Этот текст может быть синопсисом авантюрного романа.
«Человек вошёл в класс» и я сразу я потерял интерес к миньке.
Автору скучно самому создавать яркие образы, описывать конкретно, что там на самом деле.
Но автору женского пола, видимо, очень хотелось отомстить этому извращенцу.
По этой мини я не буду высказываться, чтобы не обидеть автора.
Недостаток этого текста в том, что автор писал левой пяткой. Нет той глубины проработки, как бывает обычно. Нет реальной атмосферности. Нет идеи, морали. Все слишком стебно и легковесно. Растянутый на миньку анекдот. Ну и баньяны, конечно, мне сразу взгляд царапнули.
Предсказуемо, от чего и не сильно смешно. Писалось видать в момент сильного дедлайна, поэтому получилось несколько коряво.
Написан ярко, но когда он заканчивается, хочется сказать – и что? О чем это было? Зачем автор отбывал номер?
Могу, конечно, ещё выделить отдельные слова и словосочетания, но думаю, что это ни к чему. Вы сами не видите, что «заступившись» за одну миньку вы практически все остальные «отпинали» всласть?
Вот наиболее точное определение канцелярита, которое я знаю:
Из книги Норы Галь «Слово живое и мертвое»:
«Так что же он такое, канцелярит? У него есть очень точные приметы, общие и для переводной и для отечественной литературы.
Это — вытеснение глагола, то есть движения, действия, причастием, деепричастием, существительным (особенно отглагольным!), а значит — застойность, неподвижность. И из всех глагольных форм пристрастие к инфинитиву.
Это — нагромождение существительных в косвенных падежах, чаще всего длинные цепи существительных в одном и том же падеже — родительном, так что уже нельзя понять, что к чему относится и о чем идет речь.
Это — обилие иностранных слов там, где их вполне можно заменить словами русскими.
Это — вытеснение активных оборотов пассивными, почти всегда более тяжелыми, громоздкими.
Это — тяжелый, путаный строй фразы, невразумительность. Несчетные придаточные предложения, вдвойне тяжеловесные и неестественные в разговорной речи.
Это — серость, однообразие, стертость, штамп. Убогий, скудный словарь: и автор, и герои говорят одним и тем же сухим, казенным языком. Всегда, без всякой причины и нужды, предпочитают длинное слово — короткому, официальное или книжное — разговорному, сложное — простому, штамп — живому образу. Короче говоря, канцелярит — это мертвечина».
«Так что же он такое, канцелярит? У него есть очень точные приметы, общие и для переводной и для отечественной литературы.
Это — вытеснение глагола, то есть движения, действия, причастием, деепричастием, существительным (особенно отглагольным!), а значит — застойность, неподвижность. И из всех глагольных форм пристрастие к инфинитиву.
Это — нагромождение существительных в косвенных падежах, чаще всего длинные цепи существительных в одном и том же падеже — родительном, так что уже нельзя понять, что к чему относится и о чем идет речь.
Это — обилие иностранных слов там, где их вполне можно заменить словами русскими.
Это — вытеснение активных оборотов пассивными, почти всегда более тяжелыми, громоздкими.
Это — тяжелый, путаный строй фразы, невразумительность. Несчетные придаточные предложения, вдвойне тяжеловесные и неестественные в разговорной речи.
Это — серость, однообразие, стертость, штамп. Убогий, скудный словарь: и автор, и герои говорят одним и тем же сухим, казенным языком. Всегда, без всякой причины и нужды, предпочитают длинное слово — короткому, официальное или книжное — разговорному, сложное — простому, штамп — живому образу. Короче говоря, канцелярит — это мертвечина».