Друг, ты цепляешься к словам. Позволь мне не быть точным в формулировках — мы не на суде и не заседании схоластов. Ты прекрасно понял, о чём я толкую. Что доброта, что гиперчувствительность в этом контексте неотличимы.

Нет, я к смыслам цепляюсь. Доброта — одно, гиперчувствительность — другое.

Да, все мы плакали над Бимом, но кто-то второй раз смотрит и уже не плачет, а кто-то второй раз плакать начинает уже с самого начала, а финал вообще видеть не может. И не факт, что в жизни именно второй подберет бездомную собаку. Может быть, это будет первый.

Базаров — ты не опровергнул меня — умер именно потому, что роману следовало кончаться. Заметь, моя схема работает: другие романы Тургенева укладываются в неё очень неплохо. Твоя — не доказана.

Ну еще скажи, что он не влюбился. Влюбися же? И не в шутку, а до одури и до глубокой депрессии. А перед этим говорил, что любви нет, поэзия — чушь, природа не храм, а мастерская… и все такое. Значит — что? Значит, то и есть, что я говорю: конфликт отцов и детей не отменяет преемственности, и подчас возникает именно для того, чтобы эту преемственности как-то переработать, переосмыслить, вывести на новый уровень.

Или не вывести, уж тут как выйдет.

Теперь про идею. Ты где хоть прочитал, что я не считаю идею важной для текста?)) Совсем ведь не то говорил. Речь изначально о том, как отличить просто хороший, обычный роман от выдающегося произведения искусства. Разумеется, идея важна в обоих случаях, но идея — даже очень хорошая — не вытягивает роман на гениальный уровень. А язык, слог, атмосфера — вот само вещество текста, зрение автора — вот это вытягивает. Вот я о чём.

А я вот думаю, что нужно и то, и другое вместе, обязательно. Одна эстетика тоже не вытягивает, как и одна идея.