сегодня на тебе.
– Хм… Ладно.
Ничего больше не спрашивая, Луис накинулся на завтрак.
Ели молча. Мать вовремя подсуетилась и разлила всем кофе. Луис только схватился за кружку, когда на улице что-то сначала громыхнуло, и появился нарастающий гул. От неожиданности Луис чуть было не выронил кружку из рук. Горячий напиток выплеснулся через край прямо на ладони.
– Ай-яй-яй, – зашипел Луис и поспешил поставить кружку обратно на стол.
Отлепившийся от потолка кусок штукатурки на стол прямиком на остатки буритоса.
– Господи! – перекрестилась мать, – Что это?
Отец выглянул в окно. Луис тоже привстал со стула и смог увидеть, как на улицу, из соседних домов выбегают люди, а до сих пор державшийся на честном слове указатель на углу дома напротив, наконец, отвалился и загрохотал по брусчатке.
Странный гул тем временем все нарастал. Посуда на столе начала танцевать, пара тарелок упала с полки на пол, хорошо, не разбились.
– Мигом из дома! – приказал отец.
Второй раз приказывать пришлось. Побросав все, Луис и Мария метнулись из кухни к выходу.
— Землетрясение? — удивился сеньор Рохес, вскакивая со стула.
Мария тут же засуетилась, пытаясь удержать посуду на столе.
— У нас же не бывает землетрясений, — возразил Луис, двадцатитрёхлетний оболтус, схватив со стола кружку с кофе.
Рохес подошёл к раскрытому окну, выглянул наружу. Жители небольшого городка выскакивали наружу, озирались по сторонам, но ничего не могли понять.
Со столба на перекрёстке сорвался указатель и загрохотал по брусчатке. Задрожали окна. Луис чертыхнулся: кофе, всё-таки пролился и обжог ладони. Он взвыл, но тут же умолк: стены дома задрожали, с потолка, прямиком в тарелку с супом, осыпалась засохшая краска.
— Господи, да что же это творится? — запричитала было Мария, но её тут же прервал Рохес:
— Выбегайте из дома! Он может обрушиться!
Второй раз приказывать никому не пришлось.
– Вот и Луис подтянулся, – усмехнулся отец.
Мать молча поставила котелок в центр стола и расставила тарелки, дождалась, пока за стол усядется Луис, и только тогда позволила себе присоединиться к застолью. Она тоже была одета так, словно собиралась на выход. Строгое темное платье, начинающие седеть волосы собраны в пучок на затылке. «Надо было хотя бы рубашку надеть», — подумал Луис, чувствуя себя немного неловко. На миг подумалось, что сегодня вдруг наступило воскресение, а это значит поход в церковь. Очень похоже. Но нет, до него еще два дня.
– Я что-то пропустил? – спросил Луис.
– Ничего существенного, – ответил Рохес. – Как самому спалось? Когда домой явился?
– Поздно.
– Ага, – усмехнулся отец. – И не подумал, что Луизе сегодня на дежурство?
Луис лишь виновато пожал плечами и смущенно улыбнулся. Сеньор Рохес же открыл крышку котелка и начал раскладывать по тарелкам завтрак.
– Не так поздно мы и разошлись, – Луис взглядом стрельнул на мать. Луиза, кстати сказать, больше походила на Марию, чем на сеньору Пералле. Та – толстушка, Мария – худощавая, Луиза тоже стройная. – А вы что, собрались куда-то?
– Кстати, да, – сеньор Рохес подхватил вилку и нож. – Магазины сегодня на тебе.
– Хм… Ладно.
Ничего больше не спрашивая, Луис накинулся на завтрак.
Ели молча. Мать вовремя подсуетилась и разлила всем кофе. Луис только схватился за кружку, когда на улице что-то сначала громыхнуло, и появился нарастающий гул. От неожиданности Луис чуть было не выронил кружку из рук. Горячий напиток выплеснулся через край прямо на ладони.
– Ай-яй-яй, – зашипел Луис и поспешил поставить кружку обратно на стол.
Отлепившийся от потолка кусок штукатурки на стол прямиком на остатки буритоса.
– Господи! – перекрестилась мать, – Что это?
Отец выглянул в окно. Луис тоже привстал со стула и смог увидеть, как на улицу, из соседних домов выбегают люди, а до сих пор державшийся на честном слове указатель на углу дома напротив, наконец, отвалился и загрохотал по брусчатке.
Странный гул тем временем все нарастал. Посуда на столе начала танцевать, пара тарелок упала с полки на пол, хорошо, не разбились.
– Мигом из дома! – приказал отец.
Второй раз приказывать пришлось. Побросав все, Луис и Мария метнулись из кухни к выходу.