Мне кажется, что роман нашего Автора уже вызвал заслуженный интерес читателей.
Уверен, сейчас многие прошли и ещё пройдут по ссылке www.handmade4dolls.com/2014/02/12.html и почитают, что же там было ещё, каковы другие герои и что там вообще происходит.
Рассказ «Противостояние» снимается с конкурса из-за нарушения условий конкурса.
В условиях конкурса сказано:
Рассказ должен быть создан специально для этого конкурса… нигде ранее не публиковаться… Это должно быть самостоятельное законченное произведение – не фрагмент, не набросок, не отдельная глава и не начало без конца.
Текст рассказа «Противостояние» основывается на тексте одной из глав романа, написанного этим автором ранее и опубликованного в сети Интернет: www.handmade4dolls.com/2014/02/12.html. Текст несколько отредактирован, убраны отсылки, связывающие его с другими сюжетными линиями романа, персонажи переименованы. Тем не менее, текст присланного на конкурс произведения:
1) не является текстом, специально написанным для конкурса,
2) обширные куски текста уже публиковались в Интернет самим автором,
3) текст представляет собой обработанные фрагменты текста другого, большего, произведения (романа).
Примеры.
Часть присланного на конкурс текста:
Лилич помог надеть на голову шлем, из-под которого ничего не видно. Но когда контакты шлема соприкоснулись с контактами чипа… Поверить собственным ощущениям оказалось сложно, настолько они были необычными. Я тут же скинула шлем, чтобы отдышаться и прийти в себя. А Лилич, кажется, едва в обморок не упал, переживая за успех.
Надевая шлем второй раз, я уже была готова к ощущению того, что резко увеличиваюсь, а техники, суетящиеся вокруг корабля, становятся совсем крохотными. Но я не видела их в привычном смысле, скорее чувствовала их местонахождение относительно себя, их количество и размер, с точностью до сантиметра. Обо всем, на что обращала внимание, тут же получала исчерпывающую информацию.
Еще было стойкое чувство, что я не одна, что везде и нигде одновременно присутствует еще кто-то. Стало также понятно, что если понадобится лететь или стрелять никаких кнопок для этого не нужно.
— Я Ник, — прилетела мысль. Интересно, а корабль и вправду живой и у него даже имя есть.
— Кира, — тут же отозвалась я.
Этот диалог не был похож на разговор в привычном понимании этого слова. На мысль, возникшую в голове, не успевшую оформиться во фразу, и проговориться во внутренней речи, уже приходил более чем мгновенный ответ. А вместе с ним вся та цепочка контекстов, образов и идей, обосновывающих его.
Тут же узнала, что Ник из-за неудачных попыток договориться с предыдущими пилотами был законсервирован, о том, что это время было самым худшим, что с ним случалось за всю его жизнь. Что он хочет, наконец, летать и сражаться, но никак не с девчонкой в качестве пилота. Пришедшие с ответом презрение и чувство превосходства окатили меня с ног до головы.
Аналогичная часть романа того же автора:
На голову ей надели шлем, из-под которого ничего видно не было. Но когда контакты шлема соприкоснулись с имплантами, Карен не поверила собственным ощущениям, настолько они были необычными. Она тут же скинула шлем, тяжело дыша. Обухов с тревогой наблюдал за ее реакциями. Немного отдышавшись, она снова надела его. Теперь она была готова к ощущению того, что она резко увеличилась в размерах, а хасканцы стали совсем крохотными. Но она не видела их в привычном понимании этого слова, скорее чувствовала их местонахождение относительно себя, их количество и размер, с точностью до сантиметра. Обо всем, на что она обращала внимание, тут же получала исчерпывающую информацию о размере, расстоянии, положении относительно себя.
Еще она чувствовала, что не одна, что везде и нигде одновременно, присутствует кто-то, кто поддерживает ее, и готов мгновенно выполнить любой ее каприз. Теперь она знала, что если ей понадобится стрелять или лететь никаких кнопок для этого не нужно.
– Я Макс, – прилетела мысль.
– Я Карен, – тут же отозвалась она.
– Девчонка, да еще и взрослая! – толика презрения, чувство превосходства, капля протеста сопровождали пришедший ответ.
Этот разговор не был разговором в привычном понимании этого слова. На мысль, возникшую в голове, не успевшую оформится во фразу и проговориться во внутренней речи, уже приходил более чем мгновенный ответ. А вместе с ним вся та цепочка контекстов, образов и идей, обосновывающих его.
Карен ответила, вложив то, что помнит себя она лишь тринадцать лет и о том, что командует флотом и о том, что пол вовсе не показатель успеха в бою. Врать и обдумывать, что и как сказать было невозможно, как и что-то скрывать.
Тут же узнала, что Макс из-за неудачных попыток договориться с предыдущими пилотами был больше года законсервирован, о том, что это время было самым худшим, что с ним случалось за всю его жизнь. Что он хочет, наконец, летать и сражаться, но все равно не доверяет ей, потому что она девочка. И раз никого другого нет, он готов попробовать.
Организаторы конкурса выражают своё сожаление.
Рассказ, действительно хорош. Он получил высокие оценки читателей, конкурсантов, судей.
Есть ли смысл обнародовать оценки задолго до объявления призёров? Ведь каждый может сложить оценки и заранее узнать, кто же выиграл.
Так же было бы неверным, на мой взгляд, обнародовать судейские мнения не все разом, а по мере поступления. Тогда уже опубликованные мнения будут «давить» на ещё не определившихся судей.
Я предполагал обнародовать решения судей одновременно с результатом этих самых решений — одновременно с объявлением победителей.
Автора хочу похвалить за стремление связать и сочетать в фантастическом рассказе, во-первых, историю научного открытия, процесса исследования, изобретения, а во-вторых, внимание к человеческим судьбам и характерам, к жизненной истории.
От начала до конца автор приложил усилия к тому, чтобы выдержать «научно-техническую» линию. Это удалось – «мыслию по древу» автор не растекался, научный стержень держал, техническую сторону не упускал.
Конечно, можно созвать конклав физиков-теоретиков, разобрать эту идею по косточкам, разгромить её и… успокоиться. ))) Но автор – литератор, он чисто литературными средствами воссоздаёт прежде всего интерес (!) героя, затем автора (а уже потом и читателя) к самому исследовательскому процессу.
При этом в рассказе находится место и теме научной этики, и околонаучному воровству, и детективу, и шантажу. Но всё – в меру. Радует, что автор даже не попытался свести всё к боевику, к приключениям.
Порадовало, что автор решился сделать некую человеческую предысторию открытия – студент, молодой учёный, первая любовь как стимул научного поиска. Сколько угодно можно звать это «банальностью», но при нехватке всех этих человеческих составляющих жизнь делается всё менее человечной. Поэтому спасибо автору!
Порадовала развязка: герой, прошедший и славу, и успех, приносит себя в жертву ради спасения неповинного человека. Да, в жертву! Да, герой идёт на гибель! Ведь он же не знает, что его ждёт чудесное перерождение и научно необъяснимая возможность прожить жизнь заново, исправив все её ошибки.
Спасибо автору!
Ну, не прошёл рассказ в финал, ну, не прошёл. Что помешало?
Моё ощущение… таково, что в таких случаях мешает, наверное, стиль и язык рассказа. Может быть, где-то он суховат, где-то, напротив, чересчур наивно-пафосен… Точно не скажу…
По-моему, рассказу было бы неплохо отлежаться у автора с полгодика. А потом – автору бы перечесть его отдохнувшими глазами. Посмотреть, каково впечатление-то? А срабатывает ли эта фраза так, как я задумал? А чувствуется ли в этом эпизоде, что именно движет моим героем? А ясна ли вот эта мысль читателю также, как она ясна мне, автору?
Успеха желаю автору! Успеха, в основе которого – требовательность к себе и небоязнь работать и переделывать. Ой, как это бывает порой сложно. Но лишь так сильные вещи-то и получаются.
Это – хороший, крепкий, уверенно сделанный рассказ. Говорю это, не смотря на то, что рассказ не прошёл в финал, остался во второй пятёрке, получил нарекания комментаторов, не набрал опросных баллов и прочее.
Тем не менее, рассказ – крепкий.
Я знаю автора, а автор знает свои недостатки. Ну, да, эти недостатки помешали пройти в финал. Но я знаю автора и вижу, что раз от раза его работы крепче и уверенней. Автор словно набивает руку – в сюжетах, в характерах, в стиле.
«В облаках» — это художественный материал для целой повести, и автор берется за него, сжимая его в рамки, заданные конкурсом.
Здесь прорисована завязка – не все авторы решаются так любовно её выписывать, а часто хватают быка за рога в первых же строчках. Здесь прорисован технический антураж, в антураже и деталях раскрывается изобретение, а на фоне этого изобретения встаёт (что не часто бывает у начинающих авторов) характер героя, его настроение.
Что подкупает: герой с первых строк сомневается в своей правоте. Нет, он вроде бы уверен, что всё ОК, всё идёт как надо, но… червячок сомнений в его душе чувствуется.
Что понравилось: одним изобретением, его техническими параметрами, сюжет отнюдь не исчерпывается. Герою противостоит антигерой. Антигерой – как будто бы борец за справедливость, как будто бы правдоруб, как будто бы прав, но… именно он оказывается террористом. За эту неоднозначность в трактовке характеров я хочу пожать автору руку.
Как узнаваем мир! Корпорации, телепередачи, всесилие прессы и всевластие денег. Автор берётся за этот материал и справляется с ним! Он не превращает его ни в схему, ни в карикатуру, ни в комикс.
Посмотрите: герои-то – живые люди. Да, читатель с пристрастием накопает множество (пока ещё) огрех хоть в речи, хоть в поведении, хоть в реакции героев на происходящее – да, огрехи есть. НО! У героев-то есть прошлое. У героев-то – особенного у главного – прорисована мечта, которой герой хочет достичь, показана его работа в прошлом, цель этой работы, показаны и ошибки, которыми мечта оборачивается.
А всё это дорогого стоит.
Стиль, язык… Да, над ними автор будет ещё работать и работать. Говорю это с такой уверенностью, потому что могу сравнить между собой его работы последних года-полутора. Стиль крепчает, образы становятся чётче.
Некое юношеское (да не оскорбится автор!) стремление закончить сюжет катастрофой или гибелью героя у автора есть. Не сочту это недостатком, скорее сочту стадией творческого роста. Через неё надо пройти.
Пожурил бы я автора за самоубийство героя, но… это тоже юношеское. Полагаю, что автор уже сейчас знает и ощущает, как часто бывает гораздо труднее не «прыгать из окошка», а жить, именно жить, не смотря на сделанные ошибки. В грузе этих ошибок часто лежит трагизм гораздо больший, чем все «прыжки из окон».
Что-то мне подсказывает, что автор, уже понимая это, скоро наделит таким пониманием и своих героев.
Я желаю автору удачи, желаю большущей работы над стилем и языком, желаю постоянного творческого роста. Я хочу, чтобы когда-нибудь он обрадовал меня таким рассказом или повестью, что я, прочитав, сказал бы: «Эх, ну почему же я такого не написал?»
Формально Вы перетолковали правила в свою пользу. Формально Вы не уклонились в мистику, хотя и пишете о душах, о посмертии, даже об ангелах и демонах. Формально Вы грамотно объяснили всё фантастическое в рассказе через НЛО, гуманоидов, космические расы, пришельцев, информационные проекции – то есть через атрибуты НФ.
Однако! По сути своей это самая что ни на есть мистика. Это – популярное изложение для масс новейших квазирелигиозных учений, вроде сайентологии Рона Хаббарда или теософии Блаватской. Один из публицистов-религиоведов (А.Кураев) в свое время назвал это «сатанизмом для интеллигенции».
Рассуждения, что все люди Земли – не более чем психо-эмоциональное сырьё для высших инопланетных рас, мне приходилось читать в дешёвых журнальчиках ещё в юные годы – лет 25 назад. Тогда (да нередко и сейчас) это подавалось в увязке и йогой, парапсихологией, уфологией и т.п.
Я далёк от мысли, что Вы ставите целью пропагандировать эту квазирелигию (веру во «всемогущих» пришельцев), но Вы (скорее всего, неосознанно) находитесь под её впечатлением. И этими своими впечатлениями с нами делитесь.
Ваш рассказ, с литературной точки зрения, это текст без конца. Не столько даже сюжетного, сколько нравственного. Кончился рассказ – и что дальше?
Ведь картина мира, открытая в нём, довольно-таки депрессивная: если люди Земли это не более чем сырьё для «высших» рас, то это удручает. Морально-нравственная составляющая этой «притчи», по моему убеждению, низкая.
Объясню на конкретном примере из рассказа. Вы пишите:
— Исходя из наших исследований, душа – это информационная проекция человека о прожитых жизнях, после смерти тела перемещается в наше хранилище, либо Хрегов. Право за распределением душ осталось у нас, но все зависит от предыдущей жизни человека. Вернее от его психоэмоциональной проекции – это энергетическая память за прожитую жизнь. Берется во внимание продолжительность негативных и сила положительных эмоций за жизнь. В общем Атено и Хреги две конкурирующие расы по добычи энергии с Земли.
Ну, казалось бы, казалось бы, хороший человек – энергия для расы «добрых» сущностей, а плохой человек – энергия для расы «злых». Казалось бы, «распределение душ» (как информационных проекций) – это загробный суд.
Однако! Вы пишите не о поступках человека, не о мотивах его жизни, не о его стремлениях, чаяниях, надеждах, а лишь… о негативных и положительных эмоциях. Но если человек всю жизнь страдал, болел, его мучили и преследовали, то он испытал море негативных эмоций. Его – к Хрегам, то есть к демонам? А если эгоист жил в своё удовольствие, пил, гулял, воровал и кутил, испытывая положительные эмоции, то его – к Атено? К ангелам?
Ну и как человеку жить с таким «открытием»?
Ну и под конец
Скрытый текст
Зайдя в кладовую, раздался хлопок входной двери дома.
Выйдя из дому, меня обдало свежим легким ветерком.
Деепричастный оборот всегда выражает действие, совершаемое подлежащим. Перечитайте эти фразы. В первом случае получается, что в кладовую заходил Хлопок Входной Двери. Во втором из дома вообще никто не выходил, потому что это безличное предложение (без подлежащего). Вы воспроизводите хрестоматийную ошибку: «Подъезжая к станции, у меня слетела шляпа».
Мужчина, одев альпинистское снаряжение…, выпрыгнул в открытое окно.
Пальто, шляпу и альпинистское снаряжение надевают. А одевают – ребёнка, куклу и т.п. Надевают – предмет одежды. А одевают того, кто её носит. Это тоже хрестоматийная стилистическая погрешность.
Рассказ не набрал достаточного числа голосов преноминаторов, чтобы пройти в конкурс.
Рассказ очень конспективен. Первый абзац напоминает краткий пересказ предыдущей серии. Вся наскоро пересказанная история женитьбы Пуджо на Элизабет оставляет ощущение, что весь последующий текст – это наскоро выданные читателю куски второй, а то и третьей главы какого-то рыхлого повествования.
Язык тороплив. Большая часть текста похожа не на художественную речь, а скорее на подписи к картинкам в комиксе. Местами он вообще напоминает пересказ заметок о доисторических временах из журналов «Вокруг света» или «Юный натуралист».
Взаимоотношения героев искусственны, персонажи – ходячие маски с навязанными им репликами и манерой поведения. Действие раскрывается не в поступках героев, а в комментариях автора.
Вряд ли правдоподобно, что профессор-злодей не заметил, как гамадрил развлекался с фотоаппаратом, или что профессор не просмотрел слайды до демонстрации и т.п. Всё это наивно, несерьёзно и не столько комично, сколько отдаёт комиксом или мультфильмом. На пересказ подобного мультфильма рассказ больше всего и похож.
Впрочем, некоторое очарование старинной фантастики автору передать удалось. Не сомневаюсь, автор искренне любит «Плутонию» Обручева и «Затерянный мир» Конан Дойла, этой любовью он щедро делится с нами.
Животный мир Центральной Африки не особенно богат, поэтому до путешественников редко доносились какие-то звуки. Но в кронах деревьев постоянно лазали обезьяны, ползали огромные змеи, щебетали птицы. В воздухе жужжали насекомые. Как-то раз глазам исследователей предстал лежащий на ветке дерева леопард.
Автор считает, что леопард, обезьяны, змеи, птицы и насекомые – это не особенно богатая фауна. Возможно, есть фауна и побогаче. Но вряд ли птицы щебечут, а насекомые жужжат так тихо и осторожно, что до путешественников «редко доносятся какие-то звуки».
Элизабет и Пуджо стало не по себе от вида сражающихся птерозавров, но, увидев у одного из них в лапах профессора Фьерелли, у них кровь застыла в жилах.
Автор, перечитайте, пожалуйста, эту фразу. Вы не находите, что кровь в жилах увидела (?!) профессора и только потом застыла? Деепричастный оборот всегда выражает действие, совершаемое подлежащим. Подлежащее у Вас «кровь» (именит.падеж), а не «Элизабет и Пуджо» (дательн.падеж), поэтому кровь у Вас становится «зрячей».
Это классическая ошибка, вошедшая в хрестоматии: «Подъезжая к станции, у меня слетела шляпа».
Это – красивая, добрая и светлая вещь. Вам уже написали, что есть в ней что-то гриновское. Это верно. Правда, Грин – это была не самая первая моя ассоциация. Сначала я вспомнил Астрид Линдгрен, потому что здесь – студёное Северное море, скандинавский колорит, дети с неудержимой тягой к сказке и детская же безрассудная отвага.
Другим читателям мне придётся объяснить: рассказ не прошёл в конкурс по чисто формальным основаниям: он немного меньше минимального объёма и нарушает (с той самой отважной безрассудностью) почти все сюжетные условия конкурса. Ни научных открытий, ни изобретений здесь нет, однако…
Однако, то фантастическое, что здесь есть (если есть), объясняется через добрую и светлую мистику. Вполне возможно, что и фантастики-то никакой нет – есть сон и есть любовь к детской книжке. Вот, за всё это я искренне желаю рассказу победы хотя бы во внеконкурсе. И ещё читателей – как можно больше благодарных Автору читателей.
Ваш рассказ вписался в условия конкурса на сто процентов. Однако, ему чего-то не хватило, чтобы пройти далее. Попробуем разобраться?
В рассказе, во-первых, описывается, как используется сделанное когда-то изобретение (роботы), а во-вторых, описывается открытие личностного философского мышления у киборгов.
То, что идея роботов в фантастике не нова, рассказ не портит. Тем более, что Вы отсылаете читателя к азимовским законам робототехники – то есть к канонам жанра, не присваивая себе находок классиков и не выдавая сюжет за новаторский. Вы ставите знакомых читателю азимовских роботов в новую ситуацию, впрочем, несколько мрачноватую: Ваш робот – палач.
Возможно, в этом и одна из причин непрохождения рассказа? Я не знаю. Наверное, было бы лучше, если бы Ваш робот был, скажем бойцом, воином или спецназовцем. Всё-таки, «профессия» палача вызывает у читателя некоторые колкие мурашки.
Тем не менее, Вы создали вполне оригинальный сюжет в жанре не просто технической фантастики, а фантастического детектива.
Вот, давайте же посмотрим именно детективную и чисто литературную стороны рассказа.
Первое, что бросается в глаза:
— значительная часть действия свелась к разговорам полицейского и кибернетика.
Ощущение, что Вы пишите даже не инсценировку, а заготовку сценария. Сама по себе форма пьесы, чистого диалога – это сильнейший литературный приём. Он может стать выигрышным, если диалоги будут метать искры, реплики не окажутся ходульны, а персонажи раскроются именно в них – в речах, в манере говорить, манере строить фразы, в выборе слов, в умении огорошивать собеседника неожиданным поворотом темы.
Наверное, у Вас этого не произошло.
Второе. Повторюсь, Вы наделили героя-робота крайне незаурядной «профессией». Но…
— особенности «профессии» робота практически не проявились и не раскрылись в ходе сюжета.
Что он умеет делать? Может быть, он знает болезненные и уязвимые места человеческой психики? Или он – универсальный шпион, маскировщик, или – не приведи Бог! – мастер изощрённых пыток? Ничего из этого у Вас не «сыграло». Ни одно качество, присущее только роботу-палачу (и ни кому бы то ни было) не проявилось в сюжете, не сдвинуло, не «закрутило» и не привело к развязке.
С таким же успехом робот мог бы быть и космонавтом Спиди (из рассказа Азимова «Хоровод»), и мыслителем Кьюти, и «свихнувшимся» нянькой Робби (из других рассказов).
Третей бедой стало то, что середина рассказа полностью провисла.
— беседа с коллекционером книг г-ном Гибсоном, не придала сюжету ровным счётом ничего.
От этого соседа робота мы (вместе с сыщиками) ожидали каких-то ценных сведений. Но он не дал следствию важных показаний, не подарил никакой философской мысли, не появился и в дальнейшем. Он бесследно исчез, унеся с собой массу читательского времени и внимания. Ему отведена изрядная часть сюжета, а у читателя остался вопрос: а нужен ли был этот человек и вся его книжная коллекция для развития действия? Видимо, нет.
4) Цивилизация Марса оказалась таким же нестреляющим ружьём.
Вы о ней вскользь упоминаете, но читателю осталось не ясным, а была ли она вообще эта цивилизация (или же это перестраховка мнительного капитана). Ну а если она, всё-таки была, то… как она проявила себя в сюжете? Никак. Снова осечка.
5) Не ясно с точки зрения психологических мотивов, почему капитан решил предупредить марсиан об опасности (кстати, какой?). Только что он равнодушно отдаёт приказ об уничтожении народов Земли и о ликвидации Фаэтона, и вдруг такая сентиментальность в отношении Марса. Почему? Загадка.
6) Неразрешённой загадкой осталась и вторая цивилизация Земли (Гиперборея). Откуда у них ракеты? Чем объясним такой дисбаланс в развитии (ракеты и энергостанции есть, в остальном – античность)? Как они избежали гибели, если (по идее) от обломков Фаэтона должны были погибнуть все земляне? Всё это – загадочные выстрелы из неведомых ружей сюжета.
7) Наконец, почему пришельцы не попытались «зачистить» всю Землю от населения? Почему захватчики, обладая лазерами и роботами, не окопались где-нибудь в глубинах Гондваны и Лемурии и не размножились естественным образом? Куда исчезли гиперборейские ракеты и технологии по их производству?
В последних строчках есть какие-то оговорки и намёки на то, что пришельцы ликвидировали гиперборейцев и сами стали предками будущих землян (нас с вами). Возможно. Но всё это так односложно, что читателю остаётся лишь гадать. Кроме того, упоминания о Греции и Египте, как об уже существующих культурах, заставляют отмести эти догадки.
Иными словами, рассказ подарил множество вопросов и недоделок. Если бы каждая из них (недоделок) была бы проработана глубже, то рассказ – уверен – занял бы достойное высокое место.
Уважаемый Автор! Сюжет Вашего рассказа имеет некоторые особенности. В нём есть несколько ружей, висящих на стене и в начале действия, и в его развитии, но не выстреливающих, и есть несколько выстрелов, произведённых загадочными ружьями, которые так и не были заранее показаны читателю.
Начнём, если позволите, по порядку.
1) В первых строках было заявлено, что цивилизация Ликура разрабатывает проект по перемещению гибнущей родной планеты в другие уголки космоса. Однако ружьё не стреляет: никто и не пытается осуществить этот проект, а сам проект никак не повлиял на дальнейшее действие.
Вместо этого мы наблюдаем, как космический экипаж исследует некую планету (Землю) на предмет колонизации и пригодности для жизни – то есть обычный поиск места для переселения.
2) Немножко повисли в воздухе взаимоотношения Гуса и Айрин. Хотелось бы увидеть реакцию Айрин на все дальнейшие события.
Несколько читателей указали Вам на странность поведения Айрин в сцене прощания перед криогенным сном. Это показывает, что образ Айрин как раз таки зацепил читателя! Но… оставил в недоумении. Что-то очень человечное было задумано, набросано, но… не сыграло, не проявилось.
3) Излишне много внимания уделено страшненькому роботу-разведчику. Он так и не проявил себя как действующий персонаж. Читатель мог ожидать рассказ о том, как он станет мимикрировать и выдавать себя за кого-то из царей-королей, или же, как, рискуя всей миссией, станет добывать необходимые пришельцам сведения, или же, как он, наконец (этакий страшненький) станет прототипом мифической Смерти-С-Косой в легендах и религиях.
Ничего этого не случилось. Ружьё попугало читателя, но выстрела не дало.
Уважаемый Автор! Ваш рассказ, насколько я могу судить, вплотную подобрался к тому, чтобы выйти финал, но… что-то ему помешало.
На мой взгляд (не настаиваю, что мой взгляд самый объективный и глубокий, нет, но тем не менее) в рассказе есть ряд моментов, нарушающих как научную логику, так и психологическую достоверность.
— Я занимался в его группе исследованиями, связанными с продлением жизни человека.
— Насколько успешно?
— Возраст в сто пятьдесят — триста лет уже не предел.
Как же удалось проверить, что достигнутый возраст жизни человека – 150-300 лет, если у исследователя не было этих трёхсот лет наблюдений, да и сам описываемый тоталитарный режим существует всего 120 лет?
— Он растолок сушёную голову петуха, за тем добавил золы и свиную желчь. <…>
…Брун, с улыбкой глянул на Ченига:
— Один из охранников простудился, и у него начались проблемы с простатой. Я просто приготовил лекарство из того, что имел на тот момент под руками.
Персонаж, дающий эти показания – это учёный будущего, микробиолог. Как Вы думаете, если он работает в генной инженерии, то придаёт ли он большое значение сушёной голове петуха как средству околдовать человека?
Но гораздо важнее второе. Данное общество, по сюжету, обладает высокими биотехнологиями. Поэтому странно, что в качестве медикаментов там используется то, что «на тот момент под руками» – сушёная голова петуха с золой и свиной желчью.
Это имплантат – биологический стимулятор. Вживляется в позвоночный столб под затылком. Достаточно прижать его к основанию черепа, выше первого позвонка, или положить в рот, а всё остальное он сделает сам. Через два часа – полное слияние с телом пациента. Стимулирует выработку организмом своих стволовых клеток, работу гипоталамуса и гипофиза. Энергопроизводство митохондрий увеличивается в разы. Между прочим, единственный экземпляр. Может, есть желающие?
У меня вызывает сомнение реакция тоталитарного общества будущего на описанные высокие биотехнологии. Даже если этот тоталитаризм замешан на превратной церковности.
В цикле романов Дэна Симмонса («Гипперион», «Падение Гиппериона», «Эндимион», «Восход Эндимиона») одна из сюжетных линий как раз описывает открытие в микробиотехнологии и тоталитарную церковь будущего. Однако, если помните, кардиналы и папы в романах Д.Симмонса поступают более решительно: они не утаивают биотехнологии вечной жизни, а присваивают их себе. Один из персонажей романа – папа, живущий и царствующий уже не первую сотню лет.
Зал консисторий заполнили черные фигуры киборгов. Они начали методично и быстро колоть бока и зады кардиналов шокерами, разгоняя их по местам.
Мне кажется, драматизм момента смазан всей этой комедией.
В начале рассказа:
— Послушай, Томас! Я слышал об этом Бруне. Говорят, он никогда не поступается своими принципами. Меня это тревожит.<…> Но кто станет его палачом?
— Вот в чём дело! – Инквизитор криво усмехнулся. – Его Святейшество может не волноваться. Джова Чениг – человек, доносивший на Бруна. Он подал прошение о вступлении в братство, и готов на всё ради плаща послушника.
— Это похвально, но разве братство не порицает убийства?!
— Он ещё не в братстве, и пусть, для начала, справится с обязанностями палача. – Инквизитор холодно посмотрел в, непроницаемые глаза Понтифика.
А в конце рассказа:
Ухвативши за волосы, он рывком откинул голову Ченига назад и, по самую гарду, вогнал холодный клинок в его шею. Кровь ударила фонтаном из перерезанной артерии. Хватая воздух ртом, Чениг повалился на пол.
К чему вся эта рефлексия по поводу проблемы палача, которой так озабочены сам папа и инквизитор?
Оказывается, дело можно решить таким простым способом…
Моё ощущение, что причина непрохождения рассказа – как раз в том, что Вы навязали персонажам предельно стереотипное поведение. Учёный, якобы, должен быть героическим мальчишкой, поведение его – картинно пламенным, церковники должны быть одновременно тупы и жестоки, суд – карикатурно жадным и трусливым, папа – опереточно злодейским, а крыса…
Вот, пожалуй, крыса-то – единственный живой персонаж рассказа. Шустрый такой персонаж: ам – и съела шарик!
Надевая шлем второй раз, я уже была готова к ощущению того, что резко увеличиваюсь, а техники, суетящиеся вокруг корабля, становятся совсем крохотными. Но я не видела их в привычном смысле, скорее чувствовала их местонахождение относительно себя, их количество и размер, с точностью до сантиметра. Обо всем, на что обращала внимание, тут же получала исчерпывающую информацию.
Еще было стойкое чувство, что я не одна, что везде и нигде одновременно присутствует еще кто-то. Стало также понятно, что если понадобится лететь или стрелять никаких кнопок для этого не нужно.
— Я Ник, — прилетела мысль. Интересно, а корабль и вправду живой и у него даже имя есть.
— Кира, — тут же отозвалась я.
Этот диалог не был похож на разговор в привычном понимании этого слова. На мысль, возникшую в голове, не успевшую оформиться во фразу, и проговориться во внутренней речи, уже приходил более чем мгновенный ответ. А вместе с ним вся та цепочка контекстов, образов и идей, обосновывающих его.
Тут же узнала, что Ник из-за неудачных попыток договориться с предыдущими пилотами был законсервирован, о том, что это время было самым худшим, что с ним случалось за всю его жизнь. Что он хочет, наконец, летать и сражаться, но никак не с девчонкой в качестве пилота. Пришедшие с ответом презрение и чувство превосходства окатили меня с ног до головы.
Еще она чувствовала, что не одна, что везде и нигде одновременно, присутствует кто-то, кто поддерживает ее, и готов мгновенно выполнить любой ее каприз. Теперь она знала, что если ей понадобится стрелять или лететь никаких кнопок для этого не нужно.
– Я Макс, – прилетела мысль.
– Я Карен, – тут же отозвалась она.
– Девчонка, да еще и взрослая! – толика презрения, чувство превосходства, капля протеста сопровождали пришедший ответ.
Этот разговор не был разговором в привычном понимании этого слова. На мысль, возникшую в голове, не успевшую оформится во фразу и проговориться во внутренней речи, уже приходил более чем мгновенный ответ. А вместе с ним вся та цепочка контекстов, образов и идей, обосновывающих его.
Карен ответила, вложив то, что помнит себя она лишь тринадцать лет и о том, что командует флотом и о том, что пол вовсе не показатель успеха в бою. Врать и обдумывать, что и как сказать было невозможно, как и что-то скрывать.
Тут же узнала, что Макс из-за неудачных попыток договориться с предыдущими пилотами был больше года законсервирован, о том, что это время было самым худшим, что с ним случалось за всю его жизнь. Что он хочет, наконец, летать и сражаться, но все равно не доверяет ей, потому что она девочка. И раз никого другого нет, он готов попробовать.
— Насколько успешно?
— Возраст в сто пятьдесят — триста лет уже не предел.
…Брун, с улыбкой глянул на Ченига:
— Один из охранников простудился, и у него начались проблемы с простатой. Я просто приготовил лекарство из того, что имел на тот момент под руками.
— Вот в чём дело! – Инквизитор криво усмехнулся. – Его Святейшество может не волноваться. Джова Чениг – человек, доносивший на Бруна. Он подал прошение о вступлении в братство, и готов на всё ради плаща послушника.
— Это похвально, но разве братство не порицает убийства?!
— Он ещё не в братстве, и пусть, для начала, справится с обязанностями палача. – Инквизитор холодно посмотрел в, непроницаемые глаза Понтифика.
К чему вся эта рефлексия по поводу проблемы палача, которой так озабочены сам папа и инквизитор?