Исчадие Ада

Помню, у нас в классе была девочка одна. Хотела психологом стать. И тесты всякие на одноклассниках опробовала. Меня она тоже как-то заловила. Не помню уж, на что я клюнул. Может, на обещание списать домашку по математике. В общем, пришлось ответить на кучу дурацких вопросов, а потом она выдала мой психологический портрет. Никогда не забуду результат. Оказалось, я отношусь к очень редкой психологической группе: Исчадие Ада. Любимые места: кладбища, овраги, подворотни, подвалы… в общем, дыры потемнее. И будущее мое тоже выглядело мрачно: мне на роду было написано совершить жуткие преступления под действием наркотиков.

В общем, ту домашку я так и не списал. Зато мне потом дома прописали ремнем по жопе. Девочка-психолог получила по башке портфелем и, конечно, наябедничала классухе. А теперь я вот думаю: может, она все-таки не ошиблась? Черных дыр и наркоты в моей жизни было уже достаточно. Даже преступление уже случилось, хоть и не слишком жуткое. Но возможно, я вот-вот совершу другое, покруче. Скажем, придушу Сисель и ее уебка-дружка. Голыми руками.

Я сидел в здоровенном кресле-мешке раскраски далматин. Майк пристроился на его клоне-зебре. Сисель развалилась на кровати с ногами и преспокойно смолила, пуская дым в нос своему парню. Тот морщился, но терпел. Еще бы: девчонка позволяла периодически запускать язык себе рот, и еще неизвестно, что делала рука Торбена за ее спиной. К тому же Сисель, очевидно, забыла, что на ней не штаны, а платье, выкроенное из носового платка. Когда в таком наряде расставляешь ноги… Короче, трусики на девчонке были розовые. С пола на них открывался прекрасный обзор.

В общем, это, конечно, меня не напрягало. Что я, трусиков женских что ли не видел? Да я и с тем, что под ними, уже познакомился, причем довольно тесно, хоть этого и не хотел. Нет, меня задолбало то, что эти двое плюс младший брательник трындели не переставая, периодически начиная ржать. Причем чем дальше, тем больше росло у меня подозрение, что разговор шел обо мне. Нашли себе тоже тему для веселья. Тем более что и возразить я особо не могу — разве что кулаками. Но тогда мне точно интернат светит — вместе вот с такими Торбенами и Сиселями. Блин, хоть сразу вешайся.

Тут Торбен этот ухмыльнулся особенно мерзко и спрашивает. Меня, для разнообразия:

— Тебе нравится в Дании?

Я вопрос понял, потому что он специально медленно его задал, да и фраза простая. Открыл рот, а что ответить — не знаю. Вроде сейчас я особого счастья не чувствую. Но с другой стороны, именно в Дании мне удалось удрать от Яна. Я снова свободен. И обращаются со мной совсем неплохо. Есть с чем сравнивать. Вот только ферма была тоже здесь. И все эти козлы ебливые, что туда таскались, — они не делись никуда. Я рисковал встретить их на улице, столкнуться нос к носу в супермаркете, узнать по фотке в социальных сетях...

Пока я мучительно искал ответ, Сисель совсем расслабилась и уселась по-турецки. Еще немного, и я точно смогу сказать, бреет ли она щель. Про то, что меня о чем-то спрашивали, все, по ходу, уже зыбыли. Торбен вытащил из кармана айфон и воткнул его в колонки. Оттуда зашмацала какая-то попса. Майк сидел уткнувшись в свой смартфон. В общем, всем было пофиг, тут я — или на другой планете.

Я встал и пошел к выходу, по пути обтерев обсосанную конфету о макушку младшего братца. Вот только не расссчитал, что липкая ладонь приклеится к его лохмам. Пришлось дернуть как следует — и выскочить из комнаты под заглушающие музон вопли. Куда метнуться-то? Я ломанулся в первую попавшуюся дверь. Попал удачно — ванная. Она же — туалет. Запер задвижку и принялся спокойно отмывать с ладони Майков скальп.

Вычислили меня быстро. В дверь забарабанили, запыхтели, заорали что-то по-датски. Не надо быть академиком, чтобы понять: мне сообщали, как придется расплачиваться за «жуткое преступление». Я спокойно уселся на край ванны. А чего мне бояться? Не станут же Торбен с Сисель дверь ломать? Разве что дождуться, пока кому из взрослых поссать понадобится, и меня отсюда вытряхнут. Или пойдут папочке пожалуются. Ой, как страшно. Может, тогда нас с Ником попрут отсюда — вот было бы здорово!

Я прислушался. За дверью явно совещались. И судя по визгливым воплям Сисель, мнения разделились. Ладно, чо-то я устал тут загорать. Может, устроить им цыганочку с выходом? Я принялся шарить по шкафам. Ну вот вам, пожалуйста. Лак для волос. Пахнет… м-м, цветочками.

В коридоре притихли, потом снова забубнили. Явно что-то затевают, сволочи. Значит, самое время. Я выставил баллончик перед собой, большой палец — прямо на кнопке. Тихонько открыл защелку и резко толкнул дверь от себя. Кому-то явно врезало по лбу. Славно, а теперь получи в глаза!

Блин, а Ник-то откуда тут взялся?! Повезло мне, что он рукой за шишку схватился. Лак ему ничего не обжог. Я баллончик быстро за спину спрятал. А студент башкой тряхнул, принюхался. Уставился на меня неверящим взглядом:

— Денис, ты совсем спятил? Что ты творишь?!

Пихнул меня ладонью в грудь, заталкивая обратно в ванную. Сисель с остальными метнулись следом, да обломались. Ник запер за собой дверь.

— Что там у тебя? — светлые брови сошлись на переносице, глаза красным огнем налились, как у Циклопа. Может, немножко лака туда все-таки попала?

— Ничего такого, — пожал я плечами и прыснул пару раз на свои вихры. — Укладочку вот решил сообразить.

Ник отобрал у меня баллон и грохнул на туалетный столик — и в чем-там у них раковина утоплена.

— Ага, Майку волосы ты уже уложил, спасибо. Что там у вас произошло?

— Ничего.

Студент тяжело опустился на край ванны и задумчиво воззрился на меня.

— Кажется, только теперь я начинаю понимать фразу: «Дети, какое отродье!»

— Чего? — теперь уже на него уставился я.

— Ничего, — Ник так точно скопировал мой голос, что я чуть не прыснул. — Давай так. Ты выходишь с поднятыми руками, изиняешься перед Майком, а потом мы тихо-мирно спускаемся вниз к гостям. Идет?

Ручка двери задергалась — по ходу, кому-то как раз приспичило.

— Нет, — я мотнул башкой.

Студент тяжело вздохнул:

— И почему, позволь узнать?

— Они первые начали. Вот сами пускай и извиняются.

— Начали — что?

Я промолчал. В дверь снова робко подергались. По правде, ситуация начинала меня прикалывать. Я типа сижу, запешись в банке (то есть в ванной), как террорист с детонатором, а Ник типа переговорщик, который должен уговорить меня отпустить заложников и сдаться. Удачи ему. А еще больше — тому бедолаге, которому ссать охота.

В общем, когда мы наконец вышли в коридор, страдалец ворвался в ванную, чуть не теряя штаны. Это оказался тот самый гриб бородатый, которого я селедкой обделил. Сошлись на том, что ребята извинятся передо мной, я перед ними, мы пожмем друг другу мужественные — и не очень — руки, и больше они меня не увидят. По крайней мере, вблизи.

— А можно мы домой пойдем? — спросил я, притормозив на лестнице вниз.

— Домой? — Ник снова нахмурился. Так у него скоро весь лоб в морщинах будет. — Невежливо будет уйти до ужина.

Теперь уже завздыхал я. Неужели мне еще и ужинать в этой компашке придется? Вернее, смотреть, как другие жрут, и бояться даже притронуться к вилке?

Рука Ника легла на мое плечо:

— Я понимаю, тебе тяжело. Все это — с непривычки. Столько незнакомых людей, все говорят по-датски. Ну хочешь, можешь посидеть в моей комнате? То есть, теперь там гостевая спальня, но раньше была моей.

Второй раз спрашивать не пришлось. Я-то с дуру надеялся, что Ник останется со мной. Но он просто показал, как включается телик, где тут книжки на-русском, если захочу почитать, и попер на выход.

— Кстати, а как там Магда?

Студент застыл на пороге. Обернулся.

— Почему ты спрашиваешь?

— Ну разве не с ней ты в зале разговаривал? По телефону?

Он покачал головой, посмотрел на меня как-то странно и ушел. Блин, ну почему я вечно все порчу?! Вот что значил этот взгляд? Что он вовсе не с кривозубой говорил? Или что я сую нос не в свое дело? Или что я заебал уже его? Отлично, Денис! За два дня человека достал! Рекорд.

Я принялся уныло бродить по комнате, продолжая свое любимое занятие — сование носа, куда нельзя. То бишь в старые вещи Ника, которые тут еще оставались. «Гарри Поттер», полное собрание по-русски. Что ж, время убить можно. Музыкальные диски. Какая-то хуйня, волосатики в цепях. А вот это уже интересно. Альбом со школьными фотками? Вот классные, а вот Ник отдельно. Надо же, каким он был пухлячком! Куда что делось… А может, в школе его гнобили, жиртрестом обзывали. Вот он и стал спортом знаиматься, на бокс пошел...

Так. А это что за странная форма? На школьную вроде не похожа. Куртка зеленая, кожаным ремнем подпоясана, кепка зеленая тоже, красный галстук… Пионер, что ли? Да нет, откуда в Дании пионеры? Вот Ник в этой форме у костра в лесу. Рядом такие же зеленые пацаны. Сидит, ножиком палку строгает. Блин, точно! Он этим был… как его, скаутом! Ну да! Значит, с детства еще белочек спасал и старушек переводил через дорогу. Вон все как запущено.

Досмотрев альбом, я полез в шкаф. А вот и она! Та самая форма. Куртка вся в нашивках. Ремень рядом болтается с феньками всякими. А на нем — ножны. Красивые, кожаные. И не пустые.

Я осторожно отцепил ножны, потянул деревянную рукоять. Ух ты! Нику на тех первых скаутских фотках не больше десяти — и такой нож классный у сопляка! Я сразу его узнал. Это тот самый. Лезвие с одной стороны заточено, но все еще острое. Бриться им можно. Волоски на руке берет только так. Ни пятнышка ржавичны. Острый кончик. Красота, не нож!

Я примерил ножны на пояс штанов. Если вот сюда прицепить за специальную петельку, то можно и без ремня носить. В карман спрячешь, футболку сверху — и ништяк. Ничего не видно.

Дверь распахнулась так внезапно, что я подпрыгнул на месте. Рука невольно легла на карман с ножом.

— Ник, блин… Меня так кондратий хватит!

— Пойдем, — вид у студента был злющий, как будто его только что жопой на кактус посадили. — Мы едем домой.

— А… что случилось?

Нет, это, конечно, хорошая новость, но мне надо бы как-то нож на место повесить — незаметно.

— Ты же хотел домой? — Ник явно был не в настроении что-то объяснять. — Вот и давай, поехали. Или ты тут остаться предпочитаешь?

В общем, мне ничего не оставалось, как выйти из комнаты. Не мог же я признаться, что только что шнорил по его вещам. Момент явно был э-э… не слишком удачный. Тем более после ночной истории. Денис снова при оружии… Нет, я лучше потом как нибудь ножик верну. Когда все утрясется. Все равно, никто его сейчас не хватится.