Салфетки №427. Задание

… В центре же подвала стоял сложенный из дикого камня колодец, внизу которого виднелась лишь тьма. Ни волны света, ни корпускулы. Отступив, я кивнул на видневшуюся в дальней стене тяжелую свинцовую дверь:

– Там то, что я думаю?

– Конечно. Не боитесь?

– Бояться не привык.

Ника улыбнулась, а затем открыла массивный шкаф и вытащила спецзащиту.

Мы надели тяжелые очки из свинцового стекла и свинцовые фартуки, прикрывающие сердца. Достав тяжелую связку ключей, девушка отперла три сложных замка, открывая дверь в свою лабораторию.

Пахнуло запахом кож. Пряностей. Крови.

Наклонив голову, я зашел внутрь.

Раньше я никогда не бывал на рабочих местах чиновников, служивших при Сибирской коллегии. Впрочем, здесь я увидел именно то, что ожидал.

Иконы с многоглазыми ликами сибирских богов, железная статуя шестиглавой девы на стене, огромное, собранное из костей идолище в углу. Кажется, принадлежало она двухвостому змею Якутону, что, по верованиям племен, живущих за рекой Обь, повелевал нижним миром.

Рядом с костяным идолом стояло сделанное с большим вкусом дубовое бюро и изящный столик. На нем поместилась дорогая печатная машинка, бронзовые письменные приборы, пергаменты, костяные ножи и множество книг. У дальней стены стояли мольберты, закрытые свинцовыми пластинами. Рядом кисти и краски. Жженая кость и кровь.

Я подошел к одному из мольбертов и аккуратно снял свинцовую пластину. Крашенный кровью лист открылся.

Бумагу испещряли ломаные закорючки, кажущиеся пародией на обычные буквы. Все слова были написаны вертикально. В центре листа волнистые линии изображали очертание многоголовой, украшенной узорами твари, жадно отправляющей в свои пасти крохотные человеческие фигурки. Тварь была нарисована примитивно, но показалась мне практически живой.

Я сразу же понял, кого увидел, но, конечно же, уже не мог отвести взгляда. Миг, и буквы перед моими глазами поплыли. Тварь вздрогнула на листе, и мне показалось, что десятки ее глаз посмотрели прямо на меня. Окружающая меня лаборатория точно отошла на второй план. Багрянец бумаги разросся, обращаясь в бесконечную равнину, затянутую метелью из алого снега, какой бывает только в Сибири. Точки на бумаге разгорелись, превращаясь в заполнившие небосвод зеленые звезды. До ушей донесся вой метели и рокот барабанов. Порывы ледяного ветра ударили в лицо, а вдали тяжело заклокотало что-то чудовищно огромное, до поры до времени милосердно скрываемое от меня зарядами красного снега.

Ника аккуратно вернула свинцовую пластину на место. Я покачал головой:

– Мне кажется, вы зря с этим связались. Я имею в виду Сибирскую коллегию.

– Чтобы изучать, нужно понимать. – Ника пожала плечами. – Все в моём роду занимаются наукой.

– Я бы не назвал это наукой.

Ника поморщилась.

– То, что творится за рекой Обь, имеет куда больше общего с вещами религиозными, пусть и искаженными до кошмара. Сибирские боги, шаманские практики, разъедающий кожу алый снег, жертвоприношения. Но ужас в том, что ведь все это реально. Я была в Сибири, в составе одной из экспедиций. Я все это видела своими глазами. Увенчанные коронами из болотных огней младшие боги, бредущие через тайгу. Птицы с медными перьями и лицами людей, дикари, чьи щиты из человеческой кожи не берут винтовочные пули. Я видела, как их шаманы закапывали жертв под бревенчатыми стенами своих крепостей. И видела, как снаряды наших речных броненосцев не могут разбить эти стены. Десятки попаданий главным калибром по стенам из бревен и земли – и ничего. Только следы копоти на частоколе...