Учитель состояние вьюноши понимает, и к каким последствиям оно может привести осознаёт, но ни отвлечь, ни успокоить попыток не предпринимает. Сказать магу «во, у меня такое же было, я своих всех спалил» — это странный способ успокоить, больше на провокацию похожий. Вот я и интересуюсь: учитель ваш — тать злобный, специально ребёнка на глупости провоцирующий ради целей неблаговидных или просто педагог бездарный, которому детские проблемы скучны и не интересны?
Мальчик думает, что он исключительный, никем не понимаемый, а учитель всего-то и говорит ему я тебя понимаю, мы все через это проходим — и ты пройдешь.
А успокоить, отвлечь… вот уж не знаю. Если бы ко мне в такой момент полезли с успокоительными или отвлекающими моментами, то я бы решил, что кто-то пытается доказать мне, что проблем нет, а они есть и немалые. Адалану все же 14 лет, а не 5, чтобы на это купиться.
Боюсь спрашивать, что такое «восстанавливаться медленно».
А… там, в самом начале есть, правда неподробно: пара месяцев почти невменяемого состояния.
Не прокатило. «Принял смерть» — это помер, а не «почувствовал почти тоже самое».
Так и помер. Сходил туда — потом вернулся.
Проблема не в том, что они «острые», проблема в том, что они оба «острые».
Уломали. Уберу раз.
Я поняла: суровые магические мужчины, для них хмыкнуть, что прочим разреветься.
Обнимались, говорю, и целовались. Вот:
Поняв, что свободен, мальчишка приподнялся обхватил его за шею, зарылся лицом в мех и затих. На сердце сразу стало тепло и спокойно. И сквозь страх, сквозь все испытания этой ночи и порожденную ими силу Сабаар почувствовал высшее одобрение и… бла-бла-бла...
— Это правда ты, — сказал он, не спрашивая, а скорее подтверждая, чтобы лишний раз убедиться.
А потом отстранился и глядя прямо в глаза, впервые назвал по имени:
— Сабаар.
Сабаар ткнулся носом в шею мальчишки, облизал щеку и ухо, чихнул от ударивших в нос остатков дурмана и обернулся.
— Я слишком долго шел к тебе, прости.
А успокоить, отвлечь… вот уж не знаю. Если бы ко мне в такой момент полезли с успокоительными или отвлекающими моментами, то я бы решил, что кто-то пытается доказать мне, что проблем нет, а они есть и немалые. Адалану все же 14 лет, а не 5, чтобы на это купиться.
бла-бла-бла...
— Это правда ты, — сказал он, не спрашивая, а скорее подтверждая, чтобы лишний раз убедиться.
А потом отстранился и глядя прямо в глаза, впервые назвал по имени:
— Сабаар.
Сабаар ткнулся носом в шею мальчишки, облизал щеку и ухо, чихнул от ударивших в нос остатков дурмана и обернулся.
— Я слишком долго шел к тебе, прости.