Leyn Loriela - О женщинах

Алеся ворвалась в дом громко хлопнув дверью.

— Мама! Мамочка!

Зинаида Петровна кормила внуков на кухне, когда туда ворвалась возбужденная Алеся. Ее голубые глаза, так похожие на Пашины сверкали, щеки были пунцовыми с мороза.

— Чего орешь? Не на улице ведь!

Вся радость схлынула с лица Алеси при недовольном виде бабушки. Почему она нас так не любит? Что мы ей сделали?

— Где?

— Кто?

— Мама, где?

— Как где? — Зинаида Петровна вытерла рот шестилетнему Даньке, а Сашку заставила съесть последнюю ложку манной каши. — На работе конечно.

И только тут она увидела в руке внучки белый конверт. Сердце защемило от предчувствия. Неужели письмо с Владивостока?

— А, — Алеся попятилась с кухни, — тогда ладно.

Зинаида Петровна хотела остановить ее, окрикнуть и спросить от кого письмо, но слова застряли в горле горьким комом.

Имеет ли она право спрашивать ее? Слишком многое произошло с тех пор, как однажды ее единственный сын Павел, выросший без отца, всегда спокойный и прилежный в учебе, привел в их небольшую двухкомнатную квартирку девочку по имени Наташа, заявив, что теперь она будет жить с ними. Окинув взглядом это тощее с небольшим животом дитя, которое смотрело на нее напуганными глазами, Зинаида Петровна, не сказав ни слова, развернулась и ушла в свою комнату.

Так они и жили трое до того, как родился Игорек, а спустя еще два года, Алеся.

Шло время. Свекровь по-прежнему избегала сноху и внуков. Паша пытался поговорить с матерью, но та и слышать ничего не хотела. Так они продолжали жить в одной квартире, словно чужие друг другу люди.

Отец работал на двух работах, чтобы прокормить семью, мать воспитывала детей, а бабушка почти не выходила из своей комнаты.

Вскоре Наташа снова забеременела. Будущие родители светились от счастья, узнав, что у них двойня.

Однажды утром Паша не вернулся с ночной смены домой. Наташа, которой через три недели рожать сильно нервничала, ожидая его. Все окна проглядела. Было почти восемь утра, когда раздался звонок в дверь. Бросившись открывать дверь Наташа, так и замерла, увидев на пороге не мужа, а невысокого мужчину в форме. В руке он держал небольшой белый конверт.

— Вам кого? — растерявшись, спросила Наташа.

Тот снял полицейскую фуражку, проведя рукой по седеющим волосам и тихо так, спросил:

— Можно мне войти ненадолго?

— Да, — бледнея на глазах ответила Наташа пропуская его внутрь.

Зинаида Петровна до сих пор помнила тот душераздирающий крик, что заставил ее выбежать в коридор. Увидела оседающую на пол сноху в руке которой был зажат белый конверт и взволнованного полицейского.

Со слов полицейского, помогающего ей вызвать скорую для Наташки, мать узнала, что ее сына переходящего дорогу сбила насмерть машина, за рулем которой был пьяный водитель.

В одно мгновение мать лишилась сына, жена мужа, а дети отца. Сноху увезли в больницу, у нее от шока начались преждевременные роды. Зинаида Петровна на не гнувшихся ногах подошла к комнате, где плакали дети и впервые за несколько лет, переступила ее порог. Она не помнила, как подошла к кровати, как обняла Игоря и Алесю, но дети успокоились, перестав плакать, а Зинаида Петровна еще долго и тихо рыдала прижимая их к себе.

Первый лед в отношениях между свекровью и снохой, треснул в день смерти Паши.

Все обязанности по воспитанию Игоря и Алеси, Зинаида Петровна взяла на себя. Она водила их в садик, затем в школу. Гуляла с ними, купала, кормила и это было больше похоже на то, что бы делала и нанятая Наташей няня. Подрастали Санька и Данька, забот стало больше. Зинаида Петровна никогда не хвалила их, никогда не рассказывала им о их папе. Когда приходила Наташа, закрывалась в своей комнате до утра, и выходила лишь, когда Наташа уходила на работу. Между женщинами по — прежнему была огромная пропасть и даже забота о детях не сближала их.

Прошло уже двадцать лет. Увидев в руках внучки белый конверт, как в тот раз Зинаида Петровна очень испугалась.

Хлопнула входная дверь, послышались быстрые шаги, это Алеся кинулась встречать мать. Поставив перед Данькой и Санькой молоко, Зинаида Петровна встала в дверях кухни.

— Мамочка письмо с Владивостока!

Наташа скинув обувь, медленно выпрямилась и увидев в руках дочери белый конверт, застыла.

— Мам? Ты чего? Это же письмо от Игоря!

Рука Наташи дрожала, когда она брала из рук дочери письмо. Вскрыв его, сглотнула и хриплым от волнения голосом начала читать:

«Дорогие мои мама, Алеся, Саша, Даня и Зинаида Петровна»

Наташа на мгновение замолчала, поняв, что это действительно письмо от сына, а не из его части. Зинаида Петровна? Свекровь никогда не позволяла внукам звать ее бабушкой, поэтому для них она была лишь Зинаидой Петровной. Женщиной в преклонном возрасте, помогающей воспитывать подрастающих двойняшек.

— Ну, что там дальше? Что?! — Алеся крутясь, вокруг матери, ждала ответа от матери из глаз которой от прочитанного, вдруг хлынули слезы радости и она сквозь них, улыбнувшись сказала, подняв голову на свекровь стоящую в дверях.

— Через месяц Игорь уходит в увольнение и возвращается домой.

Свекровь ничего не ответила, лишь кивнула ей и повернувшись ушла на кухню, но Наташа успела заметить в нее поблекших от возраста голубых глазах слезы благодарности.

Может она и будет вести, себя как и прежде, но спустя двадцать долгих лет между женщинами, потерявшими однажды очень дорогих им людей, наконец-то начала таять ледяная стена отчуждения.