Начало

День 5

Дорогой дневник! Это не выносимо! Почему эти аборигены не оставят меня в покое? Едва ли переступил порог мастерской, настроился на творческую волну, как меня нагло схватили за шкирку, как котенка, и поволокли куда-то. Я вырывался, как мог, даже оставил бороздку от ногтей на стене, но этот садист был не преклонен этим извергом оказался,… мой отец. Он все грозился поучить меня мужским делам, вот решил начать с этого дня. При этом моего мнения никто не спрашивал.

Отец затащил меня в серую, пропахшую машинным маслом лачугу, которую он с гордостью величал гаражом и указал трясущимся от благоговенья пальцем на машину цвета гнилой вишни. Это ископаемое отечественного автопрома давно должно упокоиться на свалке истории, только отец с этим не был согласен. Он относиться к этому средству передвижения, как к члену семьи. Мою же любовь в прекрасному, отец не разделяет, считает бабским делом — по холстам малевать. И толка от того, чем я занимаюсь не будет… другое дело починка старой колымаги…мда…я обошел вокруг эту… эту…ну ладно… машину, придирчиво окинул взглядом…нет даже моей бурной фантазии не хватит, на то, что бы представить, как её привести в приличное состояние. Отец, тем временем, жужжал мне жужнем, над ухом об истории приобретения, а потом эксплуатации этой машины. Я только успевал кивать головой. Из-за уважения к отцу я не перечил ему и остался познавать науку реставратора изделий античного века. В моральную поддержку позвал Братюню… вот тут беда нагрянула нечаянно.

Отец, перегнувшись через капот машины, попросил ключ я и дал… от двери… Он почему-то чертыхнулся, обозвал меня кретином и потребовал другой ключ. Ну, Братюня дал ему от своей. Отец всмотрелся в наши лица, ища издёвку, но мы искренне хотели помочь и верили, что таковое делаем. Мой родитель досадливо сплюнул, обозвал нас идиотами. Раздал ключи и подзатыльники. Мы не поняли за что.

Отец сунул мне в руки бутыль с машинным маслом и сказал залить его в машину. Зря…он не уточнил в какую ее часть…Откуда я знал, что масло заливают в специальное маслоналивное отверстие, а не в салон автомобиля…Теперь буду знать… Отец орал сотрясая криком весь гараж. А я с опущенными руками, сжимающими орудие преступления, слушаю порицания родителя. Зря…зря папа отвлёкся от Братюни, тот то ли заскучал, то ли представил себя великим механиком, взял в руки отвертку, начал откручивать винтики— болтики непосредственно в области двигателя многострадальной машины. И нет бы тихо мирно спасаться бегством после содеянного кощунства над святыней, так он подошёл из-за спины к покрасневшему от крика отцу и продемонстрировал свои успехи в конструировании…Скажем так…конструктор из Бранюни, как из «Ранеток» рокерши. Я его старания оценил — а вот отец не совсем… Братюня, словно грациозная лань перескакивал препятствия на пути и уносил ноги от хищно настроенного гепарда, то есть папы. А я стою посреди гаража и диву даюсь. Вскоре я заскучал, мой взгляд наткнулся на баллончики с красной мирно стоящие под столом с инструментом, и тут меня окатило вдохновение, а поскольку холста под рукой не оказалось, пришлось использовать, что было… и да вы правильно догадались…МАШИНУ.

Итог…все окрестные гаражи услышали склонения наших с Братюней имен, я все-таки с горе на пополам научился, по крайней мере, одному мужскому делу, папа потренировал мышцы ног, Братюня тоже, в гараже пришлось убирать кавардак, разнимать отца и моего друга, меня даже укусили…два раза…и это только папа! А папина машина стала не только быстрее и исправнее, но и авангардно прекрасной. Когда над нею пролетают голуби — то не сдерживаются от приступа восторга и изливаться бурными аплодисментами в виде пятен на капоте, а гаишники такую машину от греха подальше не тормозят на дороге и, провожая взглядом, крестятся, сплёвывая на левую строну три раза.