2

На город наступало утро. Было ещё не совсем утро, но рассвет уже начал потихоньку рассеивать ночную тьму. Он начал просыпаться. Очнувшись лёжа на животе, он сладко потянулся. Сначала к нему пришло осознание того, что он лежит в постели один. С этой мыслью, он не сразу почувствовал в комнате запах дыма. Это был сигаретный дым, он не мог спутать его ни с каким другим. Но кто курил рядом с ним? Протерев глаза и перевернувшись на спину, он увидел, что она сидит в его кресле в одном нижнем белье, левая нога перекинута через подлокотник. Сигарету она держала в левой руке, которая опиралась на бедро. Она поднесла сигарету ко рту, сделала затяжку и выпустила дым через рот. Держа сигарету зажатой между указательным и средним пальцами левой руки, она грызла ноготь большого пальца правой.

— Что ты делаешь? — спросил он, а она сделала ещё одну затяжку

— Ничего. — Теперь она покусывала нижнюю губу — А что?

— Ничего. Ты же не куришь.

Она демонстративно сделала ещё одну затяжку, на этот раз ехидно прищурив глаза, как бы говоря: "Видишь, курю".

— Давно сидишь? — спросил он.

— Как проснулась. — Теперь она, то подымала, то опускала пятку правой ноги.

— И давно ты проснулась?

— После того как ты вырубился обняв меня, думая что я уснула. — Она потушила сигарету в пепельнице на столе.

— Не делай этого, — сказал он.

— Чего мне не делать?

— Не кури больше.

— Да ну. — Теперь она улеглась в его кресле, положив ногу на ногу, сложила руки на груди и смотрела ему в глаза. — Чего ещё мне не делать?

— Пока ничего. — Он выдержал паузу. — Полежи со мной.

— Что ещё мне сделать?

— Ничего, просто полежи со мной.

— Зачем?

— Ну как… — начал он подбирать выражение. — Обычно парень и девушка лежат рядом друг с другом… после хорошего секса.

— Да неужели? А ты убеди меня.

Он не знал, что ещё ей сказать, похоже, он чего-то не понимал.

— Да уж, утро добрым не бывает, — сказал он, откинув голову на подушку и закрыл глаза.

— Что ты сказал?

— Я сказал, утро добрым не бывает.

— Понятно.

Она встала с кресла и собирая вещи с пола начала одеваться.

— Мне надо на работу, — сказала она, одевая футболку.

— Не рановато? — Он сел на кровати.

— Нормально, — сказала она, одевая джинсы.

— Может, позавтракаем для начала?

— Не стоит, я уже ухожу.

Она на ушла в коридор. Он, накинув покрывало, пошёл за ней.

— И что, всё? Ты вот так просто уйдёшь?

— А что тебе ещё надо? Поцелуи-обнимашки, спасибо-до встречи. — Она села на пуф и начала обуваться.

— Было бы не плохо. — От этих слов остановились руки шнуровавшие кроссовок, но затем она, молча, продолжила — Слушай, я просто пытаюсь понять, вчера ты без объяснения пришла, мы провели незабываемую ночь, а теперь ты просто уходишь. Я не понимаю.

— Надеюсь тебе понравилось. — Она закончила с обувью.

— А тебе нет? — Она подняла голову и посмотрела на него, но ничего не сказав, встала и надела куртку.

— Я могла уйти ещё ночью, — сказала она, отведя взгляд.

— Но ты ведь не ушла.

— Зря я не ушла. — Она повернулась к двери.

— Да! А теперь скажи это глядя мне в глаза!

Она медленно повернулась к нему лицом, но глаз поднять не смогла. Она подняла их, когда поняла, что он приближается к ней. Она сделала шаг назад и прижалась спиной к двери, но даже рук поднять не смогла.

— Отпусти меня, — сказала она шёпотом.

Он поднял руку, но лишь затем, чтобы открыть замок в двери.

— Тебя никто не держит. Дверь открыта.

Она ушла.

Придя домой, она решила первым делом принять душ — на её коже было ещё много электричества от вчерашних трений и запаха его тела. Приняв душ и позавтракав, она стала собираться на работу. Она не стала стирать помаду с губ. Ей было всё равно как это будет выглядеть и что о ней скажут.

Зайдя на работу через служебный вход её, сразу попросили к директору. Вспомнив про вчерашний инцидент, она поняла, что разговор будет неприятный. Так и было, зам.директора сидела в кабинете и лицо её не выражало никаких эмоций. На столе перед ней лежал белый лист

— Заходи, — сказала она. — А теперь потрудись объяснить мне, почему ты вчера ушла с работы? Мало того, что ты вчера ушла, так ты ещё и охранника нашего послала. На, почитай, что он написал в докладной на тебя.

— Спасибо, не надо, — сказала Лиза спокойно.

— Я тебя не пойму. Ты что, не хочешь работать? Так мы тебе быстро замену найдём. И на твоё место желающие найдутся. Знаешь сколько? Куча. За швабру тоже надо побороться, милая моя. — Лиза слушала, но не воспринимала всерьёз, она казалась ей такой смешной. — И что это за вид у тебя? Ты на работу пришла или на маскарад? Думаешь, мы тут не знаем, что ты себе мальчика нашла? Город у нас маленький, знаешь ли. Все про всех всё знают.

— Не ваше дело, — сказала Лиза.

— Что? Пошла вон! — крикнула она, указав рукой на дверь, на что Лиза, молча, развернулась и ушла.

У двери уже стояли две продавщицы, ждавшие приёма. Когда Лиза прошла мимо, одна из них сказала другой: "Смотри, пошла, невеста Дракулы", на что та не смогла сдержать смеха. Лиза поняла, что смеялись над ней.

Забрав вещи и сложив их в пакет, она пошла, попрощаться с Надеждой Петровной.

— Здравствуйте Надежда Петровна!

— Привет! Как дела?

— Уволили меня.

— Как? За что? — Лиза рассказала про вчерашний инцидент.

— Правильно сделала, давно надо было этого паршивца послать и этой правильно сказала. Какая ей вообще разница как ты ходишь на работу?! Как будто косметикой уже нельзя пользоваться. Она просто завидовала тебе, ты вон, какая красивая, а у неё не кожи — не рожи. Жалко, что ты уходишь, а может, наоборот, к лучшему.

— Спасибо Надежда Петровна, пойду я домой.

— Пока. Заходи нет-нет, навещай старушку.

— Обязательно, — сказала она с улыбкой. — До свидания.

Придя домой и разувшись она легла на кровать, раскинув ноги и руки в стороны. Ей необходимо было подумать, за последние дни слишком много навалилось на неё. Итог был примерно таков: вчера она переспала с парнем, который интересовался ей не только как сексуальным объектом. Сегодня она лишилась работы, о чём не сильно жалела. Завтра...?

Она чувствовала себя впервые за несколько лет отдохнувшей, расслабленной, а самое главное спокойной. Пришла пора осуществить то, что она давно задумала и на что откладывала деньги, заработанные своими руками. Приподняв телефон, она достала из-под него визитку, набрала номер и ждала ответа, который не заставил себя долго ждать.

— Алло, — послышался мужской голос.

— Здравствуйте, это Лиза. Помните меня?

— Лиза? Да-да конечно.

— Я звоню сказать Вам, что я решилась.

— Вы уверены?

— Да.

— Хорошо. Когда Вы хотите придти?

— Я бы хотела послезавтра, — сказала она с надеждой, что её примут.

— Хорошо. В час дня Вас устроит?

— Да.

— Замечательно, значит послезавтра, в час буду Вас ждать.

— Спасибо

— Да, не за что. Знаете, хорошо, что Вы обратились сейчас. Период сентябрь-май лучше всего, да и большинство летом обращаются, так что приходите.

— До свидания.

— Всего хорошего.

Она положила трубку и была рада, что этот день, наконец, наступит послезавтра. Ей надо позвонить Ежову, она уже поняла, что он спокойный и добродушный, именно такой ей и нужен, по крайней мере, на ближайшее время. А если он не согласится, то придётся ей дальше действовать самой, не в первый раз. Она сняла трубку и набрала его номер, трубку сняли быстро, наверное, он ждал звонка. Сначала она ничего не говорила и молчала.

— Лиза, — произнёс он её имя в трубку.

— Откуда ты знаешь, что это я?

— Я не знаю, я просто надеялся.

— Чем занимался?

— Ждал чудо.

— И как, удачно?

— Да, я сейчас с ним разговариваю. — Она на секунду закрыла. — А ты как?

— Хорошо. Ты сможешь со мной встретиться послезавтра?

— Ты ещё спрашиваешь. Конечно хочу. У тебя что-то случилось?

— Нет, то есть… не совсем. Я хочу сделать татуировку.

— Татуировку?

— Да. Ты против?

— Как я могу быть против, я так понимаю, что ты уже всё решила.

— Да.

— Значит, так тому и быть. Но почему сейчас?

— Потому, что это не простой день, такой надо планировать заранее, а самое главное надо быть в форме, как в физической, так и в психологической, иначе кожа может отреагировать.

— Понятно, значит сейчас ты в форме?

— Да, я чувствую, что уверена.

— Я надеюсь в этом есть моя заслуга? — Он медленно выговорил каждое слово.

Далее слышалось молчание, казалось, что она не ответит на этот вопрос, но она, закрыв глаза, сказала ему: "Да". Разум не хотел отвечать, но сердце не сдержалось.

Договорившись о времени и месте оба положили трубки и стали думать каждый о своём. Он думал о том, как ему спокойно на душе оттого, что встретится с ней послезавтра и радостно от того, что всё не закончилось сегодняшним утром. Она же думала о том, что послезавтра уже не будет прежней. Кроме этого она думала о том, что хочет увидеть его снова и благодарность, хотя бы за то, что он не стал её допрашивать, а просто принял всё как есть. Одного она не могла понять — почему она хочу увидеть его снова?

Встретившись в назначенный день у салона, он подошёл к ней, стоявшей около входа.

— Привет. Как ты? — спросил он.

— Хорошо.

— Не передумала?

— Нет.

— Тогда пошли.

Зайдя внутрь взявшись за руки, их встретил хозяин-мастер тату-салона, по имени Глеб, лет 45-ти, имеющий диплом об окончании курса по художественной татуировке, висевший на стене. Как ни странно, но на открытых частях тела, а одет он был в джинсы и футболку, не было никаких следов татуировок. Похоже, что ему не надо было доказывать своё мастерство на самом себе, к тому же об этом красноречиво свидетельствовали молчаливые доказательства его рук — различные фотографии различных татуировок, на различных частях тела совершенно различных людей — молодых и старых, мужчин и женщин, различных национальностей. Было видно, что этот человек знал своё дело.

— Привет. Проходите, — сказал он волнующимся молодым.

— Здравствуйте Глеб, — сказала Лиза.

— Здравствуйте, — сказал Ежов.

— Ну что Лиза, я всё приготовил, ты, я думаю, точно знаешь, что тебе нужно.

— Да. — Она отдала рисунок ему в руки, который тот внимательно осмотрел.

— Ты молодец, — сказал он. — Сама придумала, решила сделать и пришла. Обычно бывает совсем наоборот. Хочу — не знаю что, не знаю куда.

— Ещё это. — Лиза отдала Глебу справки, подтверждающие, что у неё нет противопоказаний к процедуре татуировки.

— Замечательно. Можем приступать, — сказал Глеб.

— А можно он будет со мной? — Она взяла Ежова за руку.

— Вообще желательно чтобы… — начал он, но взглянул на улыбку парня и увидев, что она всё-таки немного волнуется, сказал: "Ну ладно, я всё понимаю, пойдёмте".

Они зашли за ширму и оказались в святая святых мира, где делают рисунки на теле. Было видно, что здесь соблюдают санитарные нормы. Стерилизуют инструменты и используют только одноразовые иглы. После каждого клиента проходила уборка рабочей зоны. Пользуются дезинфицирующими растворами. Мастер работал только в одноразовых перчатках.

Сняв всю верхнюю одежду, Лиза сидела в кресле и ждала начала действия.

— Не волнуйся, — сказал Глеб. — Я думаю, мы управимся за одну процедуру. Всё будет хорошо.

Ежов, стоявший рядом, отпустил её руку сел в кресло неподалёку

— Начнём, — сказал Глеб.

— Что чувствуешь? — спросил он у Лизы спустя пару минут.

— Жжение, — сказала она.

— Это нормально. Боли есть?

— Нет.

— А Вы применяете анестезию? — поинтересовался Ежов.

— Применяем, но приветствуем. Это затрудняет работу — кожа становится плотнее.

Пока её спину на левой лопатке покрывала татуировка змеи, Ежов думал о том, для чего люди делают татуировки. Кто-то говорит, чтобы выделиться из толпы. Другие, чтобы скрыть дефекты. Тут есть ещё много других мнений — комплексы, самовыражение, убеждения и много других. Есть те, кто относится к таким вещам равнодушно, а есть и такие, кто считает это чуть ли не грехом. Как бы то ни было, если человек делает татуировку, значит, у человека есть на то причины. Главное ведь, чтобы ему самому нравилось, а остальные… А что остальные? Во всяком случае, остальным не следовало бы осуждать.

Но какие причины у неё? Явно не для того, чтобы выделиться. Никакой дефект она не скрывает. Может это символ чего-то личного, то что знает только она, своего рода картина, которая, всегда с ней.

Уже ближе к концу процедуры он заметил, что от жжения она начинает закрывать глаза. Подойдя к ней, он не удержался и несколько раз провёл ладонью по её голове.

— Потерпи, — сказал Глеб. — Совсем чуть-чуть осталось.

Сразу после окончания работы мастер закрыл место татуировки плёнкой.

— Это чтобы избежать загрязнения и инфицирования, пока не придёте домой.

— Ты молодец, — сказал ей Ежов.

— Спасибо.

Они приехали домой к ней. Первым делом она пошла в спальню и переоделась в свой халат.

— Пойдём на кухню, — сказал он, вымыв руки.

Зайдя на кухню, она села на единственную табуретку.

— Посмотрим, — сказал он, когда она развязала пояс и приспустила халат, вытащив руки из рукавов.

Он аккуратно снял плёнку и осмотрел её спину. Кожа вокруг тату была покрасневшей, им сказали, что это нормально.

— Как себя чувствуешь?

— Как будто сгорела на солнце.

— Пойдём в ванную, — сказал он, взяв её за плечи. — Нам надо промыть её прохладной водой с антибактериальным мылом. Где тут у тебя полотенце?

— В шкафу.

— Сейчас принесу. — Он пошёл к шкафу и достал чистое белое полотенце.

— Это от стекающей воды. — Он снял уже висевшее полотенце, повесив на его место свежее, затем обернул его вокруг её пояса.

— Наклонись, — сказал он.

Она послушно делала все, что он говорил. Закончив с промыванием, он взял белое полотенце и промокнул им (тереть было нельзя) змею. Затем начал смазывать мазью кожу.

— Пока всё. — Он снял обёрнутое полотенце, и она накинула халат. — И так, сказано, не менее трёх раз в день.

— И сколько дней так?

— Как заживление пойдёт.

Он пошёл на кухню и налил себе стакан воды, отпивая медленными глотками, открыл холодильник.

— Да уж, не густо.

Он закрыл дверцу холодильника и поставил на стол выпитый стакан. Зайдя в спальню, увидел, что она лежала на животе.

— Я пойду в магазин, возьму чего-нибудь.

Когда он вернулся, она открыла ему дверь, насчитав пять пакетов в руках.

— Ты зачем столько украл? Или сегодня бесплатно раздавали?

— К сожалению — не раздавали, к счастью — не украл. Я это всё купил.

— Я поняла. Зачем столько много?

— Не знал, что взять.

— И ты решил взять всё сразу.

— Да.

— Ты ненормальный. — Она улыбнулась.

— Зато ты улыбаешься, — сказал он, отчего она улыбнулась ещё шире, — Смотри аккуратней, а то ещё понравится.

Разобрав пакеты он кое-как разложил свои покупки в холодильнике, кроме фруктов, которые сразу помыл и поставить на стол. Она сидела и смотрела как он мыл персики, вишню и клубнику.

— Мне интересно, а как ты так живёшь?

— Как?

— Даже мобильника у тебя нет.

— Да как-то вот так и живу. А что это плохо?

— Нет, просто как-то скучновато.

— А мне некогда скучать. Скучают те, кто толком не работал.

— Ну да. — Он усмехнулся. — Тоже верно с одной стороны.

На этом диалог закончился. От молчания время тянулось медленнее, чем обычно. Он просто поражался ей, он сам любил иногда помолчать, но она намного превзошла его.

Время тянулось ко сну. После очередной процедуры они собирались ложиться спать. Его не покидало ощущение, что она не обращает на него никакого внимания. Нет, сейчас было не до любви и уж тем более для секса, но он не мог понять, почему она ведёт себя так, как будто они были уже давно знакомы, и им не о чём было поговорить. Только начинался разговор, как наступало неловкое молчание, которое могло длиться часами. Раздевшись, они легли спать. Ежов безответно пожелал ей спокойной ночи. Недовольство такой ситуации не покидало его. Это уже начинало раздражать.

После завтрака и процедуры он решил сьездить домой и взять кое-что из вещей. В молчании прошёл и день. Наконец ближе к вечеру он решил вывести её на серьёзный разговор после вечерней процедуры.

— Лиза, мы можем поговорить?

— Говори.

— Я даже не знаю как сказть.

— Говори, как есть.

— Ладно. Мы с тобой как бы уже не совсем чужие друг другу… Мы с тобой как бы сейчас вместе и… И учитывая то что между нами было… я хотел бы узнать тебя.

— Узнать что?

— Узнать, что у тебя на душе, о твоей прошлой жизни.

— Я не хочу об этом говорить.

— Тебе не кажется, что пора поговорить начистоту?

— Всё-таки ты не можешь успокоиться. Тебе обязательно всё надо знать.

— Ну раз так, то да, мне надо знать. Почему ты такая?

— Какая?

— Ты странно себя ведёшь.

— Хочешь сказать что я странная. Да, я странная. И что?

— Я хочу понять тебя.

— Зачем?

— Потому что я хочу знать и думаю, что имею на это право.

— С чего это ты решил? Думаешь, если мы с тобой один раз перепихнулись, то я теперь открою тебе душу?

— В общем, да. Я думаю что если у парня и девушки что-то было, то это не просто так, что это что-то значит.

— А ты уверен в этом?

"О нет! Только не говори, что для тебя это ничего не значит", — подумал он.

— Не знаю, я уже ни в чём не уверен, — сказал он.

— Ну раз не уверен, тогда и не начинай.

— Ты кстати первая начала, — сказал он себе под нос.

— Что ты сказал?

— Ничего.

— Нет уж. Начал — говори.

— В ту ночь это была твоя инициатива.

— Ах вот как ты заговорил, ладно. Да, да это была моя инициатива. Да я сама пришла к тебе. Да я хотела этого, хотела того чего не хотела давно, связаться с парнем, а теперь я это сделала, пошла наперекор себе. Это ты виноват, ты пробудил во мне это, ты не вылезал у меня из головы. Что тебе надо отменя?

— Я не...

— Не знаешь, да? А я знаю. Ты хотел от меня того же, правильно? Правильно?

— Правильно.

— И что? Тебе этого мало?

— Нет.

— Ну так, что ты тогда ещё хочешь?

— Хочу, чтобы ты перестала молчать и хоть раз поговорила со мной нормально. Я хочу знать, что происходит? Почему ты не хочешь говорить о своём прошлом?

— Зачем тебе всё это?

— Я скажу тебе. В ту ночь когда я лежал рядом с тобой, я подумал что лежу с самой необычной девушкой, которую я когда-либо встречал...

— Замолчи!

— Нет, не замолчу. В тот день когда я встретил тебя на работе, когда ты отшатнулась от меня, я тогда подумал, что ты зверь которого нельзя укротить. Поэтому я вернулся к тебе...

— Прекрати!

— Именно это привлекло меня в тебе, меня влекло, признаюсь. Когда мы гуляли с тобой я делал всё это, чтобы сделать тебе что-то приятное. Когда ты пришла ко мне, я чувствовал к тебе что-то, что накрыло меня с головой, когда не думаешь не о чём. Я был рад, что мог тебе чем-то помочь когда ты позвонила на следующий день.

— Хватит!

— Я чувствую к тебе не только влечение, а нечто большее. Это всё не просто так, это просто есть и мне это нравится. Но почему ты такая? Я хочу знать.

— Я тоже много чего хотела в жизни.

— Что же с тобой произошло? Кто это сделал с тобой? Я же чувствую, что кто-то сделал с тобой очень плохое. Скажи мне.

— Нет! — крикнула Лиза

— Скажи!

— Нет! — Лиза упала лицом на кровать. — Будь ты проклят!

— Прости.

— Хочешь узнать почему я такая. Хорошо, я тебе скажу, — сказала она подняв лицо от подушки.

Лиза села на кровать.

— Я была обычной девушкой. родилась и выросла в Караганде. В семнадцать лет я забеременела. Всё шло нормально, пока не начались осложнения. Врачи сказали мне, что ребёнок может родиться с патологиями, что мне надо сделать аборт. Я была против. Я этого не хотела. Я убеждала себя, что всё будет хорошо, что я рожу здорового малыша, что они ошибаются. Но время шло, а прогнозы лучше не становились. Боже, ты бы только слышал, что он мне говорили. Я так не хотела делать аборт, но каждый день я жила в страхе, при мысли от того, что мне придётся растить ребёнка-инвалида. Такая вот ужасная дилемма. Время всё шло и шло. Мне надо было принять решение до того как будет слишком поздно, когда сделать ничего уже будет нельзя. И я приняла решение делать аборт. Этот день я никогда не забуду. Когда ты идёшь на операцию как на казнь. Это чувство как будто всё это неправда, как будто всё это происходит не с тобой. Ты ничего не можешь сделать, тебя просто ведут. Кажется, что надо всего лишь сказать: "Нет. Я не хочу. Остановите всё это". Кажется, что этого не может быть, что всё ещё не поздно изменить. Но, изменить уже ничего нельзя.

Ты когда-нибудь видел, как делают аборт на шестом месяце беременности? Нет. А это очень страшно, Ежов. Тебе этого никогда не понять. Я лежу и понимаю, что — всё. Его нет.

Моей малышки больше нет. Она мертва. У меня должна была родиться дочка. Я даже не знала, как её назову. Всего одна операция и её нет.

И вот через несколько часов ты уже можешь идти домой, а между ног у тебя течёт кровь и ты должна постоянно менять прокладки. Кровь, всё что у меня осталось. Я не знала, как мне жить дальше. Жизнь потеряла смысл. Я живу с постоянной мыслю о том, что я убила своего ребёнка. Этого мне никогда не забыть. Я живу с этим постоянным напоминанием, и оно будет жить вместе со мной. Оно разъедает меня изнутри. Мысленно я постоянно наказываю себя. После этого я стала бояться иметь детей. Если бы ты знал, как я боялась.

Но жизнь продолжается. Я встретила парня. Его звали Андрей. Он ухаживал за мной, говорил, что любит. Когда мы встречались, я принимала противозачаточные таблетки. Как-то я спросила его, хотел ли он иметь детей. Он ответил, что хотел. Потом я пошла на обследование и узнала, что я бесплодна, что забеременеть снова практически невозможно. Меня словно убили во второй раз. Я не хотела говорить ему об этом и продолжала скрывать. Я понимала, что рано или поздно он всё узнает. Я рассказала ему о бесплодии, но про аборт не сказала, ни слова.

Вот тогда всё начало меняться. Я чувствовала, как он потихоньку отдалялся от меня. В конце концов, я узнала, что он изменил мне с другой. Он сам признался мне. Я простила его, но потом мы всё равно расстались. Такие вещи не забываются. Это нельзя просто взять и выключить. Как ни старайся, а верить человеку по-прежнему, как раньше уже не сможешь.

Уже через несколько месяцев он позвонил мне и попросил придти. Мне тогда казалось, что я, не смотря ни на что, по-прежнему любила его. Я пришла к нему. Думаю, что не надо рассказывать, чем мы занимались. Тебе интересно, что было дальше?

Буквально через день или два я позвонила ему и услышала женский голос в трубке. Я попросила его к телефону, но мне сказали, что он рядом и не хочет разговаривать. Я прекрасно слышала его голос на заднем фоне. Я спросила у неё, кто она такая. Она ответила, что она его жена. Врала, я это точно знаю. Я готова была прибить из обоих. Я высказала в трубку все, что я о них думала. В ответ мне сказали, что если я не перестану преследовать их, то они заявят в полицию. Я поддалась чувствам и вот чем это всё закончилось. Я проклинала всё и всех на этом свете. Вот тогда я и усвоила урок, что прощать никогда нельзя. Единожды предавший — всегда предатель.

Я хотела сбежать от всех. Я переехала из Караганды сюда, в Тыныштобе. Устроилась на работу, сняла квартиру. Вот так я и живу, не живая и не мёртвая. Отношений я ни с кем не заводила. Потому что мне это не надо. Потому что я не хочу снова страдать. Снова отдавать и ничего не получать взамен. Любовь принесла мне только страдания. Я не хочу снова быть преданной. Я этого не выдержу.

Для кого мне жить? Ради себя? Я уже давно наплевала на себя. Для других? Для других я не хочу. Зачем? Как мне жить, скажи? Если моя жизнь превратилась в бесконечный кошмар. Как мне жить, если я уже давно не боюсь смерти? Нет, я не хочу умирать, я просто готова к ней. Для меня апокалипсис уже давно наступил. Слишком просто сказать, что надо жить. Нелегко жить, когда весь твой мир чёрный.

Ты думаешь, я бесчувственная, ты думаешь, я железная? Нет, я такая же женщина из плоти и крови. Мне иногда так хочется, чтобы кто-нибудь забрал меня. Не куда-нибудь, а просто забрал. От всей этой жизни, от прошлого. Чтобы я смогла хотя бы на один день забыться от всего.

Я понимаю тебя, я была слишком молчалива с тобой. Знаешь, почему люди не любят молчаливых? Потому что они их боятся. Боятся, потому что не знают, что происходит у них в голове. Неизвестность — пугает.

Она отошла к окну, по стёклам которого стекали капли дождя.

— Тебе лучше уйти, — сказала она. — Так будет лучше. Я не нужна тебе.

— Лиза...

— Уйди, пожалуйста, уйди, — перебила она его.

В отражении было видно, что она закрыла глаза. Он не знал что сказать ей, лишь покорно встал и одевшись вышел из квартиры. Уже спускаясь по лестнице, закурил. На улице шёл мелкий дождь. Он стоял под козырьком подъезда, затягиваясь снова и снова, думал о ней. Ему не хотелось уходить, но он ушёл. Он думал, что надо было что-то сказать или сделать. Но почему он не сделал? Ведь ещё не поздно вернуться. Её слова никак не выходили из головы. Глубоко вздохнув свежего дождливого воздуха, он пришёл в себя, сознание прояснилось.

"Уйти? Да чёрта с два я уйду".

Бросив сигарету, он снова поднялся наверх, дверь была ещё не закрыта. Она как раз собиралась это сделать потому, что когда он её открыл, то увидел её на пороге.

— Что ты делаешь? — спросила она удивлённо, но он, не слышал её.

— Уйти? Я не уйду. — Он сделал к ней шаг, на что она начала медленно пятиться. Он продолжал идти на неё отходящую назад — Слишком просто вот так взять и уйти. Так не будет лучше. Ты не права. Ты нужна мне и я хочу быть нужным тебе. Зачем нам страдать?

Она упёрлась спиной к стене, молчала и не могла посмотреть на него, отводя взгляд. Он встал перед ней на колени прижавшись лицом к её ногам и сам того не понимая произнес: "Не надо, пожалуйста, не надо". Она чувствовала его слёзы на своих ногах, отчего закинула голову и чувствовала, что слёзы начинают подкатываться и к её глазам.

Уже лёжа в постели, смотря друг другу в глаза и взявшись за руки, он наконец-то чувствовал себя спокойно, а она продолжала испытывать смешанные чувства — с одной стороны ей стало хорошо на душе, а с другой — она не могла поверить, что всё может быть так просто.

— Зачем ты вернулся? — спросила она.

— Я не мог иначе.

Не с того ни с сего на него нашло какое то вдохновение. Он запел самым нежным голосом, на какой только был способен, песню про "хрустальный корабль".

Шли дни. Её кожа благополучно заживала. Постепенно они начали сближаться. Вместе просыпались, вместе завтракали, разговаривали, гуляли. Она начала чаще улыбаться. Он старался как можно меньше напоминать ей о прошлом. Он предложил ей жить у него, на что она согласилась, но предупредила, что не сейчас, через несколько дней, ей надо морально подготовиться. В один из таких дней он решил, что ему просто надо с кем-нибудь поделиться своей радостью. Он позвонил старому другу. Они встретились в одном из баров выпить по кружке пива.

Встретившись в баре, они поприветствовали друг друга. После первой кружки Ежов сказал, что встретил хорошую девушку и рассказал о том, что случилось с ним за последнее время. Приятель, не слишком радовался за друга.

— Да, друг. Ситуация у тебя конечно, — сказал Николай.

— А что?

— Ничего. Просто я не могу понять твою радость.

— Почему?

— Ну не знаю. — Николаю хотелось высказаться, но обижать чувства друга тоже не хотелось. — Сам подумай. Ты встречаешься с девушкой, которая перенесла травмы, и физические, и психологические. Только откуда ты можешь знать, что это не повториться снова, что она снова не впадёт в какую-нибудь меланхолию, или как там это называется? И что тогда? Ты превратишься в сиделку. Ну, ладно. Допустим, что это и правда любовь, допустим, что она не впадёт ни в какую меланхолию, ладно. Но ты встречаешься с девушкой, которой… Сколько ей?

— Скоро будет 21. — Ежов уже начал меняться в лице.

— Которая никогда не сможет иметь детей. Ты представляешь что это? Я так понял изменять, заводить семью на стороне ты не сможешь, потому что не хочешь предать её.

— Верно. — Ежов уже смотрел куда-то себе под ноги.

— Ты молодец, конечно, я насчёт этого ничего не говорю, но подумай хорошенько. Разве ты сам не хочешь иметь детей? Ты пока молодой это всё конечно здорово, красивая длинноногая девушка, я, конечно, её не видел, но судя по твоим словам там что-то невероятное. Но повторюсь, подумай, я не говорю сейчас о свадьбе или браке, но ты будешь до конца жизни жить с девушкой, от которой у вас никогда не будет детей. Есть, конечно, мужчины и женщины, которым мысль о детях вызывает отвращение, но ты ведь не такой?

— Нет.

— И она не такая, но от этого она будет страдать до конца жизни, а ты даже порой не сможешь это заметить, но это будет так.

— Наверно.

— Одно только хорошо.

— Что же?

— Секс без последствий.

— Без последствий, говоришь. — Ежов, казалось, сейчас раздавит кружку в руке.

— Извини, — сказал Николай виновато. — Глупость сказал, не подумал, извини.

— Нет. Ты прав. Тут надо всё хорошенько обдумать. — Ежов допил остатки и встал из-за стола. — Пойду и подумаю. Не обижайся, но я надеялся, что ты меня как-то поймёшь, порадуешься за меня. Ладно, счастливо.

По дороге до дома Ежов думал о том, что сказал ему друг. Он ведь сам прекрасно понимал всю сложность своего выбора, но вместо поддержки со стороны получил то, что его радость облили чёрной краской разумности.

"Нет, — говорил он себе. — Я не отступлю, надо быть ответственным за свои решения, а решение было принято тогда, когда я вернулся к ней".

Придя домой, он увидел, как она сидела на кухне и что-то рисовала карандашом.

— Привет, — сказала она, оторвавшись от рисования. — Как ты? Как сходил?

— Пойдёт, — сказал он, стараясь не выдавать свои мысли. Он крепко обнял, не желая отпускать, вдыхал её запах.

— Ты как будто год меня не видел, — сказала она, когда он выпустил её из объятий. Она уже переживала за него — Что-то случилось?

— Нет, всё нормально, — сказал он, пытаясь увести разговор в сторону. — Давай поедим чего-нибудь.

— Давай, Сейчас что-нибудь сделаю.

День за днём осень заявляла о своих правах. Воздух не только по утрам, но и днём становился прохладным, солнце уже не согревало так сильно. Пасмурная погода стояла уже несколько дней. В честь наступающего скоро дня рождения он предложил ей сходит по магазинам, прикупить одежды на осень. Решение о том, что она переедет к нему уже было принято. Дав ей денег, он предупредил, что ему надо будет сходить по кое-каким своим делам, а заодно сделать копии ключей.

Лиза отправилась в один из бутиков и прикупила себе чёрное пальто, юбку и роскошные черные сапоги на каблуках. Придя в свою квартиру, она решила, что заберёт старые вещи чуть позже — за аренду до конца месяца всё равно уже было оплачено. Ей захотелось неспеша пройтись по улице в новых вещах. Как всегда перед выходом она взглянула на себя в зеркало. Она была восхитительна.

На город надвигался дождь, мелкие капли уже начали падать с неба. Нет, всё-таки она поедет на автобусе. Ускорив шаг, потому что небо уже грозило ливнем, она дошла до остановки. Нужный автобус ещё не подъехал. Прохожие тоже забегали на остановку, чтобы укрыться. Что ни говори, а дождь ей сейчас нравился, это было почти как смотреть на горящий огонь. Было даже забавно смотреть на ворчливые лица некоторых людей и приятно смотреть на лица тех, кого погода веселила. Среди них рядом с ней стояла семья — мама, папа и милая улыбчивая малышка. Но сейчас она думала не об этом. Она сначала посмотрела на лицо мужчины, затем отвернулась, решив, что ей показалось, но затем снова посмотрела на него, уже не отводя взгляда. Она не могла поверить своим глазам. Нет, не может быть. Она его узнала — это был Андрей. Но как? Откуда он здесь? В этот момент её как будто оглушило — она не слышала ни дождя, ни голосов вокруг, ничего. Она лишь видела, как муж с женой стояли и улыбались друг другу. Они заметили, что какая-то готесса стоит рядом с ними и смотрит на них совершенно безэмоциональным лицом. Они переглянулись, что-то спросили друг у друга.

Жена спросила у своего благоверного: "Что это она на нас так смотрит? Ты её знаешь?"

— Нет, — сказал он в тот момент, когда Лиза взглянула ему в глаза.

— Девушка, что Вы на нас так смотрите? — сказала его жена недовольным голосом.

— Пойдём, вон наш автобус. Наверное, больная какая-то, — сказал Андрей.

Его жена взяла на руки девочку они зашли в автобус через задние двери. Когда его жена уже поднялась, он оглянулся и посмотрел на Лизу ещё раз. За ними зашли ещё люди, двери закрылись и автобус тронулся, унося их подальше от этой "больной".

Простояв ещё минуту в ступоре, она вышла с остановки, дождь лил как из ведра, но ей было всё равно, ей сейчас всё было безразлично. Идя по улице под дождём, она плакала, сначала не сильно, затем она поняла, что сейчас просто упадёт на землю и разрыдается. Увидев открытую дверь подъезда, она быстро забежала внутрь. Она поднялась на последний этаж и увидела лестницу, ведущую на крышу. Эта лестница как будто говорила ей: "Идем, зачем тебе жить?" Она представила, как стоит на крыше и подходит к самому краю. Она стоит, ветер раздувает полы её пальто, раздувает её волосы, слезы текут по щекам. Кажется, надо сделать всего один шаг и её страдания закончатся, всего один шаг и всё будет кончено, может её сердце разорвётся ещё в полёте. Всего один шаг и она уйдёт от всех кому плевать, если она умрёт. Но что самое ужасное был один человек, которому не плевать. Она вспомнила все слова, что он сказал ей, когда вернулся. Это было единственное, что её удерживало, но она всё-таки думала о том, чтобы прыгнуть, думала, что вот-вот сделает этот шаг, сердце начинает бешено колотиться, она смотрит вниз и быстро отводит взгляд от края. В голове, в унисон с биением сердца звучит только одна фраза, повторяющаяся раз за разом: "Я не могу".

Спустившись по лестнице на один пролёт и прижавшись спиной к стене, она медленно присела, опустила голову к коленям и рыдала, закрыв лицо ладонями. Рыдала сильно, как только могла. Она не может убить себя, но что ей дальше делать она не понимала. Жена. А знает ли она, за какого человека вышла замуж? Вот уж действительно — блаженное неведение. Малышка. Почему Господь даёт такому человеку такое счастье? От этих мыслей ей становилось ещё больнее.

В подъезде кто-то поднимался наверх. Это была пожилая женщина с забавным мальчиком в красной кепке, скорее всего это был её внук.

— Бабушка, смотри, — сказал он. — Здесь тётенька плачет.

Это было весьма необычное зрелище — увидеть большую плачущую "девочку" в чёрной одежде и с чёрным макияжем.

— Дима, подымайся, постучись, мама откроет, — сказала бабушка внуку, который послушно поднялся наверх.

Женщина нагнулась к Лизе и слегка теребя её за плечо спросила: "Ты чего плачешь? Кто тебя обидел?" Лиза не отвечала.

— Да не плачь ты так, — сказала она успокаивающим голосом — Не стоит он твоих слёз.

Лиза подняла голову, посмотрела на свою успокоительницу красными, мокрыми от слёз глазами и потихоньку начала вставать.

— Мама, ты где там? — зазвучал женский голос сверху.

— Сейчас иду, — ответила она и взяв Лизу за руку спросила: "Тебе есть куда пойти?"

Лиза кивнула головой "да" и начала спускаться вниз.

— Господи помоги, что делается?! Бедная девочка, — сказала женщина сама себе вслух глядя вслед уходящей "девочке".

Сначала Лиза шла настолько быстро насколько ей позволяли каблуки. Ей хотелось к Ежову, как можно скорее. Стоя перед его дверьми, она несколько раз постучала, но никто не открывал. Тогда она постучала ещё раз, но ответа также не было. Теперь она уже била кулаками, хотя понимала что его нет, но всё равно продолжала, пока не заплакала снова, теперь уже сев возле его двери. Ей сейчас хотелось только одного — умереть.

Она бы не смогла сказать, сколько она так просидела под дверью, полчаса, час, казалось, она сидела тут целый день. Также не смогла бы сказать, проходил ли кто-нибудь мимо неё. Она не замечала ничего вокруг. Она чувствовала лишь холод. Тем временем на лестнице послышались шаги, это был поднимающийся к себе Ежов. Когда он увидел её, он просто опешил. Положив на пол пакет, он опустился к ней.

— Лиза, что с тобой? — Она его не слышала. — Лиза! Лиза!

Он произносил её имя и тряс за плечи мокрого пальто, затем положил ладони ей на лицо, затем потрогал её руки.

— Господи, да ты вся ледяная!

Она начала понимать, что он появился рядом с ней. Словно очнувшись от кошмара, сильно обхватила его руками, отчего он почувствовал её холодный нос и щёки на своей шее.

— Вставай. Пойдём, пожалуйста.

Он помог ей встать. Зайдя внутрь посадил на пуф, снял с неё сапоги и взяв за руки, глядя в глаза спросил: "Да что же с тобой случилось?" На этот вопрос она снова зарыдала, пытаясь что-то сказать ему, но он ничего не мог понять из её всхлипываний и судорожного, задыхающегося от рёва дыхания: "Я… Я… Я хотела… Не смогла… А… А… А он… Ты… Ты… Тебя..."

— Тише-тише, успокойся, — сказал он, обняв её. Он поглаживал её по голове и чувствовал, что сейчас сам заплачет.

"Да что же с тобой случилось?" — думал он про себя, но сейчас надо было думать не об этом, а как помочь ей успокоиться.

— Пойдём, — сказал он, сняв с неё пальто и повёл в спальню.

Её всю трясло от холода, слёз и душевной боли. Дойдя до кровати, он раскрыл одеяло.

— Ложись.

Она легла в кровать, продолжая тихонько плакать. Он накрыл её теплым одеялом. Ему было больно на это смотреть. Он продолжал поглаживать её по голове тихонько приговаривая: "Ну всё-всё, успокойся. Всё будет хорошо". Она кивнула головой, как бы соглашаясь с ним. Он захотел для начала отвлечь её и собрался выйти в другую комнату, на что она резко запротестовала: "Не уходи, пожалуйста".

— Я никуда не уйду. Ты что? — сказал он, загладив прядь её волос — Я сейчас.

Он вышел из комнаты и быстро вернулся. В руках он уже держал небольшого плюшевого панду.

— Познакомься с Медвежонком, — сказал он. — Медвежонок, это Лиза.

Он не надеялся, что это сработает, но помогло. Она вытерла слёзы с глаз и ответила: "Привет".

— А почему Лиза такая грустная? — сказал он себе краем рта от имени Медвежонка, отчего голос его звучал забавно.

— Я не знаю.

— А я знаю, надо её немного развеселить, — сказал Медвежонок его голосом.

Он подошёл к кровати, засунул руку под одеяло и принялся щекотать ей пятки, даже не зная, боится ли она щекотки. Она начала громко смеяться, стараясь убрать ноги от его рук, но он всё равно настигал их, отчего она извивалась в постели как могла, не могла ничего сказать от смеха. Смех у неё был заразительным, отчего он тоже засмеялся. Решив, что пока этого достаточно он присел к ней поближе. Она ужасно боялась щекотки. Ей сразу вспомнился папа, который делал так, когда она не хотела вставать утром в школу. Ничего не говоря, он просто смотрел ей в глаза с улыбкой и гладил по щеке.

— Я сейчас кое-что сделаю и сразу к тебе. Хорошо? — Она кивнула головой. Он положил игрушку рядом с подушкой. — А Медвежонок пока составит тебе компанию.

Пока он отсутствовал, она слышала, как он что-то делал на кухне, и лежала в кровати, смотря на милого бамбукового мишку. Он вернулся через пару минут, неся в руках табуретку, на которой стояла чашка горячего чая с лимоном и тарелка, в которой вперемешку лежали ломтиками чёрный, белый и молочный шоколад.

— Осторожно горячий, пей не спеша. — Он поднёс к её рукам чашку. — Не говори пока ничего.

Она едва заметно кивнула, ей было тяжело говорить. Когда чай был допит, он попросил её сходить в ванную умыться. Пока она мылась, он достал из шкафа свою ночную пижаму, которую ни разу не надевал и даже не мог вспомнить, когда и зачем он её купил. Она просто лежала в шкафу и не зря — всё-таки пригодилась. Она была тёмно-синего цвета, цвета ночного неба, а на самой пижаме желтым цветом горели звёзды и полумесяцы. Вернувшись, она надела пижаму. Он надеялся, что она вызовет в ней положительные эмоции — так оно и было. Теперь она сидит в его кресле, в его пижаме, а он медленно, не спеша расчёсывает ей волосы. Закончив он также не спеша начал заплетать ей косу, что раньше никому никогда не делал, хотя принцип действий знал. Получалось у него весьма неплохо. Лиза вспомнила, как мама также заплетала ей косу, когда она сидела на стуле перед зеркалом. Ей вспомнилось, как мама тогда улыбалась. От нахлынувших воспоминаний она закрыла глаза.

— Ну вот, — сказал он закончив. — А теперь тебе надо поспать. Ложись.

Она легла в кровать, и он накрыл её одеялом. Подойдя к столу, он открыл ноутбук и быстро найдя то что искал, включил негромко песню, которую находил сейчас подходящей как никогда. Это была медленная, лиричная песня в женском исполнении о прекрасных глазах, в которых ни притворства, ни страха. Он сидел рядом с ней, гладил её по голове и тихонько подпевал. Он подумал, что ему как нельзя подходила одна строчка, что говорила "чтоб забрать твою боль". Песня доиграла. Он нагнулся и поцеловал её в тёплую, горящую румянцем щеку Она уснула. Тихонько встав с кровати, он закрыл ноутбук и пошёл на балкон. Ему надо было выкурить сигарету и позвонить.

Проснувшись наутро она чувствовала себя немного разбитой, но в целом хорошо, даже очень хорошо, как будто она выспалась после недельного бодрствования. Проснувшись, она почувствовала запах кофе — это чашка кофе стояла на вчерашней табуретке.

— Проснись и почуй запах кофе, — сказал он, зайдя в комнату

— Привет, — сказала она улыбнувшись. Он почему-то стоял в утеплённом спортивном костюме.

— Доброе утро солнышко, — сказал он присев на кровать. — Как себя чувствуешь?

— Хорошо.

— Это хорошо. Слушай, я сейчас кое-куда быстренько съезжу, а ты пока позавтракай.

— Ладно.

— Да, как позавтракаешь, ну и всё остальное, в кладовке лежат старые вещи, выбери себе что-нибудь потеплее. Нужно то, что не жалко испачкать. Я приеду и всё объясню. — Он быстренько чмокнул её в губы и ушёл.

Позавтракав и умывшись, на пороге она заметила сумку песочного цвета. Это то о чём она подумала? Заглянув в кладовую, она выбрала себе футболку, тёплый свитер, утеплённые спортивные штаны и лёгкую синюю куртку.

Вернувшись, он окрикнул её: «Лиза. Ты готова?»

— Мы куда-то едем?

— Тебе и мне надо отвлечься на пару дней, выбраться на природу. Ты не против?

— Нет. А куда мы поедем?

— Тут недалеко. — Он огляделся, вспоминая, не забыл ли чего. — Ты спускайся вниз, а я сейчас приду.

— Ладно, буду ждать внизу.

Спустившись вниз к машине, она вдохнула прохладный утренний воздух, уже достаточно холодный. Она почувствовала давно утраченное чувство первооткрывателя, когда уезжая даже совсем недалеко от города, где ты живёшь, чувствуешь дух путешествия.

Он спустился, открыл заднюю дверцу и положил сумку на сиденье.

— Так, вроде все, что надо взяли, продукты купим по дороге.

Выехав на дорогу, он объяснил ей суть.

— Я вчера позвонил другу, попросил у него разрешения воспользоваться его дачным домиком. Он согласился. Утром я собрал нужные вещи, съездил за ключами.

Он вспоминал, как вчера позвонил Николаю. Тот сначала удивился, потому что думал, что Ежов на него обиделся. Услышав о просьбе, он не стал задавать много вопросов, ему и так было всё понятно. Лишь сказал, что в доме в принципе есть всё что нужно, только нужно взять своё постельное бельё, а кровать, матрас, одеяло и подушки в доме есть. Может быть им придётся небольшой порядок в доме навести. И когда будут уезжать — удостовериться, что всё выключено и закрыто. Ежов поблагодарил друга, они пожали руки в знак примирения.

— Я рад что ты не держишь на меня обиду, — сказал Николай.

— Да перестань. Мы же друзья. Ты же знаешь, я не могу на друга обижаться долго.

По дороге они остановились возле магазина. Он вышел из машины и вернулся, неся несколько пакетов с продуктами, которые положил к сумке на заднее сиденье. Дорога до дачного посёлка заняла полчаса. Дальше было сложнее. Он не был здесь уже давно и всё никак не мог вспомнить, который дом им нужен. Все домики были разные и в то же время все одинаковые. Наконец он увидел один из них, забор, которого был выкрашен в красный цвет. Остановившись, он вышел из машины, подойдя к воротам которые были закрыты цепью с замком. Достав из кармана связку ключей, он опробовал нужный ключ. Сначала замок не поддавался и он подумал, что они ошиблись домом, но повернув ключ ещё раз, на всякий случай, открыл замок. Открыв ворота, он загнал машину во двор.

— Пойдём в дом, — сказал он.

На двери в дом также висел замок, но открылся, не особо сопротивляясь. Домик был сам по себе не большой, но довольно уютный. На первом этаже была вроде как кухня-гостинная-кладовая. Второй этаж, на который вела деревянная лестница, был весь спальным. Внутри дома было довольно пыльно.

— Ты пока осмотрись, а я схожу за едой и вещами, — сказал он.

Вернувшись с пакетами и сумкой, он сложил пакеты на столе, а сумку отнёс наверх.

— Надо здесь немного порядок навести, — сказала Лиза, глядя в пыльное окно.

— Да, надо, — сказал он, подойдя к ней и обняв её сзади — Я рад, что мы сюда выбрались.

Она взяла его руки в свои и сказала: "Я тоже".

Первый день для них оказался по большей части рабочим. Он открыл электрощит ключом из связки и подал в дом электричество. Дел оказалось много — в доме были протёрты окна, вытряхнут ковёр, помыты полы. Он помнил, что где-то неподалёку был колодец и сходил набрать пару вёдер воды. Оставив на ней продукты, он достал из кладовой, которая тоже, как ни странно была закрыта на ключ, для неё электрический чайник и электроплитку. Нашёл он там почти новенький электрообогреватель, который отнёс наверх. Вытащив на свежий воздух матрас, одеяло и подушки он повесил их на заборе и выбил из них пыль, оставил всё это проветриваться на свежем воздухе. Она всё предлагала помощь, но он не давал ей помочь себе.

Медленно, но верно солнце садилось на запад. Он отнёс проветривавшиеся вещи наверх и застелил постель. Если обедали они на скорую руку, то за ужином никто никуда не торопился. От работы на свежем воздухе аппетит совсем другой. Готовила она хорошо, впрочем, ещё за прошедшие дни он успел это оценить. Сегодня она сварила куриный суп, мясо так просто таяло во рту. За ужином они не особо разговаривали, впрочем, они не болтали особо и раньше, но всё сегодня было по-другому. В воздухе висело не напряжение, а какое-то ожидание. Доев ужин, он предложил ей пойти им спать. Отсутствие некоторых благ цивилизации, когда наступил вечер, не вызывали желание рыться в телефоне, включать компьютер или переключать каналы телевизора, а вызывали желание действительно лечь, благо было с кем, и спокойно уснуть.

Она пошла наверх. Он собирался выкурить сигарету, но передумал. Умываясь перед сном, думал о том, как ему сейчас хорошо и спокойно. Поднявшись наверх он увидел, что она уже лежит в постели закрыв глаза, а обогреватель в комнате уже включен, постепенно наполняя комнату теплом. Он стал раздеваться, оставляя вещи на стареньком кресле, что стоял возле лестницы. Уже ложась в постель, он привстал, чтобы поправить подушку.

— Что-то я немного устал.

— Иди ко мне, — сказала она шёпотом.

Он посмотрел на неё, а она протянула к нему руку, положив ладонь на затылок и потянула к себе. Впервые за всё время они целуются так долго и страстно. От этого поцелую и тепла её тела он почувствовал внутри такое тепло, какое не могло дать ничто другое. Ближайшие два часа поспать им не удалось.

Проснувшись утром, он не обнаружил её рядом.

"Это уже становится забавным", — подумал он.

Одевшись, он спустился вниз. На столе лежали хлеб с маслом и варёные яйца, но сначала надо было что-нибудь выпить. После вчерашней ночи он чувствовал себя высушенным. Выпив два стакана воды и попивая, третий он ждал, пока закипит чайник. Дождавшись, он заварил себе стакан чая и принялся за завтрак. Позавтракав, он решил немного прогуляться. Вокруг не было ни души, такое ощущение как будто они здесь совершенно одни. Немного прогулявшись, он вернулся в дом, её по-прежнему не было. Сегодня больше свободного времени, планы на сегодня были определены. Просидев на крыльце и выкурив сигарету, он почувствовал, что сейчас закурит вторую. Эйфория от вчерашней ночи потихоньку сменялась чувством тревоги. Выкурив всё-таки вторую сигарету, он начал переживать всерьёз.

"Так, это уже не смешно".

Он пошёл в дом, чтобы взять ключи и закрыть ворота, хоть он никого не заметил в округе, но мало ли что. А если она вернётся в его отсутствие? Ничего, увидит, что машина на месте, значит он вернётся. На этот случай он нашёл на полке в доме ручку и блокнот. Вырвав листок, он написал "скоро вернусь" и свернул записку трубочкой, чтобы вставить в одно из звеньев цепи, что закрывали ворота. Только он вышел с запиской и ключами как услышал скрип железной двери — это вернулась она.

У неё было хорошее настроение. Гуляя она забрела в небольшой лесок, солнце сегодня светило ярко и тепло. Так она и просидела под одним из деревьев, много размышляя и не замечая, как быстро летело время.

— Доброе утро, — сказала она, но ответа не услышала. Она поменялась в лице. — Что-то случилось?

— Нет. Ничего не случилось. Я открыл для себя новую примету.

— Какую? — Она не понимала о чём он говорит.

— Какую? Такую — после секса я не обнаруживаю тебя рядом с собой.

— Ах, ты об этом. — Она облегчённо улыбнулась. — Я просто вышла погулять, набрела на лесок, ну и не замечала времени.

— А обо мне ты не подумала?

— Что с тобой? — Она заметила, что он сильно мнёт ключи в руках.

— Ничего.

— Я что-то не так сделала? — От этого его серьёзного взгляда ей стало не по себе, она действительно ничего не могла понять.

— Да нет. Всё нормально. Я просыпаюсь — тебя нет рядом, проходит два часа — тебя нет, я пошёл тебя искать — тебя нет, я возвращаюсь — тебя нет, а теперь ты приходишь и спрашиваешь "что со мной?"

Он со всей силы швырнул ключи в сторону, что она вздрогнула. Она всё ещё не могла понять, почему он так зол на неё, стояла и смотрела на него. Он сел на стул стоящий на крыльце, достал сигарету и закурил.

— Что со мной? — Он взялся за сердце — Я боюсь, вот что со мной. Да, мне страшно. Понимаешь? Мне страшно за тебя. Страшно потому, что меня страшит это неведение. Ты хоть представляешь, как мне было страшно в тот день, когда ты пришла вся в слезах. Особенно страшно это неведение. Почему? Я принимаю тебя такой, какая ты есть, но я боюсь, что с тобой может что-то случится, а я даже не буду знать почему.

Он бросил сигарету и обхватив лицо ладонями сказал: "Прости, я не выдержал".

Она поняла, в чём была её вина. Ведь он и правда всё время принимал её такой, какая она есть. Она поставила себя на его место и поняла, что он прав. Она подошла к нему, и обнял, прижав к себе. Он тоже обнял ее, прижавшись к животу.

— Ладно. — Он встал со стула. — Не будем портить отдых. Пойдем, сходим на речку, здесь недалеко.

Он сходил в сарай и набрал необходимое количество дров. Перевязав их верёвкой, он взвалил груз себе на спину, она несла пакет. До речки через небольшой лесок дорога заняла километра полтора, не более. Всё это время они шли молча. Он пока не хотел ничего говорить, потому что видел, что она чувствовала себя виноватой, по этой же причине молчала и она.

— Вот и пришли. — Он с облегчением сбросил свою ношу.

Было тепло, лишь с запада надвигались облака. Оставив дрова и еду возле большого куста, он подошёл к речке и зачерпнул пригоршню, умыв лицо. Вода была довольно прохладная.

— Милый, — сказала Лиза. Он удивился, она первый раз назвала его так. — Я хочу тебе кое-что сказать.

Он взял её за руку, и они прилегли на траве. Сначала она извинилась за утро, затем рассказала ему о том, что с ней случилось в тот злополучный день. Пока она рассказывала, он рвал жёлтые ромашки, что росли кругом.

— Он хоть узнал тебя?

— Конечно узнал, я уверена. Ты бы видел его глаза, когда он понял что это я, как будто увидел ангела смерти.

— Лиза, забудь о нём. Он трус и предатель, как был им, так и остался.

— Я знаю. Просто… просто я почти забыла его с тобой. Я столько страдала из-за него. И только я почувствовала какой-то свет в душе, как встретила его. Ну почему так? За что мне это? Чем я это заслужила?

— Успокойся. — Он обнял её. — Ты ни в чём не виновата, не перед кем. Просто жизнь, судьба или что там ещё, я не знаю, оказалась очень жестокой. Посмотри на меня. Я никогда не предам тебя.

Она прикрыла глаза и несколько раз понимающе кивнула головой. Эта одна его фраза значила в тот миг больше, чем, что бы то ни было. И даже тысячу раз произнесённое "я тебя люблю" было — ничто в сравнение с ней.

— А если собираешься в Сан-Франциско, — сказал он, надев ей венок из ромашек, который сплёл ей за время разговора. — Не забудь надеть цветы на голову.

Она улыбнулась ему, он поцеловал её в губы.

— Пойдём, — сказал он.

Они вернулись к речке. Он разжег костёр. Дрова оказались хорошо высушенными, хорошо построенный сарай даже в непогоду не давал дровам отсыреть. Ветерок был не сильный, поэтому хватило одной спички.

— Я что-то давно не купался на природе, — сказал он, взглянув на речку. — Другой возможности может и не быть.

— Ты что, не надо. Вода же холодная, — стала она возражать, но он уже начал раздеваться.

— Прохладненькая, — сказал он, опустив ноги в воду

Вот он уже по колено в воде, вот уже по пояс. Глубоко вздохнув, он с головой нырнул в воду и вынырнул с воплем радости.

— Здорово! — кричал он.

— Ежов выходи! — кричала Лиза — Не пугай меня!

— Не бойся, это мне надо бояться.

— Это не смешно! Вылезай!

— Хорошо. — Он послушался и вышел из воды.

На воздухе казалось ещё холодней, чем в воде. От холода у него зуб на зуб не попадал. Она подошла и обняла его, прижав к себе.

— Вот что ты делаешь? — сказала она.

— Испугалась за меня?

— Конечно.

— Значит, ты меня понимаешь.

— Дурачок! — она шлёпнула его по ягодице.

Стоя возле спасательного костра, он быстро обсох, попутно одеваясь и обуваясь. Когда первые дрова превратились в угли, он закинул в них картошку. В придачу к запекающейся картошке у них были помидоры, огурцы и хлеб. Пока картошка пеклась, он рассказывал ей о том, что уже не помнит, когда вот так отдыхал. Ему вспомнились девяностые годы, когда надолго отключали электричество и в отсутствие газа они семьёй готовили еду прямо во дворе на костре. Он помнил, как они запекали картошку. Тогда всё казалось веселым, потому что это было детство, а в детстве к счастью не знаешь что такое экономический кризис и тому подобное. Он вспоминал то время, когда не было мобильных телефонов, компьютер тогда был роскошью, а друзья всегда знали, где могут найти друг друга. Они слушали друг друга и предавались ностальгии.

Последние дрова были брошены в костёр. Говорят, что можно бесконечно смотреть на огонь и воду. Здесь у них было и то и другое, но привлекал их сейчас огонь. Их умиротворённое лежание в объятьях друг друга нарушило сверкание молнии. Небо уже заволокло тучами и хотя сильного ветра не было, но всё равно предрекался дождь. Так оно и случилось. Начавшийся с мелких капель дождь быстро превратился в ливень. Такой ливень быстро потушил остатки костра, постепенно превратив его в дымящееся пепелище. Не смотря на то, что дождь был холодным, они возвращались не спеша, радуясь как дети, что промокли до нитки. Если бы кто-то видел их со стороны, то подумал бы, что у двух взрослых людей разыгралось детство. Может, так оно и было.

Войдя в дом, они поднялись наверх. Он включил обогреватель. Оба тряслись от холода и мокрой одежды.

— Ты весь дрожишь. — Она положила руки ему на плечи.

— Ты тоже. — Он прижал её к себе.

Обогреватель постепенно наполнял помещение тёплым воздухом. Дождь поубавил напор, но не прекращался. Мокрая одежда обоих валялась на кресле. Молнии сверкали за окном, сопровождаемые громом.

Это была одна из тех редких ночей в жизни людей, когда слово "секс" является неразделимым со словом "любовь", добавляя в этот живительный коктейль ещё и ингредиент под названием "страсть". В такие ночи слова не имеют значение, когда не думаешь ни о чём — ни о том, что когда-то было или когда-то будет. Есть лишь настоящее. Поцелуи, ласки, объятия — всё это запомнится. Но что им запомнится больше всего? Ему — то, как она, глядя ему в глаза, скажет: "Любимый". Ей — то, как он ответит: "Мой чёрный ангел"

Если бы он знал, что ждёт его через несколько дней.

Вернувшись, он не застал её дома, решил, что она отправилась к себе забрать вещи. Так оно в принципе и было. Зайдя на кухню, он увидел на столе записку, на которой лежали ключи. С ужасом он понял, что это были копии ключей, которые он делал для неё. Он взял записку в руки.

Любимый,

прости меня пожалуйста, я должна уехать. Я ещё пока не знаю куда, но это не так важно, уже не в первый раз приходиться переезжать. Но именно из этого города мне приходиться уезжать тяжелей всего, потому что именно здесь я встретила тебя. Ты самое лучшее, что было в моей жизни. Благодаря тебе я поняла, что не надо жить прошлым, надо просто жить. Именно поэтому я решаю покинуть тебя моя любовь. Ты ещё молод, у тебя впереди вся жизнь, а я буду тебе лишь в тягость. Я знаю, что ты так не считаешь, но ты достоин большего. Ты обязательно встретишь свою любовь. У вас будет настоящая семья и дети. Я не смогу дать тебе всего этого. Не губи свою жизнь из-за меня. Я сохраню нашу любовь в своей памяти и в своём сердце. Может быть, именно это поможет мне жить дальше.

P.S Я надеюсь, что ты сможешь меня забыть. Прости.

Лиза

Он читал записку и не мог поверить, отказывался что-либо понимать. Ему стало плохо. Почему же она не сказала ему обо всём этом? Ну конечно, она понимала, что он ни за что не захочет смириться с её решением. Вот если бы его друг сейчас был рядом с ним, то он бы сказал ему: "Она права друг, смирись".

"Смириться? Ни за что. Я не смирюсь. Как не смирился в ту ночь, когда она просила уйти. Я не ушёл тогда и не хочу, чтобы она уходила сейчас".

Ему надо было срочно бежать за ней. Но куда бежать? В квартире ее, скорее всего уже не было. Единственной мыслью возникшей у него был автовокзал. И как назло машина сейчас в сервисе, бежать за ней не было смысла. Автовокзал находился всего в паре кварталов, добежать было быстрей, чем на автобусе. Он выбежал из квартиры сломя голову. Уже выбегая из подъезда, он понял, что выбежал без куртки, а в ней остались деньги. Забежав обратно домой он, вытащил деньги из куртки и выбежал обратно. Уже бежав вдоль дороги по проспекту, он заметил стоявшее такси.

Открыв дверцу, он спросил: "Свободны?"

Таксист, седовласый мужичок в кепке ответил: "Да".

Сев в машину он назвал пункт назначения. Таксист удивился, ведь тут было вроде как недалеко, но что делать, надо так надо. Дорога заняла пару минут. Быстро сняв ремень, он оставил купюру, явно превышающую стоимость проезда и выбежал из машины.

Забежав внутрь, он нигде её не заметил — её здесь не было. Неужели это конец?

Он увидел, что возле кассы никого нет, к счастью удастся избежать столкновения с очередью, которая явно не поймёт его ситуации, а значит, решит, что он просто наглец, решивший обойти остальных. Он подбежал к окошку. За кассой сидела светловолосая дама тридцати пяти лет.

— Девушка, вопрос жизни и смерти. У Вас сегодня покупала билет молодая девушка, высокая, длинные чёрные волосы, одетая в чёрное.

— Молодой человек, вы знаете, сколько у нас тут людей за день проходит? Я что, должна всех упомнить?

— Очень прошу Вас, вспомните. У неё ещё черная помада и чёрный лак. Такую нельзя не заметить.

Кассир призадумалась. Она обычно даже не запоминала и не вглядывалась в лица, работала на автомате. Но она вспомнила, как одна девушка, расплачиваясь, положила деньги, и она заметила на руках чёрный лак. Выдав ей билет она вгляделась получше и увидела черноволосую девушку с чёрной помадой. Одежда тоже чёрная, настоящий ворон.

— Девушка ваша что ли?

— Да — Он уже слышал за собой двух человек и похоже подходили ещё люди.

— Ну, была тут такая вроде.

— Куда она взяла билет?

— В Караганду, кажется, но я не уверена. Не задерживайте очередь!

— Большое спасибо!

Он выбежал наружу. Караганда — аэропорт или...? Ну конечно — железнодорожный вокзал! Это была последняя надежда. На автобусе долго. Такси? Нет, пока вызовешь, пока дождешься и не знал он номеров такси, кроме того телефон остался дома, да и денег ему сейчас не хватило бы. Слава Богу, неподалёку стояли частники. Он подошёл к одному из них.

— В Караганду? — спросил тот.

— Да и прошу Вас поедем сейчас и побыстрее. Плачу за четверых, очень срочно — Он достал купюру и отдал водителю.

— Ну поехали.

Уже выехав на трассу, водитель не мог не спросить: "А к чему такая спешка?"

— Мне надо успеть на ж/д. вокзал или я потеряю свою девушку, это долго объяснять.

Объяснять ему сейчас ничего не хотелось, в голове лишь одна мысль: "Лишь бы успеть"

— Любовь что ли?

— Да.

— Понятно. Сильно ты её видать любишь. Я вообще до вокзала не езжу, но так и быть. Для тебя — поеду. А то ещё вдруг не успеешь

— Спасибо

— Да ладно. Ради любви чего ведь не сделаешь.

Доехав до города, понимаешь, что после своего города в Караганде движение совсем другое, и если у себя можно было перейти дорогу где угодно, то здесь так не получится. Светофоры как назло показывали красный. Но вот они и доехали, благо до вокзала было не далеко.

— Спасибо, — сказал Ежов, быстро выбежав из машины.

Когда он уже выбежал, водитель сказал вслед ему, удаляющемуся за другими машинами и людьми: "Удачи парень".

Он забежал в зал ожидания, её нигде не было видно. Тогда он выбежал на перрон, но и там её не нашёл. Это был конец. Он опоздал, для него всё было кончено. Жизнь уже не имела никакого смысла. Ему надо было срочно где-нибудь сесть, иначе он чувствовал, что сейчас упадёт. Он зашёл в зал ожидания и сел на одно из свободных мест. Сидел как статуя среди живых, разговаривающих, ходящих людей — мужчин, женщин, детей, стариков. Ему уже начинало казаться, что он видит её в каждой черноволосой девушке, проходящей мимо. Или всё-таки не кажется? Он встает и замечает одну из девушек, прошедшую за стоящей компанией молодых людей. Она похожа на неё или это не она? Она уже прошла, он не видит её лица, лишь чёрные волосы и пальто. Она уже подходит к выходу на перрон. Он пробивается сквозь толпу людей и нервы его не выдерживают.

— Лиза!!! — кричит он.

Девушка остановилась, она медленно поворачивается назад. Его крик привлёк внимание ожидающих. Он видит, что это она. Он идёт к ней быстро, набирая шаг. По её глазам видно что, она сейчас заплачет, она отрицательно качает головой, но всё равно стоит на месте. Если бы он знал, каких усилий ей стоило решиться на уход. Как внутри неё противоборствовали две половинки, одна из которых уверяла, что она должна поступить именно так, что это правильно, в то время как другая отчаянно рвалась обратно. И как бы ни была сильна первая, вторая кричала, разрывая сердце. Он подошёл к ней и со всей страстью поцеловал, не обращая внимания ни на что и не на кого. Когда после долгого поцелуя их губы разомкнулись, она увидела слезы в его глазах. Она что-то говорила, но он ничего не слышал

— Не уходи, пожалуйста, не уходи, — слёзно просил он.

— Прости меня, я думала, что поступаю правильно.

— Лиза, я сделал свой выбор. Мой выбор это ты.

Голос по селектору объявлял о посадке.

— Это мой рейс. Мне надо идти. Я должна навестить родителей. Они переехали из Караганды. Я не сказала об этом в записке, чтобы ты не искал меня. Я обещаю тебе, что я вернусь. Ты только дождись меня. Верь мне.

— Я буду ждать.

Он посадил её на поезд, но в вагон заходить не стал. Они обнялись перед дорогой.

— Я вернусь к тебе, клянусь — сказала Лиза.

Он вложил ей что-то в руку, сжал её ладонь и сказал: "Возвращайся". Заняв место согласно билету, она раскрыла ладонь и увидела, что это цепочка с серебряным сердцем. В это время он сидел на скамейке перрона. Когда поезд тронулся, он глядел ему вслед, пока тот совсем не исчез из виду. В душе у него были только две вещи — тоска и надежда.

Как она и обещала, она вернулась. Когда она появилась на пороге его квартиры со словами "я вернулась", его радости не было предела. Он схватил её в объятия. Они смеялись от радости, от того что они снова вместе. Она рассказала, что мама и папа, простили её за то, что она сбежала. Они по-прежнему любят её и не держат на неё зла. На обратной дороге, она думала лишь о том, как она безумно хочет к нему вернуться.

Так и подошло время к октябрю, затем и к ноябрю. Гуляя вдвоём они встретили первый снег. Теперь многое в жизни они делали впервые. Теперь для них не было "Ты" и "Я". У них было "Мы".

Наступил декабрь. Возвращаясь, домой пешком с работы, сегодня был чудесный снегопад, он думал о том, как придёт домой и в очередной раз вернётся не "К себе", а "К ней". Лиза уже спала, когда он зашёл домой. Спокойно и не шумя, он отужинал, затем умылся и лёг рядом со своей любимой. Он взглянул на её обнажённую спину, на которой красовалась змея, и провёл рукой по рисунку, а она не спала или проснулась от его прикосновения. Она перевернулась на его сторону и, прижавшись, сказала сонным голосом: "Я ждала тебя и кажется уснула. Ты поел?

— Да, — сказал он, поцеловав её руку. — Спасибо за чудесный ужин.

Она нежно прошептала: "Любимый".

С тех пор как она вернулась, он никогда не думал, а правильно ли он сделал, что вернул её? Не совершил ли он что-нибудь не так? Но он быстро приходил в себя и гнал всякие сомнения прочь, говоря себе: "Не анализируй! Выбор сделан. Я ни о чём не жалею".

За окном всё сильнее начинает свистеть ветер, похоже, завтра будет буран. Он вспомнил, что скоро 21 декабря 2012. День, в который кто-то предвещал конец света, кто ещё что. Но сейчас это было не важно. Ведь он засыпал и просыпался с той, которая любит его и которую он никогда не предаст. И которую никогда не бросит. Нет, она и так достаточно настрадалась. Нет, не важно, что будет завтра. Ему было важно то, что было сейчас. Ему не страшно, ведь они вместе. Есть он и она, она, она… Та, что всегда будет искалечена внутри. А ведь так не хочется, чтобы это было так, как не хочется и конца света. Зачем все эти страдания?

Ну не жестока ли ты, жизнь?