Диалоги действительно аскетичны. И это правда сделано намеренно, но не для контраста с текстом. Просто текст, разговор персонажей — это жизнь, а в жизни никто не будет делать ремарки, подписи и т.д.
пожалуй, это действительно — мудрое созерцание хода жизни, ее законов и механизмов… так посмотришь-посмотришь, и выплывешь на своей волне ))
Может быть, и так.
Рад, что вам понравилось.
«Аллергию...» я считаю одним из лучших своих произведений. Своеобразной вершиной моих заигрываний с хоррор-культурой.
Буду рад видеть вас в других своих опусах.
Осмелюсь посоветовать свой единственный на данный момент роман, который, правда, часто ругают за бессюжетность, перегруженность рассуждениями, описаниями. Правдивости этих обвинений не отрицаю, но, на мой скромный взгляд, он является прекрасным образчиком именно созерцательной прозы с лёгким налётом постмодерна, когда то, как сделано, чаще всего превалирует над тем, зачем.
— в моём случае — да. Я — наблюдатель. Не больше и не меньше. Я смотрю за жизнью, а не вмешиваюсь в её течение. По поводу больших форм, сильно сомневаюсь, что это подходящая форма изложения: большие формы требуют серьёзного планирования, максимальной проработки персонажей, максимального включения в процесс — таланта конструирования, коего я, возможно к счастью, лишён напрочь.
Роман (или повесть) — это мост через реку. Огромный, с безумным количеством «быков» с бетонными основаниями, многоуровневый, прочный, а мне — прошу прощения за многословность и сумбурность — даже не придёт в голову идея о том, что его можно построить — я полностью заворожён игрой солнечного луча в мириадах бриллиантовых капель, составляющих обычно то, что люди привыкли называть рекой.
Марат — не тупиковая ветвь. Он ищет себя, как и любой из нас, и ровно так же, как любой из нас, до последнего верит, что уж он-то обязательно станет другим и никогда не совершит ошибок родителей…
Нет. Так получилось. Я уже говорил где-то, что всего лишь исполняю роль диктофона: не я играю сюжетом — он играет мной.
Хотя, если задуматься, другого финала линии Марата просто не могло быть: он — сын своей матери, её, в каком-то смысле, копия. Из гепардёнка никогда не вырастет слон, как и из Марата никогда не получится человек. Увы.
А по поводу не написать — не зарекайтесь. Я тоже не знал, что могу, но потом «Отвратительный флешмоб» со сверхзадачей вызвать у читателя отвращение — своеобразный вызов — и — вуаля!
Согласен, рассказ абсолютно жуткий. Мне его самому перечитывать страшно. Ещё страшнее от осознания того, что всё это — до последней точки — написал я. Значит, это во мне жило, значит, это было частью меня… Воистину, иногда становится жутко, когда невольно заглянешь в скрытые от дневного света закоулки собственной души.
Над последним обещаю подумать.