Властелин словес №161 Голосование!

Тишина. Комната, залитая мягким светом. Девушка стояла рядом с мольбертом, удивленно глядя на портрет своего любимого. Каждая линия, каждый штрих, краски, что выбирала передавали самые теплые и нежные чувства, когда думала о Нем. При жизни Он всегда говорил, что ее картины пропитаны жизнью…Легкое мерцание, с каждым мигом портрет оживал. Все замерло. Девушка почувствовала, как его рука обняла ее за талию. Любимые черты, знакомый аромат. Его глаза, полные нежности, девушка невольно схватила его за футболку и притянула к себе ближе…

Мастерская постепенно погружалась в серые сумерки. Ярким пятном выделялись лишь рабочие кисти мастера в стеклянной банке на заляпанном синими и красными мазками деревянном столике. Молодая художница – девушка лет 25 с короткими черными волосами почти закончила писать портрет погибшего возлюбленного. Оставалось лишь нанести последние мазки и завершить работу. Она коснулась кистью холста, но портрет как будто бы ожил. Мужчина вытянул сквозь холст правую руку и обхватил за плечи девушку. Еще немного и он утащит ее с собой в вечность, туда, где они навсегда будут вместе.

Она всегда хотела быть художницей – знаменитой, необычной, реализующей свой дар на все сто. Однако её талант был не совсем талантом художника. По мнению ценителей, это вообще не картины, а какие-то раскрашенные фотографии. А на самом деле…

Впрочем, это развивалось так медленно, что незаметно было очень долго. Она сама заметила, когда вдруг почувствовала кофейно-сливочный аромат от нарисованной чашки рафа.

…А теперь совсем поздно… Нарисованный мужчина стал живым, страсть охватила их, неважно, что он одет в какую-то пижаму, она – в майке и рабочих штанах. А на полу стоит завершённая картина, и сигаретный дым вырывается наружу – вместе с огнём из зажигалки. Лучи солнца смешиваются с ядовитым дымом и запахом красок, смешанных на мольберте. Чья любовь сильнее? Она вытащит его в свою мастерскую, где вот-вот разгорится бушующее пламя, или он затянет свою создательницу в плоский, двухмерный мир…

Она рисует туманы. Себя выпускающей сигаретный дым. Дым вытекает из картины на стены и превращается в облака и туманы на холстах. Потом она долго вглядывается в окутанную белым мраком пустоту, пачкая в красках белый топ и карго песочного оттенка. Кисти в банке на измазанной палитре покоятся на столике. Синий рабочий халат висит на мольберте. Жарко. Вот бы хлынул дождь, нарушая физику, смывая всё неясное и точное, оставляя образы, прячущиеся в голове. Рисовать без кисти, без мазков, вырывая из оттенков серого-белого его лицо и руки. Освобождая из прошлого силуэт, обнимать и больше не отпускать никогда. Но она запускает пальцы в свои коротко остриженные волосы, закрывает глаза и не может вспомнить. Черты из ежедневных сновидений не желают реализоваться на холсте. Он так и останется химерой, разъедающей душу и сводящей с ума… Она берётся за кисть и рисует туманы…

Скользит волшебное перо, рисует облик неживой,

Того, кому всегда шептала:

Ты мой.

Его пытаясь оживить, ты бесу душу отдала,

Она трепещется в кривых

Руках.

Закончен адовый эскиз, из рамы тень его идёт,

Ты бросилась в последний в жизни,

Полёт.

Вот полилась по жилам кровь, он твои губы ощутил,

А чёрт готовит пару лунок,

Могил.

Подарена лишь только ночь, взамен приходит утром смерть,

И примет оба юных тела

Твердь.

Жизнь — за любовь, любовь — за гроб, застыли вечности весы,

Пусть не увидит он твоей

Слезы…

Что бы я ни писал, получается автопортрет,

ретироваться устал, тает погибелью свет

в облаке из стекла хладно-чужих ланит,

нитью вольфрама я выжжен, почти убит,

тает погибелью свет…

… тает погибелью свет,

вечен полёт мотылька,

губ розоватый гранит

хладом прикрыла рука…

Что бы я ни писал, получается автопортрет,

речи иссохла река — ртутные капли на дне,

их соберу в горсти — горечь небес и сна —

буду цедить как «джек» и проклинать февраль —

горечь небес и сна…

… горечь небес и сна

тьмою бурлит в груди,

краток полёт мотылька,

гибелен свет звезды…

Что бы я ни писал, получается автопортрет.

Крик художника

Свидание с прошлым

Тени оживают...