Ты знаешь, даже если не иллюзия, не могу сказать, что им завидую, например. Потому что в такой жизни есть что-то ненастоящее.
Наше желание, чтобы сытый-чистый-довольный жизнью комментатор-насмешник поскорее получил по заслугам («вот тебя бы так, сразу по-другому запел бы») тоже не так уж хорошо по сути своей.
Иным хватает духу, даже зная, видя и слыша, посмеиваться и иронизировать над тем, что вокруг. Пока не затрагивает их лично. Что любопытно — зачастую их и не затрагивает, живут себе хорошо.
Необычно. Стоило ему чуть ослабить невидимые тиски, в которых держала душу умершего его воля — и покойный вместо облегчения ощутил сильный испуг. Впрочем… так ли много на своём веку Ричард вообще держал мёртвых в своей воле? С тех самых пор, как сам вырвался на свободу, он разговаривал только с теми, кто не знал покоя и видел в нём избавление, а не жестокого хозяина. Иероним же был и личностью не из простых, и смерть его была непростой. Как знать, что ещё терзало его; угадывать — вряд ли угадаешь, а сам он, как видно, не скажет.
— Назови их имена, если знаешь, — продолжил Ричард. — Главы местных инквизиторов, и его подчинённых дознавателей, и главы культа смерти, который избежал расплаты.
— Значит, гонец будет здесь через два дня, ночью, — задумчиво повторил Ричард. — Не думаю, что мы встретим его, хотя всякое может статься. Всё же, если ты успел выяснить что-либо о тёмных делишках местных инквизиторов, ты можешь рассказать об этом сейчас. Мой друг, присутствующий здесь — странствующий инквизитор; и, насколько я его знаю, — маг бросил короткий взгляд в сторону Антонио, — он сделает всё, что в его силах, чтобы довести дело о злоупотреблениях против церкви до трибунала.
«Можешь рассказать» прозвучало неожиданно и, пожалуй, странно: не приказ, но предложение. Маг хорошо понимал, что неисполненный долг тяготит душу покойного. Расскажи мертвец обо всём по приказу — тяжесть на его душе только усилилась бы. Рассказав добровольно, он получал возможность избавления от груза своей, пусть невольной, но непоправимой вины.
— Каким образом ты должен был с ним связаться? — негромко уточнил маг. — Отправить гонца с письмом? Через сколько времени кардинал получил бы твой отчёт?
— Другие признаки, — пробормотал Ричард, — есть прямо на телах этих несчастных: они ведь тоже покрыты разного рода символами и печатями, обратили внимание? По меньшей мере один из этих знаков точно относился к тем самым древним культам далёких южных земель, я его узнал. А вот постойте-ка…
С видом человека, осенённого внезапной мыслью, он обернулся к покойному:
— Теперь скажи. При тебе были печати, перстни, амулеты иного рода, благодаря которым кардиналу сделалось бы известно, если бы тебя постигла смерть? Он может знать сейчас, что тебя более нет в мире живых?
Ратш, вы не обольщайтесь, «Воля к могуществу» — это из Ницше. Со всеми вытекающими )
Да уж. Видимо, динозавры были совсем недостойны — пришлось заменить хотя бы людьми. )
(улыбаясь) Это базу подводят. Чтобы обосновать «необходимость» замены человечества чем-нибудь другим.
Спасибо, это очень хорошо написано.
Ты знаешь, даже если не иллюзия, не могу сказать, что им завидую, например. Потому что в такой жизни есть что-то ненастоящее.
Наше желание, чтобы сытый-чистый-довольный жизнью комментатор-насмешник поскорее получил по заслугам («вот тебя бы так, сразу по-другому запел бы») тоже не так уж хорошо по сути своей.
Столетние сосны выглядят вот примерно так. Когда между ними бежишь, цепляться особо не за что.
Так что это были ели, а не сосны. По всей видимости.
Кажется, прочитано в этом сборнике всё, ну или по крайней мере — почти-почти всё…
Кое-что даже отчасти осмыслено. )
Тут есть над чем подумать. Спасибо.
Спасибо.
И тебя с Рождеством.
Хорошая подборка.
Отлично. )) Мне нравится.
Да.
Иным хватает духу, даже зная, видя и слыша, посмеиваться и иронизировать над тем, что вокруг. Пока не затрагивает их лично. Что любопытно — зачастую их и не затрагивает, живут себе хорошо.
Весьма хорошо.
Лежать ничком — значит лицом вниз. Рассматривать потолок при этом не получится.
Лицом вверх — навзничь.
Спасибо )) от меня тоже мандаринка, правда, не музыкальная.
И таких доводилось видеть, да.
Очень хорошо.
По молодости лет особенно часто кажется, что большего достоин. Большего, чем прочие, скажем так…
— Хорошо, — медленно сказал маг.
Необычно. Стоило ему чуть ослабить невидимые тиски, в которых держала душу умершего его воля — и покойный вместо облегчения ощутил сильный испуг. Впрочем… так ли много на своём веку Ричард вообще держал мёртвых в своей воле? С тех самых пор, как сам вырвался на свободу, он разговаривал только с теми, кто не знал покоя и видел в нём избавление, а не жестокого хозяина. Иероним же был и личностью не из простых, и смерть его была непростой. Как знать, что ещё терзало его; угадывать — вряд ли угадаешь, а сам он, как видно, не скажет.
— Назови их имена, если знаешь, — продолжил Ричард. — Главы местных инквизиторов, и его подчинённых дознавателей, и главы культа смерти, который избежал расплаты.
— Значит, гонец будет здесь через два дня, ночью, — задумчиво повторил Ричард. — Не думаю, что мы встретим его, хотя всякое может статься. Всё же, если ты успел выяснить что-либо о тёмных делишках местных инквизиторов, ты можешь рассказать об этом сейчас. Мой друг, присутствующий здесь — странствующий инквизитор; и, насколько я его знаю, — маг бросил короткий взгляд в сторону Антонио, — он сделает всё, что в его силах, чтобы довести дело о злоупотреблениях против церкви до трибунала.
«Можешь рассказать» прозвучало неожиданно и, пожалуй, странно: не приказ, но предложение. Маг хорошо понимал, что неисполненный долг тяготит душу покойного. Расскажи мертвец обо всём по приказу — тяжесть на его душе только усилилась бы. Рассказав добровольно, он получал возможность избавления от груза своей, пусть невольной, но непоправимой вины.
— Каким образом ты должен был с ним связаться? — негромко уточнил маг. — Отправить гонца с письмом? Через сколько времени кардинал получил бы твой отчёт?
— Другие признаки, — пробормотал Ричард, — есть прямо на телах этих несчастных: они ведь тоже покрыты разного рода символами и печатями, обратили внимание? По меньшей мере один из этих знаков точно относился к тем самым древним культам далёких южных земель, я его узнал. А вот постойте-ка…
С видом человека, осенённого внезапной мыслью, он обернулся к покойному:
— Теперь скажи. При тебе были печати, перстни, амулеты иного рода, благодаря которым кардиналу сделалось бы известно, если бы тебя постигла смерть? Он может знать сейчас, что тебя более нет в мире живых?