Вот у меня на тему критики и критиков возник вопрос. Сам я, конечно, недалекий и малость туповатый, так что проще спросить, а то вдруг не допонял и потому не бросился жечь рукописи, сочтя себя полной бездарностью, несущей ахинею. Так же я полностью верю в то, что пришедший критик руководствовался лишь желанием помочь и не преследовал никаких личных целей типа мести за то, что я поругал стиль его друга в одной работе. К слову, не всю работу, а всего лишь стилевые огрехи. Но мы же здесь все как один порядочные, поэтому, конечно, критик искренне хотел мне помочь. Вот я и хочу разобраться, в чем именно эта помощь заключалась. Я же тупенький, мог и не понять глубокой мысли.

 

1. Со старта критик популярно объяснил, что автор пишет «по-женски». Возможно, я чего-то не понимаю, но стиль (любой), если выдержан, то ошибкой не является. Или я чего-то не знаю в этом плане?

2. Критик упрекнул, что автор пишет об отношениях. Но разве нельзя о них писать, а нужно только экшн и рефлексию?

3. Критик не понимает, почему какой-то там генерал не знает о тайных элитных воинах. Возможно потому, что они тайные, в «мире» не показываются, сторожат границы мира от варваров и дела ведут только со жрецами. Потому о них знает жрец, но неизвестно генералу. Но критик считает, что о них должны знать все.

4. Критик возмущается, что воины не умеют воевать с комарами и ставят лагерь поодаль от воды. Возможно, особой воинской доблестью считается бой ночью с комарами, вместо отдыха. Лично мне так не кажется, но я могу и ошибаться.

5. Критику не нравится, что генерал «политкорректен». Наверное, во всех мирах и странах должна быть мораль сродни российской, без всяческих отклонений.

6. Критик позволяет себе шпильку на тему того, приняты ли меры предохранения от беременности. Наверное, это действительно архиважный момент, который стоило уточнить.

7. Критик намекает на сверхспособности генерала, дескать, он углядел рассеянный порошок. Правда, тут критик лукавит, генерал не углядел, а унюхал, ибо тот имеет запах, а то, что это был порошок – рассказал жрец. Правда, и он узнал по запаху вещество.

8. Опять же, критик недоумевает, почему плененная империей принцесса не поскакала в разрушенную страну и без гроша в кармане не принялась вручную возводить столицу. При этом словно невзначай опускается момент, что она пленница и не вольна в своих действиях настолько, хотя из политических мотивов и соблюдается видимость, что она гостья.

9. И снова критик озадачен, почему народная молва не трубит о тех самых тайных воинах. Наверное потому, что они все же тайные и в «мире» не появляются.

10. Неизвестно по каким причинам, критик относит произведение к фэнтези и возмущается, что фэнтези здесь только антуражное. Жаль, что это совсем не фэнтези, а то бы я задумался.

11. Критик неподдельно удивлен и возмущен, что целых пять месяцев принцесса не возвращается в разрушенную столицу и не интересуется жизнью подданных. При этом критик напрочь забывает, что выжившим дали приют в империи и этим тоже придерживают принцессу от необдуманных поступков.

12. И снова критик удивляется, как подневольную принцессу могли послать куда-либо с заданием. Естественно, критик отказывается понимать, что выбора у неё не было. Политика, знаете ли. Как и то, что посыл иностранного наследника поимеет свои последствия при столкновении с мятежниками. Но это тонкости, в которые критик не счел нужным вникнуть. По его мнению все должно быть просто, как в РПГ-шке.

13. Увидев в тексте «более схожий с тяжеловозом», критик считает нужным указать, как выглядит тяжеловоз и предложить уточнить в тексте, какими именно частями «схож». Видимо, все читатели мыслят также, как и критик, и потому необходимы уточнения, что это был не першерон, а просто крупная лошадь. Хотя недоумение: там ведь написано «схож», а не «являлся».

14. Также критик допускает едкое замечание на тему, что раз под принцессой лошадь похрапывала, то должно быть кобыла и принцесса обязана возмутиться таким непочтительным отношением. Опускаем момент, что лошади имеют привычку всхрапывать и прядать ушами, когда их что-то беспокоит, напрягает, пугает. Запомню на будущее, что всхрапывать может только кобыла, реагируя на жеребца.

15. Критик считает, что все персонажи должны быть абсолютно безэмоциональны, не дай еже скорчить гримасу, ухмыльнуться или отпустить едкую шпильку. Это позволено лишь детям, а взрослые должны всегда быть с каменным лицом.

16. У критика вызывает непонимание тот факт, что воины не расстреляли врага из луков… на секундочку – в ближнем бою! До этого критик упражнялся в показывании, как нужно описывать детальное махание мечом, хотя произведение не боевик, и такие детализации более чем неуместны. Поэтому в недоумении я: как критик, который стремился показать себя знатоком боёвок допускает, что врага в ближнем бою можно расстреливать из луков? Заодно и своих перебить, типа не жалко?

17. И снова критик недоумевает, почему жрец может командовать личной гвардией императора. И ничего, что император этот по сути – пешка, марионетка жреца. Да и не просто жрец, а первое лицо государства после императора. Но всем и так известно, что просто первое – жрец управляет страной.

Это я по самым крупным моментам прошелся, опуская мелочи и шпильки насчет пресловутого «женского стиля», хотя о нем было ой как много. Заодно, как и намеков, что все читатели, мягко говоря, не очень умные, ведь им посмела понравиться эта ересь, потому как исходя из количества «провтыков» по мнению критика, это произведение вообще невозможно читать.

 

И вот вопрос: мне действительно брать на заметку сказанное таким критиком и верить в его непредвзятость и искреннее желание помочь?

 

Может, во мне проснулась паранойя, но… почему-то мне кажется… хотя лучше промолчу, я поблагодарил его за внимание и не стал ругаться или отстаивать свое творение. Критики, они же только во благо, даже если ошибаются. Но вопрос остается в силе.