Рассказ достаточно интересный, но, как мне видится, работы с ним еще много. Правда, зависит от того, чего хочет автор. Если рассказ о музыке и Судьбе… возможно, стоит сохранить баланс между Судьбой и музыкой? Пока его нет, по нескольким причинам.
Во-первых главная песня, именем которой назван рассказ, цитируется в самом начале, когда она еще ничего не значит для читателя, не вызывает полных и ярких эмоций даже у тех, кто к музыке неравнодушен. Остальным тем более все равно. Не сопереживается, не сопричаствуется. Возможно, стоит дать цитату и в конце, когда читатель уже знает, понимает и чувствует – это не просто песня?
Во-вторых – в начале много музыки, цитатами и описанием, но постепенно она исчезает, совершенно сводясь на нет к перетянутой любовной сцене, смещающей баланс еще больше, тормозящей повествование. Правда, в тексте есть желание музыки – хочу играть… И потом музыка появляется снова в финале… когда я-читатель уже почти забыла, что она была и переключилась на другие вещи.
Некоторые вещи испортили мне впечатление, но это, как и все, написанное выше – чистое ИМХО. К примеру, автор сразу начинает называть героя отстраненно – парнем – и я-читатель тоже сразу отстраняюсь, отдаляюсь…
мелочи
расплывались первые такты тягучего, несколько рваного
– это «несколько» — такое холодное формальное слово. Сразу. А стоит так?
дравшим слух непривычной для белого человека негритянской тональностью
– точно тональностью, а не тембром?
Никто из слушателей, внимавших пению с каким-то благоговейным восторгом,
— автор слишком много знает… и словно пытается этим «благоговейным восторгом» убедить читателя, настроить его. Зачем просто называть чувство, если можно – показать его?
— С тобой… А что я там делать-то буду? В Беркли?
– зачем два вопроса вместо одного?
Близкие повторы… такая мелочь, но мешали.
— Вон Дик на юриста учиться будет, в отцовской конторе уже стажируется. У Тима уже семья есть…
Даже разговаривать с ним об этом бессмысленно. Мы с ним просто поругаемся, если я даже заикнусь об этом…
после на слушателей обрушивалась лавина захлёбывающихся звуков, словно человек пытался что-то высказать, но ему не хватало ни слов, ни дыхания. Ноты то резко обрывались, как до этого — аккорды, то, наоборот, плавно перетекали одна в другую, словно речные волны от прошлёпавшего старого парохода;
Её бегство сопровождало молчание.
– молчание чье? Девушка перестала плакать или парень молча смотрел, как она убегает? Сопровождать — значит идти следом…
Джон импровизировал на ходу, заменяя безыскусность эмоциями
— а ведь безыкусность — синоним искренности. Автор имел в виду недостаток искусности, мастерства? Мне кажется, это совсем другое.
Их обнажённые тела — крепкое коренастое Джона и хрупкое, даже воздушное Келли — смотрелись на потёртом сидении моделями для картины какого-нибудь мастера европейского Ренессанса на тему “Адам и Ева в раю”.
– и кто тут у нас смотрит со стороны?
— Пус…ти ж ты, мед…ведь! — В голосе Келли вновь прорезалась игривая весёлость, она шутливо стала вырываться из объятий.
– скорее «стала шутливо»
— Ну Кееелии…
— Ну Джооонниии…
— Ке-е-е-елЛи и Джо-о-о-онни, я полагаю.
— Ты что, шуток не понимаешь?.. А ещё говорят, — продолжила она почти сразу, — что многие просто сжигают повестки… Убегают в Фриско.
– Во Фриско.
Джон представил себе, как автобус останавливается на остановке,
— может все же тормозит, чтоб однокоренных не было?
Автобус развернуло и поставило поперёк дороги; водитель отчаянно попытался выровняться, но вместо этого громадину лишь развернуло в обратную сторону, и, пару раз перевернув, кинуло в кювет.
– и здесь как-то…
Влага начала выливаться из глазниц
. – ох… ну зачем так-то? сразу череп плачущий представляется.
И еще повтор – два первых раза:
И это был первый раз, когда он улыбнулся своей прежней улыбкой
Узнав об этом, парень в первый раз улыбнулся с того времени, как узнал о смерти Келли.
Присоединяюсь к высказанному выше мнению:
Думаю, суть в другом — что человек нашёл в себе силы перебороть своё горе. И это иллистрирует как раз тот момент, где после грустной песни Джон сразу же исполняет весёлую, чтобы вернуть слушателям оптимизм, чтобы сказать, что на трагичном жизнь не заканчивается, и надо жить дальше.
Критика на конкурс
Сплошное ИМХО.
Рассказ достаточно интересный, но, как мне видится, работы с ним еще много. Правда, зависит от того, чего хочет автор. Если рассказ о музыке и Судьбе… возможно, стоит сохранить баланс между Судьбой и музыкой? Пока его нет, по нескольким причинам.
Во-первых главная песня, именем которой назван рассказ, цитируется в самом начале, когда она еще ничего не значит для читателя, не вызывает полных и ярких эмоций даже у тех, кто к музыке неравнодушен. Остальным тем более все равно. Не сопереживается, не сопричаствуется. Возможно, стоит дать цитату и в конце, когда читатель уже знает, понимает и чувствует – это не просто песня?
Во-вторых – в начале много музыки, цитатами и описанием, но постепенно она исчезает, совершенно сводясь на нет к перетянутой любовной сцене, смещающей баланс еще больше, тормозящей повествование. Правда, в тексте есть желание музыки – хочу играть… И потом музыка появляется снова в финале… когда я-читатель уже почти забыла, что она была и переключилась на другие вещи.
Некоторые вещи испортили мне впечатление, но это, как и все, написанное выше – чистое ИМХО. К примеру, автор сразу начинает называть героя отстраненно – парнем – и я-читатель тоже сразу отстраняюсь, отдаляюсь…
Близкие повторы… такая мелочь, но мешали.
– молчание чье? Девушка перестала плакать или парень молча смотрел, как она убегает? Сопровождать — значит идти следом… — а ведь безыкусность — синоним искренности. Автор имел в виду недостаток искусности, мастерства? Мне кажется, это совсем другое. – и кто тут у нас смотрит со стороны?– скорее «стала шутливо» — Ке-е-е-елЛи и Джо-о-о-онни, я полагаю. – Во Фриско. — может все же тормозит, чтоб однокоренных не было? – и здесь как-то…. – ох… ну зачем так-то? сразу череп плачущий представляется.И еще повтор – два первых раза:
Присоединяюсь к высказанному выше мнению:
Надо ВСЕГДА находить силы. Действительно надо.