На изломе времен все решенья просты или Рецензия на роман Эла Лекса "Мы есть Мир"

Бесстрашие это не то же, что храбрость, Безумие — не то же, что сумасшествие, Вера — не синоним надежды, а Дерзость не равносильна наглости.

По логике эта рецензия должна была быть на КПП-2017, но я безнадежно опоздала. Но не пропадать же добру, верно? К тому же о прочтении я не жалею, почему бы и не поделиться впечатлениями.

Поехали?

Мир.

Если без философии, то лет так двести назад от событий романа все, что было, напрочь разворотило войной, а что осталось — добило радиацией. Остались только две группы людей, которые друг о друге, в общем-то, и не знали. И за эти двести лет что те, что другие, выживали и жили, как могли, в некоторой мере развиваясь совершенно по-разному. Кстати, о радиации — тут целый бестиарий составлять можно, особенно из хищных созданий.

Если с философией — то это целая легенда (пересказывать которую я, конечно же, не буду).

Герои.

Несмотря на то, что деление на касты существует только у одной половины героев и оно ни разу не условное, а вполне себе генетически-сформированное, для меня они все равно делятся все.

Лайнус бен Джар. «Познающий». Энциклопедия ходячая. И все знает бен Джар, и в каждую бочку затычку отыщет бен Джар, и про затычку тоже все расскажет этот бен Джар, и сам он в каждой бочке затычка. О чем непременно должны все знать — ну не может бен Джар оставить никого в неведении, что же он обо всех думает. Иногда вместо слов идут кулаки.

Яс Фогель. «Защитник/ца». В горящую избу бункер с марами войдет, коня бронированного шакала на скаку остановит (не будем вдаваться в подробности того, что от шакала останется). Красавица языкастая, боец первоклассный, медик и вообще огонь-баба, спуску не даст никому. И ах да, перепить ее невозможно (не будем вдаваться в подробности того, что пьет Яс). Кстати, эта особа периодически зовется Вертячкой (муравьи такие есть, которых люди с другого поселка зовут… та-дам… Ясами)

Кирби ванг Эйвери. «Защитник». То ли у ножей есть Кирби, то ли у Кирби есть ножи, но отдельно они практически не существуют (а если и существуют, то на очень непродолжительное время). И если Яс это идеальная боевая единица на дистанции, то Кирби — такая же идеальная боевая единица в ближнем бою. И оба страшно любят это демонстрировать. И еще такой момент… он очень быстро двигается, что в один прекрасный момент замыкается на глубокую философию.

Фэй Карнай. «Познающая». Ее умения и таланты — мозги. Она собирает «входные данные», анализирует и принимает решения. Ее способности к анализу гораздо выше, чем у остальных, но отчего-то пользуется она ими не настолько часто, как могла бы (и как хотелось бы). В итоге ее боевые навыки поднимаются, но способности Познающей на самом деле не прогрессируют.

Отдельно вроде понятно, но вот если вместе, начинаются вопросы. Как минимум потому, что чисто теоретически все вместе они — Мир (тот который антоним Войне), а они, как бы это сказать, совсем не белые и не пушистые вовсе. Думают как правило о себе, верят как правило себе, полагаются как правило на себя или того, кого конкретно в данной ситуации считают сильнее. И… вся эта четверка спасает мир. Но такое чувство, что спасают они, банально, себя, а весь мир, люди ну просто мимо проходили, случайно рядом оказались. Для них эта беготня и размахивание бластером, винтовкой и ножами — родная стихия. Пустошь, которая их прожевать не может, но по ушам надавать вполне способна. Правда, это справедливо практически для всех, потому что Познающая Фэй то так, то этак таки вспоминает, что родные для нее люди в беде, и им нужна помощь, чем скорее, тем лучше. Для всех остальных и родных нет (и ведь правда нет, для Лайнуса они мертвы реально или условно, у Яс их нет, для Кирби есть только Фэй, которую надо защищать и учить, а она и так рядом). Но все равно они бегают всех спасать. Потому что им больше ничего не остается?

Сюжет.

Напомню, что два поселения друг о друге не знают. Напрочь. Но беда ведь сближает, да? И если что-то навернулось у одних, то подземными реками это отразится и на жизни других. И тогда и те, и те, выйдут из своих нор и неожиданно друг для друга пересекутся. Что окажется судьбоносным и для тех, и для других.

Язык.

Я не гурман ни разу, от длинных витиеватых описаний мне дурно, поэтому мне как-то резко похорошело, когда их не оказалось. С одной стороны, наблюдался дисбаланс — тем же боевкам уделено много (очень много) времени, а описаниям ну совсем чуть-чуть. С другой стороны — а что там описывать? Пустыню? Бункер? АЭС? Так что тут у меня претензий нет.

Зато есть такая жирная претензия (две) по другому поводу — то язык с прошлого на настоящее скачет; то фокал скачет, и поди пойми, кто кого бьет, кто что кому сказал и кто подумал (можно вычислить логически, но зачем?).

Но были и очень сжатые сухие моменты, которые по итогу захотелось покромсать ножницами. На второй раз я привыкла к тому, что дерутся не люди, а их части. Руки. Ноги. Локти. Колени. Голени. А люди ну просто прилагаются к этим частям, подразумеваются. И если перепалка непродолжительная, то фокус быстро перемещается с одного на другое-третье-десятое, а потом идет повествование дальше. Проблема начинается, когда бой затягивается, и тогда руки-ноги-ножи-винтовки превращаются в отдельные элементы, люди исчезают, остаются только удары, выстрелы и раны кровавые.

Сильные места.

Бен Джар и его смерть в Пустоши. Как ни крути, это очень серьезный перелом с точки зрения психологии персонажей. Его конфликт с отцом.

Яс и ее драка с Кирби. Яс и ее путь к аутсайдерам (оно остается практически за кадром, но оно все равно есть).

Кирби и то, как его замкнуло на философию мира и его вкладе в этот мир (тут же находится и слабое место, слишком уж дерганный этот переход и выход из этой философии, как будто чего-то не хватило, не дожалось).

Фэй и ее ответственность, в какой-то мере «взросление», «самостоятельность».

Бен и его жертва.

Слабые места.

Потратить три абзаца на описание того, как герою прищемило шнурки — это знаете ли…

Остались неотвеченные вопросы, и автор продолжение явно не планирует… а вопросы-то остались. С Искателем этим, генетическими экспериментами (с ними что-то странное), о временной ловушке посреди Базы.

Пафос. Вот вроде все хорошо, так отлично, прекрасно просто, а потом бабах, как снег на голову — прорвало… Пофонтанирует, вроде на нет сойдет. Потом опять прорвет где-нибудь.

Боевка вся как будто в слоу-мо, по логике прошло минут пять, по тексту пару страниц. Даже не знаю, относить это к слабым местам или нет. Может, кому-то вполне хорошо зайдет, у меня же создавалось ощущение, что оно медленно, что оно… отснято специально, чтобы я увидела все это в деталях. Что-то вроде дани уважения и восхищения дракам. Кстати об этой дани, хоть по тексту и отрицается война и военное направление, и даже противопоставляется наука, которая побеждает, но это как будто с толикой лукавства — та же небоевая Фэй в итоге умеет драться.

Какой у книжки вкус? мне когда-то перепал солдатский сухпаек. Галеты, тушенка, то же сухое горючее и обеззораживающее, и много чего по мелочи. Без воды. Почему-то тогда оно проглотилось в считанные минуты. Здесь вышло как-то так же, за исключением того, что с романом я возилась долго по личным причинам.

Какое послевкусие? У меня в голове нет весов, как у Кирби, которые бы сильно качались от вложенной философии, но есть что оставить «на подумать». На «распробовать».

Цитаты.

— Я думаю, еще рано. Я же еще только Познающая, а не Знающая.

— И что с того? Все имеет свое начало, — Кирби снова скользнул камнем по клинку, — Ты же не думаешь, что однажды проснешься уже Знающей? Это такой же путь, и он так же имеет свое начало. Начни сейчас…

… оказывается, Пустошь может быть очень маленькой. Оказывается, она способна уместиться в крошечной коробочке постоянной боли и дикого жара.

— Жить будет. Правда плохо и недолго. Как и все остальные, впрочем.

— Проснись и пой, бен Джар, нас ждут великие дела!

— Это две разные фразы.

Бесстрашие это не то же, что храбрость, Безумие — не то же, что сумасшествие, Вера — не синоним надежды, а Дерзость не равносильна наглости.

— У тебя возникала мысль, что у меня нет никаких чувств и эмоций?

— П-порой. — непонятно почему смутившись, пробормотал Лайнус.

— Да хрена лысого. — Покачал головой Кирби. — В этом плане все работает точно так же, как у остальных. Но я знаю — иногда, чтобы выжить, о них надо забыть. Или хотя бы контролировать.

И тут, будто сам мир решил наконец помочь, пальцы нащупали широкую борозду в бетоне, вцепились в нее и выдернули тело из склепа.

Вагонетка рухнула.

Поднялась туча белесой пыли — обломки не выдержали веса и рассыпались. Произойди это секундой ранее, остался бы Кирби без ног. В лучшем случае…

Перевернувшись на спину, Кирби сел и уставился на вагонетку. В голове мерно закачались весы — все произошло именно так, как должно было произойти. Если бы вагонетка все еще стояла, это было бы слишком просто, слишком правильно. Если бы упала мгновением раньше — точно оставила бы парализованным, на ужин марам. А ведь могло, еще раньше, случиться так, что вагонетка вовсе оказалась бы неприподъемной, надежно заперев глупого человека.

В итоге, оставался лишь один — единственный шанс из бесчисленного множества, что случится все именно так. И именно этот шанс и выпал.

Не это ли имел в виду Лайнус, говоря о вкладе в развитие событий?

Не из событий состоит временная сфера, а из мира, вернее, миров! Каждая точка мира — мир спустя крошечную единицу времени, каким он мог бы стать!

Но если принятых решений — бесконечное количество, то в каждое мгновение есть бесконечное множество миров, развитие которых пошло по другому пути, но при этом — невероятно, недосягаемо близких. Буквально протяни руку, опереди течение времени на бесконечно короткую величину или на столько же от него отстань — и окажешься там…

… где лежит твой труп, раздавленный вагонеткой, задохнувшийся под ней или сожранный марами.

Громогласный рев заткнул его. Немногие уцелевшие в здании стекла брызнули осколками. Из дыры в стене вылетело толстенное бетонное кольцо, едва не снесло бронескаф и рухнуло в стороне.

<...>

— Да сколько можно! — заорал Лайнус разворачивая броню к дыре. — Ты уже пятнадцать минут по нашим следам грохаешь! Вылезай, тварь!

<...>

Тварь вылезла.

<...>

— Ладно, я передумал… — медленно сказал Лайнус, так же медленно отступая жужжащими металлическими ногами. — Можешь идти обратно.

Неужели чтобы достичь мира, в людях должны остаться только Бесстрашие, Дерзость, Вера и Безумие?

Неужели за мир необходимо воевать?

Решения можно вовсе не принимать, или принимать их сотнями — изменений не будет, сфера событий все равно сменит сама себя, извратившись так или иначе. Время все равно придумает, как привести к тому, чего каким-то образом удалось избежать.

— А потому что мир вокруг это не вещи, не погода, не ландшафт, не звери. У каждого свой мир, своя линия времени, бесконечно тонкая и точно так же — бесконечно изломанная. И каждый меняет, в смысле, действительно серьезно меняет только свой собственный мир, в котором есть он и те, кто ему дороги.

Говоря откровенно, как будто посмотрела экшен. Все собрались, все побежали, сделали, вернулись, еще раз сбегали, и все это как-то так дружно, без соплей, долгий сомнений и колебаний. Славно, в общем, как я люблю. Правда, в любители слоу-мо я никогда не записывалась, да еще и с таким обилием драк (в каждой главе хоть кому-нибудь да прилетает), но в какой-то мере это утолило мое извечное любопытство. Пафос периодически заставлял вздрогнуть, потому что оно и так все на грани крутости мозгов и боевых навыков, и если хоть чуть переборщить, эффект нивелируется. Где-то хотелось бы более глубокого или вдумчивого пояснения с точки зрения психологии героев, где-то было достаточно и в полной мере (в этом плане повезло героям и не очень повезло героиням).

А теперь еще раз. Я прочитала экшен… нет, не так — нечто из замеса интересной философии и мироощущения (что могла — утащила в цитаты, остальное цитатами не выпишешь), с любовью к боевкам (это ж как их любить надо, чтобы все в слоу-мо писалось), вывертам судьбы (ну иначе любовь бен Джара и пустоши не назовешь, туда же нашествие мутантов всех мастей) и вывертам изнутри (как меняет того же Лайнуса, Кирби).

В общем, этот весьма солдатский сухпаек меня порадовал, а что не порадовало, есть в рецензии.