«Художник должен быть голодным».

 

В вашем посте много неточностей, начать хотя бы с того, что в девятнадцатом веке грамотных было куда как больше, чем два процента, да и насчёт высшего сословия: тот же Пушкин, например, называл себя мещанином, Ломоносов так вообще из крестьян происходил.

Это, конечно, единичные примеры, но они доказывают, что и среди податных сословий были грамотные люди.

 

В СССР существовал Союз писателей СССР — «… добровольная общественная творческая организация, объединяющая профессиональных литераторов Советского Союза, участвующих своим творчеством в борьбе за построение коммунизма, за социальный прогресс, за мир и дружбу между народами».

Профессиональных, т.е. они зарабатывали деньги своей литературной деятельностью. Также в Законе о налогообложении СССР: «Статья 16. С заработков литераторов и работников искусств (в том числе и артистов по заработку вне постоянного места работы) налог взимается по каждому месту выплаты заработка в следующих размерах: <...> Статья 17. Налог с литераторов и работников искусств исчисляется и удерживается предприятиями, учреждениями и организациями при выплате им заработка».

Так что труд писателя, артиста или художника почитался за труд и оплачивался. Примерно таким образом: «авторское вознаграждение за обычные издания художественной прозы (в том числе для детей, а также научно-художественная литература, пьесы, киносценарии) предусмотрено в размере 175, 200, 250, 300, 350, 400 руб. за авторский лист; за обычные издания произведений поэзии (в том числе для детей, а также пьесы) ставки установлены в размере 1; 1,25; 1,5; 1,75; 2 руб. за строку» (согласно Постановлению Совмина РСФСР от 22.04.1975 N 243 О ставках авторского вознаграждения за издание произведений науки, литературы и искусства).

 

Писатели сейчас не получают много, потому что читателей мало. Тиражи маленькие — гонорары маленькие. Писатель может быть сколь угодно талантливым, но это не отменяет того, что издательское дело — весьма ненадёжное занятие, здесь нельзя заранее рассчитать успех произведения у публики, чтобы с уверенностью решить, стоит ли вкладываться. Издатели предпочитают не рисковать. Детективы в мягких обложках люди покупают стабильно, их можно издавать пачками. Но для непривычного публике произведения никому неизвестного автора даже три тысячи экземпляров — рисковая цифра, поскольку существует немалый шанс, что не купят и половины от этого тиража, а надо не только потратиться на публикацию, но и автору заплатить, и какую-никакую рекламу сообразить (иначе кто вообще купит?), и доставку организовать… Издательство получает свои деньги отнюдь не от продаж книг «молодых талантливых авторов», а за счёт издания учебников, справочников, «массовой» литературы и переводных бестселлеров, на которые точно будет спрос.

 

«На Западе» писательство тоже никакой не бизнес. Мне не приходилось слышать об авторе, который написал произведение, самостоятельно издал его и получил с этого что-то, кроме убытков. У среднестатистического человека и на Западе нет средств и возможностей, чтобы рассчитать возможную реакцию публики (это даже для серьёзного издательства с серьёзными специалистами область непредсказуемая, не говоря уж об одиночке), заплатить типографии за необходимый тираж и организовать рекламу, которая заставит людей этот тираж раскупить. И реклама нужна даже больше, чем талант — не одно великое произведение пылилось в столе или на полках книжных магазинов, тогда как Мураками (оба два) и Дэн Браун или Ник Перумов с пейсателем покупаются и будут покупаться ещё долго вне зависимости от того, что находится под обложками с их именами.

 

Что касается восприятия… Об этом ещё Маяковский писал, и вопрос стоял задолго до, да и на том же пресловутом западе за труд признают только ту писательскую деятельность, которая приносит деньги.

Вы, мне кажется, тоже далеко не сразу поверили, что художники устают ещё задолго до того, как начертят первую линию, просто продумывая композицию; что безумно устают тётки-бухгалтерши, у которых под конец рабочего дня цифры мельтешат перед глазами; ужасно устают начальники, которые ничего не делают сами, только командуют… Ну, вы поняли.

Я не думаю, что каждый человек, потрудившийся прочесть биографию хотя бы нескольких писателей, так уж уверен в том, что писательство — развлечение, а не труд, например, Достоевский в своё время пахал, как проклятый, чтобы успеть сдать рукопись в срок. Но труд должен быть виден, тогда его начинают ценить. Когда я вижу писательский труд «изнутри», чуть ли не из головы автора, — я понимаю, что это такое. Если я вижу писательский труд снаружи (с позиции читателя), я оцениваю этот труд с точки зрения потребителя и решаю, тот ли это труд, за который стоит платить.

 

Но согласитесь, сложно назвать работой ту деятельность, результатов которой не видно. Нельзя считать работой размышления, которые не становятся философией. Никто не признает за труд переливание из пустого в порожнее, сколько бы усилий на это ни было потрачено. Точно так же тьма авторов трудится над текстами, которые нигде так и не появляются, они не приносят авторам ни денег (недостаточно хороши, чтобы за них платить), ни даже читательского внимания (недостаточно хороши, чтобы хотя бы читать их).

Так почему любой, кто считает себя писателем, априори должен считаться трудящимся?