Сейчас я не могу сказать, что меня раздражает общество.

Наоборот, я, как дитя, радуюсь, что у меня есть связь с миром — у меня есть банковский счет, в базе мвд мои отпечатки пальцев, обоих указательных, да, и у меня есть скидочные карточки нескольких крупных торговых сетей, и проездной на автобус с моей плохой фотографией, какое счастье. Мне на телефон шлют персональную рекламу, и называют меня по имени, то есть это они пишут лично мне, да. Это означает, что я действительно существую — и, возможно, не в меньшей степени, чем другие люди.

Дело в том, что мне всегда казалось — моё существование под вопросом. Мне сорок два года, а я всё никак не привыкну, что не подброшенная тут. Хочется иногда сделать что-то, неважно что, с собой, со своим телом, со своей внутренностью, — ее, очевидно, стоит называть душой. Покрасить волосы, надеть на себя одежду, привлекающую внимание, закричать, ударить кого-то, получить по голове, полюбить кого-то очень сильно, вызвать чью-то сильную любовь, или не любовь, но какое-то заметное чувство. Зашевелиться тем или иным способом и так заметить, что я существую. Желательно делать это часто или сделать раз и навсегда, чтобы остался след, внутренний или внешний, чтобы что-то необратимо изменилось — внутри, снаружи, да вот хоть анализ крови. Я люблю муниципальные выборы, бюрократию, медицинские обследования, потому что все это оставляет документальные свидетельства, справки с подписью и печатью.

Когда следы успешно остаются и держатся долго, я