После прочтения книги «Путешествие на Кон-Тики» вместе приятелями построили за домом бабушки шалаш, натаскали туда кучу барахла, чтобы играть в «плот». За что получили по полной с указанием, все разобрать и отнести на свалку. Доводы: а раньше это валялось прямо на дороге — бабушку почему-то не убедили.
После этого вера в художественное слово как-то во мне иссякла
Это «все» находится за пределами текста)))))))))))) Но если бы я придумывала продолжение, то в нем, действительно, было бы все хорошо. У прекрасных душой и телом людей, а герои мне кажутся именно такими, по-другому почти не бывает.
№ 1 — привлек атмосферой, которая задается сразу же ритмом, начинаешь читать и оказываешься там — в том мире. атмосфера — первое дело в литературе, с нее все начинается: верю или не верю автору
№ 6 — плюсом был живой грустноватый образ русала, минимум знаков создается довольна объемная сценка, читается легко (фраза про сиськи вштырила))))
№ 10 — добрая минька, с юмором, люблю прием одушевления, который здесь используется. говорящий колодец — выигрышный образ — запоминается.
Дальше первой главы пока не прочитала, потому привела в качестве примера этот отрывок. Там нет «слабости» языка, на мой взгляд. Автор свободно выстраивает ассоциативный ряд: от мерзлой картофелины до «паханства» в хлеборезке, от пачки «Казбека» к реальному Кавказу. А «красоты» — это не обязательный признак стиля, мне думается так.
То, что дочитаю эту книгу — это точно. Большое спасибо за рекомендацию.
Эта книга современна, как никогда. Да, она написана об исторических событиях, но то, о чем в ней идет речь, — это на все времена.
А не вижу предмета для спора. Хорошие истории — они на все времена, потому что затрагивают глубинное и неизменное в человеке. И в то же время хорошие истории будут отражать свое время, потому что человек все-такие меняется, и дух времени, который автор сумел ухватить и отразить в тексте, повышает ценность истории.
Вечные вневременные Пушкин, Гоголь, Булгаков — отражают свое время, а не гипотетическую непонятную «вечность».
Не читала ни в детстве, ни в юности, хотя когда-то это было, чуть ли, обязательным к прочтению.
Но вот отрывок:
И непонятно, как родилось это остроконечное, сверкнувшее блестящей
ледяной гранью словцо там, где ему невозможно родиться: среди детдомовских
будней, холодных, без дровинки, вечно голодных. Вся напряженная жизнь ребят
складывалась вокруг мерзлой картофелинки, картофельных очистков и, как верха
желания и мечты, — корочки хлеба, чтобы просуществовать, чтобы выжить один
только лишний военный день.
Самой заветной, да и несбыточной мечтой любого из них было хоть раз
проникнуть в святая святых детдома: в ХЛЕБОРЕЗКУ, — вот так и выделим
шрифтом, ибо это стояло перед глазами детей выше и недосягаемей, чем
какой-то там КАЗБЕК!
А назначали туда, как господь бог назначал бы, скажем, в рай! Самых
избранных, самых удачливых, а можно определить и так: счастливейших на
земле!
Не сказала бы, что у автора слабый язык. Ноль-стиль, который оправдан самой историей и временем, о котором автор пишет. Есть фразы, которые царапают.
Хотя конкретная мечта им не была чужда.
Но думаю там важнее сама история, дух того времени. Это памятник прошлому.
Наверное, мои пращуры были не рыболовы и вообще далеки от всего, что связано с едой, выловленной из воды. Единственная рыба, которую я могу есть, — форель и семга. И то, и другое, зараза такая, дорого
ледяной гранью словцо там, где ему невозможно родиться: среди детдомовских
будней, холодных, без дровинки, вечно голодных. Вся напряженная жизнь ребят
складывалась вокруг мерзлой картофелинки, картофельных очистков и, как верха
желания и мечты, — корочки хлеба, чтобы просуществовать, чтобы выжить один
только лишний военный день.
Самой заветной, да и несбыточной мечтой любого из них было хоть раз
проникнуть в святая святых детдома: в ХЛЕБОРЕЗКУ, — вот так и выделим
шрифтом, ибо это стояло перед глазами детей выше и недосягаемей, чем
какой-то там КАЗБЕК!
А назначали туда, как господь бог назначал бы, скажем, в рай! Самых
избранных, самых удачливых, а можно определить и так: счастливейших на
земле!