Иным хватает духу, даже зная, видя и слыша, посмеиваться и иронизировать над тем, что вокруг. Пока не затрагивает их лично. Что любопытно — зачастую их и не затрагивает, живут себе хорошо.
Необычно. Стоило ему чуть ослабить невидимые тиски, в которых держала душу умершего его воля — и покойный вместо облегчения ощутил сильный испуг. Впрочем… так ли много на своём веку Ричард вообще держал мёртвых в своей воле? С тех самых пор, как сам вырвался на свободу, он разговаривал только с теми, кто не знал покоя и видел в нём избавление, а не жестокого хозяина. Иероним же был и личностью не из простых, и смерть его была непростой. Как знать, что ещё терзало его; угадывать — вряд ли угадаешь, а сам он, как видно, не скажет.
— Назови их имена, если знаешь, — продолжил Ричард. — Главы местных инквизиторов, и его подчинённых дознавателей, и главы культа смерти, который избежал расплаты.
— Значит, гонец будет здесь через два дня, ночью, — задумчиво повторил Ричард. — Не думаю, что мы встретим его, хотя всякое может статься. Всё же, если ты успел выяснить что-либо о тёмных делишках местных инквизиторов, ты можешь рассказать об этом сейчас. Мой друг, присутствующий здесь — странствующий инквизитор; и, насколько я его знаю, — маг бросил короткий взгляд в сторону Антонио, — он сделает всё, что в его силах, чтобы довести дело о злоупотреблениях против церкви до трибунала.
«Можешь рассказать» прозвучало неожиданно и, пожалуй, странно: не приказ, но предложение. Маг хорошо понимал, что неисполненный долг тяготит душу покойного. Расскажи мертвец обо всём по приказу — тяжесть на его душе только усилилась бы. Рассказав добровольно, он получал возможность избавления от груза своей, пусть невольной, но непоправимой вины.
— Каким образом ты должен был с ним связаться? — негромко уточнил маг. — Отправить гонца с письмом? Через сколько времени кардинал получил бы твой отчёт?
— Другие признаки, — пробормотал Ричард, — есть прямо на телах этих несчастных: они ведь тоже покрыты разного рода символами и печатями, обратили внимание? По меньшей мере один из этих знаков точно относился к тем самым древним культам далёких южных земель, я его узнал. А вот постойте-ка…
С видом человека, осенённого внезапной мыслью, он обернулся к покойному:
— Теперь скажи. При тебе были печати, перстни, амулеты иного рода, благодаря которым кардиналу сделалось бы известно, если бы тебя постигла смерть? Он может знать сейчас, что тебя более нет в мире живых?
Антонио, стоявший вполоборота к некроманту, увидел краем глаза, что Ричард медленно покачал головой. Причина его скепсиса была понятна без слов: если о цели визита дель Санктуса был осведомлён глава местной инквизиции, то, разумеется, и приспешники были осведомлены не хуже. Итак, зная, зачем Иероним здесь, они готовились намекнуть ему, чтобы убирался подобру-поздорову; однако откуда им было знать, что именно вырезанный из камня жук должен стать знаком для посланника кардинала?..
Мертвец заходился в отчаянном кашле, и Ричард, склонившись над ним, заговорил опять на языке, которого Антонио не понял; ощущение заливавшей весь погреб магии стало сильнее. В какой-то момент молодого инквизитора осенила неожиданная догадка, что его приятель обращается с покойником, как врач с больным человеком. Постепенно кашель начал стихать.
— Теперь жди, — сказал маг и повернулся снова к Антонио.
— Похоже, он прибыл перед самой казнью, — произнёс Ричард, по-прежнему избегая называть Антонио по имени, пока длится ритуал. — Разумеется, он не мог повлиять на исход дела… Послушайте, кто из этих местных инквизиторов был главным? Их было трое, верно?
Не-не, это не было сказано именно о советской эпохе. Цитата из «Романтиков», одно из ранних произведений. Там есть и такой момент — герои заявляются в провинциальный местный литературный кружок и учиняют скандал: вы, мол, лицемеры такие, нахваливаете тут Пушкина; а он из-за таких, как вы, между прочим, помер. Навели шуму, прилюдно назвав планктон его истинным именем.)
Да, Союз… а сейчас уже снова появляются неграмотные или во всяком случае — полуграмотные. Хорошо живём...
Я вспоминаю многих скитальцев, поэтов. Нищета, чашка жидкого кофе, радость величайших достижений и неутолимая тоска, от которой у менее сильных ржавеет сердце. Их удел — плевки в глаза и странные книги, волнующие одиноких людей.
Сейчас, когда читаешь хорошую прозу или стихи, вот что-то такое, где живой язык, образы — ощущение, как будто дышишь свежим воздухом. Серьёзно. Ловлю себя на таком.
Тут от новостей мутить начинает. Я даже не имею в виду их содержание. Заголовки все строятся как калька с английского, язык — неживой. Не русский, а не пойми что.
Отлично. )) Мне нравится.
Да.
Иным хватает духу, даже зная, видя и слыша, посмеиваться и иронизировать над тем, что вокруг. Пока не затрагивает их лично. Что любопытно — зачастую их и не затрагивает, живут себе хорошо.
Весьма хорошо.
Лежать ничком — значит лицом вниз. Рассматривать потолок при этом не получится.
Лицом вверх — навзничь.
Спасибо )) от меня тоже мандаринка, правда, не музыкальная.
И таких доводилось видеть, да.
Очень хорошо.
По молодости лет особенно часто кажется, что большего достоин. Большего, чем прочие, скажем так…
— Хорошо, — медленно сказал маг.
Необычно. Стоило ему чуть ослабить невидимые тиски, в которых держала душу умершего его воля — и покойный вместо облегчения ощутил сильный испуг. Впрочем… так ли много на своём веку Ричард вообще держал мёртвых в своей воле? С тех самых пор, как сам вырвался на свободу, он разговаривал только с теми, кто не знал покоя и видел в нём избавление, а не жестокого хозяина. Иероним же был и личностью не из простых, и смерть его была непростой. Как знать, что ещё терзало его; угадывать — вряд ли угадаешь, а сам он, как видно, не скажет.
— Назови их имена, если знаешь, — продолжил Ричард. — Главы местных инквизиторов, и его подчинённых дознавателей, и главы культа смерти, который избежал расплаты.
— Значит, гонец будет здесь через два дня, ночью, — задумчиво повторил Ричард. — Не думаю, что мы встретим его, хотя всякое может статься. Всё же, если ты успел выяснить что-либо о тёмных делишках местных инквизиторов, ты можешь рассказать об этом сейчас. Мой друг, присутствующий здесь — странствующий инквизитор; и, насколько я его знаю, — маг бросил короткий взгляд в сторону Антонио, — он сделает всё, что в его силах, чтобы довести дело о злоупотреблениях против церкви до трибунала.
«Можешь рассказать» прозвучало неожиданно и, пожалуй, странно: не приказ, но предложение. Маг хорошо понимал, что неисполненный долг тяготит душу покойного. Расскажи мертвец обо всём по приказу — тяжесть на его душе только усилилась бы. Рассказав добровольно, он получал возможность избавления от груза своей, пусть невольной, но непоправимой вины.
— Каким образом ты должен был с ним связаться? — негромко уточнил маг. — Отправить гонца с письмом? Через сколько времени кардинал получил бы твой отчёт?
— Другие признаки, — пробормотал Ричард, — есть прямо на телах этих несчастных: они ведь тоже покрыты разного рода символами и печатями, обратили внимание? По меньшей мере один из этих знаков точно относился к тем самым древним культам далёких южных земель, я его узнал. А вот постойте-ка…
С видом человека, осенённого внезапной мыслью, он обернулся к покойному:
— Теперь скажи. При тебе были печати, перстни, амулеты иного рода, благодаря которым кардиналу сделалось бы известно, если бы тебя постигла смерть? Он может знать сейчас, что тебя более нет в мире живых?
Антонио, стоявший вполоборота к некроманту, увидел краем глаза, что Ричард медленно покачал головой. Причина его скепсиса была понятна без слов: если о цели визита дель Санктуса был осведомлён глава местной инквизиции, то, разумеется, и приспешники были осведомлены не хуже. Итак, зная, зачем Иероним здесь, они готовились намекнуть ему, чтобы убирался подобру-поздорову; однако откуда им было знать, что именно вырезанный из камня жук должен стать знаком для посланника кардинала?..
Мертвец заходился в отчаянном кашле, и Ричард, склонившись над ним, заговорил опять на языке, которого Антонио не понял; ощущение заливавшей весь погреб магии стало сильнее. В какой-то момент молодого инквизитора осенила неожиданная догадка, что его приятель обращается с покойником, как врач с больным человеком. Постепенно кашель начал стихать.
— Теперь жди, — сказал маг и повернулся снова к Антонио.
— Похоже, он прибыл перед самой казнью, — произнёс Ричард, по-прежнему избегая называть Антонио по имени, пока длится ритуал. — Разумеется, он не мог повлиять на исход дела… Послушайте, кто из этих местных инквизиторов был главным? Их было трое, верно?
Не-не, это не было сказано именно о советской эпохе. Цитата из «Романтиков», одно из ранних произведений. Там есть и такой момент — герои заявляются в провинциальный местный литературный кружок и учиняют скандал: вы, мол, лицемеры такие, нахваливаете тут Пушкина; а он из-за таких, как вы, между прочим, помер. Навели шуму, прилюдно назвав планктон его истинным именем.)
Да, Союз… а сейчас уже снова появляются неграмотные или во всяком случае — полуграмотные. Хорошо живём...
(улыбаясь) Разумеется, иначе. Без радости и тоски, понимаешь…
Паустовского вряд ли можно назвать историографически точным, но насчёт странных книг это он хорошо.
Боссе и Бетан Свантесоны определённо были поэтический дуэт. )
Сразу напомнило
Сейчас, когда читаешь хорошую прозу или стихи, вот что-то такое, где живой язык, образы — ощущение, как будто дышишь свежим воздухом. Серьёзно. Ловлю себя на таком.
Тут от новостей мутить начинает. Я даже не имею в виду их содержание. Заголовки все строятся как калька с английского, язык — неживой. Не русский, а не пойми что.
Беда, если нет хлеба )