Глава 5. МОРАЛИТЕ

Как ни пытался Спиридонов сосредоточиться на сканворде, все время отвлекался на пассажиров, бесконечным потоком прибывающих в наичистейшую из чистых зон международного аэропорта города Энска. В поисках легендарных беспошлинных лавок люди неслись по залу ожидания налегке, не обремененные багажом, с выпученными глазами и красными лицами, забывая застегивать ремни на поясах и завязывать аккуратным бантиком шнурки на ботинках, покидая врата последнего досмотра.

Славка все так и описывал и строго-настрого запретил что-либо покупать в российских "дьюти-фрях", как всякие дилетанты поступают, дорвавшиеся до сладенького. Посоветовал скромно затариться каким-нибудь "огнивом" по приземлению в Испании и ни в чем себе не отказывать при вылете из нее, не забывая про квоты на провоз беспошлинной продукции, рассчитывая за ценное напутствие получить по возвращению друга бутыль "Черной метки".

Светящаяся витрина кафетерия подманивала очередных голодных жертв, словно ночной фонарь мотыльков, многие из которых тут же возвращались на места, разочарованные ценами. Петрович от этих цен сам закручинился, откровенно говоря: стакан кипятка ему налили за 50 рублей, чтобы свой антипростудный порошок мог развести. Радовало хотя бы то, что рейс на Майорку пока не задерживали, и живот не начал предательски урчать на всю округу, как у толпы киргизов по соседству, смиренно ожидающих вылет на Бишкек уже шестой час кряду.

В курилку майор не решался еще раз соваться: на девяти квадратах свои никотиновые нужды одновременно справляли человек двадцать, что напомнило Спиридонову прошедшее лето 2012-ого и непроглядный смог торфяных пожаров, на месяц окутавший их город. В общем было скучновато, отчего в голову снова и снова лезли разные мысли.

Забавная все-таки штука — эта психология. Раньше Евгений использовал ее исключительно по рабочим моментам, оперируя изредка такими понятиями, как психология преступника, психология жертвы, и никогда — применительно к себе. Может быть, и зря? Может быть, раньше стоило узнать про чудесный рефрейминг, который так хорошо помогает ему сейчас справляться со стрессом, вызванным непростой личной ситуацией? Сколько бы времени он еще мучился из-за расставания с женой и вынужденной разлукой с дочерью?

Всего две недели назад Спиридонов был еще другим человеком. А сейчас, благодаря заметкам из дневника Алены Овечкиной, он старался смотреть на проблему с другого ракурса, более позитивного. Ведь жену пока не вернуть, а для Иришки он всегда останется папой. Это два факта, которые сейчас ничто не может изменить. А дальше посмотрим, кто кого! Светкин "Чкалов" лет на двадцать старше Спиридонова — неизвестно, надолго ли тому здоровья и силушки мужской хватит молодую-то жену обхаживать. По всем формальным признакам у Евгения в этом отношении был гораздо больший задел на будущее. Особенно, если уделять собственной персоне больше внимания и меньше нервничать на работе. Покупая "горящую" путевку в Испанию неделю назад, майор твердо решил, что настало время заниматься собой.

А как меньше нервничать на работе? Легко сказать, но трудно сделать! Здесь рефрейминг пока оказался бессилен. События в деле о серийном маньяке-душителе развивались столь стремительно и так изнурили его, что в коем-то веке Евгений был рад любой возможности забыться и не думать обо всем происшедшем с ним за последнее время. Добровольно-принудительное предложение начальства уйти в отпуск с 15 октября Петрович принял с радостью и не сопротивлялся.

Ожидание вылета и безделье по инерции возвращали его в воспоминания той ночи, с которой начал разматываться клубок хитросплетений, повлекший производство новых дел и расставивший многое по местам.

Молодой наркоторговец Никита Пряников визит майора Спиридонова в ночь со второго на третье октября сначала не воспринял как серьезную проблему. Вел себя достаточно дерзко и грозился нажаловаться какому-то ходатаю из УГРО. Евгений дал добро на звонок. Когда Пряников спешно обрисовал ситуацию своему покровителю и передал телефон для дальнейших переговоров майору, Евгений четко и громко представился и к своему удивлению услышал в ответ лишь тяжелое сопение, быстро сменившееся частыми гудками сброшенного вызова. Пряников попытался перезвонить, но номер уже был не доступен. Тогда парень по-настоящему занервничал и решил драпать от оперуполномоченного через балкон. Спиридонову то и требовалось. Скрутив неудачного беглеца в калач и связав руки и ноги скотчем, который кстати нашелся на полу, он вызвал карету "скорой" для Риты, тяжело и странно отходившей от наркотического опьянения, и дежурный наряд Советского РОВД. Чтобы не терять время в ожидании, прогулялся по квартире. От былого убранства, скопленного и бережно хранимого многие лета покойной хозяйкой, Раисой Вампиловной, мало что осталось. Любимая внучка на дозу спустила все, кроме зеркала в старинной оправе и белорусской тахты. На кухне Евгений обнаружил пустой шприц и несвежие следы героиновой варки. Должно быть где-то в квартире существовал тайник с наркотиками, иначе непонятно, зачем Пряников так сглупил и дал стрекача. Спиридонов вернулся в комнату, осмотрел руки Риты, затем исследовал вены ее бой-френда.

— Ну, ты джентльмен! Девку на иглу посадил, чтобы квартира не ушла, а сам благородно марихуанишься? — пристыдил бессовестного барыгу Спиридонов.

— А я тут причем? Я просто в гости зашел, — заметно успокоился и изменил тактику поведения Никита.

— А выйти из гостей через лоджию решил?

— Ну, вы скажете тоже! Я ж не обдолбас какой-нибудь — через третий этаж на улицу выходить? Я воздухом подышать хотел, а вы набросились.

— А че ты мне тут телефоном своим перед носом трёс? "Крышей" пугал?

— Каким своим телефоном? Это Риткин смартфон. Я матери ее позвонить хотел. Барышня видите в каком состоянии? — Никита кивнул в сторону хозяйки квартиры, разыгрывая роль сердобольного дружка.

— Выясним мы телефон матери, которой ты названивал, — пригрозил Спиридонов.

— Выясняйте… Матушка у нее рассеянная, "симки" часто теряет, — ухмыльнувшись, предупредил Пряников.

Тут уже занервничал Спиридонов:

— Ты, змееныш, с балкона успел дурь выкинуть что ли?

Никита молчал и улыбался.

— Так это… Ты не радуйся! Я тебя задерживаю до выяснения личности, а собачка полицейская за пять секунд найдет "ляпку" под окном с твоими пальчиками.

Насчет собачки Спиридонов блефовал — где ему найти кинолога в час ночи? Тем более что рабочих дефицитных спаниелей на весь город было только две штуки, и привлекать их на поиск всякой мелочи считалось неприличным. Пока Пряникова грузили в "бобик", а Риту в "карету", майор, не брезгуя слякотью, вдоль и поперек прошлепал по газону, подсвечивая путь фонариком, и ничего не нашел. Только ноги промочил и насморк заработал на предстоящие дни.

В отделение наркоторговца так и привезли, по локоть обвязанным скотчем. Выпотрошили карманы при понятых: внесли в опись уже знакомый смартфон, початую упаковку ментоловых конфет, ключи от квартиры, двадцать пять рублей мелочью. И очень расстроились, не обнаружив в них и миллиграмма наркотиков...

Спиридонов понимал, что прижучить молодца пока нечем. Это же понимал и барыга. На медицинское освидетельствование он, конечно же, не согласится: нынче бандиты грамотные все стали. Поэтому за три часа, в течение которых молодого человека можно было законно удерживать, ведя пространные разговоры о том, о сем, необходимо было что-то нарыть. А зацепок у майора — с гулькин нос, так прямо скажем.

Отгоняя сон и пытаясь бодриться, Евгений спустился в дежурку и переписал "серийник" со смартфона. Выяснил, что тот проходил как похищенный по заявлению некого гражданина Лесоповалова, скандально известного местного блоггера, который специализировался на разоблачениях коррумпированных сотрудников ГИБДД, за что был ими презираем и глубоко не симпатичен прочим правоохранительным структурам из чувства солидарности коллегам. Не удивительно, что по заявлению Лесоповалова в возбуждении дела было отказано за отсутствием состава преступления. Судя по отметкам в базе, заявление принимал Игорь Маркин, которого Спиридонов решил потревожить среди ночи и выяснить подробности, ведь текущие события требовали безотлагательных действий. Маркин очень долго не поднимал трубку, потом все-таки ответил.

— Что ты мне хочешь сказать, Спиридонов? — грубо спросил Маркин.

— Извини, Игорек, что среди ночи, но мне информация срочняк нужна. Почему заявление Лесоповалова о хищении сотового в производство не пошло?

Секунд десять Игорь молчал, так что Спиридонов начал подозревать, что тот уснул на трубке.

— Але! — напомнил он о себе.

— А… Да этот Лесоповалов надрался как-то в кафешке, телефон посеял и историю придумал про какую-то клофелинщицу, чтоб перед семьей отмазаться. Ты ж знаешь чудика этого… Никакого клофелина экспертиза не обнаружила; в кафешке спутницы не видели, а про то, что этот хрен наклюкался и весь сортир заблевал, рассказали.

— Ясно… Ну, спи дальше, утром увидимся.

— Я заболел, больничный брать буду, — сообщил Маркин.

— Хм… Ну, выздоравливай тогда. До связи! — попрощался Спиридонов, а Маркин невежливо бросил трубку, не соблюдя обычных формальностей и не поблагодарив за пожелания здоровья.

Три часа истекали, а у Петровича на Пряникова еще ничего толкового не было. Тема с ворованным телефоном казалась тупиковой: Никита от него открестился, сообщив под протокол, что аппарат принадлежит его знакомой Маргарите Зоркевич, и при каких обстоятельствах та им завладела, ему не известно.

Развязной походкой Пряников шел по коридору РОВД. На выходе дежурный Сергеев выдал ему обратно конфискованные личные вещи (все, кроме телефона), и пока Каннабис подписывал опись, схватил упаковку жевательных ментоловых конфет и, со словами "я угощусь", не дождавшись ответа владельца, высыпал две подушечки на пухлую ладонь, жадно проглотил одну, а вторую экономно прибрал в карман.

Пряников, не ожидавший подобной наглости от сержанта, стушевался, в чрезвычайной спешке распихал вещи по карманам, пулей вылетел из здания и исчез в неизвестном направлении.

Спиридонов злой и голодный собрался ехать до дома, обдумывая план дальнейших действий. Проходя мимо турникета, услышал шум и возню в комнате дежурного. Из нее, навстречу майору, выбежал заполошенный старлей Самохвалов, который в эту ночь "сидел на сутках".

— Там сержант в "дежурке" щас окочурится! Сердце, видать. Скорую вызвали, а че делать, не знаем...

Спиридонов побежал в "дежурку" оказывать неотложную помощь: делать искусственное дыхание и массаж сердца.

Медики приехали через полчаса. К этому времени сержант пришел в себя и стал рассказывать коллегам какие-то чудные истории: как он по частям умер, потом также воскрес; что точно знает теперь, как душа от тела отделяется; что несмотря на полный паралич, в котором он пребывал минут пятнадцать, все разговоры слышал, в том числе, как Самохвалов громко сокрушался, что тот "копыта откинет и пятихатку не вернет". Рассказчик выглядел слишком одухотворенно и возбужденно для человека, десять минут назад пережившего инфаркт. Коллеги переглянулись и стали расспрашивать, что именно сержант ел, нюхал или пил перед тем, как вырубился. Так узнали о Пряниковских ментоловых конфетах с сюрпризом и тут же изъяли у запасливого дежурного оставшуюся. Через три дня эксперты обнаружат в начинке тетродотоксин, а Пряникова объявят в розыск. Но еще до того произойдет важная цепь событий, которая вскроет непростые взаимосвязи дел о бесславном маньяке-душителе и жевательном наркотике, за которым год охотились наркополицейские.

Придя на работу утром третьего октября, изнуренный Спиридонов сделал несколько важных звонков.

Первым делом потревожил гражданина Лесоповалова и обрадовал новостью о найденном смартфоне. Тот поинтересовался, поймали ли отравительницу, которая его так шустро обработала: опоила какой-то гадостью и в туалете, пока тот под действием неизвестного препарата был парализован, с подельником обшмонала карманы. С Лесоповаловым договорились встретиться в полдень.

Второй звонок был в больницу, куда госпитализировали Маргариту Зоркевич. Из него Спиридонов узнал, что девушка сбежала, и на утреннем обходе ее уже не застали в палате.

Третий звонок Евгений сделал Лисичкину, сообщив, что у него есть кое-какие догадки, почему задушенные девушки не оказали сопротивления маньяку, и что подробности расскажет через несколько дней. Аркадий обрадовался, потому как подозреваемый Филиппов вести душевные беседы с кем-либо отказывался и в преступлениях сознаваться не собирался.

Блоггер Лесоповалов, явившийся за своим похищенным имуществом, сперва Спиридонову не особо понравился как человек: суетливый, предвзятый, агрессивно настроенный и задающий много неудобных вопросов.

— А почему это в моем заявлении указано, что "ущерб от потери телефона я считаю НЕ существенным"? — возмутился потерпевший.

— Вероятно, в момент составления заявления вы так считали. Подпись же ваша стоит? — указал Евгений на неопровержимый факт.

— Моя. Но я заявлял обратное! Это все ваш капитан сфабриковал, чтобы дело не заводить! Статистику себе портить не хотел!

— Вы бы аккуратнее с обвинениями, — предупредил майор.

— А что насчет моих показаний? Господин Маркин меня уверил, что информацию передаст в ОБНОН для дальнейшей проверки, а воз и ныне там, — продолжал атаку гражданин Лесоповалов.

Спиридонову неудобно было говорить, что никаких объяснительных при заявлении он не обнаружил и про ОБНОН ведать не ведает.

— Не владею полными данными по этому вопросу. Мы вам имущество спешили вернуть, найденное буквально несколько часов назад, — выкрутился старший оперуполномоченный.

— Имущество — это здорово! А как быть с посягательством на жизнь и здоровье? Я, между прочим, погибнуть мог в результате отравления, если бы наркоманка эта… Рита… меня не перевернула на бок, в собственной бы рвоте захлебнулся.

— Наркоманка Рита? — выхватил Спиридонов из контекста. — Можно с этого места подробнее?

— Сейчас! Вы думаете, у меня других дел нет, кроме как к вам сюда ходить и каждому новому оперуполномоченному по десять раз объяснения давать? Где ваш Маркин? У него и выясняйте.

Неприятно признавать правду за блоггером, но иного выхода у майора не было.

— Извините за неудобства. Капитан не доступен сейчас, а злоумышленников мы можем задержать по горячим следам, если вы окажете содействие. Вы эту Риту опознать сможете?

— Смогу ли я? Я бы рискнул! Врагов себе наживать мне не привыкать. Но у меня семья, и им нужна защита. Ваши сотрудники обеспечат ее двадцать четыре часа в сутки? — претенциозно спросил Лесоповалов.

— У вас есть основания бояться наркоманки, которая телефоны ворует? — со скепсисом заметил Спиридонов, подозревая, что гражданин слишком драматизирует ситуацию.

— У меня есть основания бояться ее покровителей. Мне посчастливилось в ходе частного расследования выйти на кокаиновую наркосхему, которая действует в Интернете. После чего меня пытались отравить, сожгли дачу и похитили собаку. По каждому происшествию я обращался в полицию, и ни по одному из эпизодов виновников не нашли.

Евгений ненадолго задумался и выступил перед потерпевшим со следующей непривычно длинной речью:

— Петр Степанович, я могу долго объяснять, почему злодеи, если таковые существуют, еще не пойманы, и оправдывать действия коллег. И наш разговор превратится в демагогию. Я также понимаю, что у меня нет оснований сейчас вас отвлекать от личных дел и просить о помощи. Недавно погибла девушка, и я склонен думать, что ваше отравление может быть с этим связано. Если вы любезно найдете время все мне рассказать, хотя бы просто, пока не для протокола, то я сделаю все от себя зависящее, чтобы возобновить расследование и найти виновных.

Лесоповалов с интересом взглянул в глаза майору и сдался:

— Ладно! У меня полчаса есть на вас. Пойдемте в шашлычную, пообедаем? Тут недалеко от РОВД. Кушать очень хочется!

— Пойдемте! — принял Спиридонов неожиданное, но своевременное предложение.

— У вас аккаунт на "ЭлЭме" какой? — продолжил Лесоповалов беседу по дороге.

— Что такое "ЭлЭм"? — уточнил майор.

— Да бросьте?! Шутите? Как вы живете?! — обсмеял его Лесоповалов. — Это социальная сеть такая — "ЛицеМера".

Год назад купил своим домашним кокер-спаниеля и решил поискать комьюнити собаководов, чтобы советы почитать, опытных людей послушать. По поиску "кокер" наткнулся на страничку некой Маргоши, якобы местной заводчицы "Кокеров". Сразу попросился к ней в контакты. Потом только разглядел, что на страничке лишь пара фоток и несколько статей об уходе. Короче, скука и плагиат. Зато активность у хозяйки бешенная: по десять новых друзей каждый день во френдленте маячит. Подумал, может личные консультации какие ценные Маргоша дает? Спрашиваю: "Как кокеры расходятся?" Она: "А-а-атлично!" "Сколько стоят?" "Около сотни баксов за штуку!" "Дешево че-то", — говорю. — "На прошлой неделе из Энска привез за двести… Помесью, поди, приторговываете?" А она: "Не-е-е, чистяк! У нас тут любителей кокеров не много, смысла цены задирать нет. Народ щас по "Афганам", бурбулям и китайским хохлаткам все больше прикалывается" "Американские кокеры-то?" "Ага, колумбийские!" Интересно, думаю, про американских и английских спаниелей слышал, а колумбийские в диковинку. И тут она вылезла: "А вы себе брали или на продажу?" Говорю: "Себе! Давно в жизни радостных моментов не случалось, решил быт разнообразить..." Она: "Наших кокеров попробуйте, удовольствие гарантировано. Только предложение ограничено." И тут я начал просекать, что-то с этой собачницей не так. Любопытно жутко стало. Согласился сделать заказ. Она: "Одного брать будете?" "Ага!"— говорю. "3012 рублей на счет такой-то перечислите."

— Странная сумма, — удивился Спиридонов, стягивая с шампура куски шашлыка в тарелку.

— Мне тоже в глаза бросилась. Думаю, они так клиентов идентифицируют. Короче, цену сообщила, рекомендовала мне в друзья какого-то Мастера, а сама ушла в оффлайн. Френдю этого Мастера, он тут же скидывает ссылку на приложение, которое нужно установить. Знаете, есть такие приложения в соцсетях, которые ваши текущие координаты могут автоматически определить, как навигаторы? Чтобы чекиниться легче было.

— Френдю и чекиниться — что значит? — смущенно спросил Спиридонов.

— Френдить — в друзья добавлять, чтобы выборочно потом открывать доступ к разным вещам: фотки, например, показывать только "своим", а не кому попало. А чекиниться — значит отмечаться географически, где находился. Андерстенд?

— Да, понял.

— Ну, слава богу! Короче, вот. Устанавливаю это приложение-навигатор, тут же присылает электронное приглашение на встречу, у которой срок истекает через три дня.

— Это, типа, чтобы успел оплатить в эти три дня?

— Я именно так и подумал. На второй день перечислил деньги и жду, что дальше. Через час на страничке с назначенной встречей всплывает сообщение Мастера: "Друг, чеканись!" Улавливаете, зачем устанавливал давеча приложение? Жму "определить местоположение", и информация автоматически прописывается в моей Хронике. Я на работе тогда сидел. Через минут сорок-час на странице встречи появляются две фотографии от Мастера: вывеска "Вареники-Проджектс'' и туалетная комната изнутри. Клиентоориентированные ребята — все сделали, чтобы мне кладку удобно было забирать рядом с офисом.

Евгений слушал потерпевшего, затаив дыхание, и размышлял о том, что криминальный талант тоже, видимо, не пропьешь, и каждое время рождает своих "сонек, золотых ручек" и "профессоров мориарти".

— Иду в кафе, заказываю чай, направляюсь в туалет. Уборных там две: по фотографии определяю, какая именно. Закрываюсь и начинаю все обыскивать. Под подставкой с ершиком нахожу пакетик с белым порошком. Поднимать, конечно, не стал. Ушел. В этом и была моя ошибка: надо было в унитаз хотя бы спустить, не оставлять там. Вечером Мастер пишет сообщение: "Друг, если фотки заценил — ставь "лайк". Лайкнул, и тут же дружбе с Мастером пришел конец.

После этого меня любопытство еще пуще прежнего разобрало. Решил побольше про эту криминальную парочку, Мастера и Маргариту, разузнать и частное расследование затеял. Через две недели снова прохожу всю процедуру, оплачиваю, отправляю сообщение с работы и бегом в "Вареники". Пиво заказал для конспирации, в смартфон сижу пялюсь одним глазом, другим — за людьми наблюдаю. Девушка какая-то помятая подсела по соседству. Потом парень высокий зашел, воды заказал и сразу в туалет. Я за ним, встал прямо возле туалета. Он вышел, я сразу зашел. Проверил под ершиком, а кладки нет. Вернулся за столик свой. Тут же сообщение приходит с фотками… Туалет женский оказался. Я расстроился, что барыгу проглядел, что тот успел раньше кладку сделать. Пивка глотнул (не пропадать же ему, в самом деле) и пошел в уборную. Закладку опять не нашел. Совсем расстроился, пошел еще пивка выпил, подумал, может она в уборной, но в другом месте запрятана? Пошел искать. Почувствовал головокружение, язык онемел, подташнивать стало, потом резко парализовало сначала руки, потом ноги, и к земле потянуло со страшной силой. Слышу, дверь открылась. Лицо девушки увидел над собой, которая по соседству сидела. Парня не видел, но голос запомнил: наглый такой. Он говорит: "Не лезь не в свое дело, чувак, а то совсем мертвый будешь. Ритка, телефон забери, позырим, что нафотал". Она меня повернула набок, чтобы смартфон из джинсов вытащить. Это и спасло, когда рвота началась.

— Да уж. Авантюрный вы человек, Петр Степанович. В опасную игру ввязались. Нужно было в Госнаркоконтроль идти после первой закупки.

— Вы думаете, стоило? — ухмыльнувшись, спросил Лесоповалов. — Моя богатая практика борьбы с нарушителями показывает, что все не так просто. Но я надежды не теряю, пока такие неравнодушные мастодонты, как вы, попадаются. Не то, что Маркин ваш.

— Спасибо за комплимент, — стушевался Спиридонов. — Будем разбираться в вашем деле. Не удивляйтесь, если из Наркоконтроля пришлют повестку в ближайшее время.

Вот так свидетель! Вот так подробности!

Вернувшись в РОВД, Евгений предупредил, что уходит надолго работать по территории, а сам поехал на адрес Риты Зоркевич, сидеть в засаде. Уже стемнело, последний пирожок с капустой был съеден час назад, и под ложечкой начинало сосать, а в окнах квартиры номер восемь свет не загорался. Наконец к подъезду подошла девушка. Спиридонов узнал в ней беглую Маргариту. Поспешно покинул автомобиль, побежал к подъезду и успел подставить ногу в пролет, пока дверь не захлопнулась. Быстро поднялся по лестнице и застал наркоманку возле квартиры, пытающуюся трясущимися руками попасть в замочную скважину.

— Снова вы… — произнесла девушка, озираясь.

— Не удивлена? — спросил майор.

— Нет, заходите… Каннабиса нет… — предупредила она, заметив, как оперуполномоченный потянулся за кобурой.

Бой-френда действительно не было в квартире.

— Где Пряников?

— Не знаю, — безразлично ответила она и передала клочок бумаги, на котором простым карандашом было нацарапано одинокое "молчи!". — Записку оставил на прощание… Лучше б дозу мне оставил!

— Что делать собираешься? Молчать?

— Не знаю, — ответила Рита и обняла себя за плечи, пытаясь сдерживать постнаркотический озноб. — Покурить дайте.

Евгений протянул пачку.

— Вы мне диспансер организовать сможете?

Спиридонов понял, что пришло время разыгрывать очередную комбинацию:

— Тебе не диспансер, а нары сейчас светят, Рита. Владелец телефона тебя запомнил и показания готов дать. Ментоловые конфеты на экспертизе. Пойдешь не просто, как воровка, а по статье покушение на жизнь и здоровье. Пряникова еще не известно, когда поймаем. Будешь одна за всех кокеров чалиться, Маргоша.

— Мне на нары нельзя! Я там ломки не выдержу! — заволновалась наркоманка.

— Тогда молчать не стоит, — резюмировал майор, прикуривая Ритину сигарету. — Явку с повинной организовать смогу. Может, даже свидетельницей пойдешь по делу. А сейчас слушаю внимательно.

— Да-а, хреновый расклад! Каннабис, внатуре, джентльмен! Кинул меня тут одну, — Рита пустила скупую слезу и зашмыгала носом.

— Кто схему с Интернетом придумал?

— Каннабис.

— Чем банчили? — спросил Спиридонов, чтобы свериться с показаниями Лесоповалова.

— "Коксом" в основном.

— Твоя роль какая?

— Оператор по приему заказов.

— А как ты клиентов от настоящих собачников отличала?

— Очень просто! Только раз лоханулась с этим блоггером. Собачники начинают вопросы идиотские задавать: у вас там сучки или кабельки, а прививки все, а посмотреть можно подъехать? Таким начинаешь какую-нибудь плешь гнать.

— Каннабис за что отвечал?

— Координировал и товар развозил.

— Кто фасовал?

— Студент какой-то, фармацевт.

— Тайник дома?

— Раньше дома прятали, на кухне, в мешке с солью. Я ж с травки начинала. Потом Каннабис говорит: "Че ты у меня, не гламурная текла что ли?" И "снежок" дал попробовать. Втянулась. Когда деньги у меня закончились, товар весь из дома вывез и на героин посадил в целях экономии. Где сейчас тайник, не в курсе! — и, замечая недоверие во взгляде оперуполномоченного, добавила. — Правда!

— В ментоловые конфеты что закачивали?

— Ниче не закачивали! Как есть, толкали.

— А где брали?

— У Каннабиса сестра фармаколог. Он у нее в лаборатории пи… нул однажды. Потом еще раз вернулся к ботанам. Они на очке почему-то были по этому поводу: в ментуру не заявляли и еще ему отсыпали штук сто, чтобы отвалил. Че там внутри, не знаю. Только от этих жвачек приход очень спецовый: мне ломку снимали, дня два потом можно перекантоваться. Но постоянно на них сидеть нельзя — жуткий токс начинается. И с бухлом мешать тоже не айс. Никита на чистую попробовал. Сказал, что ламерам попрет, название придумал ("ментоловый зомби&quot и ценник на них охренитительный выставил, типа, эксклюзив. Гений маркетинга!

— Всеядные вы упыри! — психанул майор. — Сами травитесь непонятно чем, так еще людей гробите… Девки-то вам чем насолили?

— Какие девки?

— Которых задушили.

— Ничё ни про каких девок не знаю, — разволновавшись, затараторила наркоманка. — Вы мне под шумок мокруху щас пришьете что ли?

— Ну, ладно. Допустим, поверил. Что за человек у вас в УГРО?

Рита обиженно посмотрела на Спиридонова, который никакого сочувствия не испытывал, наркоманских тягот не разделял и, не делая скидок на нелегкую судьбу героинщицы, прокатывался по ней катком и настроился "колоть по полной".

— Капитан какой-то. Я его не видела ни разу. Он Каннабиса прессанул после случая со смартфоном. "Все, — говорит, — будете подо мной работать: информацию собирать на клиентов, мзду платить..." Иногда и товаром брать не брезговал. Постоянно с разных сим-карт звонил и писал: "Это Гарик, нужно то-то и то-то".

— Точно не видела? Если врешь — себе хуже сделаешь. Он же тебя просто так не оставит в покое.

— Да, понимаю, не дура… Не видела я его! — Рита сделала попытку поклясться перекрестившись, но запуталась в жестах и направлениях рук.

Евгений неодобрительно покачал головой и отправился к выходу.

— В отделение поехали, переночуешь, — предложил он уверенный, что девушка согласится. — А утром я тебе следователя приведу, показания дашь и чистосердечное напишешь.

— Не-е, я дома останусь, а завтра приду сама в десять, — отказалась Рита.

Спиридонов застыл в полушаге от двери, обернулся и посмотрел на девицу. Действовать нужно было тонко, психологично, чтобы ценный фигурант не сорвался с крючка.

— Не боишься?! — спросил он таким тоном, каким больше жути можно нагнать на человека, чем изобразить неравнодушие к его проблеме.

— А вы не боитесь? — передразнила его Рита. — Вдруг я завтра под протокол ничего не скажу или, вообще, не приду? Можете в засаде посидеть у подъезда, а утром меня отвезете, чтоб мне такси не вызывать… Шучу.

— Странно. Я почему-то не смеюсь, — раздраженно сказал майор и стремительно двинулся к выходу, размышляя, что эта бессовестная морда точно не пропадет: у барыги своего научилась торговаться, значит и со следователем сумеет договориться и имеет все шансы из подозреваемой в свидетели попасть.

Однако ситуация для майора складывалась снова каверзная, не давая ему и секунды продохнуть от работы. Посидел пять минут в машине с выключенным зажиганием, подумал, стоит ли на ночь оставаться для скрытого наблюдения, и чуть не уснул. Это и определило решение — поехал домой отсыпаться. А с самого раннего утра поднялся с головной болью и тревожной мыслью, что кинет его Маргарита Зоркевич, и что надо было вчера остаться и предотвратить ее попытку сбежать.

На девятичасовой планерке Спиридонов сидел кислый и заранее расстроенный.

— Ты что, Евгений, взгрустнул? — по-отечески поинтересовался подполковник Казаков. — У тебя из всех присутствующих меньше всего поводов для грусти. Если б Пряникова не задержал, наши бы ребята из ОБНОНа на след этого "ментального зомби" когда бы еще вышли?

— Ментолового, — поправил его Самохвалов.

— Да хрен с ним! — рассердился Казаков. — Главное, что бумагу на тебя, Женя, в управление буду готовить о назначении на должность старшего оперуполномоченного по особо важным делам. Вместе с Маркинской отправлю — этого "болезненного" за дело Филиппова есть мысль на старшего оперуполномоченного перевести. А ты учись у коллег, Самохвалов, а не начальство поправляй! Ну, ладно, идите, хлопчики, трудиться… Работа сама собой не сделается.

Хмурый Спиридонов вышел от начальника и заметил в коридоре Риту, ожидающую его около четырнадцатого кабинета. "Пришла все-таки!" — в душе майора заиграл туш, а мир вокруг стал на полтона ярче. Он впустил барышню в кабинет и попросил двадцать минут подождать, гостеприимно выставив на стол банку растворимого кофе, сахарницу, стакан и чайник с кипятком. Сам отправился обратно к Казакову.

Несомненно, Евгений был чрезвычайно рад, что наркоманка все-таки объявилась. Но по поводу всего остального испытывал смешанные чувства, ведь ему предстояло впервые в жизни накляузничать на коллегу и рассказать о своих подозрениях, как по доброте душевной они пригрели в отделе самого настоящего "оборотня в погонах". Высказывая веские аргументы в пользу того, что Маркин может быть недобросовестным полицейским, Женя припомнил и связал воедино все существенные факты, известные на данный момент: записи Алены Овечкиной о неком Гарике, приятельствующим с наркоторговцем Пряниковым, и попытку Игоря спрятать на месте преступления улику (телефон убитой), которая могла бы вскрыть факт знакомства погибшей с капитаном; запоротое Маркиным дело гражданина Лесоповалова о краже сотового и отравлении "ментоловым зомби", в котором подозреваемыми выступают гражданка Зоркевич и Пряников; о готовности наркоманки дать показания, согласно которым одним из фигурантов является некий капитан Гарик из УГРО, покровительствующий наркосиндикату.

С каждым Спиридоновским тезисом улыбка на лице Казакова становилась все трагичнее и кривее. Впервые за много лет он лично участвовал в допросе "свидетельницы" Зоркевич и по его окончанию молча покинул кабинет, уединился у себя и попросил временно его не тревожить.

Вечером начальник вызвал Спиридонова к себе:

— Женя, ты все сделал правильно, я хочу тебе сказать. Не успел тебя поблагодарить, что пришел первым делом ко мне, а не в службу собственной безопасности обратился. Я бы поступил также. Естественно, будет внутреннее расследование, однако я принял решение Игоря отстранить от дел немедленно, пока не началась проверка. Надеюсь, что все это окажется лишь стечением обстоятельств, но с такими вещами не шутят, — тяжело выдохнул Казаков и добавил: — Расстроился я, Женька!

Начальник достал из недр бюро графин с коньяком и две заготовленные для таких случаев рюмки. Разлил алкоголь, поднял одну и, крепко сжимая ее в руке, указал Спиридонову на оставшуюся:

— Одно радует, что в тебе я когда-то не ошибся...

— Спасибо за доверие, Алексей Михайлович. Мне сегодня еще по одному делу забежать надо. Можно я пить не буду? А то за руль садиться… — спросил майор нерешительно.

— Ладно! Иди, Спиридонов, — недовольно брякнул Казаков, отправляя вслед за первой отвергнутую рюмку коньяка.

Дело, о котором предупредил начальника Евгений, было, как и все последние его оперативно-розыскные действия, безотлагательным. Предварительно созвонившись с Пряниковой Верой, договорился встретиться с ней в девять вечера у памятника Менделееву, недалеко от НИИ.

Несимпатичная девушка призналась, что брат сутки тому назад с ней созвонился и попросил в течение часа привезти документы, кое-что из одежды в бар на Чапаева и занял пятнадцать тысяч рублей.

— Мне, видимо, не стоило этого делать? Просто, я решила, что Никитка снова попал в какую-то криминальную разборку, — оправдывалась Вера. — Это мой младший брат, вы тоже поймите… Я не могу в отношении него быть объективной. Мне его будет жалко всегда! Он из дома ушел в четырнадцать лет: с отцом поссорился, когда тот мачеху привел. Школу не закончил, естественно. Жизнь кувырком пошла. Я помогала, чем могла… — с какой-то глобальной безысходностью констатировала Вера.

— Вижу, вы девушка добрая и порядочная, — зашел Спиридонов издалека. — Просто стали жертвой обстоятельств. Нам известно, что Никита каким-то образом завладел одной из разработок вашего НИИ. Я ментоловые жевательные конфеты имею в виду, которые вызывают временный паралич, — пояснил старший оперуполномоченный. — Дело очень серьезное. Пострадало несколько человек, поэтому скандал неизбежен. Будет, наверно, несправедливо, если вас сделают козлом отпущения, поэтому прошу рассказать все, что вы в связи с фактом хищения знаете. А прежде всего — что в конфетах?

— Ну, смысла увиливать нет: без Гены эксперимент обречен, — печально вздохнула девушка. — Внутри ИС221 — препарат, который мы с Филипповым создали случайно в ходе проекта "Астмакалм". Побочный продукт, так скажем. В его основе — тетродотоксин, нейро-паралитический яд. В институте об этом ничего не знают...

— А кто предложил скрыть? — метко поинтересовался Спиридонов.

Вера покраснела и опустила глаза. Была бы виновата, не медля ни секунды сказала бы правду. Хитрый полицейский загнал своим вопросом девушку в тупик, вынуждая предать любимого мужчину и признаться, что злодейство Филиппову тоже было не чуждо.

— Я уже не помню, — неуверенно ответила она, пряча глаза. — Никита действительно похитил опытные образцы, когда однажды зашел ко мне в гости на работу. Пропажа обнаружилась не сразу. Потом попытался еще раз провернуть то же самое, но Гена уже взял проблему на себя. О чем-то поговорил с ним. Не знаю… — замялась Вера.

— Понятно. А что, в НИИ попасть так просто? И так легко что-то вынести оттуда? — удивился Спиридонов.

Вера взглянула на него с удивлением:

— Вы бабушку на вахте видели? Это вся наша служба безопасности.

— А препарат этот на людях испытывали? — подвел Спиридонов к главному.

— Да, — не задумываясь, ответила Пряникова.

Евгений замер в предвкушении криминальной истории о похождении двух сумасшедших ученых, пустившихся во все тяжкие, готовых травить невинных людей и уничтожать подопытных, заметая следы.

— Первой попробовала я как наименее ценный для проекта участник. Потом Гена как архитектор проекта! — вдохновенно произнесла романтическая Вера, устремив взгляд к небу.

— А вы не думаете, что Филиппов мог в обход вас вести эксперименты, в результате которых, он, собственно, и оказался под следствием?

Вера взглянула на оперуполномоченного злобной тигрицей, отвоевывающей у жестокой судьбы право на личное счастье.

— Зачем ему это? Я его всегда и во всем поддерживала. Гена не хотел афишировать перед руководством наше открытие. И имел на это все моральные основания, потому что заслуживал лучшего! Он должен был уехать отсюда! Уехать на встречу своей мечте! Туда, где его талант оценили бы по достоинству! — выпалила Вера в лицо оперуполномоченному, не сдержав возмущения, которое копилось и зрело в ней не один день.

— Ясно, — прервал ее измотанный майор, начиная заводиться от того, что девушка не способна критически думать о своем кумире и попустительствует ему во всем, занимаясь самоуничижением. — А какую конкретную выгоду Геннадий преследовал? Денег хотел? Славы всемирной?

— А, по-вашему, нельзя и того, и другого желать? — она снова сорвалась на эмоции.

— Можно, наверно. Только способов обогатиться есть несколько в данной ситуации. Один из них — сотрудничество с наркомафией. Ваш брат примерно год торговал ИС221 как наркотическим средством, известным под названием "ментоловый зомби". Год торговал! Слышите? Где-то нужно было пополнять запасы. Улавливаете ход моих мыслей?

— Гена на такое не способен! У него всегда были благородные намерения!

— Это все лирика, Вера… Вы сами себе боитесь признаться, до чего Гена мог опуститься, чтобы реализовать мечту, а что для него навсегда осталось бы делом принципа! — не сдержался и Спиридонов.

Он больше не мог беспристрастно терпеть мазохизм и слепую жертвенность, которыми сквозило из всех заявлений одинокой и влюбленной девушки.

— Вера, вас вызовут в Следственный Комитет в ближайшее время. Обдумайте все еще раз и взвесьте, стоит ли жертвовать собой ради недостойных людей? Людей, которые, по большому счету, пользовались вашей добротой и доверием! — выпалил Евгений, поднялся со скамейки и направился к стоянке, чертыхаясь и плюясь по дороге.

Первый утренний звонок следующего дня был адресован следователю СК Лисичкину, которому Спиридонов передал информацию о тетродотоксиновом наркотике и основных фигурантах этой запутанной истории (о Маркине, естественно, умолчал). Рассказал о тайных исследованиях Филиппова и амбициях молодого ученого, которые сам Спиридонов охарактеризовал как нездоровые, эмоционально приукрасив повествование, будучи злым на Веру за ее мученичество и уставшим от оперативных мытарств. Аркадий, в свою очередь, рассказал, что с подозреваемым у него сегодня запланирована последняя встреча перед переездом в СИЗО, и что Спиридоновская помощь как всегда своевременна и бесценна.

Пятого октября гражданин Филиппов по совету бесплатного государственного адвоката вознамерился продолжить молчаливый бойкот, пока следователь разными приемами пытался добиться от него чистосердечного признания в убийствах. Аркадий Лисичкин как обычно приветствовал Геннадия притворной доброжелательной улыбкой, вгрызаясь маленькими хитрыми глазками в его подноготную.

— Как чувствуете себя, Геннадий? Хорошо ли кормят? Наслаждайтесь… В СИЗО не до гурманства будет! Кстати, экспертиза постановила, что вы вменяемы, — сообщил Лисичкин, словно принес хорошие вести. — Лично я ни капли в этом не сомневался. Хотя, знаете, есть предрассудки в народе, что талантливые ученые все немного того, — Лисичкин покрутил пальцем у виска. — А вы, Гена, очень талантливы!

Выслушав неоднозначный дифирамб, молодой человек уставился на посетителя в замешательстве, не зная, что ожидать дальше.

— Ну, сами посудите: в тридцать лет сумели изобрести свой действующий препарат, — начал Аркадий тонкую игру ва-банк и сделал первый удачный ход, прервавший обет молчания подозреваемого.

— Вера проболталась? — спросил Филиппов.

— Про тетродотоксиновую конфету? Не только она. У вашего изобретения много фанатов, как выяснилось. В частности, подруга гражданина Пряникова утверждает, что вы не раз снабжали их наркокартельчик препаратом ИС221, который барыги потом толкали как наркотик под маркой "ментоловый зомби".

— Зомби?! — переспросил Филиппов и загадочно улыбнулся в пустоту.

— Да, зомби… Есть еще показания некого гражданина "Эл"., который утверждает, что этим же наркотиком он был одурманен в "Вареники-Проджектс" неизвестной криминальной парочкой, женщиной и мужчиной. Последнего он не видел, но слышал от него угрозы в свой адрес. Вы с Аленой Овечкиной, кажется, там же встречались в ночь убийства? Психологи говорят, что преступников часто тянет обратно на место преступления. Вы как считаете, есть в этом правда? — обратился к подозреваемому Лисичкин, словно вел досужий разговор о чем-то отстраненном. — В общем, скоро будут готовы результаты дополнительной токсикологической экспертизы останков Зябликовой и Овечкиной. Думаю, что на тетродотоксин они окажутся положительными. Можно, конечно, предположить, что потерпевшие были наркоманками и независимо от вас приобрели "ментоловый зомби", чтобы кайф словить. Но такие случайные совпадения, что обе оказались вашими знакомыми, обе умерли одинаковой насильственной смертью, остались без ботинок, которые позже нашли в вашем доме, ненароком наводят на мысль… А вы бы на моем месте о чем подумали?

— О том, что их убил я, — ответил Филиппов, печально склонив голову и прикрыв глаза левой рукой.

— И, к слову, по заключению судмедэксперта, убийца Овечкиной был левшой, — добавил Лисичкин, добивая Геннадия.

— Что мне светит? — задал вопрос подозреваемый.

— До двадцати лет лишения свободы. Есть смысл "чистосердечное" написать.

— Мне нужно кое-что обдумать, — сказал Гена, параноидально покачиваясь взад и вперед.

— Понимаю, понимаю, — совершенно нейтрально произнес Лисичкин. — Давайте в присутствии адвоката встретимся в понедельник?

Гена ничего не ответил и ушел в прострацию, игнорируя окружающую его действительность. Лисичкин про себя подивился, как такого маньяка можно было признать вменяемым, и тихонько вышел из комнаты для допросов, стараясь не тревожить подследственного.

Посетить Филиппова в понедельник Аркадий уже не успел, поскольку тот накануне покончил жизнь самоубийством. Дело было передано в суд и закрыто по факту гибели обвиняемого.

Тривиальная развязка непростой истории, где справедливое возмездие настигло не всех, как считал Спиридонов, терзаемый жаждой правды. Поднимаясь по ступеням трапа в салон самолета, он подводил итоги последних событий, словно мысленно перебирал четки:

— гражданин Пряников (криминальное прозвище — Каннабис) объявлен в федеральный розыск;

— его подруга, Маргарита Зоркевич, помещена в наркодиспансер и проходит по делам о "ментоловом зомби" и краже Лесоповаловского телефона свидетельницей;

— Вера Пряникова уволилась из института. Давать показания на брата она отказалась, воспользовавшись соответствующими статьями закона;

— Маркина Игоря после отстранения от дел практически сразу уволили из органов задним числом. Успела ли начаться проверка службой внутренней безопасности, Спиридонов не знал;

— журналистка Малахова, приятельница убитой Овечкиной, с адреса съехала и, по слухам, перебралась на "пмж" в столицу нашей родины, успев там уже поучаствовать в каком-то ток-шоу;

— маньяк-душитель Филиппов, виновность которого Спиридонов сначала поставил под сомнение, что позволило выяснить способ, которым тот одурманивал жертвы, 8 октября повесился в СИЗО, оставив предсмертную записку: "В глобальном смысле, девушек убил я — если бы меня не существовало, они бы не погибли! Я действительно их отравил. Жаль, что ничего нельзя исправить. Мои видеодневники в ячейке номер 55 в главном офисе "Зверьбанка ". Прошу передать их Пряниковой Вере. Это моя последняя просьба";

— он, Спиридонов, уже официально в должности старшего оперуполномоченного по особо важным делам, отправлен в долгожданный отпуск, в котором нужно усиленно отдыхать и отвлекаться от всей этой оперативно-розыскной суеты.

Отыскав свое кресло и на всякий случай сверившись еще раз с посадочным билетом, Евгений убрал ручную гладь в верхнее багажное отделение, занял место и стал изучать брошюру о правилах безопасности и мерах спасения на воздушном транспорте, настраиваясь на продолжительный полет. Взлет прошел, как говорится, без сучка и задоринки. Легкое чувство тревоги сменилось истомой, которая начиналась где-то на затылке и расходилась теплыми потоками по телу, склоняя Спиридонова ко сну.

— Уважаемые пассажиры рейса 356 ЭНСК — Пальма-де-Майорка, на борту самолета компании "Сибириада" вас приветствует капитан экипажа Николайчук Николай Николаевич...

Приветливо слащавый голос "Чкалова", лившийся патокой из динамиков, вмиг вырвал Евгения из объятий Морфея:

— Да, бросьте! Ну, на фиг! Что за совпадения?! — недоумевал Спиридонов.

Итак, начало отпуска было омрачено досадной случайностью. Раздраженный майор летел на Майорку, пытаясь на ходу применять правила рефрейминга и убедить себя, что поводов для расстройства у него нет. Успокоился на том, что доверить свою жизнь в руки заклятого врага, когда тот является летчиком экстра-класса, даже лучше, чем полагаться на незнакомца, который на поверку окажется каким-нибудь камикадзе.

В то же самое время в далекую африканскую страну под названием Бенин летело письмо, содержание коего Спиридонова огорчило бы еще больше, если бы тот владел французским и языком йоруба, на смеси которых оно было написано.

Здравствуй, мамочка!

От тебя уже год не было вестей. Как вы поживете? Как дела у бабушки Фолами? Как Алаба, взялся ли он за ум или также бездельничает? Как Дада, Ифе, Симисола, малышки? Очень скучаю по вам! Часто снится наша деревня и солнце. Здесь солнца мало. Обатала проклял за что-то эти земли. Посылает на них то жуткий холод, то духоту, то москитов. Оттого люди на проклятой земле такие злые и вечно хмурые.

Мама, с каким удовольствием я сейчас хотел бы оказаться дома и поесть твоих фу-фу. Съел бы штук двадцать за один присест! Тут редко случается вкусно поесть. Мой друг Абдул, он узбек, готовит замечательный плов — это такая ароматная каша с мясом. Вам бы понравилось!

Хозяева меня не обижают, заботятся. Хозяин Камиль постоянно говорит: "Поллукс, не будь дураком, учи русский!" Поллукс — мое русское имя, если ты забыла. Русский — очень сложный язык. А французский тут никто почти не знает. Абдул учит меня своему языку, поет песни своего народа. Я пою песни жаркой Африки. Так мы поем и скучаем по родным. Иногда плачем.

Мама, помнишь ты говорила, что духи-ориша и предки будут всегда наблюдать за мной и слышать мои призывы, где бы я ни находился, даже на краю света? Я тосковал без Адиса, и он стал являться мне во снах. Он сказал: "Брат мой Амади, я недоволен, что ты еще не бабалаво. Я был олоогун, имел благородное призвание и лечил людей, пока не прибыл в обитель Олоруна. Ты мой близнец! Твой путь — быть бабалаво! Эшу рассержен, что ритуал посвящения еще не завершен. Эшу хочет послать испытания, чтобы проверить твой характер. Страшащиеся смерти не достойны быть прорицателями. Эшу жаждет в жертву черную курицу. Не ходи больше к злым людям, брат, за черной курицей, туда, где в пламени костра осталось мое ара. Эшу сам пришлет ее к тебе, когда наступит час. Не будь трусом и помоги Эшу".

Черная курица явилась 3 июля в теле черной девы, когда я собирал травы на окраине города. В ее ухе было черное перо. Она не говорила, как человек. Она квохтала, как несушка. Ее ара было пустым сосудом, которое эми почти покинула. Ее глаза сказали об этом. Духи-ориша окружили нас и шептали мне в уши, что я должен забрать ее эми для Эшу. Я взял ее крепко за шею и забрал эми. Я думал, что этого будет достаточно, чтобы задобрить Эшу. Но Адис пришел снова во сне и сказал, что Эшу все еще не доволен и просит новую жертву — белого ягненка.

Две недели назад я работал в парке и услышал в тишине ночи блеянье барашка. Белый ягненок явился в теле белой девы. Ее ара было таким же слабым и пустым, готовым отпустить эми. Духи-ориша снова наблюдали за мной. Эми покинула ее тело очень быстро.

Мама, весь следующий день я проплакал. Я понял, что не достоин быть бабалаво. Я трус, мне не нравится забирать эми у людей! Но Адис вчера пришел снова и был зол. Сказал, что я предаю его опять, как тогда, когда струсил и убежал, оставив его со злыми людьми. Сказал, что у меня осталась последняя попытка, и я не могу его подвести, иначе я покрою позором имя нашей семьи и навлеку проклятие на потомков. Ненасытный Эшу теперь просит в жертву молодого быка…

Мама, что мне делать? Мне нужен твой совет! Очень нужен! Я не хочу больше убивать людей и боюсь мести Эшу.

Пожалуйста, возьми часть денег, которые я прислал в сентябре, поезжай в центр с Алабой, найдите там компьютер с Интернетом и отправьте мне письмо на адрес amadi@Siberian.ru. Алаба знает как. Почтой не выйдет. В России у меня больше не будет постоянного адреса. Хозяин Камиль нас часто перевозит с одного места на другое.

Твой любящий сын, Амади Кутуку Кучо.