Трапеза

В августе 2011 года я поехал вместе со своей девушкой на отдых и вскоре мы прибыли в Одессу. В дороге не случилось ничего примечательного, если не считать нашу трапезу в вагоне-ресторане фирменного поезда «Украина».

Я поинтересовался у проводников, болтающихся по вагонам в поисках легкой наживы, где здесь находится походная кухня, и, несмотря на то что они показывали мне разные направления, к несчастью, все-таки нашел этот злополучный вагон. Трагический взгляд проводников, устремленный в мою спину, мешал ровно передвигаться по шатающемуся поезду. Я, как заправский боцман, загребал ногами, расставив руки в стороны, и должен сознаться без ложной скромности, что не все двери купе оставили зарубки на моем теле.

Слегка помятые, мы ввалились в вагон-ресторан и, не по своей воле придав телу центростремительное ускорение, в четыре ноги быстро посеменили к свободному столику. Попадание было стопроцентным. Бегло пробежав меню, мы сделали заказ… Лучше бы бегло побежали обратно, ибо даже не догадывались, чем это для нас обернется.

Порции были маленькие, зато безвкусные. Я попытался сделать официантке в кокошнике ряд замечаний, но та и бровью не повела: месть ее была впереди, и она не разменивалась по мелочам. Когда мне принесли счет, я еще держал лицо — правда, уже в руках. Официантка, узнав, что у меня нет гривен, а есть только рубли, легко пересчитала их по «своему» курсу — и моя гривень стала седеть прямо на глазах. Видимо, калькулятор в кокошной голове прочно заклинило на кнопке «умножить» — мне показалось, что в счет включен весь поезд.

— В гривнах дешевле, но у вас же их нет, — мстительно улыбнулась мне официантка, и в глазах ее засветилось торжество гладиатора над поверженным врагом.

Можно было с криком «Банзай!» малодушно выброситься из окна (поезд шел быстро, и меня бы вряд ли сразу нашли), но со мной была моя девушка, и я не мог рисковать: ее до окна я бы не добросил. Я суетливо пытался оставить девушку в залог, пока я не раздобуду гривны, и лепетал что-то еще малоубедительное. В конце концов мы сошлись на том, что я оплатил нашу жалкую трапезу в рублях, заодно купив поезд.

Голодные и недовольные, мы вернулись в купе, и я забился под одеяло с пакетиком овсяного печенья в руках, который стащил у спящей девочки по дороге (место в аду мне было обеспечено). Ночью я попытался отцепить вагон-ресторан от состава и пустить его под откос, но силы после печенья были уже не те.

Никогда не ешьте в вагоне-ресторане фирменного поезда «Украина» без гривен.

Ночной скорый

Не открывайте окон в поезде. Проводники этого не любят. Блюдут безопасность пассажиров.

Но настежь все равно не получится, а погибнуть от духоты гораздо проще, чем выпасть из полуоткрытого. Так что остается или вдыхать густой пар, тщательно разогретый солнцем под металлической крышей вагона, и ждать, когда скорый нырнет во тьму и резво помчится, обдуваемый ночной прохладой, или…

— Чем вы тут дышите?! – мой только что вошедший сосед надавил ручку вниз и впустил в купе едва живой ветерок, шум вокзала и случайную птицу, которая тут же юркнула в открытую дверь и стала метаться по вагону, чирикая и вызывая ответные возгласы пассажиров.– О! К нам влетела удача!

Я бы поспорила. Но он обезоружил улыбкой.

В точности, как и тогда, двадцать лет назад. Завидная самоуверенность. Военный моряк, девичья мечта.

Я возвращалась с практики и тоже летом, а он не выносил духоты – северная закалка. Так же вошел, по-свойски открыл окно, улыбнулся.

Его белоснежный китель ослепил меня. Я выпорхнула из дому и бросилась за ним на дальние рубежи.

Куда?!.. Тебе ведь только девятнадцать?!.. Родители не поняли. Они совсем не знали его. Как и я.

Любила. Таскала ледяную воду из колодца, рубила дрова. После теплого изобильного юга в растерянности выдумывала где добывать витамины для сынишки. Не жаловалась и не просила о помощи, старалась быть сильной.

Но на свет его безупречно сидящего кителя слетались многие, а он был не против…

Птаха, не любопытный воробей – стремительный стриж, носилась по вагону. Громким задорным щебетанием откликалась на отчаянные попытки проводника выгнать ее. Она не хотела вылетать в ночь. Ей нравился свет.

Проводник злился. Сетовал на открытые окна.

Я вышла на Старом вокзале еще затемно. Отсюда удобней добираться домой к родителям. Поезд спешил на Главную-Сортировочную. Там вагон опустеет, и проводник справится, выпустит непослушную птицу на волю. И та не станет сопротивляться, бояться ночи и полетит, влекомая