Перед нами современная сказка в условиях сурового реализма, при том, рассказанная как-то, на мой взгляд, не очень захватывающе, зато по всем правилам. Сначала нам рисуют положительный облик главного героя, явно положительный и образцовый, потом дают немного загадочности, а после раскрывают романтическую историю, в которую превнесены нотки ужасной трагедии — возлюбленная героя, музыкант, больше не сможет играть, потому что у неё переломаны руки. Сделал это бывший муж пострадавшей, супер-сволочь, на которую никакой управы нет, потому что у него всё схвачено, всё куплено, везде крыша. И вот совпадение, Тимофей оказывается не кем-нибудь, а ворошиловским стрелком, способным без особого труда покарать преступника. После чего, конечно, все заживают долго и счастливо найдя козла отпущения — какого-нибудь идиота, который отсидит за преступление нашего бравого героя, чтобы бравых полицейских не наказывали за то, что они его, героя, не могут поймать и наказать по закону, формально-то он преступление совершил.
Потом один из следователей догадывается-таки, кто тот неуловимый мститель, идёт к нему на разговор, и получает честное слово — что орудие преступления уничтожено, и пальбы больше не будет.
В общем, вся история словно сама собой складывается, чтобы у главгера всё сложилось с его возлюбленной, и ничего не помешало, даже с дворничехой Галькой, с которой был до этого конфликт, и с начальницей её, которая всё грозилась уволить, как-то всё улеглось… Испугалась она, что ли, или просто чисто по-человечески решила перестать собачиться?
Короче, сладко-сахарно, не без помощи авторских костылей сложился хэппи-эндт у отдельных действующих лиц истории, ну и ещё, у некоторых мирных жителей, которые страдали от произвола чинуши.
И вот прочитав такое — задумываешься. Вот кому-то свезло, а сколько других сволочей остались безнаказанными? А сколько ещё останутся, потому что наш ворошиловский стрелок уничтожил свою супер-ружбайку, и больше никакую сволочь не убьюёт.
Вопрос — а вот эта сволочь, которая получила свою кару — она была на весь свет единственная? Больше супер-ружбайка будет не нужна? Ладно, зато подставные идиоты, которым отдуваться за справедливое возмездие, будут целы. Хотя, может быть, лучше бы они отдувались за справедливую кару, зато не-идиоты, нормально мыслящие люди, жили бы спокойно.
Другой вопрос — если бывший муж каждый год избивал и насиловал Аллу, наверное, и руки ломал ей тоже каждый год? И что, до этого всё срасталось, а тут — не сможет играть?
Короче говоря, такая вот незатейливая история о супермене, берущем свои корни ещё во временах Советского Союза, той самой щуке, которая нашлась на карася. И можно порадоваться за то, что у Тимофея и его возлюбленой всё будет хорошо, а в одном районе дышаться станет легче.
Но история, тем не менее, скучна. И не потому, что напоминает известный фильм, а потому, что на мой взгляд, история скороена всё же слабее, её элементы подогнаны друг к другу хуже. Возникает ряд вопросов — если по инструкции Тимофею было положено уничтожить своё оружие, когда выйдет на него срок эксплуатации, почему он не сделал этого раньше? Почему вот так совпало, что именно сейчас?
Уж не для того ли уничтожил, чтобы потом не нашли?
Куда он приходил всё это время в условленное место? Нет, там в финале объяснено, но — вот он приходит, а там никого нет! А он всё приходит, приходит, что он там делает — в условленном месте, где никого нет?
Фух… Не знаю, что ещё сказать. С одной стороны, вроде сюжет завершён, натяжки — они да, бывают везде, но — как-то история не тронула, не смотря на то, что автор рисовал-рисовал положительный образ дворника, который заботился, чтобы дети не поскользнулись… Дети? Так думаешь в самом начале, пока не появляется эта Алла Павловна…
Короче говоря, перед нами лав стори, а не драма. Скелет в шкафу — разве что такой вот у этих самых следователей, которые повесили висяк на идиота, это правда скелет. А то, что Тимофей — суперский снайпер — скелетом считать нельзя, это тайна, такие тайны скрывают с гордостью, а не с позором.
В общем, и лав-стори можно было бы рассказать, чтобы в ней было побольше чувства, побольше страсти, а то — стиль повествования довольно-таки схематичный и скупой, не смотря на разыгранные сценки и диалоги, но у нас подробно разыграны сценки диалогов в коллективе дворников, пожалуй — излишне подробно, разговор Аллы с её бывшим мужем, который случайно услышал Тимофей — подштаповатый, или подсхематичный, уж не знаю как и охарактеризовать. Хоть я тут и похвалил одну историю со штампами, но там они создавали комический эффект, тут бы хотелось чего-то другого.
Но как-то похоже у нас кино снимают, наверное, чтобы сидя перед телевизором за чашкой чая, или слушая его для фона при занятии бытовыми делами, народ не слишком переживал, не исходил эмоциями, а так, немного разбавлял однообразие быта.
Стиль имеет право на существование, коли подобные вещи по телевизору показывают, значит, свою нишу они отвоевали, но мне было скучно, и думаю, подача темы скелета в шкафу требовала бы большего драмматизма и акцента на то, что это действительно боль и проблема главного героя, а не способ для кучи людей решить свои проблемы и не мучиться совестью.
И всё же, Вы современную беллетристику, видимо, не читали, раз слова песни, всунутые в корпоратив, и защитный генератор бреда Вас не смутили. Практически какого современного автора ни возьми, особенно в сети, все половину сюжета строят на том, что герой идёт по лесу, напевая себе под нос «Хорошо живёт на свете винни-пух», или «ничего на свете лучше нету, чем стрельнуть у друга сигарету». Эта игра словом совершенно не трогает, когда генератор бреда ради того, чтобы показать, что автор тоже не лыком шит, и зарифмует что-нибудь, что уже рифмовали, может быть независимо от него, но с тем же результатом, а может, просто процитирует для читателей то, что где-то слышал и хочет поделиться. Начало похоже именно на это.
Мне кажется что «убить вместе с собой» — это сознательное и целенаправленное деяние, а инсульт — в нём целенаправленности нет. Если только это не то же самое что, подумывал в эту сторону, но так и не решился, но тут оно однажды всё-таки случилось само.
Ну, с суицидом — наверное, да. Может быть себя покарает, а может, не вынесет всей тяжести навалившегося груза и безысходности положения. Там же не только тяжесть груза, а речь ещё и о безуспешности попыток избавиться от порочного влечения.
А вот насчёт симптомов — думаю, читателям вообще сложно что-то диагностировать. Может, в конце, в словах Тани следует сказать, что умер от инсульта.
Повторю, что тут такой конкурс — положено прочитать всё. Да и тут я заметил одну приятную тенденцию — все вещи более-менее читабельные, в отличие от того, когда просто выбираешь в сети то, что идёт по какому-нибудь списку а-ля «последние поступления» или «топ избранного».
Ну, если знать заранее, что произведение стоит прочтения, никакие первые фразы не отпугнут, когда же просматриваешь в общем потоке — могут сыграть злую шутку.
Насчёт первой фразы — поспорю, что она удачная. Это как раз дешёвый приём завлечь острой социальной темой, но совершенно не известно, с какой стороны она будет раскрыта и насколько качественно, поэтому завлекалово весьма и весьма сомнительное, а главное — что именно такие приёмы завлечения доступны совершенно неопытным авторам, не способным раскрыть проблему глубоко и качественно, потому не столько производит впечатление неповторимой подписи автора, сколько ставит его в ряд с другими, которые уже успели в этом плане разочаровать.
Ух ты, тут, оказывается, расписано, как это надо было понимать. Познавательно. Судя по написанному, произведение не для средних умов, потому не удивительно, что я ничего не понял. Символизм, постмодернизм, тут нужно как следует владеть вопросом, а не быть знакомым по верхам, чтобы всё это внятно расшифровать.
С нетерпением ждал, что и последняя фраза, будет объяснена, та, к которой у меня больше всего претензий. Но… Не свезло. Досадно.
И да, нет связи с заявленной темой скелета в шкафу, всё-таки, это самое любопытное в данной истории.
Написано гладко, завлекательно, излишнее внимание к деталям картинку не портит, однако когда Стефан рассказывает историю про грудное молоко, уже начинаешь догадываться, разумеется о том, что убил он случайно. При упоминании зелёной коляски — не остаётся сомнений, что же именно произошло и как. А дальше оказывается, что все три персонажа, которых посещает доктор, случайным образом связаны между собой. Да, есть тут налёт каких-то нелепых совпадений, например, как стройно открылась эта история — за три дня, как свезло доктору, что три нужных для разгадки персонажа — все оказались в его ведомстве. В общем, в жизни бывают всякие совпадения.
Но если перейти к теме «скелет в шкафу», как-то она тут размыта. Героя три, и все выглядят равноправными. Миссис Пиггот, как понимаю, скрывать особо нечего. Или я чего-то не заметил, не доглядел? Разве что стыдиться, что сын — алкаш, но она, вроде, это рассказала, так что не скелет.
Стефан — сбил ребёнка, так что скелет в шкафу, получается, у него. Но он, во-первых, сошёл с ума, так что какой с него спрос? Во-вторых, поделился с доктором, просто взял и рассказал, пусть и через призму своего сумасшествия. Стало ли сумасшествие это следствием мук совести? Стало ли одиночество следствием содеянного? Об этом история умалчивает, да и вроде шизофрения — врождённое заболевание, на почве случайно совершенного преступления, скорей всего, она просто получила подпитку и разыгралась.
И последний персонаж — Константин, отец того самого ребёнка, которого сбил Стефан. Можно ли считать скелетом в шкафу потерю ребёнка? Этот момент тоже ни разу не раскрыт, потому что винит ли Константин себя, думает ли о том, что мог что-то сделать, например, следить, что и как с коляской делает жена. А может, это он её так заморочил, что она оставила коляску без присмотра, и теперь простить себе не может?
Очень много о болезни Константина, о его скрытности, о порядке в его доме. Это какие-то намёки или символы, по которым читатель должен разгадать тайну?
Нет, вроде всё красиво… Ну если слово «красиво» применительно к описанию заболевших людей. Да, автор изобразил всё образно, детализировано, и даже увлекательно — читаешь это всё с немалым интересом, но оно оказывается для создания атмосферы, для фона, и больше ни за чем. В отстуствии информации, случай с ребёнком Константина — роковое стечение обстоятельств, несчастный случай, от которого не застрахован никто, какой-либо вины Константина не прослеживатся. Так же с миссис Пиггот, правильно ли считать её в чём-то виноватой от того, что сын — алкаш, а мужа не было? Хотя, может, из некоторых фраз, которые она произносит, можно делать какие-то предположения о характере, о том, что чему-то не тому уделяла внимания? Вводных мало.
В общем, пока не добираешься до концовки — всё ждёшь, что чего-то сейчас будет, но концовка всё убивает. Это не столько скелет (если только не говорить о том, что скелет в шкафу Стефана), сколько личная трагедия, которую Константин (поскольку о нём речь идёт о последним, он и производит впечатление некоего итога всей этой истории), скрывает не потому, что это позор, а потому — что это боль. При том, вряд ли факт потери сына как-то повлияет на репутацию Константина, когда он — старый одинокий человек, вынужденный уединиться из-за болезни, как заявлено персонажем-рассказчиком.
Ну вот к финалу герой случайно разгадал тайну трагедии этого человека, а финальная фраза просто всё убивает:
Так я и не понял, кто был когда-то, двадцать лет назад, ее маленьким хозяином, мальчик или девочка…
Какая-то совершенно не уместная фраза в данной ситуации.
Если бы герой хотя бы подумал: «Боже, бедный Константин… Надо же жить с такой болью, держать её в себе, не вываливая на окружающих...»
А так — автор превратил трагедию в хохму, подкупив умением образно и красиво рассказывать и испортив всё впечатление.
Мысли нет, катарсиса нет. Увы, получилось блёкло и пусто, да и оставляет осадок депрессняка от унылой жизни одиноких, никому не нужных стариков, для которых приходящий врач — последняя спасительная иллюзия смысла их бренного существования.
Итак, перед нами, по-видимому, комикс. Само название «ограбление с подвохом» настраивает на комический лад, потому что ограбление — само по себе форс-мажор для ограбляемых и риск для ограбляющих, а подовохи обычно ожидают от каких-то приятных или положительных вещей.
Уже с первых строчек мы видим классические мультяшные образы — это и бравый детектив, потирающий руки в предвкушении удачного дела, и виртуозный уличный грабитель, обладающий ковбойской удалью и тараканьей проворностью, и этот ловкач почему-то для лейтенанта — крупная рыба, он, а не какой-нибудь махинатор-кукловод, который сам сидит в тени, а на дело посылает подобных Сэму ловкачей.
Крупную рыбу — ловкача Сэма никак не могут ущучить, не находится своей щуки на этого карася, поэтому его то сажают в тюрьму, то отпускают, даже за нанесение тяжкого вреда здоровью человека. И то, чего опасается лейтенант Кингстон — что Сэм может ещё кого-нибудь поранить или убить.
Дополнительный комический момент (уж не знаю, от слова «комикс» или от слова «комедия» (на самом деле, это близкородственные слова) добавляет то, что ловкач Сэм ловко управляет пистолетом, водит скоростной нож и с закрытыми глазами выигрывает гонки на внедорожных нун-чаках.
Так же интересны языковые находки вроде «еще при жизни ныне покойного», «Процедура прощания с лейтенантом Кингстоном проходила довольно скромно», «потому не обзавелся сворой друзей, а только лишь самыми близкими почитателями его кристальной честности и порядочности.»,
В общем, всё, что мы видим дальше — напоминает нам мультфильм — это пафос, диалоги с картинными остротами, заговорческие перешёптывания лучших друзей и постановочные речи на публику, призванные дополнительно обозначить ситуацию и подчеркнуть значимость того или иного решения, и полный набор штампованных фраз, из которых построены диалоги персонажей, картинность всего происходящего.
Нет, это не минус. Мы погружаемся в уютную атмосферу, не смотря на совершившеся преступление, всё же антураж произведения успокаивает, и оно неплохо построено — в традициях мультфильмов. Не знаю кто как, а я чуть ли не в живую представил себе рисованых персонажей и фоны, на которых разыгрывалось действие.
Разочаровало две вещи — сюжет оказался не достаточно заковырист, хотя, надо отдать должное — он вполне логически завершён.
И второй момент — то, что Адам Лоруренс действовал отчасти мерисьюшно (даже для мультяшного героя) — то есть, будучи всего-навсего пареньком, смог припугнуть ловкача Сэма. Думаю, логичнее было бы, если бы он с ним договорился по старой дружбе, либо не по дружбе — а чтобы снять с Сэма убийство, Сэм пошёл бы на содействие. Во-вторых, он напугал пожилую леди, хотя это можно списать опять же на комический жанр, и на беспардонность, свойственную мультяшным персонажам. Но главное — в-третьих, Адам должен был привести каких-то свидетелей, вроде как он сам ещё не стал полноценным полицейским, так что ему нельзя проводить задержания, и если он ещё и будет стрелять — то рискует огрести неприятности.
А так, в целом, симпатичный рассказец, помогает немного развеяться после тяжёлых трагичных произведений, которыми в основном и насыщен этот конкурс, немного улыбнуться и вспомнить детство.
От начала этой истории первое ощущение: «ну ты попал». Попал на очередное описание того, как герой куда-то попал. Редко какому автору удаётся описать интересно и увлекательно то, как герой не может поверить, что с ним произошло что-то неординарное, как ущипывает себя, как сознание пытается видеть в необычном обычное, как ищет всему логичные объяснения, только бы не верить в то, что не укладывается в ряд обыденного.
Так вот. Этому автору тоже не удалось. Получилось скучное, затянутое, излишне подробное описание того, как герой сам себе не верит. Читатели всё поняли, но надо для достоверности героя ещё подольше помучить, ведь если бы такое произошло взаправду… Стоп! У нас тут жанр «реализм», значит, считаем, что оно взаправду и произошло. Короче, если бы это была не книжная история, а реальная, бедный человек, нырнувший в ванную молодым и вынынрувший старым — тоже очень-очень долго бы тупил, бредил, не мог бы поверить и принять, так бы всё и было. Другой вопрос — интересно ли про всё это читать в таких немерянных подробностях?
Вплоть до повторов того, что уже говорилось:
«Наваждение, точно наваждение, такого просто не может быть, не в будущем же я очутился».
и
— Я попал в будущее, — решил Максим и сел, дрожащей рукой подвинув под себя стул. — Как же это?..
Видимо, для достоверности мыслительного процесса. Кстати, не понятно, почему в одном случае мысли героя оформлены так, в другом — сяк? Ладно, не важно.
Во время попыток понять, что же случилось, старик (каким себя видит герой после всплытия) вспоминает «ублюдка», «мужика», «шкаф в кожаной куртке с кастетом в руках». Читаешь это, и невольно кажется, что Максимка на момент утопления был вообще маленьким мальчиком… Или, это тот тип мужчин, которые по жизни — дети?
Ладно, едем дальше.
Дальше — веселее. Дальше автор нас радует сочными и смачными семейными разборками, в которых несостоявшийся утопленник пытается вкатить супруге за то, что та надумала его убить.
За дверью кухни переливался детский голосок, девочка болтала с кем-то по телефону, не обращая внимания на летевшие с кухни крики. Она знала, что пить вредно, и мама устраивает папе совершенно справедливую взбучку, а кто на кого при этом кричит — дело десятое, последнее слово всё равно останется за мамой. Потому что папа — послушный и добрый.
Это уже каким-то фарсом попахивает.
А вот особо хороший скандал:
— Иди вон, — сжимая зубы произнёс Максим, тихо и неожиданно сильно, у Ксении мгновенно похолодела спина.
— Я же всё тебе рассказала, ведь я…
— Не верю, ты мразь, самая подлая из всех голимых тварей, и я не верю ни единому твоему слову, пошла вон.
Максим встал со стула и закрыл собой окно, затмение, дождь отплакал своё, оставив на стекле большие спелые капли, точно огромные застывшие слёзы.
— Не хочу тебя видеть, уходи, — повторил Максим, надвигаясь, — и ребёнка своего забирай, обе идите на хрен.
— Максик, миленький, да как же так? Ведь это же я, я твоя жена, да за что же мне всё это, ведь вроде вспомнил, да что же за жизнь с тобой такая? — срываясь на плачь, завыла Ксения. — Да за что мне всё это наказание…
— Ты знаешь, уходи. Сама не уйдёшь — силой выставлю. Пошла вон, тварь!!! — неожиданно заорал Максим, Ксения вздрогнула и расплакалась.
Она сделала робкий шаг навстречу, подняла руки, чтобы обнять и прижаться к Максиму, но он оттолкнул её с такой неистовой решительностью, что женщина едва не упала.
— Вооон! — заревел он.
Прям зачитаешься, красотища какая!
У меня даже слов нет! Наверное, это тоже для соблюдения достоверности, хотя вроде выше отношения и выяснили, зачем-то автор решил вынести отдельным эпизодом этот маленький, но яркий, словно огранённый алмаз, кусочек скандала, изобилующий словами «мразь», «подлюка», «тварь», «хрен» (ничего не упустил?)
Далее стенания о потерянных лучших годах жизни, и в финале авторскими словами заверение о том, что товарищ главгер нашёл в себе силы чего-то там простить и победить пустоту.
Когда надо было описать, как герой послал маму с дочкой — на слова и сценки автор не скупился, повторяя то, что читатель мог бы понять и с одной реплики. При том, дочку-то за что?
А вот описать момент прощения — не смог. К чему бы это?
Хочется заметить, в реальной жизни мы все тоже умеем хорошо и смачно посылать на йух и подальше, а вот говорить друг другу слова с просьбой о прощении, или сами прощать так, чтобы прощаемые это ощутили — вряд ли.
Ещё один вопрос — а надо ли было прошать, супруга Максима — Ксения, не вызывает ни малейшей симпатии ввиду своей позиции:
Да, я ошибалась, я была не права и жизнь меня за это наказала, ты думаешь легко было за тобой ухаживать, когда ты встать на ноги не мог, а я ползала и мыла за тобой, я искупила свою вину, да, — она зло ухмыльнулась и вытерла слёзы, — я еще как искупила свою вину, жить пять лет с деревом, которое только и может, что листиками шевелить, еще как искупила… а Глеба посадили, за нанесение тяжких телесных и причинение непоправимого вреда здоровью. Надолго посадили, потому что с отягчающими, наркотики нашли, кражи пришили… Как я могла? Как все… что уж там, молодая была дура. Но я искупила! Слышишь меня, старый козёл, я свободная, и совесть меня не душит! Понял?! Так что засунь свой грязный язык куда подальше и заткнись, я чиста перед тобой! И перед собой тоже.
Короче говоря, художественная ценность данного рассказа для меня весьма и весьма сомнительна, какая-то ниочёмка, больше похоже на попытку что-то изобразить, при том, на крайне неумелую попытку.
Рассказ эмоционален, с прописанными характерами, но, простоват. И как уже отметили — логика подхрамывает. Действительно, как-то странно, что герою вдруг прислали извещение о смерти Людмилы, при том, что до этого не было никаких весточек.
Может быть, правдоподобнее выглядело бы, если бы он получил от Людмилы предсмертное письмо, поняв, что она умирает, и о сыне позаботиться будет некому, она могла наплевать на свою гордость (или что там ей мешало написать герою раньше?) и сочинить это прошальное письмо. Которое, кстати, могло бы и драматизма в историю добваить, и раскрыть какие-то ещё дополнительные скелеты к основному.
Второй момент — и своему сыну — Денису, он мог сказать о том, что его отец — намного раньше. Потому что действительно не очень понятно — зачем оттягивать? Может быть, конечно, не сразу, но после совершеннолетия-то, наверное, можно было бы? И можно было как раз сосредоточить описание на этом моменте, вместо того, чтобы расписывать развесёлых внуков и как с ними ели яблоки и играли в игры, отведённый для текста объём может быть лучше было посвятить более убедительным обоснованиям того, почему Людмила не писала раньше (она могла об этом рассказать уже в своём письме), почему отец боялся сказать сыну, что он — его отец, и в финале — всё-таки разыграть сцену, где он таки сыну это сообщает.
Сожаление о том, что бросил Людьмилу в молодости, от этого никуда бы не делась, то есть, думаю, рассказ бы свою ось не потерял, но мог бы приобрести убедительности.
И как уже сказали выше — да, винить людей за ошибки молодости вряд ли кто бы стал, но важно что герой сам себя винит, ну или не винит — а сожалеет. Может быть, к этому сожалению следовало добавить и сожаления Милы.
Как описывает автор, на судьбу Дениса отпечаток оставил детский дом. Но мне кажется, это тоже не совсем правильный вывод, ведь до детского дома мальчик рос в неблагополучной семье, а в детском доме он пробыл, если следовать логике, совсем недолго — после смерти Милы и пока герой не получил письмо и не приехал его забрать. В этом плане логично ли, что Денис ведёт себя в новой семье как детдомовец? Хотя, полагаю, что поведение детдомовца может быть сходным с поведением ребёнка из семьи, где бабуля — алкоголичка, так что в этом плане нареканий к тому, что Денис прячет хлеб под подушку — наверное, нет, но всё же, этот момент в таком случае сомнительный.
Вот то, что он тихий, нерешительный — это может быть как раз следствием воспитания у плохих родственников — авторитетной бабушки, которая забила и внука и его мать.
А сама идея с рисунком, на котором изображён знак вопроса, мне понравилась.
А, ну тогда ладно. Как-то слишком в шутливом стиле Вы ответили, вот и показалось, что что-то не так.
Перед нами современная сказка в условиях сурового реализма, при том, рассказанная как-то, на мой взгляд, не очень захватывающе, зато по всем правилам. Сначала нам рисуют положительный облик главного героя, явно положительный и образцовый, потом дают немного загадочности, а после раскрывают романтическую историю, в которую превнесены нотки ужасной трагедии — возлюбленная героя, музыкант, больше не сможет играть, потому что у неё переломаны руки. Сделал это бывший муж пострадавшей, супер-сволочь, на которую никакой управы нет, потому что у него всё схвачено, всё куплено, везде крыша. И вот совпадение, Тимофей оказывается не кем-нибудь, а
ворошиловским стрелком, способным без особого труда покарать преступника. После чего, конечно, все заживают долго и счастливонайдя козла отпущения — какого-нибудь идиота, который отсидит за преступление нашего бравого героя, чтобы бравых полицейских не наказывали за то, что они его, героя, не могут поймать и наказать по закону, формально-то он преступление совершил.Потом один из следователей догадывается-таки, кто тот неуловимый мститель, идёт к нему на разговор, и получает честное слово — что орудие преступления уничтожено, и пальбы больше не будет.
В общем, вся история словно сама собой складывается, чтобы у главгера всё сложилось с его возлюбленной, и ничего не помешало, даже с дворничехой Галькой, с которой был до этого конфликт, и с начальницей её, которая всё грозилась уволить, как-то всё улеглось… Испугалась она, что ли, или просто чисто по-человечески решила перестать собачиться?
Короче, сладко-сахарно, не без помощи авторских костылей сложился хэппи-эндт у отдельных действующих лиц истории, ну и ещё, у некоторых мирных жителей, которые страдали от произвола чинуши.
И вот прочитав такое — задумываешься. Вот кому-то свезло, а сколько других сволочей остались безнаказанными? А сколько ещё останутся, потому что наш ворошиловский стрелок уничтожил свою супер-ружбайку, и больше никакую сволочь не убьюёт.
Вопрос — а вот эта сволочь, которая получила свою кару — она была на весь свет единственная? Больше супер-ружбайка будет не нужна? Ладно, зато подставные идиоты, которым отдуваться за справедливое возмездие, будут целы. Хотя, может быть, лучше бы они отдувались за справедливую кару, зато не-идиоты, нормально мыслящие люди, жили бы спокойно.
Другой вопрос — если бывший муж каждый год избивал и насиловал Аллу, наверное, и руки ломал ей тоже каждый год? И что, до этого всё срасталось, а тут — не сможет играть?
Короче говоря, такая вот незатейливая история о супермене, берущем свои корни ещё во временах Советского Союза, той самой щуке, которая нашлась на карася. И можно порадоваться за то, что у Тимофея и его возлюбленой всё будет хорошо, а в одном районе дышаться станет легче.
Но история, тем не менее, скучна. И не потому, что напоминает известный фильм, а потому, что на мой взгляд, история скороена всё же слабее, её элементы подогнаны друг к другу хуже. Возникает ряд вопросов — если по инструкции Тимофею было положено уничтожить своё оружие, когда выйдет на него срок эксплуатации, почему он не сделал этого раньше? Почему вот так совпало, что именно сейчас?
Уж не для того ли уничтожил, чтобы потом не нашли?
Куда он приходил всё это время в условленное место? Нет, там в финале объяснено, но — вот он приходит, а там никого нет! А он всё приходит, приходит, что он там делает — в условленном месте, где никого нет?
Фух… Не знаю, что ещё сказать. С одной стороны, вроде сюжет завершён, натяжки — они да, бывают везде, но — как-то история не тронула, не смотря на то, что автор рисовал-рисовал положительный образ дворника, который заботился, чтобы дети не поскользнулись… Дети? Так думаешь в самом начале, пока не появляется эта Алла Павловна…
Короче говоря, перед нами лав стори, а не драма. Скелет в шкафу — разве что такой вот у этих самых следователей, которые повесили висяк на идиота, это правда скелет. А то, что Тимофей — суперский снайпер — скелетом считать нельзя, это тайна, такие тайны скрывают с гордостью, а не с позором.
В общем, и лав-стори можно было бы рассказать, чтобы в ней было побольше чувства, побольше страсти, а то — стиль повествования довольно-таки схематичный и скупой, не смотря на разыгранные сценки и диалоги, но у нас подробно разыграны сценки диалогов в коллективе дворников, пожалуй — излишне подробно, разговор Аллы с её бывшим мужем, который случайно услышал Тимофей — подштаповатый, или подсхематичный, уж не знаю как и охарактеризовать. Хоть я тут и похвалил одну историю со штампами, но там они создавали комический эффект, тут бы хотелось чего-то другого.
Но как-то похоже у нас кино снимают, наверное, чтобы сидя перед телевизором за чашкой чая, или слушая его для фона при занятии бытовыми делами, народ не слишком переживал, не исходил эмоциями, а так, немного разбавлял однообразие быта.
Стиль имеет право на существование, коли подобные вещи по телевизору показывают, значит, свою нишу они отвоевали, но мне было скучно, и думаю, подача темы скелета в шкафу требовала бы большего драмматизма и акцента на то, что это действительно боль и проблема главного героя, а не способ для кучи людей решить свои проблемы и не мучиться совестью.
Чем я Вас так обидел?
За мир.
Может, не всё понял, но переспрашивать не буду во избежание.
И всё же, Вы современную беллетристику, видимо, не читали, раз слова песни, всунутые в корпоратив, и защитный генератор бреда Вас не смутили. Практически какого современного автора ни возьми, особенно в сети, все половину сюжета строят на том, что герой идёт по лесу, напевая себе под нос «Хорошо живёт на свете винни-пух», или «ничего на свете лучше нету, чем стрельнуть у друга сигарету». Эта игра словом совершенно не трогает, когда генератор бреда ради того, чтобы показать, что автор тоже не лыком шит, и зарифмует что-нибудь, что уже рифмовали, может быть независимо от него, но с тем же результатом, а может, просто процитирует для читателей то, что где-то слышал и хочет поделиться. Начало похоже именно на это.
Не, ну это тогда такой вариант самоубийства получается.
Мне кажется что «убить вместе с собой» — это сознательное и целенаправленное деяние, а инсульт — в нём целенаправленности нет. Если только это не то же самое что, подумывал в эту сторону, но так и не решился, но тут оно однажды всё-таки случилось само.
Так откуда мне знать, участник Вы или нет, конкурс-то анонимный…
Ну, с суицидом — наверное, да. Может быть себя покарает, а может, не вынесет всей тяжести навалившегося груза и безысходности положения. Там же не только тяжесть груза, а речь ещё и о безуспешности попыток избавиться от порочного влечения.
А вот насчёт симптомов — думаю, читателям вообще сложно что-то диагностировать. Может, в конце, в словах Тани следует сказать, что умер от инсульта.
Повторю, что тут такой конкурс — положено прочитать всё. Да и тут я заметил одну приятную тенденцию — все вещи более-менее читабельные, в отличие от того, когда просто выбираешь в сети то, что идёт по какому-нибудь списку а-ля «последние поступления» или «топ избранного».
И всё-таки, во-первых, чего все так устойчиво думают, что это — суицид?
Во-вторых, смущает всё-таки, что автор пишет «скорей всего от инсульта», то есть сам автор не определился, от чего умер его герой?
Ну, если знать заранее, что произведение стоит прочтения, никакие первые фразы не отпугнут, когда же просматриваешь в общем потоке — могут сыграть злую шутку.
Насчёт первой фразы — поспорю, что она удачная. Это как раз дешёвый приём завлечь острой социальной темой, но совершенно не известно, с какой стороны она будет раскрыта и насколько качественно, поэтому завлекалово весьма и весьма сомнительное, а главное — что именно такие приёмы завлечения доступны совершенно неопытным авторам, не способным раскрыть проблему глубоко и качественно, потому не столько производит впечатление неповторимой подписи автора, сколько ставит его в ряд с другими, которые уже успели в этом плане разочаровать.
Ух ты, тут, оказывается, расписано, как это надо было понимать. Познавательно. Судя по написанному, произведение не для средних умов, потому не удивительно, что я ничего не понял. Символизм, постмодернизм, тут нужно как следует владеть вопросом, а не быть знакомым по верхам, чтобы всё это внятно расшифровать.
С нетерпением ждал, что и последняя фраза, будет объяснена, та, к которой у меня больше всего претензий. Но… Не свезло. Досадно.
И да, нет связи с заявленной темой скелета в шкафу, всё-таки, это самое любопытное в данной истории.
Написано гладко, завлекательно, излишнее внимание к деталям картинку не портит, однако когда Стефан рассказывает историю про грудное молоко, уже начинаешь догадываться, разумеется о том, что убил он случайно. При упоминании зелёной коляски — не остаётся сомнений, что же именно произошло и как. А дальше оказывается, что все три персонажа, которых посещает доктор, случайным образом связаны между собой. Да, есть тут налёт каких-то нелепых совпадений, например, как стройно открылась эта история — за три дня, как свезло доктору, что три нужных для разгадки персонажа — все оказались в его ведомстве. В общем, в жизни бывают всякие совпадения.
Но если перейти к теме «скелет в шкафу», как-то она тут размыта. Героя три, и все выглядят равноправными. Миссис Пиггот, как понимаю, скрывать особо нечего. Или я чего-то не заметил, не доглядел? Разве что стыдиться, что сын — алкаш, но она, вроде, это рассказала, так что не скелет.
Стефан — сбил ребёнка, так что скелет в шкафу, получается, у него. Но он, во-первых, сошёл с ума, так что какой с него спрос? Во-вторых, поделился с доктором, просто взял и рассказал, пусть и через призму своего сумасшествия. Стало ли сумасшествие это следствием мук совести? Стало ли одиночество следствием содеянного? Об этом история умалчивает, да и вроде шизофрения — врождённое заболевание, на почве случайно совершенного преступления, скорей всего, она просто получила подпитку и разыгралась.
И последний персонаж — Константин, отец того самого ребёнка, которого сбил Стефан. Можно ли считать скелетом в шкафу потерю ребёнка? Этот момент тоже ни разу не раскрыт, потому что винит ли Константин себя, думает ли о том, что мог что-то сделать, например, следить, что и как с коляской делает жена. А может, это он её так заморочил, что она оставила коляску без присмотра, и теперь простить себе не может?
Очень много о болезни Константина, о его скрытности, о порядке в его доме. Это какие-то намёки или символы, по которым читатель должен разгадать тайну?
Нет, вроде всё красиво… Ну если слово «красиво» применительно к описанию заболевших людей. Да, автор изобразил всё образно, детализировано, и даже увлекательно — читаешь это всё с немалым интересом, но оно оказывается для создания атмосферы, для фона, и больше ни за чем. В отстуствии информации, случай с ребёнком Константина — роковое стечение обстоятельств, несчастный случай, от которого не застрахован никто, какой-либо вины Константина не прослеживатся. Так же с миссис Пиггот, правильно ли считать её в чём-то виноватой от того, что сын — алкаш, а мужа не было? Хотя, может, из некоторых фраз, которые она произносит, можно делать какие-то предположения о характере, о том, что чему-то не тому уделяла внимания? Вводных мало.
В общем, пока не добираешься до концовки — всё ждёшь, что чего-то сейчас будет, но концовка всё убивает. Это не столько скелет (если только не говорить о том, что скелет в шкафу Стефана), сколько личная трагедия, которую Константин (поскольку о нём речь идёт о последним, он и производит впечатление некоего итога всей этой истории), скрывает не потому, что это позор, а потому — что это боль. При том, вряд ли факт потери сына как-то повлияет на репутацию Константина, когда он — старый одинокий человек, вынужденный уединиться из-за болезни, как заявлено персонажем-рассказчиком.
Ну вот к финалу герой случайно разгадал тайну трагедии этого человека, а финальная фраза просто всё убивает:
Какая-то совершенно не уместная фраза в данной ситуации.Если бы герой хотя бы подумал: «Боже, бедный Константин… Надо же жить с такой болью, держать её в себе, не вываливая на окружающих...»
А так — автор превратил трагедию в хохму, подкупив умением образно и красиво рассказывать и испортив всё впечатление.
Мысли нет, катарсиса нет. Увы, получилось блёкло и пусто, да и оставляет осадок депрессняка от унылой жизни одиноких, никому не нужных стариков, для которых приходящий врач — последняя спасительная иллюзия смысла их бренного существования.
Итак, перед нами, по-видимому, комикс. Само название «ограбление с подвохом» настраивает на комический лад, потому что ограбление — само по себе форс-мажор для ограбляемых и риск для ограбляющих, а подовохи обычно ожидают от каких-то приятных или положительных вещей.
Уже с первых строчек мы видим классические мультяшные образы — это и бравый детектив, потирающий руки в предвкушении удачного дела, и виртуозный уличный грабитель, обладающий ковбойской удалью и тараканьей проворностью, и этот ловкач почему-то для лейтенанта — крупная рыба, он, а не какой-нибудь махинатор-кукловод, который сам сидит в тени, а на дело посылает подобных Сэму ловкачей.
Крупную рыбу — ловкача Сэма никак не могут ущучить, не находится своей щуки на этого карася, поэтому его то сажают в тюрьму, то отпускают, даже за нанесение тяжкого вреда здоровью человека. И то, чего опасается лейтенант Кингстон — что Сэм может ещё кого-нибудь поранить или убить.
Дополнительный комический момент (уж не знаю, от слова «комикс» или от слова «комедия» (на самом деле, это близкородственные слова) добавляет то, что ловкач Сэм ловко управляет пистолетом, водит скоростной нож и с закрытыми глазами выигрывает гонки на внедорожных нун-чаках.
Так же интересны языковые находки вроде «еще при жизни ныне покойного», «Процедура прощания с лейтенантом Кингстоном проходила довольно скромно», «потому не обзавелся сворой друзей, а только лишь самыми близкими почитателями его кристальной честности и порядочности.»,
В общем, всё, что мы видим дальше — напоминает нам мультфильм — это пафос, диалоги с картинными остротами, заговорческие перешёптывания лучших друзей и постановочные речи на публику, призванные дополнительно обозначить ситуацию и подчеркнуть значимость того или иного решения, и полный набор штампованных фраз, из которых построены диалоги персонажей, картинность всего происходящего.
Нет, это не минус. Мы погружаемся в уютную атмосферу, не смотря на совершившеся преступление, всё же антураж произведения успокаивает, и оно неплохо построено — в традициях мультфильмов. Не знаю кто как, а я чуть ли не в живую представил себе рисованых персонажей и фоны, на которых разыгрывалось действие.
Разочаровало две вещи — сюжет оказался не достаточно заковырист, хотя, надо отдать должное — он вполне логически завершён.
И второй момент — то, что Адам Лоруренс действовал отчасти мерисьюшно (даже для мультяшного героя) — то есть, будучи всего-навсего пареньком, смог припугнуть ловкача Сэма. Думаю, логичнее было бы, если бы он с ним договорился по старой дружбе, либо не по дружбе — а чтобы снять с Сэма убийство, Сэм пошёл бы на содействие. Во-вторых, он напугал пожилую леди, хотя это можно списать опять же на комический жанр, и на беспардонность, свойственную мультяшным персонажам. Но главное — в-третьих, Адам должен был привести каких-то свидетелей, вроде как он сам ещё не стал полноценным полицейским, так что ему нельзя проводить задержания, и если он ещё и будет стрелять — то рискует огрести неприятности.
А так, в целом, симпатичный рассказец, помогает немного развеяться после тяжёлых трагичных произведений, которыми в основном и насыщен этот конкурс, немного улыбнуться и вспомнить детство.
Удачи автору!
От начала этой истории первое ощущение: «ну ты попал». Попал на очередное описание того, как герой куда-то попал. Редко какому автору удаётся описать интересно и увлекательно то, как герой не может поверить, что с ним произошло что-то неординарное, как ущипывает себя, как сознание пытается видеть в необычном обычное, как ищет всему логичные объяснения, только бы не верить в то, что не укладывается в ряд обыденного.
Так вот. Этому автору тоже не удалось. Получилось скучное, затянутое, излишне подробное описание того, как герой сам себе не верит. Читатели всё поняли, но надо для достоверности героя ещё подольше помучить, ведь если бы такое произошло взаправду… Стоп! У нас тут жанр «реализм», значит, считаем, что оно взаправду и произошло. Короче, если бы это была не книжная история, а реальная, бедный человек, нырнувший в ванную молодым и вынынрувший старым — тоже очень-очень долго бы тупил, бредил, не мог бы поверить и принять, так бы всё и было. Другой вопрос — интересно ли про всё это читать в таких немерянных подробностях?
Вплоть до повторов того, что уже говорилось:
иВидимо, для достоверности мыслительного процесса. Кстати, не понятно, почему в одном случае мысли героя оформлены так, в другом — сяк? Ладно, не важно.Во время попыток понять, что же случилось, старик (каким себя видит герой после всплытия) вспоминает «ублюдка», «мужика», «шкаф в кожаной куртке с кастетом в руках». Читаешь это, и невольно кажется, что Максимка на момент утопления был вообще маленьким мальчиком… Или, это тот тип мужчин, которые по жизни — дети?
Ладно, едем дальше.
Дальше — веселее. Дальше автор нас радует сочными и смачными семейными разборками, в которых несостоявшийся утопленник пытается вкатить супруге за то, что та надумала его убить.
Это уже каким-то фарсом попахивает.А вот особо хороший скандал:
Прям зачитаешься, красотища какая!У меня даже слов нет! Наверное, это тоже для соблюдения достоверности, хотя вроде выше отношения и выяснили, зачем-то автор решил вынести отдельным эпизодом этот маленький, но яркий, словно огранённый алмаз, кусочек скандала, изобилующий словами «мразь», «подлюка», «тварь», «хрен» (ничего не упустил?)
Далее стенания о потерянных лучших годах жизни, и в финале авторскими словами заверение о том, что товарищ главгер нашёл в себе силы чего-то там простить и победить пустоту.
Когда надо было описать, как герой послал маму с дочкой — на слова и сценки автор не скупился, повторяя то, что читатель мог бы понять и с одной реплики. При том, дочку-то за что?
А вот описать момент прощения — не смог. К чему бы это?
Хочется заметить, в реальной жизни мы все тоже умеем хорошо и смачно посылать на йух и подальше, а вот говорить друг другу слова с просьбой о прощении, или сами прощать так, чтобы прощаемые это ощутили — вряд ли.
Ещё один вопрос — а надо ли было прошать, супруга Максима — Ксения, не вызывает ни малейшей симпатии ввиду своей позиции:
Короче говоря, художественная ценность данного рассказа для меня весьма и весьма сомнительна, какая-то ниочёмка, больше похоже на попытку что-то изобразить, при том, на крайне неумелую попытку.Рассказ эмоционален, с прописанными характерами, но, простоват. И как уже отметили — логика подхрамывает. Действительно, как-то странно, что герою вдруг прислали извещение о смерти Людмилы, при том, что до этого не было никаких весточек.
Может быть, правдоподобнее выглядело бы, если бы он получил от Людмилы предсмертное письмо, поняв, что она умирает, и о сыне позаботиться будет некому, она могла наплевать на свою гордость (или что там ей мешало написать герою раньше?) и сочинить это прошальное письмо. Которое, кстати, могло бы и драматизма в историю добваить, и раскрыть какие-то ещё дополнительные скелеты к основному.
Второй момент — и своему сыну — Денису, он мог сказать о том, что его отец — намного раньше. Потому что действительно не очень понятно — зачем оттягивать? Может быть, конечно, не сразу, но после совершеннолетия-то, наверное, можно было бы? И можно было как раз сосредоточить описание на этом моменте, вместо того, чтобы расписывать развесёлых внуков и как с ними ели яблоки и играли в игры, отведённый для текста объём может быть лучше было посвятить более убедительным обоснованиям того, почему Людмила не писала раньше (она могла об этом рассказать уже в своём письме), почему отец боялся сказать сыну, что он — его отец, и в финале — всё-таки разыграть сцену, где он таки сыну это сообщает.
Сожаление о том, что бросил Людьмилу в молодости, от этого никуда бы не делась, то есть, думаю, рассказ бы свою ось не потерял, но мог бы приобрести убедительности.
И как уже сказали выше — да, винить людей за ошибки молодости вряд ли кто бы стал, но важно что герой сам себя винит, ну или не винит — а сожалеет. Может быть, к этому сожалению следовало добавить и сожаления Милы.
Как описывает автор, на судьбу Дениса отпечаток оставил детский дом. Но мне кажется, это тоже не совсем правильный вывод, ведь до детского дома мальчик рос в неблагополучной семье, а в детском доме он пробыл, если следовать логике, совсем недолго — после смерти Милы и пока герой не получил письмо и не приехал его забрать. В этом плане логично ли, что Денис ведёт себя в новой семье как детдомовец? Хотя, полагаю, что поведение детдомовца может быть сходным с поведением ребёнка из семьи, где бабуля — алкоголичка, так что в этом плане нареканий к тому, что Денис прячет хлеб под подушку — наверное, нет, но всё же, этот момент в таком случае сомнительный.
Вот то, что он тихий, нерешительный — это может быть как раз следствием воспитания у плохих родственников — авторитетной бабушки, которая забила и внука и его мать.
А сама идея с рисунком, на котором изображён знак вопроса, мне понравилась.