Кларк мог покалечить своих товарищей, а они все-таки ему именно товарищи, друзья и дети
Большинство игроков — чужие ему люди. И не дети, кстати, а вполне зрелые молодые люди — его ровесники, а то и постарше; а себя он «дитём» не позиционирует — равно как и соперников.
Вообще в спортивных состязаниях ни один игрок не станет думать о соперниках «товарищи и дети» — это соперники. Их надо победить. А возможность быть искалеченным является неотъемлемой частью многих игр — тот же американский футбол игра травматичная, о чем каждый игрок знает. Но травма травме рознь.
Родители Кларка вообще скрывали то, что он инопланетянин, потому что боялись, что его отнимут.
Ключевое тут — «боялись, что отнимут». И ровно то же самое испытывают близкие Гайяри — разве не так? Если его дар будет раскрыт, то его отнимут. На этом и строится связанная с Гайяри часть романа. Даже война начата под влиянием страха, что Гайяри отнимут и увезут. Так что аналогия налицо.
И то, и другое никакого отношения к честности игры не имело. А честностью они просто о мазались
Кто именно? Насчет Гайяри и его близких не берусь судить, а вот родители Кларка были всерьез озабочены именно фактором честности — он играет не меньшую роль, чем страх потерять сына. На характерах старших Кентов, предельно честных людей с неподдельно высокой моралью, выстроена вся история взросления Кларка. Не будь они глубоко честными по сути людьми, им бы не удалось вырастить такого сына. Так что запрет отца касался в первую очередь именно бесспорных преимуществ Кларка и нравственных аспектов такой игры, а не только страха за их будущее. В конце концов, спасательная деятельность Кларка была задокументирована, он давно уже был под подозрением; однако спасать людей ему не запрещали.
запрет на магию — это дела орбинитов между орбинитами
А при чем тут это? Я говорю не о том, перед кем и кто отчитывался, — я говорю о том, как орбинитов и их магию воспринимали окружающие независимо от их желаний. Одно отношение — если все знают, что магия под запретом (неважно, почему) — и тогда окружающие демонстрируют одну модель поведения с орбинитами. Совершенно другое дело — если окружающие видят магов. Которые сами решают, когда и что использовать, — снова их дело, — но если так, то лезть к ним глупо, опасно и самоубийственно. Что на арене, что — тем более — в войне.
а пойди и предъяви Лексу Лутеру мол, ты там что-то Кларку обещал
К слову сказать, Лексу не раз и предъявляли такие претензии. И ему приходилось врать и выкручиваться — при этом оказываясь в проигрышной ситуации и теряя близких людей. Поскольку он себя позиционировал как человека слова, а не беспринципного подонка.
Все публичные действия и реакции извне сводятся не к тому, кем ты в глубине души являешься или хочешь являться, — а кем ты себя позиционируешь. Тут, как я понимаю, разногласия ведутся именно вокруг неясности позиций Орбина. Что именно об орбинитах знали (по их мнению) другие страны?
Вообще в спортивных состязаниях ни один игрок не станет думать о соперниках «товарищи и дети» — это соперники. Их надо победить. А возможность быть искалеченным является неотъемлемой частью многих игр — тот же американский футбол игра травматичная, о чем каждый игрок знает. Но травма травме рознь.
Ключевое тут — «боялись, что отнимут». И ровно то же самое испытывают близкие Гайяри — разве не так? Если его дар будет раскрыт, то его отнимут. На этом и строится связанная с Гайяри часть романа. Даже война начата под влиянием страха, что Гайяри отнимут и увезут. Так что аналогия налицо. Кто именно? Насчет Гайяри и его близких не берусь судить, а вот родители Кларка были всерьез озабочены именно фактором честности — он играет не меньшую роль, чем страх потерять сына. На характерах старших Кентов, предельно честных людей с неподдельно высокой моралью, выстроена вся история взросления Кларка. Не будь они глубоко честными по сути людьми, им бы не удалось вырастить такого сына. Так что запрет отца касался в первую очередь именно бесспорных преимуществ Кларка и нравственных аспектов такой игры, а не только страха за их будущее. В конце концов, спасательная деятельность Кларка была задокументирована, он давно уже был под подозрением; однако спасать людей ему не запрещали. А при чем тут это? Я говорю не о том, перед кем и кто отчитывался, — я говорю о том, как орбинитов и их магию воспринимали окружающие независимо от их желаний. Одно отношение — если все знают, что магия под запретом (неважно, почему) — и тогда окружающие демонстрируют одну модель поведения с орбинитами. Совершенно другое дело — если окружающие видят магов. Которые сами решают, когда и что использовать, — снова их дело, — но если так, то лезть к ним глупо, опасно и самоубийственно. Что на арене, что — тем более — в войне. К слову сказать, Лексу не раз и предъявляли такие претензии. И ему приходилось врать и выкручиваться — при этом оказываясь в проигрышной ситуации и теряя близких людей. Поскольку он себя позиционировал как человека слова, а не беспринципного подонка.Все публичные действия и реакции извне сводятся не к тому, кем ты в глубине души являешься или хочешь являться, — а кем ты себя позиционируешь. Тут, как я понимаю, разногласия ведутся именно вокруг неясности позиций Орбина. Что именно об орбинитах знали (по их мнению) другие страны?