Глава 3. Прекрасный Принц

— Каким же жестоким человеком надо быть, чтобы заставлять слабую девушку таскать тяжести. И все ему нипочем. Словно я тягловая лошадь. Или мул, — Абигайл плелась позади колдуна и непрерывно ворчала себе под нос. Корзина так и норовила завалиться назад, поэтому пришлось скрючиться в три погибели. — Изверг как есть. Сатрап. Мучитель. Работорговец троллий. Лучше бы уж так и сидел себе в тюрьме. И чего его король опять не изловил?

— Со мной не так-то легко справиться, — голос Грина заставил ее вздрогнуть, она не рассчитывала, что он услышит. — Все-таки я — не продавщица фиалок.*

— Я заметила, — Абигайлл было так обидно, что после пережитого ужаса ей еще и тяжелую корзину нести приходится, что весь ее страх перед колдуном исчез. — Ты ничем не лучше дракона. Такой же холодный и бездушный, — она постаралась просверлить взглядом дырку в спине Грина, но он продолжал как ни в чем не бывало шагать дальше. — Вот возьму сейчас и брошу яйцо.

Она остановилась, сняла корзину и поставила ее на землю. Грин тоже остановился, медленно повернулся и окинул ее задумчивым взглядом. Стоит такой невозмутимый, поди догадайся, о чем он думает, из-за морока даже не поймешь, сердится или нет.

— Разумеется, ты можешь бросить это яйцо и отправиться без гроша в кармане куда глаза глядят. Возможно, даже успеешь пройти довольно много, прежде, чем стать жертвой разбойников. А я тем временем вернусь в замок и на следующий год приведу другую девушку. И буду приводить их сюда до тех пор, пока не получу новое яйцо.

С каждым его словом она чувствовала себя все более ничтожной и глупой. Он еще не закончил говорить, а Абигайл уже поняла, что Грин все равно настоит на своем, и спорить с ним бесполезно.

— Но есть и другой путь, — продолжал колдун. — Ты донесешь это яйцо до замка, получишь неплохое вознаграждение и сможешь вернуться в деревню как настоящая героиня — потому что мне больше не потребуются жертвы — и жить с сознанием того, что спасла немало невинных душ.

Абигайл нахмурилась, соображая. Он сказал...

— Вознаграждение? Ты готов заплатить мне?

Грин поморщился.

— Да. Лишь бы не слышать твоего нытья.

Абигайл пропустила мимо ушей нелестное замечание, мысли ее были совсем о другом. Она подозрительно прищурилась:

— А ты многое готов отдать за него.

Грин недобро сверкнул глазами.

— Даже не думай шантажировать меня. Мне и так пришлось выполнить немало условий. Только раз в году, в определенный день, обязательно девушка, никакой магии и еще троллья куча ограничений, — Колдун все больше заводился, воздух вокруг него сгущался, превращался в серое марево. Он наступал на Абигайл, подошел к ней почти вплотную и шипел прямо в лицо. — Ты даже не представляешь, моя дорогая Абигайл, как я устал от всего этого. И скорее позволю тебе разбить это проклятое яйцо, чем требовать от меня хоть медный грош.

Она смотрела в темные глаза Грина, сейчас похожие на грозовые тучи, и видела в них себя — привязанную к дереву, как тогда, на костре, рядом три здоровых мужика, ухмыляются, щупают ее, один уже расстегивает штаны. Она с трудом разомкнула мгновенно пересохшие губы:

— Ладно, я поняла. Поняла, слышишь?

Абигайл наблюдала, как быстро исчезает марево, вокруг становится светлее, опять загомонили птицы, а на лицо Грина вернулось невозмутимое выражение, и сердце ее словно отпустила когтистая лапа. Она, наконец, смогла вздохнуть.

Грин зашагал дальше, ей пришлось опять взвалить корзину за спину и догонять его. В воздухе повисло тягостное молчание. Оно давило, казалось, его можно потрогать, но Абигайл настолько устала, что не хотела нарушать его.

— Сама подумай, с какой стати я должен был что-то объяснять? — не выдержал, наконец, Грин. — Мы заключили сделку, остальное не важно.

— Нет, важно, — от того, что он заговорил, где-то в глубине души приятно потеплело. — Гораздо легче переживать неприятности, если знаешь, для чего это нужно. Ты не помогаешь мне, потому что тогда яйцо потеряет волшебную силу?

Грин усмехнулся.

— Нет, мне нравится наблюдать за тем, как неуклюжая девчонка собирается разбить хрупкую вещь, за которой я охочусь почти пятнадцать лет.

Абигайл ахнула.

— Так долго!

Грин посмотрел на нее и грустно улыбнулся.

— Да, долго, — он вздохнул. — Я бы мог достать это яйцо, не выходя из замка. Или нанять шайку головорезов, и они принесли бы мне его вместе с головой дракона, — он немного помолчал, и вдруг ударил палкой о землю. — Отвратительно, когда обладаешь огромной силой и не можешь ею воспользоваться.

Абигайл сочувственно покачала головой.

— И все-таки, зачем тебе яйцо?

Грин сделал вид, будто что-то вспоминает.

— Не помню, говорил ли я тебе, что ты слишком любопытна?

— Да, всего лишь триста восемьдесят четыре раза.

***

Солнце клонилось к закату, когда они вышли на Королевский тракт. Абигайл уже ног под собой не чувствовала, а до деревни, что виднеется на горизонте, еще топать и топать. Грин что-то долго разглядывал в противоположной стороне, потом удовлетворенно кивнул.

— Превосходно. Мы как раз вовремя.

Абигайл насторожилась.

— Что-то должно произойти?

— Здесь мы с тобой расстанемся, — Абигайл тут же собралась возмутиться, но он перебил ее. — Не переживай, я знаю, что делаю. Вот возьми, это тебе на ночлег, — он протянул потрепанный кошелек. — Через два дня я буду ждать тебя у мельницы. Не стоит никому рассказывать, что у тебя в корзине. Придумай что-нибудь, например, — он неопределенно помахал рукой в воздухе, — что везешь пирожки больной бабушке.

— Боюсь, бабушке столько не съесть, — Абигайл грустно улыбнулась. — Скорее уж семерым гномам.

— Хорошо, пусть будут гномы, — согласился Грин. — И… — взгляд его затянулся едва заметной дымкой. Он протянул руку и коснулся пальцами щеки Абигайл, — постарайся не терять голову.

Ей вдруг нестерпимо захотелось броситься ему на шею и, словно маленькой, умолять не оставлять ее одну.

— Мне будет легче, если ты скажешь, что меня ждет.

Грин, убрал руку, и, как обычно, растянул губы в улыбке.

— Тебе понравится. Обещаю.

И исчез. Абигайл осталась одна. Вокруг поле, поросшее высокой травой, небольшая березовая роща, за которой скрывается дорога. Бешено стрекочут кузнечики. И что ей прикажете делать?

— Да, чуть не забыл, — раздался голос колдуна прямо над ухом. Абигайл огляделась — никого, — я буду присматривать за тобой. Даже не думай сбежать.

«Вот зануда, заладил одно и тоже, — она мысленно отмахнулась от колдуна. — Куда бежать-то?»

В этот момент до нее донесся конский топот, и уже через минуту из-за рощи показалась карета в сопровождении небольшого отряда всадников. Металлические нагрудники и шлемы с пышным голубым плюмажем ослепительно сверкали в лучах заходящего солнца, фиолетовые плащи гвардейцев прикрывали бока белоснежных лошадей. На козлах золоченой кареты восседал важный возница с длинными усами, облаченный в лиловые кафтан и высокую шляпу.

Абигайл поскорее схватила корзину и отпрыгнула подальше на обочину. Не хватало еще, чтобы ее затоптали, с этих богачей станется. Но лишь карета поравнялась с ней, возница натянул вожжи, и четверка коней в лавандовых попонах послушно замерла на месте. Дверца кареты с королевскими лилиями открылась и …

Абигайл забыла, как дышать.

— Надеюсь, моя карета не запачкала Вас? — молодой человек ослепил ее белозубой улыбкой и ловко выпрыгнул на дорогу, даже не откидывая ступеньки. Он оказался на голову выше Абигайл, широкоплечий, статный. Густые русые волосы, уложенные крупными волнами, едва касались плеч, родинка на правой щеке притягивала взгляд. Бархатный голубой камзол сочетался с цветом глаз, а высокие сапоги из мягкой кожи и шпага с эфесом, усыпанным драгоценными камнями, завершали образ Прекрасного Принца.

— … мне кажется, я напугал Вас, — словно в тумане донеслось до Абигайл. Так вот, что имел в виду Грин! И вот почему советовал не терять головы. Верно, не терять головы! Она очнулась как раз вовремя, чтобы расслышать: — Позвольте представиться, меня зовут Принц Джеймс из Королевства Лесных Фей.

Он поклонился Абигайл словно знатной даме. Ах, Грин, не мог наколдовать ей платье поприличнее? В ответ она присела в реверансе, как ей показалось жутко неуклюжем, и выдавила:

— Абигайл Ленскот из «Козьего Дола».

— Я так рад нашему знакомству, — Принц Джеймс в очередной раз сверкнул улыбкой. — Вы направляетесь домой? — Абигайл кивнула. — Окажете мне честь, позволите подвезти Вас.

Ничего себе, он со всеми встречными крестьянками так любезен? Или это дело рук колдуна? А, неважно. Главное, что ей не придется тащить на себе корзину, она прокатится в карете да еще в обществе такого красавчика. Ииииии!

— Эй, Бертран, — между тем обратился Принц Джеймс к кучеру. — Мы будем проезжать «Козий Дол»?

— Да, Ваше Высочество, — раскатисто пробасил тот в ответ.

— Великолепно, — казалось, для Принца нет большей радости. — Так что Вы скажете, прекрасная Абигайл? Прошу, не отказывайте мне, ехать в одиночестве — настоящая пытка!

Он протянул руку, и Абигайл как зачарованная вложила в нее свою. Принц Джеймс помог ей забраться в карету.

«О, Грин! — мысленно пропела она, усаживаясь на обитое алым бархатом сидение. — Еще чуть-чуть и я начну тебя обожать!»

Его Высочество легко, словно пушинку, подхватил корзину и собрался пристроить ее позади кареты.

— Нет, нет, — Абигайл высунула голову наружу и замахала рукой, — можно ее поставить на сидение?

— Конечно, — Джеймс с трудом запихал корзину внутрь кареты. — Она такая тяжелая. Что Вы везете?

— О, ничего особенного. Бабушка собрала мне пирожков в дорогу, — она невинно похлопала ресницами и очаровательно улыбнулась.

***

Абигайл стояла у дороги и не могла отвести взгляда от исчезающей в вечерних сумерках кареты. Вот и все, кончилось ее счастье. Два дня пролетели как один миг, Принц Джеймс отправился дальше, а она осталась одна возле мельницы и чувствует себя так, словно...

— Мне казалось, он никогда не отпустит твою руку, — раздался знакомый голос, как только карета скрылась из вида. — Так и будете прощаться до утра.

Абигайл развернулась и широко улыбнулась Грину.

— Никогда не думала, что скажу это, но я рада тебя видеть! — она закинула корзину за спину и бодро зашагала по дороге к замку.

— Никогда не думал, что услышу это, — колдун захромал рядом. — Но мне приятно.

— Если бы не ты, я никогда не познакомилась с Джеймсом, — Абигайл так и распирало рассказать о путешествии.

— О, уже просто Джеймс, — скептически заметил Грин. — Он так быстро сумел очаровать тебя? Видела бы ты сейчас свою глупую улыбку.

— Да! Да! Да! Ты просто не представляешь, какой он!

— От чего же не представляю?

— Такой красивый… — Абигайл мечтательно разглядывала облака.

— Я бы назвал его смазливым.

— … благородный...

— Напыщенный индюк.

— … милый...

— Подхалим.

— … воспитанный...

— Дамский угодник.

— Да брось, ты просто завидуешь, — Абигайл поправила заплечные ремни. — Ты о нем ничего не знаешь.

— Я знаю то, что он не вернется. Абигайл, он уехал, и не стоит мечтать о несбыточном.

— А вот и не правда. Мечтать всегда стоит. Ты забыл — Золушка доказала, что за принца может выйти любая.

— Это та самая Золушка, которую Злая Мачеха заставила работать прислугой?

— Именно, — если бы не корзина, Абигайл поскакала бы вприпрыжку.

— А тебе известно, что она была урожденной графиней Тальгримм?

Прыгать расхотелось.

— Нет. С чего ты это взял?

— В те времена я вел не такой замкнутый образ жизни. Будущий король Тристан всего лишь собирался приударить за хорошенькой служаночкой, но вдруг выяснилось, что она благородного происхождения. Мачеха грозилась устроить нешуточный скандал, и чтобы замять его, придумали историю с балом и потерянной туфелькой, обвешанную романтичной чепухой. А такие дурочки, как ты, в нее тут же поверили.

— Тебя послушать, так все принцы — подлые соблазнители, — Абигайл брезгливо наморщила носик.

— Так оно и есть.

— Тогда как объяснить, что за все время, что мы провели наедине, Принц Джеймс ни разу не попытался до меня даже пальцем дотронуться?

— Тем, что он не дурак и умеет учиться на чужих ошибках. Прежде всего, он должен был узнать, кто ты такая, убедиться, что у тебя нет родственников и гроша за душой, что никто не вступится за твою честь, и лишь после этого назначить свидание в уголке потемнее.

— Я не верю тебе, — Абигайл уже хотелось ударить противного колдуна, походя разбивающего ее мечту.

— Хорошо. Он сказал тебе, куда едет?

— Да. В гости к королю Ульриху в Страну Поющих Колокольчиков.

Они дошли до замка. Грин сделал замысловатый жест рукой, отпирающий ворота.

— Он едет к королю Ульриху, чтобы посвататься к его дочери, — Грин открыл дверцу в воротах и жестом пригласил Абигайл войти. — Сдается мне, это немного разные вещи.

Сердце ее больно ударилось о грудную клетку. Она не сдвинулась с места.

— Скажи, что только что придумал это, — она с трудом различала лицо колдуна сквозь навернувшиеся слезы.

— Мне очень жаль, — в тихом голосе Грина слышалось сочувствие, — но это действительно так.

Абигайл медленно переступила порог. Вот она и вернулась. Кажется, с тех пор, как они с Грином покинули замок, прошло не шесть дней, а целая вечность. Столько всего произошло, она изменилась, стала другой, а здесь все по-прежнему. Тот же огромный купол тает в сгущающемся мраке, те же холодные взгляды безучастно взирают с портретов, то же гулкое эхо убегает вдоль коридора. Ее вдруг осенила мысль.

— Но он может передумать! — она с надеждой посмотрела на Грина. — Конечно, он может передумать жениться на принцессе и приехать за мной.

— Может, — без энтузиазма согласился Грин, лишь бы поскорее закрыть неприятную тему. — Давай-ка отнесем яйцо в лабораторию.

***

— Просыпайся. До полуночи осталось не так уж много времени. Надо подготовиться.

Грин тряс Абигайл за плечо. Что ему нужно? Она так сладко спала, ей снился Джеймс. Он прискакал верхом, ловко спрыгнул с коня, схватил Абигайл в объятья, заявил, что жить не может без нее, и только-только собирался поцеловать, как тут встрял колдун.

— К чему? — она села на кровати и от души зевнула.

— Узнаешь. Одевайся. Жду тебя в лаборатории.

Грин вышел из комнаты. Абигайл с сожалением посмотрела на подушку, но все же поднялась и потянулась за платьем. С колдуном спорить бесполезно, если ему что-то понадобилось, значит, не отстанет.

В лаборатории оказалось неожиданно светло, вдоль стен стояло дюжины три подсвечников с горящими свечами, а под потолком в прозрачном шаре метались светящиеся жуки. Посреди комнаты средних размеров стоял простой деревянный стол, рядом чугунный котел над уже растопленной горелкой. У дальней стены стеллажи, заваленные колбами, коробочками, мешочками, баночками, какими-то таинственными инструментами. Вдоль боковых стен высились шкафы со стеклянными дверцами, до отказа забитые книгами в старинных переплетах.

Грин сунул ей в руки небольшую железную клетку и тут же вернулся к стеллажам.

— Поймай в подвале трех мышей. Живых.

— Что?!

— Поторапливайся, — он открыл крышку большой банки, понюхал, сморщился и отложил щепотку склизких корешков в отдельную пиалу.

— Погоди, мы так не договаривались. Ты говорил, что мне надо всего лишь принести яйцо дракона.

— Ты, кажется, собиралась заработать вознаграждение. Так?

— Так.

— Тогда бери клетку и делай, что я говорю. Да поживее!

— Я их боюсь.

— Ты не побоялась зайти в пещеру к дракону, — Грин достал следующую банку, — а теперь говоришь, что не способна поймать каких-то трех маленьких пушистых грызунов? Не смеши меня.

— Да я даже не представляю, как к ним подступиться!

Грин пожал плечами. Десяток жирных белых опарышей отправился в следующую пиалу.

— В подвале полным-полно мышей, они настолько обнаглели, что ничего не боятся. Просто хватай их за хвост и кидай в клетку. Это не сложно. Не забудь факел, там темновато.

— Надо было соглашаться на костер. Подумаешь, немного бы помучилась, зато сейчас уже нежилась в раю и пила нектар.

— Ведьмы не попадают в рай.

— Ты же знаешь, что я не ведьма. Я знахарка. Это разные вещи.

Грин загадочно усмехнулся.

— Сегодня тебе придется побыть немного ведьмой.

***

Что он имел в виду, Абигайл поняла, когда вернулась из подвала. Она бросила на стол клетку с тремя серыми грызунами, скрестила руки на груди и свела брови.

— Получай своих мышей.

Грин растянул губы в улыбке.

— Я знал, что ты легко справишься.

— Легко?! — Абигайл чуть не задохнулась от возмущения. — Да ты даже представить себе не можешь, какого страха я натерпелась. Даже в Зачарованном Лесу и то было не так страшно. Между прочим, у тебя в подвале очень скользкие ступени.

— Я же говорил, здесь некому прибираться, — Грин бросил в горелку пару поленьев. Вода в котле закипала.

Абигайл сердито фыркнула и оглядела стол. Он был заставлен плошками с омерзительными на вид … она даже не знала, как это назвать. Дохлые жуки, опарыши, полусгнившие корешки, лапки летучих мышей, глаза крыс. Фу! Абигайл передернула плечами и перевела взгляд на более привычные травы — зверобой, беладонна, котовник, шафран, душица. Что колдун затеял?

— Ты хочешь совершить какой-то ужасный ритуал?

— Не я, а ты. И всего лишь варить зелье, — Грин сунул ей в руки половник размером с ножку стула

— Я?! А с чего ты взял, что я соглашусь? Я в твои игры играть не собираюсь.

— Это не обсуждается, — Грин поставил возле стола табурет, уселся на него и оперся на трость. — Зелье должна варить ты. Кто из нас двоих знахарка?

— Даже не...

— Двести золотых.

Абигайл молчала в нерешительности. От таких денег не отказываются, на них можно купить дом и жить безбедно несколько лет.

— Пятьсот, — выдохнула она на удачу.

— Двести пятьдесят. Это последняя цена.

— Так не честно, — уже для вида поломалась она.

— Правила здесь устанавливаю я. Хватит болтать и раздевайся.

— Это еще зачем?

— Затем, что зелье должно быть сварено в полночь в полнолуние голой ведьмой, — колдун говорил абсолютно серьезно. — Пошевеливайся.

— Не буду я раздеваться! — заявила она, уже зная, что будет.

— Если сама не разденешься, мне придется тебе помочь, и поверь, церемониться я не стану.

Абигайл помялась.

— Хорошо. Отвернись.

— Да ладно тебе, — скривился Грин. — Думаешь, мне нужны твои прелести?

— Только попробуй сказать, что они тебе чем-то не нравятся, — злобно зыркнула она на колдуна и принялась стягивать платье.

Через десять минут она напрочь забыла о своей наготе. Абигайл как сумасшедшая носилась по лаборатории, выполняя указания Грина, кидая ингредиенты в котел и задыхаясь от едкого пара, валившего от варева, то и дело менявшего цвет. Распущенные волосы намокли от пота и противно липли к спине, ступни не чувствовали холода, идущего от каменного пола. О боязни мышей и пиявок она уже не думала.

— Теперь половину ужа.

— Как?!

— Отруби ножом.

— Он же извивается!

— Замахнись посильнее.

— А какую часть кидать?

— Ту, что с головой.

Когда все плошки оказались пусты, Грин приказал все убрать со стола и достать яйцо.

— Держи молоток.

— Ты предлагаешь мне его разбить? — догадалась Абигайл, сдувая с лица прядку волос.

Грин, необыкновенно довольный, со сверкающими глазами, одобрительно кивнул.

— Ты быстро соображаешь. Если хорошенько меня попросишь, возможно, возьму тебя в ученицы.

— Не дождешься, — Абигайл зло замахнулась молотком.

Скорлупа разлетелась на части, в нос ударил резкий тошнотворный запах, от которого закружилась голова. Придя в себя, Абигайл взглянула на стол и едва удержала очередной рвотный позыв. В половинке скорлупы, среди ломких серых осколков и желто-зеленой слизи трепыхался новорожденный дракончик. Он был похож на синюшную общипанную курицу с тонкой длинной шеей и тощим крысиным хвостом. Закрытые веки дергались, словно он пытался, но никак не мог их разлепить.

Грин вложил в руку Абигайл тесак.

— Как только он откроет глаза, то обдаст тебя огнем. Отруби ему скорее голову.

— Но… он же живой, — еле слышно прошептала она.

— Или ты, или он, — так же тихо ответил Грин.

Но она не могла. Одно дело разбить яйцо или разрубить ужа, и совсем другое снести голову новорожденному дракону размером с упитанного поросенка.

— Скорее, — нетерпеливо прошипел над ухом Грин.

Она замахнулась. Сейчас. Еще чуть-чуть, только соберется духом. О, боже, она же совсем голая! Нет, надо думать о драконе и его шее. В этот момент глаза звереныша распахнулись — ярко-оранжевые, с вертикальными узкими зрачками — и Абигайл увидала в них свою смерть. Рука опустилась уже не зависимо от ее желания, и голова дракончика отскочила в сторону в тот момент, когда из ее пасти вылетел сноп огня. Одновременно Абигайл почувствовала мощный толчок в бок и упала на пол.

— Скорее, вырежи сердце, пока оно еще бьется, — крикнул Грин, туша огонь.

Уже без малейшего сожаления она вскрыла обезглавленную тушку и вынула маленькое, чуть больше дикого яблочка, измазанное в зеленой крови сердце. Оно едва билось, похожее на задыхающуюся на берегу рыбу.

— В котёл! — гаркнул Грин.

Абигайл вздрогнула и уронила сердце прямо в варево. Над котлом взвились клубы вонючего пара, всю лабораторию заволокло непроницаемым дымом. В горле защипало, глаза заслезились. Абигайл закашлялась, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. К счастью, дым быстро рассеялся — Грин открыл окно.

— Как ты? — спросил он, подходя к котлу и заглядывая внутрь.

— Пока жива, — прохрипела Абигайл и тоже заглянула в котел.

Жидкость, до сих пор мутная, превратилась в кристально-прозрачную, в котле не осталось ни следа тех ингредиентов, что Абигайл кидала в него, словно и не варила до этого ничего.

— И последний штрих, — Грин протянул ей маленький холщовый мешочек. — Пыльца фей.

Абигайл высыпала золотистый порошок в воду, отчего та засверкала сотнями искринок. Грин нервно сглотнул и взял со стола золотой кубок.

— Налей.

Абигайл, орудуя великанским половником, наполнила кубок и затаила дыхание. Грин смотрел на зелье безумными глазами, словно это было не странное варево, а нечто самое вожделенное, желанное, смысл его жизни. Затем он взглянул на Абигайл и залпом осушил кубок.

* — здесь Грин имеет в виду еще не написанную сказу о Короле, женившемся на цветочнице.