Лучше, чем в одном исследовании, всё равно не скажу, так что привожу цитату.
Не так давно Борис Гребенщиков в своей занимательной передаче «Аэростат» по Радио «Россия» поведал о том, что на самом деле Лариной старшей на момент написания письма Онегину было 13 лет. Говорил он об сём в контексте рассуждения о вещах, о которых мы по инерции привыкли думать определенным образом. А они, эти вещи, — другие! И потом мы удивляемся — надо же! а я и не знал… И этаким котом в мешке в сём случае и оказался всамделишный возраст Татьяны. ( Спешу заметить, что Гребенщиков тот ещё шутник, и был он серьёзен али пошутил — того нам знать не надо). Затем в сети обнаружила изрядное количество постов про подростка-Таню… И вот недавно довелося перечитать роман при подготовке к уроку литературы. Так вот, у меня — после внимательного прочтения «Е.О.» и знакомства с исследовательской литературой — нашёлся ряд возражений:
1. Сам Александр Сергеевич в письме к Вяземскому от 1824 года в ответ на замечание о противоречиях Татьяниного письма проговорился: «… письмо женщины, к тому же 17-летней, к тому же влюбленной!».
2. По нормам тех времен девушке-невесте меньше 15 быть не могло. (а если Татьяне — 13, то Ольге — 12, а то и 11!) Так что, вероятно, летом 1920 года (внутрироманного времени) Ольге было 16, Татьяне — 17. (основываюсь на исследовании Лотмана Ю.М.)
3. Мысль о столь малом возрасте Татьяны все обосновывают строфой VIII главы четвёртой. Эта глава начинается только с VII строфы, первые 6 автором в полном издании романа упущены, при желании их можно найти в комментариях Владимира Набокова. Там же указано, что первые 4 были в 1927 году напечатаны под заглавием «Женщины. Отрывок из „Евгения Онегина“, а ещё 2 сохранились в черновиках. И представляют они собой лирическое отступление. Для вящей наглядности стоит привести начало четвёртой главы:
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
La morale est dans la nature des choses.
Necker.
I. II. III. IV. V. VI.
VII
Чем меньше женщину мы любим,
Тем легче нравимся мы ей
И тем ее вернее губим
Средь обольстительных сетей.
Разврат, бывало, хладнокровный
Наукой славился любовной,
Сам о себе везде трубя
И наслаждаясь не любя.
Но эта важная забава
Достойна старых обезьян
Хваленых дедовских времян:
Ловласов обветшала слава
Со славой красных каблуков
И величавых париков.
VIII
Кому не скучно лицемерить,
Различно повторять одно,
Стараться важно в том уверить,
В чем все уверены давно,
Все те же слышать возраженья,
Уничтожать предрассужденья,
Которых не было и нет
У девочки в тринадцать лет!
Кого не утомят угрозы,
Моленья, клятвы, мнимый страх,
Записки на шести листах,
Обманы, сплетни, кольцы, слезы,
Надзоры теток, матерей
И дружба тяжкая мужей!
IX
Так точно думал мой Евгений.
Он в первой юности своей
Был жертвой бурных заблуждений
И необузданных страстей.
Привычкой жизни избалован,
Одним на время очарован,
Разочарованный другим,
Желаньем медленно томим,
Томим и ветреным успехом,
Внимая в шуме и в тиши
Роптанье вечное души,
Зевоту подавляя смехом:
Вот как убил он восемь лет,
Утратя жизни лучший цвет. (...)
Курсив мой — вот она — эта злополучная 13-летняя девочка!!! Спокойствие. Первые две строфы — это лирическое отступление, оно не относится конкретно к Татьяне. Если вдуматься в смысл — то это же яснее ясного станет! И это, по-моему, главный аргумент. Просто задумайтесь над смыслом текста…
Так то целовалась, а когда Болконский её руки попросил, мать сказала «она ещё так молода». А ей тогда 16 было. Делаем выводы, что по тем временам 16 — это «молода», и 12-летнюю девочку-дворянку никто не стал бы замуж выдавать. А у Ленского и Ольги скоро свадьба планировалась.
жрать кактусраздавать почётные места )))