Инициатива наказуема

Невообразимый грохот вырвал Дракона из сладкой полудремы. От испуга он резко дернулся и больно стукнулся головой о потолок пещеры.

«Ах, хулиганы, что удумали!»

За свою долгую жизнь он всякого насмотрелся. Как только рыцари не вызывали его на бой — и грозные речи произносили, и льстивыми уговорами выманивали, и ноты протеста слали. Больше всего Дракону нравилось, когда у входа в пещеру разводили костер и поджаривали барашка. Но то, что происходило сейчас, ни на что не походило.

Он втянул ноздрями воздух. Странно, рыцарем не пахнет. Зато в нос ударил пьянящий, такой восхитительный, манящий аромат, что у Дракона закружилась голова. Не поверив обонянию, он осторожно высунул морду наружу.

У входа в пещеру стояла Дева неописуемой красоты. Высокая, статная, кровь с молоком. Толстая русая коса ее, перекинутая через плечо, спускалась до самых бедер, весьма аппетитных на вид. Алый сарафан обтягивал упругую грудь. Огромные синие глаза Прекрасной Воительницы гневно сверкали.

Дракон задохнулся от восхищения.

Дева прекратила колотить железным половником по кастрюле и уперла руки в крутые бока:

— Ты пошто, душегуб окаянный, моего мужика проглотил? – Вопросила она голосом настолько суровым, что Дракон на мгновение усомнился в правильности своего поступка.

Он медленно выполз из пещеры, вальяжно прошелся вокруг красавицы, выгибая спину и поводя хвостом, позволяя ей хорошенько разглядеть себя. Не удержался и все-таки бросил взгляд назад, чтобы полюбоваться, как серебристая чешуя переливается на солнце. С трудом погасил самодовольную улыбку.

— О, Прекрасная Дева, — начал он давно отрепетированную речь, — вижу, что пришла благодарить меня! Не стоит. Мог ли я остаться в стороне и не откликнуться на твой зов о помощи? Мог ли я, услышав….

— Какой еще такой зов о помощи? – грубо перебила его Дева, нахмурив брови.

Дракон замер в изумлении.

— Так не ты ли на днях желала, чтобы мужа твоего дракон проглотил? На всю деревню, между прочим, кричала.

— Да мало ли что я могла в сердцах крикнуть! – возмутилась Дева и топнула ногой. – Не тебя ж лично просила, чего полез?

— А не ты ли по три дня отсиживалась в погребе у крестного, когда муж твой с топором за тобою гонялся, перебрав хмельного вина?

— Да что ты понимаешь, изверг! Зато когда трезвел, подарки дорогие дарил да прощение на коленях вымаливал.

— А не ты ли все время лицо платком закрывала, пряча синяки, что муж тебе поставил кулачищами своими огромными?

— Бьет, значит, любит, — выдала Дева убойный аргумент. – И вообще, супруги бранятся, третий не лезь. Так что возвращай назад моего мужика!

— Так…, — от растерянности Дракон не находил слов. – Но этот процесс необратимый. В смысле переварился он уже.

— Ах вот, значит, как? – глаза Девы угрожающе сузились. Дракон почуял неладное. – Раз лишил ты меня кормильца, то отныне тебе за меня и ответ держать. Здесь теперь жить буду! – постановила Дева тоном, не терпящим возражений.

***

— Ры-ы-ы-ца-а-а-рь.

Молодой человек, прилегший на полянке отдохнуть, встрепенулся. В порыве легкого ветерка ему послышался едва уловимый зов.

— Ры-ы-ца-а-рь, — прозвучало более отчетливо.

Парень вскочил на ноги, выхватил меч, выставил его перед собой и стал нервно оглядываться по сторонам, ища источник звука.

— Кто здесь?

— Это я, Прекрасная Дева-а-а-а, — издалека до него донесся женский голос.

— Где ты?

— Меня похитил Ужасный Дракон и держит в своей пещере. Спаси меня, о, Благородный Рыцарь!

— А как ты со мной разговариваешь? – подозрительно спросил молодой человек.

— Я попросила весенний ветерок донести до тебя мои слова. Если ты не спасешь меня, я погибну, – Дева всплакнула.

Видимо, такое объяснение волне удовлетворило Рыцаря, потому что он поспешно собрал вещи и вскочил на коня.

— Я спешу к тебе, о, Прекрасная Дева! Жди меня!

— Надо ехать в другую сторону. Нет, еще левее бери, там тропинка, она выведет тебя к пещере Дракона-а-а-а.

Рыцарь пришпорил коня и скрылся среди деревьев. Из-за пышных зарослей кустарника вылез Дракон и с замиранием сердца посмотрел ему вслед. Парень молод и красив, может, польстится на него мерзкая баба и уберется, наконец, из его пещеры.

Да будет проклят тот день, когда он решил спасти ее!