Александр Григоренко. «Ильгет. Три имени судьбы»

Александр Григоренко. «Ильгет. Три имени судьбы»

Издательство ArsisBooks, Москва, 2013.

Приятно знать, что кто-то в реале, где-то недалеко от тебя, а именно почти в твоем же городе, умудряется писать неплохие «думательные» книги, издаваться и даже выдвигаться на премии «Большая книга» (два раза подряд), «НОС». К сожалению, ни первая книга «Мэбэт. История человека тайги», ни вторая, о которой и пойдет речь, в финал «Большой книги», насколько я знаю, не вышли, но прочтения вторая стоит точно. (а первая у меня пока в планах, но судя по тому, с какой скоростью после выхода были куплены права на ее экранизацию – вещь тоже не пустая).

_______________________________________________________________________________________

Так что «Ильгет» начался для меня с двух вещей: с интереса к успешному земляку Александру Григоренко (жаль, пока не знакома), и с ситуативного интереса к истории, культуре, жизни северных народов.

Новый роман Александра Григоренко ИЛЬГЕТ. ТРИ ИМЕНИ СУДЬБЫ о человеке, у которого «стрелой в ране» застряла загадка его жизни. Тщедушный приемыш, потерявший брата-близнеца, по воле «бесплотных» проходит путь от раба своего отчима до вождя чужого племени. Вновь становится рабом — монголов, огненной лавой затопивших могучую реку Енисей, — но обретает свою правду: великое благо — жить без страха.

Роман о событиях восьмисотлетней давности. В этой связи совершенно логичной кажется финальная фраза: «И – оглянитесь. Может, я где-то здесь, среди вас». Потому что роман-искание – форма на все времена. Искание себя, своего места и предназначения на земле. Общий пафос совсем не нов. Но сделано хорошо. Автор – уверенный, невычурный, недекоративный стилист – слог красив, но прост, не утомителен, образы глубоки, поучительны, но не занудны.

К тому же канва произведения – жизнь народов севера (эвенков, сетов, кетов, тунгусов и пр.) не растиражирована, использована бережно и не рвется даже под авторским вымыслом. А он здесь есть: это не исторический роман с претензией на реализм, это сплав фантастики, притчи, легенд севера, психологии, эпоса – да, сплав с ним самым, с реализмом. Причем сплав этот показался мне настолько естественным, ладно сделанным, что почему-то не возникло желания хмыкнуть и сказать что-то типа: «Не верю!» Видимо, в этом смысле мы с автором совпали:

Я не люблю, когда история уходит в легенду, пусть даже красивую, я хочу чтобы она уходила в вещность, в осязаемость.

Стилизованная этнографическая экзотика становится лишь способом рассказать один из вечных сюжетов. Местами это просто очень хорошо – холодно, печально, остро, режуще, страшно и много чего еще.

— Критики, привыкшие на всё навешивать ярлыки и раскладывать по полочкам, называют «Ильгет» и «компактной Одиссеей», и постмодернистским мифом, и утопией о монгольском тоталитаризме …

Автор умудрился пройти по лезвию ножа: он написал этнический роман, не впадая ни в восточную велеречивость прозы Юрия Рытхеу, ни в ложную многозначительность притч Пауло Коэльо, ни в волкодавью серьезность фэнтези Марии Семеновой.

Рабочий кабинет писателя – зимняя дача в глухой тайге, где не всегда есть электричество и куда не доходит сигнал сотовой связи. Там и делаются такие книги.