Могут ли слова от частого употребления стереться как обувь или одежда? В процессе создания текстов появляются свои любимчики, которых начинаешь затискивать как кота помимо его воли. Сначала они нравятся своей звучностью, особенно в новых сочетаниях. Но спустя какое-то время уже смотришь на них с подозрением: что-то с ними явно не так. Будто и не существует их вовсе (странно, что Word не подчеркивает).

В итоге, некоторые слова у меня теперь вызывают чувство брезгливости, словно уже протерты до дыр. Принимаешься от них избавляться, заменять другими – новыми любимчиками. (Тут уже читатели начинают жаловаться: «не знаю таких слов, верни прежние!»; «нет слова “планида”, замени “согбенный” на “сгорбленный”!) А старые ты уже спрятал пылиться в чулан, как выцветшие забытые игрушки, доставать обратно как-то несерьезно. И ведь в принципе слов в языке не так уж и много, по крайней мере — благозвучных и широко используемых. Вдруг закончатся?

Джойс в итоге изобрел свой собственный язык. И весь мир ужаснулся: «что он наделал?!» И сам черт сломит ногу в этих «Поминках…», которые и перевести на другие языки невозможно.

Тем более поражают авторы, что лудят один увесистый том за другим. Будто бы ходят по улице в обносках, от которых отрываются полусгнившие