Перечитайте еще раз. Хотя бы там, где про Мастера. Тогда вы сами сможете ответить на поставленный в топике вопрос.
А разве Булгаков не был членом Союза писателей?
Булгаков как раз был членом Союза, иначе бы он не описал всю эту кухню изнутри. Я имела в виду героев его романа.
Булгакова любил Сталин, не МиМ, конечно, а «Дни Турбиных». Поэтому его и не посадили. А литераторы как раз наоборот его люто ненавидели и критиковали так, что не дай бог. Мастера-то он во многом с себя списывал. Это он, Булгаков, сжег первую редакцию своего романа, понимая, что такое никогда не напечатают.
Откуда такие сведения? До публикации он читал отрывки из романа только своим близким. А потом рукопись хранила вдова писателя до 1966 года, когда ее с трудом уговорили показать рукопись издателю. И только когда роман издали с чудовищными купюрами, о нем заговорили в писательской среде. Появился самиздат полной версии и т.п.
Если бы Булгаков ориентировался на ЦА, то вряд ли бы стал поднимать христианскую тему, за которую тогда можно было и в ссылку отправится. Ему самому была интересна эта тема.
Да и хорошо ли вы читали сам роман? На какую ЦА ориентировался Мастер, когда писал роман о Понтии Пилате? Может, он желал быть принятым в союз писателей? Или все же остался верен себе и писал о том, что было близко и нужно ему самому? И как выглядит этот самый Мастер по сравнению с остальными членами союза писателей, которые действительно ориентировались на вкусы ЦА?
Мне интересно то, что интересно мне. А мода изменчива. То, что было интересно моей ЦА вчера, завтра приестся, станет скучным и никому не нужным. А мой текст останется интересным хотя бы для меня самой.
Давайте мух отдельно, манию величия отдельно. Ее наличие/отсутствие на талант не влияет. Понятно и интересно для всех написать невозможно. Для самого лучшего текст всегда найдется та часть аудитории, которая им не проникнется, и также для самого худшего всегда найдется читатель, с которым он буде созвучен. А есть такие тексты, которые просто опережают свое время и понятны и оценены будут лишь по прошествии многих лет.
Тут рецепт легкий: чем проще вкладываемый смысл, тем проще текст для понимания. А вот если надо донести до читателя какую-нибудь сложную философскую идею или даже заставить его самого придти к этой идее, нужно хорошенько попотеть. И не факт, что читатели захотят думать)))
Думаю, что выше упомянутым писателям ничуть не обидно. Как и ученым-гуманитариям и их переводчикам на русский, которые делают все, чтобы читатель вообще ничего не понял)))
Насколько доходчивы классики 20 века? Замятин, Белый, Платонов? Джойс, Кафка, Борхес? Они и читаются-то с трудом, а чтобы понять смысл, нужна недюжинная эрудиция и богатый читательский опыт. Ценность писателя в том, что он не боится свои мысли высказывать, как мне кажется, обнажать душу перед читателем, искать истину и созидать миры, а уж насколько они близки и понятны некоторому абстрактному субъекту в пространстве и времени абсолютно не важно. Многие великие деятели искусств были поняты и принято лишь через много лет после своей смерти. Мода изменчива, как и вкусы. Поэтому… Важно лишь то, что нравится именно вам.
Скрытый текстВо, я все думала, с чем же оно созвучно. С «Империей Джи» Акротири. Я имею в виду сюжет с некой эмоциональной болезненностью эмпатов. Интересно.
Здесь вроде слащавости меньше и она не так выбивает. Про жасмин вообще очень понравилось:
И город с непонятными людьми остался позади, ведь здесь тонкий аромат жасмина будоражил ноздри, здесь был тот, кто всегда любил и понимал, кто был магом еще более одаренным, чем Рэми.
Так хорошая ассоциация. Тот, кто любит, пахнет жасмином
Можно попридираться, что мальчик воспринимает мир слишком по-взрослому, но можно списать это на его особые способности, думаю.
Дальше по тексту:
состоит( )в непрерывно вибрирующей
пробел съелся
Что все вокруг становится далеким, неважным: город, недавно оглушавший звуками, суетившиеся внизу люди, теперь похожие на движущиеся в темноте неугомонные огоньки.
В последнем куске какая-то проблема с логикой высказывания. По прочтении главы понятно, что это его чутье людей огоньками воспринимает, но конкретно в этом месте не понятно. Кажется, должно быть показано, как он видит людей до и после включения способности.
Некоторые огоньки были более яркие, ослепляющие, если на них смотреть слишком долго. Некоторые отливали медовым блеском, другие — бередили душу красной злостью или черной тоской.
Здесь для плавности должно быть какое-то единообразие. Например:
Некоторые огоньки ослепляли, если на них смотреть слишком долго. Некоторые отливали медовым блеском…
Тем более там еще яркие совсем рядом повторяются.
Вот здесь идет перечисление, которые бы тоже хорошо подровнять или хотя бы просто «он» из него убрать:
Он пробовал чужие чувства на вкус и не мог насытиться. Он вместе с девушкой у храма радовался улыбке молодого архана, вместе c поваренком забился под стул, опасаясь порки за разлитые кошкой сливки. С толпой на рынке он смеялся от ужимок скомороха, растекался по бедным кварталам черным отчаянием. Он танцевал с дебютанткой на балу, плакал, с надеждой всматривался в лики богов рядом с хрупкой, бледной женщиной. Он искрился яростью вместе с избивающим слугу арханом и вместе с богатой дурнушкой завидовал красавице цветочнице. Он потерял себя, слившись с городом. Он был всеми и был никем.
Тогда в конце предложения общего смысла, где «он» сохранится, как бы будут более лично обозначены и выделены, как самое важное.
Зов были тихим и раздражающим. Возвращаться не хотелось.
Вот здесь я бы наоборот сделала короткие назывные предложения, чтобы разорвать ритм, как бы вырвать читателя из транса, в который он погружается вместе с ребенком с предыдущим перечислением:
Зов. Тихий и раздражающий. Возвращаться не хотелось…
Ничего не хотелось, просто вот так же растворяться в мире, наслаждаться его многогранностью
Вот здесь тоже что-то не то с логикой. Просится глагол продолжать, не прерываться… что-то в этом роде.
Горько, сладКо, нежно
до глаз укутанному в тонкую золотистую ткань виссавийцу
Не понятно, он укутан до глаз сверху или снизу. Или видны только глаза?
Рэми улыбнулся в ответ — один из трех его учителей тоже был жрецом Радона. Он все расхваливал своего господина и повторял, что такие высшие маги, как Рэми
Не понятно, кто его господин, Радон или Рэми?
И что Рэми должен гордиться своим даром.
сдираются в кровь пальцы, пытаясь удержать на краю
удержатьСЯ либо надо добавить, что они пытаются удержать.
И каждый раз, когда Рэми соскальзывал в пронзенную алым светом пропасть, с криком на губах просыпался он в объятиях брата.
Как-то путано. И в двух частях сложноподчиненного предложения по сути одно подлежащее. Тут либо однородные сказуемые надо делать либо деепричастный оборот. Мне вот так нравится:
Каждый раз соскальзывая в пронзенную алым светом пропасть, с криком на губах Рэми просыпался в объятиях брата.
Чуть потрескивали горевшие по обе стороны от статуи факелы, синий огонь, как всегда, чадил( пахнущий ладаном дым стелился по полу и кутал
Тут я долго не могла понять, кто чадил: огонь и дым. Лучше его отделить.
с нереально шальной надеждой
Что-то мне это реально-нереально молодежным слэнгом попахивает.
Стянув с запястья широкий золотой браслет и бросив его на хризантемы
Откуда взялись хризантемы? Раньше вроде георгины были…
Ну почему учитель молит женщину продать ей этот проклятый браслет?
Не поняла, кому продать браслет? Учителю или самой же женщине… Или вообще кому-то третьему?
Здесь вроде слащавости меньше и она не так выбивает. Про жасмин вообще очень понравилось:
Можно попридираться, что мальчик воспринимает мир слишком по-взрослому, но можно списать это на его особые способности, думаю.
Дальше по тексту:
Чтовсе вокруг становится далеким, неважным: город, недавно оглушавший звуками, суетившиеся внизу люди, теперь похожие на движущиеся в темноте неугомонные огоньки.Некоторые огоньки ослепляли, если на них смотреть слишком долго. Некоторые отливали медовым блеском…
Тем более там еще яркие совсем рядом повторяются.
Вот здесь идет перечисление, которые бы тоже хорошо подровнять или хотя бы просто «он» из него убрать:
Онвместе с девушкой у храма радовался улыбке молодого архана, вместе c поваренком забился под стул, опасаясь порки за разлитые кошкой сливки. С толпой на рынкеонсмеялся от ужимок скомороха, растекался по бедным кварталам черным отчаянием.Онтанцевал с дебютанткой на балу, плакал, с надеждой всматривался в лики богов рядом с хрупкой, бледной женщиной.Онискрился яростью вместе с избивающим слугу арханом и вместе с богатой дурнушкой завидовал красавице цветочнице. Он потерял себя, слившись с городом. Он был всеми и был никем.Зов. Тихий и раздражающий. Возвращаться не хотелось…
чтоРэми должен гордиться своим даром.Каждый раз соскальзывая в пронзенную алым светом пропасть, с криком на губах Рэми просыпался в объятиях брата.