С днем рождения!

В машине мы ехали молча. Я тупо смотрел в окно на выбеленный снегом город, Ник — на дорогу перед собой.

— Ты извини, — внезапно сказал он.

— За что?! — я отвернулся от окна и недоверчиво уставился на студента. Если честно, это мне полагалось прощения просить за испорченный день.

— За то, что я так на тебя… — Ник запнулся в поисках подходящего слова.

— Наехал? — подсказал я.

Он кивнул.

— Ничего. Не парься. В общем-то, я заслужил.

Ник тряхнул головой:

— Ладно, проехали. Ты наверное есть хочешь?

Я сглотнул голодную слюну:

— Ну, в общем, от тунца я бы щас не отказался.

— Нет, серьезно, — студент глянул на меня и вдруг озорно улыбнулся. — Чего тебе хочется? Китайскую кухню? Греческую? У тебя же день рождения, вот и выбирай.

— Ты… — выпучился я на Ника, — помнишь?!

— Конечно, помню, — он укоризненно покачал головой. — Четырнадцатилетие, большой день. Я хотел тебя еще там при всех поздравить, — его подбородок дернулся назад, — но почему-то у меня возникло чувство, что тебе бы это не понравилось.

Я снова сглотнул, теперь уже от облегчения. После всего заставить Никовых родственничков спеть «хэппи бёздэй» было бы чистым садизмом.

— Так что есть будем? — напомнил студент.

— Как насчет итальянской кухни? — предложил я. — Например, пиццы?

Ее, по крайней мере, ножом вроде пилить не обязательно.

— Есть, именинник, — Ник отдал мне честь и свернул на дорогу с указателем «В центр».

Пиццу мы ели в тихом местечке, одну семейную на двоих. Кафешка ничем особенным не отличалась — кафельные стены, бумажные скатерти — так что я мог наконец расслабиться. Разве что подсвечники на столах были прикольные: черные человечки из металлических палочек держали красные стеклянные сердца, мягко помигивающие спрятанными за стекло огоньками. На нашем столе человечек танцевал, держа сердце над головой. Или жонглировал им — хрен его поймешь.

Слопав пять здоровенных кусков в один присест, я отхлебнул колы, откинулся на спинку стула, и решил, что жизнь не так уж мрачна, и на кладбище или в овраге я не кончу — по крайней мере, пока.

— Ты из-за меня сбежал оттуда? — решился я, внимательно следя за лицом Ника.

Он положил вилку и нож на край тарелки и поднял на меня печальный взгляд:

— Денис, ты действительно считаешь, что виноват во всех жизненных неурядицах? Может, ты веришь, что каждый раз, когда спотыкаешься, где-нибудь в Японии происходит землятресение?

Ага, а как перну, вулкан извергается. Я задумчиво укусил новый кусок пиццы:

— Не, ну я никогда не представлял это в таких масштабах… Но если не из-за меня, чего мы тогда свалили? Я же видел, ты прям чуть не кипятком там ссал.

— Да-а, — Ник поморщился и раздраженно махнул вилкой. — Обычные семейные дела. Мать снова принялась меня лечить. Она это любит очень — лечить то есть. И тел человеческих ей не достаточно. Она в душу норовит влезть. Странно вообще, что папа только в Лондон после развода переехал, а не в Амазонские джунгли. Зарплата там, может, и бананами, зато мобильник не ловит, и скайпа нет.

Ясно. Значит насчет Магды маман плешь-таки студенту проела. И по подопечному, то есть мне, тоже наверняка прошлась. Но я тут, однако, не при чем, ну-ну.

— Слушай, ты извини, что я твоего брата так, — я провел пятерней по волосам. — Это случайно как-то вышло.

Ник скептически глянул на меня над стаканом с колой.

— Ну, то есть не совсем случайно, но… Обычно я мелких не задираю. А он просто под руку попался. Как-то глупо все вышло. По-детски.

— Ты и есть ребенок, — студент вздохнул. — Хорошо хоть Майку альтернативную эпилляцию только карамелью провел. А не более крадинальными… хм, средствами.

— Это какими? — заинтересовался я, раздумывая, взять еще один кусок пиццы сразу или погодить, пока в животе предыдущий не уляжется.

Ник покачал головой:

— Не думаю, что тебе нужны новые идеи.

Напрасно он это сказал. Ведь теперь не отвяжусь от него, пока все не выпытаю. Не сразу, но студент все-таки сломался.

— Денис, думаешь, я не делал глупостей, когда был в твоем возрасте? Надо мной тогда в школе все издевались, а я терпел, терпел, до одного дня, когда наконец не дал главному гонителю отпор. Вот только потом пожалел об этом, вот как ты жалеешь сейчас. Потому что то, что я сделал, было неправильно, и...

— Тебя гнобили, потому что ты был жир… пухлявый? — в последний момент я успел прикусить язык.

— Откуда ты знаешь? — шевелюра у Ника полезла вверх вместе с бровями. — Погоди, тебе что, мама успела рассказать?

— Ага, — торопливо закивал я. Блин, чуть не спалился! — Так что ты там такое ужасное сделал?

Студент вздохнул:

— Ужасное не ужасное, но я этим точно не горжусь. Понимаешь, я тогда в первый раз волосы покрасил. Стал почти белым. Модно тогда это было. Пришел в школу, а парень этот, Матиас, тут же ко мне цепляться начал пуще прежнего. Обозвал ершиком туалетным и пообещал меня в унитаз засунуть. Я бы наверное стерпел, как всегда, но рядом оказалась девочка, которая мне очень нравилась. Да и покрасился я, в общем-то, ради нее. Так что ершик этот стал последней каплей, — Ник вздохнул еще тяжелее, прямо как грешник на исповеди. — Я бросился на Матиаса. Он, видно, не ожидал такого от… пухлявого. Мне удалось повалить его на пол. И тут обнаружилось, что мой вес может быть преимуществом. Я придавил парня своим телом, поставил колени ему на руки и...

Студент отвел глаза и опрокинул в рот остатки колы.

— И что? — не выдержал я.

— Достал зажигалку из кармана и поджег ему волосы.

— Чего ты сделал?! — у меня челюсь прямо на грудь хлопнулась. И это Ник? Этот ангел, скаут, спаситель белочек и старушек?

— Ты слышал, — Нику явно было неприятно говорить об этом.

— И чо парень тот? Ну, который тебя чморил? Загорелся?

— Как свечка, — студент совсем помрачнел. — Но у меня ума хватило волосы потушить.

— И тебя с тех пор не гнобили, — подытожил я. — А отец тебе как потом, дал люлей?

— Меня потом пироманом звали до конца школы и шарахались. Несчет люлей, не знаю, что они такое. Но отец отвел меня в секцию бокса. Это было лучшее, что случилось со мной за все школьные годы. Понимаешь, в секции меня не только защищаться научили, но и дисциплине, и самоконтролю. Кстати, а ты не хочешь попробовать?

— Что? — я чуть пиццу не выронил. — Людей поджигать?

Ник закатил глаза:

— Бокс! Я не только тренируюсь, но и помощником тренера работаю. У меня ключи от зала. Хочешь, сходим туда завтра? Сейчас каникулы, там никого не будет.

Я вспомнил свои танцы с грушей под прицелом фотокамеры. Ник, конечно, он них ничего не знал. Нет, я рассказывал ему о «модельном агенстве», как же без этого. Но подробности опустил. А когда до них дошло в полиции, Ника давно сменил профессиональный переводчик — закаленный мужик, которого копы использовали для таких дел. Если честно, я был страх как рад, что Нику не пришлось выслушивать эти «В каком положении ты находился, когда он ввел тебе половой член?» или «Что делал такой-то такой-то, пока такой-то и такой-то принуждал тебя к оральному сексу?»

Я покачал головой:

— Да мне бокс как-то не очень… То есть, не то, чтобы я пробовал, — заторопился я уточнить. — Просто я это… против насилия.

— Конечно, ключом лицо распороть — это гораздо гуманнее, чем честный поединок в перчатках, — кивнул студент.

Блин, он же ездил в Грибсков, как я забыл! Слили меня там, сволочи!

— А насилие над мешком с песком тоже претит твоим пацифистским чувствам?

— Над мешком — моим пацанским чувствам в принципе не претит, — я сыто рыгнул, едва успев прикрыть рот ладонью. — Но...

— Ну вот, решено. Завтра пойдем в зал. Кстати, чуть не забыл! У меня тут кое-что для тебя есть.

Нет, неужели снова подарок?!

Но Ник, покопавшись в карманах, вытащил на свет какую-то бумажку и протянул ее мне.

— Что это? — я удивленно развернул листочек.

«Ася Крылова» значилось там аккуратным почерком, а потом шело что-то вроде интернет-адреса.

— Я нашел Асю, — глаза Ника радостно блестели и уголки рта подергивались, будто он с трудом сдерживал улыбку. — Знаю, ты не хотел но… Я полазил по соцсетям и вот — наткнулся на ее профиль. Подумал, вдруг ты передумаешь.

— А ты уверен, что это та самая Ася? — я неловко вертел бумажку в пальцах. Хотелось сунуть ее обратно Нику, но руки не поворачивались.

— Уверен, — Ник не выдержал, и спущенная на свободу улыбка расползлась до ушей. — Там ее фото. Очень похоже на твой рисунок.

Вот так. Все просто. Нормальная жизнь. Профиль в ВК. Друзья и лайки. А тут вдруг я… со своими тараканами.

— Забери, — я протянул листок Нику. Он мелко дрожал, и я уронил его на стол. — Мне это не нужно.

— Может, сейчас и не нужно, — согласился студент. — А позже вдруг понадобится? Оставь себе, — он легонько подтолкнул злосчастную бумажку через стол и, как ни в чем не бывало, подлил колы в мой стакан. Поднял свой и чокнулся о запотевший край:

— С днем рождения!