Лео, Тлис, который иногда Тлин, Фаллен и Хэйдес. И пустыня Сунья.

Набор имен, скажем так… не совсем удачный для фэнтези. Лео, произошедшее от латинского, выдуманное имя Тлис, вероятно шведское Фаллен и пришедшее из греческого Хэйдес.

Ну да ладно. Имена – лишь условность. Как и башня. Как и беспорядки в башне. Как и познания героев о мире – они «очутились» в Сунье, полезли, не зная броду. Как и – почему они попали в плен. Война там или что. И как может быть война, если между воюющими сторонами – непроходимая Сунья. Как и сама Сунья, которая совершенно необитаема никем, ни насекомыми, ни змеями, ни ящерицами. В природе, как известно, свято место пусто не бывает, какие-то живые организмы обязательно заполнят свободную нишу, вон, среди арктических льдов живут и в океанских впадинах. В пещерах без единого солнечного луча. Но тут – пустыня совершенно мертвая, тоже, видимо, условная.

В условной пустыне условные люди.

Задача людей – жрать друг друга, они и жрут.

Сферический конь в вакууме это называется.

Вот любопытно, почему в сотнях концлагерей люди тысячами умирали от голода, но не жрали друг друга. Почему в голодные годы варили лебеду и толкли муку из коры – но держались. И случаи каннибализма, если и случались, то были таким вопиющим ужасом, о котором и рассказать-то можно только шепотом, потому что – немыслимо.

А тут, в расске – запросто. Нефиг делать. А я знаю, почему. Да просто потому что переплюнуть каннибализм по аморальности – сложно, угу.

Но.

Тема-то наша – это не переплюнуть друг друга в аморальности текста, вовсе нет.

Тема – «Песнь аморальности».

Аморальность, как гимн, аморальность, как флаг и герб, аморальность, как гордость. Слава аморальности! Ну и? Где оно все? Где работа мозга, изобличившего какое-нибудь с виду благополучное социальное явление? Сорвавшего, так сказать, покровы.

Или Лео гордится тем, что парней сожрал? Таки нет. Или пустыня Сунья гордится тем, что из нее выходят только каннибалы? Тоже не думаю…

 

Кстати, забавная штука с тем чудовищем пустыни. Что там, прям по расписанию что ли караваны уходили туда без припасов? Это привычное дело, что ли, когда народ туда попадал и закусывал друг другом? Все прямо знают о чудовище в пустыне… За уши ведь притянуто.

 

И да, написано оба расска средненько. Избыточная атрибуция диалогов, фразы неудачные. Что в одном, там, где Луи – то что-то мешается в глазах отца с чем-то, о, эти выразительные глазные яблоки! Сколько их уже мною читано-перечитано )) Что тут – умирающий от жажды юноша успевает подбирать сравнения, как именно лопаются до крови его губы. Что вот именно как будто иголочки их протыкают. И исключительно маленькие. Да, вот, он там лежал, помирая, и сравнивал, какая боль бывает от средних иголочек, а какая – от больших иголок. Но в его случае лучше всего подойдут маленькие. Вот это именно то, о чем думает страдающий от жажды человек. Или там – обязательно, когда страдаешь от жажды и всяческих болей – обязательно надо успевать замечать, в чьем голосе зазвенели слезы, а чей голос прозвучал глухо, а чей голос дрожащий, а кто воскликнул зло, и все в этом роде.

 

И вообще, не очень понятно, почему это фэнтези. Надеюсь, что не ради рояльного умения Лео наколдовать воду. Ну, я бы предположил, что самое фэнтезийное здесь – Сунья. Потому что аномально мертвая.