Я опять пришла. Прошу прощения, что заставила долго ждать, я не по своей воле. Тексты Эра перечитала три раза. Первый раз увлеклась сюжетом, и мне было не до придирок. Второй раз нашла в тексте два куска, которые мне было интересно (и полезно) разобрать «под карандаш». И вот, только на третий раз у меня по тексту возникли какие-то мысли, которые, может быть, будут автору интересны. Разумеется, всё вкусовщина, и БФ я читать не умею, но прочирикать – прочирикаю.
Эруничто, ни изнурительные занятия магией, ни самые интересные научные трактаты, ни даже мысли о Кайле, которые в последнее время его не покидали, не могли притупить тоски по брату. Ух, какая братняя тоска, что даже о девчонке не думается. Во мне фраза вызвала скепсис: если изнуряющие тренировки любые мысли из головы не выгоняют, то они не изнуряющие; если интересный трактат оставляет возможность от него оторваться – то он неинтересный, а уж «даже мысли о Кайле» и вовсе обесценивают изнурительность первого и интересность второго. Слова показались не искренними, может быть просто показались. — Когда-то, Золотце, я тоже вот так расквасился…. Я любил Шитара – и плачу за его смерть раскаянием вот уже почти сто лет.
Сто лет раскаянья – это тяжёлый крест. А учитель так об этом просто говорит? Не запнулся, не вздохнул? Суровый мужчина.
И второй вопрос. Учитель прекрасно понимает, что Адалан сейчас в нестабильном состоянии, он попросту опасен для окружающих. И что? Погрозил пальцем: «не безобразничай» и отпустил на четыре стороны? Мы зависим от тех, кого любим…… но можешь ли ты совсем не касаться зла?
Здесь было хорошо: автор подёргал читателя за вечные категории: ответственность-любовь-зависимость, и сделал это корректно, без лишней морализации. Мне было приятно вспомнить, что не совсем бездушная. Думаю, это любому читателю приятно, посему тексту жирный плюс. Лиловый мне не светит. Да и так: курносая, долговязая, коса… не золото, точно – даже в этом тебе не ровня. Здесь царапнуло: не поняла, почему девушка с ним внешностью меряется. Не расшифровала, это она признаёт его физически привлекательным себе или нет? Наверное, просто кокетничает. Куцитра – сильнейший дурман, особенно пыльца, белым о ней и шептаться-то запрещали, но без нее целителю беда: ни обездвижить больного, ни боль снять, ни самому быстро восстановиться. Интересно, а с точки зрения фармацевтики возможны препараты, обладающие указанными действиями одновременно? Ну, просто забавно было бы принять таблетку, чтобы «быстро восстановиться», а вместо этого «обездвижиться». Маслянисто-приторная горечь заполнила рот…. Как вдруг одно прикосновение – легкое и в то же время нестерпимо острое, ледяное – разбудило его, возвращая разом и краски, и чувства. Отличный кусок. Читала с удовольствием, местами любовалась и облизывалась, очень понравилось. Или ты трусишь, слабак, и мы зря вытащили тебя из небытия?..
Здесь ругательство не играет. Наверное потому, что идёт повтор мысли: сразу за «трусишь» «слабак» не обидно. — Кто здесь? – крикнул он в темноту и сам не узнал в сухом грубом хрипе своего голоса.
Темнота ответила мягким шелестом. Здесь ещё один жирный плюс: отличная образность, причём не только визуальная, но и звуковая. Я триста раз слышала, «в текстах нужно работать со звуками», но полноценную работу мне редко доводилось встречать. Молодец автор. Принял смерть от своей руки. Здесь я не поняла, что автор хотел сказать. Низко, на самом пределе слышимости загудело пламя, из бездны остро пахнуло грозой.
Автор – большой любитель лаконичных концовок. Как по мне – так слишком лаконичных, ещё бы хоть полпредложения добавить –я бы успела морально «попрощаться»с текстом. Впрочем, тут дело вкуса. 2 часть: На мертвую голову юный маг едва глянул и снова уставился прямо в глаза.
Здесь точно не надо указывать, в чьи глаза? Формально, на голове они тоже могут быть. Конечно, это он, его маленький Одуванчик. Просто он вырос. И нет ничего удивительного в том, что сейчас братишка больше похож на тварь бездны беззакония, чем на слабого златокудрого малявку. Вот на этот кусок я обоблизывалась. Смелое использование «поглаживаний» и «пощёчин», понятий приятных и неприятных, причём очень близко друг к другу, так, что читатель не успевает переключиться – я оценила приём по достоинству, мне было вкусно, и я его запомнила. Спасибо. Страшно. Больно. До одури хочется вцепиться в глотку ….
Это хорошо. …… где родником мрака бьется жизнь мага и острее всего пахнет молнией
……… разлетелся по саду острым грозовым ветром
Единообразные метафоры. Теоретически, я могу согласиться на аналогию магия=гроза, но тогда мне мешает слово «острый». После всего, что случилось, Сабаар ждал слёз…… Брат и раньше никогда не плакал
Зачем же ждал, если брат вообще никогда не плакал?
И ниже тоже: брат никогда не плакал, хотя смеялся тоже редко. — Не суди поспешно. А Бораса прости, он свое отмучился. Прости и отпусти, не ради него – ради себя. Поверь мне, он всю жизнь мучился. Убивать его было легко.
Провокационное оправдание: убивать людей никогда нельзя. Именно провокационностью и зацепило
Разговор с братом. Мне не хватило истерики. Нет, не слёз. Про слёзы автор хорошо и доступно объяснил. Но уж слишком они спокойно беседуют, слишком разумны – ни драки, ни смеха истеричного, ни какого другого мужского способа показать, что внутреннее напряжение отпустило. Кажется, что от этого обесценивается напряжённость предыдущей сцены. Но, может быть, мне просто кажется. Он был счастлив: пока с мальчишкой можно справиться так легко нет никакого смысла его бояться, а значит и бед он не натворит, и убивать его незачем. В концовке и здесь мне пары слов не хватило, но это опять-таки, вкусовщина.
В целом, мне очень понравилось: было увлекательно, и местами полезно. Я рада, что случилось почитать, и благодарна за доставленное удовольствие. Обоим авторам.
Ух, какая братняя тоска, что даже о девчонке не думается. Во мне фраза вызвала скепсис: если изнуряющие тренировки любые мысли из головы не выгоняют, то они не изнуряющие; если интересный трактат оставляет возможность от него оторваться – то он неинтересный, а уж «даже мысли о Кайле» и вовсе обесценивают изнурительность первого и интересность второго. Слова показались не искренними, может быть просто показались.
— Когда-то, Золотце, я тоже вот так расквасился…. Я любил Шитара – и плачу за его смерть раскаянием вот уже почти сто лет.
Сто лет раскаянья – это тяжёлый крест. А учитель так об этом просто говорит? Не запнулся, не вздохнул? Суровый мужчина.
И второй вопрос. Учитель прекрасно понимает, что Адалан сейчас в нестабильном состоянии, он попросту опасен для окружающих. И что? Погрозил пальцем: «не безобразничай» и отпустил на четыре стороны?
Мы зависим от тех, кого любим…… но можешь ли ты совсем не касаться зла?
Здесь было хорошо: автор подёргал читателя за вечные категории: ответственность-любовь-зависимость, и сделал это корректно, без лишней морализации. Мне было приятно вспомнить, что не совсем бездушная. Думаю, это любому читателю приятно, посему тексту жирный плюс.
Лиловый мне не светит. Да и так: курносая, долговязая, коса… не золото, точно – даже в этом тебе не ровня.
Здесь царапнуло: не поняла, почему девушка с ним внешностью меряется. Не расшифровала, это она признаёт его физически привлекательным себе или нет? Наверное, просто кокетничает.
Куцитра – сильнейший дурман, особенно пыльца, белым о ней и шептаться-то запрещали, но без нее целителю беда: ни обездвижить больного, ни боль снять, ни самому быстро восстановиться.
Интересно, а с точки зрения фармацевтики возможны препараты, обладающие указанными действиями одновременно? Ну, просто забавно было бы принять таблетку, чтобы «быстро восстановиться», а вместо этого «обездвижиться».
Маслянисто-приторная горечь заполнила рот…. Как вдруг одно прикосновение – легкое и в то же время нестерпимо острое, ледяное – разбудило его, возвращая разом и краски, и чувства.
Отличный кусок. Читала с удовольствием, местами любовалась и облизывалась, очень понравилось.
Или ты трусишь, слабак, и мы зря вытащили тебя из небытия?..
Здесь ругательство не играет. Наверное потому, что идёт повтор мысли: сразу за «трусишь» «слабак» не обидно.
— Кто здесь? – крикнул он в темноту и сам не узнал в сухом грубом хрипе своего голоса.
Темнота ответила мягким шелестом.
Здесь ещё один жирный плюс: отличная образность, причём не только визуальная, но и звуковая. Я триста раз слышала, «в текстах нужно работать со звуками», но полноценную работу мне редко доводилось встречать. Молодец автор.
Принял смерть от своей руки.
Здесь я не поняла, что автор хотел сказать.
Низко, на самом пределе слышимости загудело пламя, из бездны остро пахнуло грозой.
Автор – большой любитель лаконичных концовок. Как по мне – так слишком лаконичных, ещё бы хоть полпредложения добавить –я бы успела морально «попрощаться»с текстом. Впрочем, тут дело вкуса.
2 часть:
На мертвую голову юный маг едва глянул и снова уставился прямо в глаза.
Здесь точно не надо указывать, в чьи глаза? Формально, на голове они тоже могут быть.
Конечно, это он, его маленький Одуванчик. Просто он вырос. И нет ничего удивительного в том, что сейчас братишка больше похож на тварь бездны беззакония, чем на слабого златокудрого малявку.
Вот на этот кусок я обоблизывалась. Смелое использование «поглаживаний» и «пощёчин», понятий приятных и неприятных, причём очень близко друг к другу, так, что читатель не успевает переключиться – я оценила приём по достоинству, мне было вкусно, и я его запомнила. Спасибо.
Страшно. Больно. До одури хочется вцепиться в глотку ….
Это хорошо. …… где родником мрака бьется жизнь мага и острее всего пахнет молнией
……… разлетелся по саду острым грозовым ветром
Единообразные метафоры. Теоретически, я могу согласиться на аналогию магия=гроза, но тогда мне мешает слово «острый».
После всего, что случилось, Сабаар ждал слёз…… Брат и раньше никогда не плакал
Зачем же ждал, если брат вообще никогда не плакал?
И ниже тоже: брат никогда не плакал, хотя смеялся тоже редко.
— Не суди поспешно. А Бораса прости, он свое отмучился. Прости и отпусти, не ради него – ради себя. Поверь мне, он всю жизнь мучился. Убивать его было легко.
Провокационное оправдание: убивать людей никогда нельзя. Именно провокационностью и зацепило
Разговор с братом. Мне не хватило истерики. Нет, не слёз. Про слёзы автор хорошо и доступно объяснил. Но уж слишком они спокойно беседуют, слишком разумны – ни драки, ни смеха истеричного, ни какого другого мужского способа показать, что внутреннее напряжение отпустило. Кажется, что от этого обесценивается напряжённость предыдущей сцены. Но, может быть, мне просто кажется.
Он был счастлив: пока с мальчишкой можно справиться так легко нет никакого смысла его бояться, а значит и бед он не натворит, и убивать его незачем.
В концовке и здесь мне пары слов не хватило, но это опять-таки, вкусовщина.