1

В городе Тыныштобе стоял тёплый августовский вечер. Это был небольшой, тихий городок в Карагандинской области. Можно себе представить — 12 микрорайонов, вся необходимая для городского жителя инфраструктура (магазины, банки, торговые дома, кинотеатры, кафе, рестораны, заводы, парк, озеро, пляж, супермаркеты и т.д.). Всё располагалось довольно компактно, можно было добежать трусцой с одного конца города до другого часа за полтора — два. Старожилы сказали бы, что если весь мир накроет гигантская волна, то до их города дойдет лишь небольшой прилив. Смотря по телевизору национальные новости можно было подумать, что то, что происходит в твоей родной стране, происходит где-то далеко, а твой родной город вспоминается лишь изредка. Одно слово — "провинция". С другой стороны до города не дошли теракты, массовые убийства, беспорядки и прочие "прелести".

Молодая девушка шла субботним вечером по проспекту. Идя мимо припаркованных машин, не обращала на них никакого внимания.

— Девушка, вас подвезти? — прозвучало со стороны водителя белого BMV.

Она остановилась и посмотрела на него. Это был парень, лет двадцати пяти, довольно симпатичный, в белой рубашке с закатанными рукавами. Сегодня она страшно устала, поэтому ей было плевать на всё и на него в том числе.

"Попробуй", — сказала она про себя.

Не говоря ни слова, она решила сесть на заднее сиденье, дернула за ручку задней дверцы, но та не открывалась.

— Девушка, садитесь вперёд, — сказал он, слегка усмехнувшись.

Также молча, она села рядом с водителем.

— Пристегнитесь, — сказал он. — Вы же не хотите, чтоб нас оштрафовали?

"Как будто без тебя не знаю", — подумала она с раздражением.

Он завёл двигатель, и машина тронулась, выехав на дорогу.

— Как вас зовут? — спросил он. — Меня Георгий. Имя у меня сложное, поэтому меня проще называть по фамилии — Ежов. Вы я надеюсь, не слышали про моего однофамильца?

"Ты ведь даже не спросил, куда меня отвезти", — подумала она.

— Ой, извините. Так куда вас отвезти? — сказал он опомнившись.

— "Солнечный", — сказала она.

"Солнечный" был небольшим торговым домом, где первый этаж занимали продуктовые отделы, работавшие круглосуточно. Через пять минут они, так и не обмолвившиеся больше ни словом, были на месте. Она отстегнула ремень и не говоря ни слова вышла из машины.

"Вот так, — подумал он, сидя один в машине. — Хотя чего ты ожидал? Предложил подвезти, подвёз, всё"

Ежову было двадцать пять лет. Молодой парень в расцвете сил. Если взглянуть на его жизнь со стороны, то таким как он многое в жизни достаётся легко. Своя, пусть и однокомнатная, но всё же, своя квартира, доставшаяся ему от бабушки по материнской линии, уехавшей за границу. Одному этому другой молодой парень мог бы позавидовать — своё личное жильё. Не надо брать никакую ипотеку, которую, скорее всего, доплатят уже твои внуки. У него была машина. Тоже своего рода символ самостоятельности, как и для некоторых подростков, символ взросления. Пусть она и старой модели, но всё же она есть, за которую также не пришлось брать кредитов или откладывать деньги — просто подарок от родного дяди. Приличная работа в компании по страхованию жизни. Он не начальник, не воротит миллионами, но спокойно считает, что зарабатывает выше среднего. После получения высшего образования не пришлось по несколько лет ждать достойной работы, пока наработаешь стаж в каких-нибудь мелких конторах — помогли связи отца. Только личная жизнь не ладилась. Последняя "любовь" предпочла другого. Похоже, что в жизни не может быть хорошо абсолютно всё. Если где-то что-то даётся, значит где-то что-то отбирается. Почему так?

Задумавшись, он закурил сигарету и включил в машине проигрыватель. Играл альтернативный рок. Музыку он слушал "западную", другой просто не воспринимал.

Пока он сидел задумавшись в своей машине, она шла к себе домой, хотя назвать квартиру в которой она жила её домом было нельзя, ведь она её снимала. Это однокомнатная квартира. В ней было всё что ей нужно — чистая кровать, кухня, ванная, туалет, вот пожалуй и все удобства. Из благ цивилизации — старенький телевизор в спальне и радио на кухне. Из того к чему привыкло большинство представителей среднего класса — компьютера, интернета, кабельного телевидения и навороченной бытовой техники — не было. На кухне стоял холодильник советских времён. Еду она готовила на обычной газовой плите. Вещи она стирала вручную, благо их у неё было немного. Сложно в это поверить, но у неё не было даже мобильного телефона. В зале, который служил и спальней, стоял городской телефон. Она никому по нему не звонила и ей никто не звонил, кроме хозяйки квартиры — даме лет пятидесяти. В этом городе она живёт уже почти два года.

Она ненавидит мужчин, ненавидит до глубины души. Её сердце как большой кусок льда, такой же холодный как сама Антарктида. Её ногти не покрывает лак, к губам не прикасается помада. Носит только штаны — спортивные, джинсы, но никаких юбок. Никаких каблуков — только кроссовки или кеды. Верх всегда выбирает неприметный и закрытый. Волосы у неё были длинные и чёрные как сама ночь, которые она, как правило, заплетала в косу.

Подруг, друзей, знакомых у неё не было. Друга у неё не могло быть, ведь она ненавидит мужчин. Подруг она не заводила. Знакомые ей были не нужны. У неё не было того человека, который налил бы ей горячую чашку чая холодным вечером, когда ей было плохо.

Работала она на двух работах. Зарплата от первой почти вся шла на съём квартиры, от второй шла на всё остальное — еду, предметы личной гигиены, замену износившихся вещей, в общем, на предметы первой необходимости. О каких-либо развлечениях или излишествах не могло быть и речи. А как тут иначе, когда ты работаешь почти каждый день с утра до вечера, когда у тебя единственный выходной в неделю и едва хватает денег? Единственным её увлечением было рисование.

Не лишним будет сказать, что большинство женщин таким как она завидуют. Не смотря на отсутствие косметики, мини-юбок и прочего, она очень красивая. Ростом она не была обделена — почти метр восемьдесят пять. Ноги у неё были длинные и стройные, про которые мужчины говорят, что "за такие можно полжизни отдать".

Лишь один раз за всё время, что она здесь жила, позволила себе слабость — надела босоножки и шорты. В тот день стояла невыносимая жара. По дороге от дома до магазина и обратно, она буквально чувствовала на себе чужие взгляды. Это было не восхищение. От женщин исходила зависть, скрываемая возмущением, мужчины же своими глазами раздевали её как только могли. Затея с открытыми ногами закончилась, едва успев начаться.

Прошла почти неделя с того вечера, когда Ежов подвёз незнакомую девушку. Выпросив у начальства отпуск, он доработал свою пятидневку и к выходным был свободен на целый месяц. Спокойную неделю омрачило субботнее утро.

Придя домой в пятницу вечером, он поужинал и посмотрел по интернету несколько фильмов подряд. Время пролетело незаметно и была уже глубокая ночь — то время когда машины проезжают редко и почти никого не встретишь на улице. Отправившись спать, заснул он почти под утро, а это почти всегда означало, что ему присниться сон или даже несколько.

Сегодняшний сон был чем-то из ряда вон. Ему приснилось, что он гулял по городу и не понятно как, очутился под окнами дома своей бывшей девушки. Стоя спиной к окнам, он слышал в своей голове, словно всё происходило при нём, как она разговаривала со своим новым "хахалем" (другого слова для него он найти не мог). Это была обычная милая болтовня, такая милая, что аж было противно. Решив, что ему здесь не место он решил уйти. Сделав несколько шагов, не понятно зачем, обернулся к окнам и увидел её. Она стояла в окне и махала ему рукой на прощанье, как будто он только что вышел от неё. На этом месте он проснулся.

Решив провести выходные с пользой, он поехал в торговый дом "Отличник" — большое, длинное, двухэтажное здание с автоматическими дверями на входе, светодиодным экраном по которому показывали рекламу и большой парковкой. В таких случаях говорят, что "ничто так не радует как новая покупка". Поднявшись на эскалаторе на второй этаж, он прошёл мимо нескольких отделов в которых не нашёл ничего из того что ему нужно. Его внимание что-то привлекло — это девушка, мывшая полы. Одета она в кроссовки, серые спортивные штаны, чёрную футболку с изображением бабочки на спине, на голове бандана из которой свисала коса чёрных волос. Приглядевшись получше, он узнал свою молчаливую пассажирку.

"Так вот где ты работаешь", — подумал он.

Он не спеша подошёл к ней с боку, когда она нагнулась смочить тряпку.

— Привет, — сказал он, но она ничего не ответила, на её лице, ни малейших эмоций от встречи с ним снова. — А ты по-прежнему такая же разговорчивая.

Она снова нагнулась выжать тряпку, хотя она это уже делала.

— Послушай… — начал он и дотронулся до её плеча.

Реакция оказалась неожиданной. Оставив тряпку в ведре и резко разогнувшись, она схватила его левой рукой за воротник. Она сильно дышала, на её лице он прочитал: "Не смей так делать". Он не шевелился, не стал убирать её руку. Взгляд его сначала опустился вниз, к её зажатой в кулак правой руке, затем снова к лицу. Поняв, что он не собирается ничего делать, она отпустила его воротник.

— Послушай, я не хотел тебя обидеть. Если я сделал что-то не так, так ты… — он не договорил "скажи". Только тут до него дошло, что может быть она вообще не может разговаривать. — Извини, ты наверное не можешь. Я как-то об этом не подумал.

Взяв в руки швабру и ведро, она встала спиной к нему и слегка повернув голову сказала: "Могу".

Не зная, что сказать или сделать, он лишь стоял и смотрел как она уходит от него. Похоже, его снова постигла неудача. Так он и бродил среди бутиков, не зная, что выбрать. Это столкновение с ней не выходило из головы.

"Что это? Судьба? — размышлял он. — Нет, это маленький город. Судьба для городов больших. Там говорят, что если увидел девушку и не познакомился, то ты не увидишь её никогда. А может всё-таки стоит попробовать?"

Обойдя безрезультатно второй этаж, он спустился на первый. Обойдя и его, снова поднялся на второй.

"Наверное, она уже ушла домой"

Решив, что сегодня он её уже не найдёт, грустно вздохнул и посмотрел на часы.

"Подожди… Сейчас обеденное время. Я ведь помню, что где-то здесь на втором этаже есть кафе. Может она там? Должна ведь она есть?"

Найденное кафе было открыто. Зайдя внутрь и осмотревшись, он заметил, что здесь было довольно приятно. Столы были деревянные, зато вместо неудобных скамеек или пластиковых стульев были кожаные софы. Не найдя её и здесь он, уже подходя к выходу, заметил знакомое лицо. Одна из соф стояла почти спиной к выходу, поэтому он сначала её не заметил. Это была она. Сидела, пила из чашки чай, на тарелочке лежало пирожное.

— Привет ещё раз, — сказал он, подойдя к столу.

Похоже, что он начал понимать её по одному только взгляду. На её лице, на этот раз было написано: "Опять ты?!". Недолго думая он сел напротив неё.

— Слушай, я так понял, что разговаривать ты всё-таки можешь.

Она кивнула головой, говоря "да", но это было "да" с продолжением типа: "да могу, но это не значит, что я собираюсь с тобой разговаривать". Затем она приподняла брови как бы говоря: "Ну, и что дальше? Ну, могу я разговаривать, дальше то что?"

На ум не пришло ничего лучше как спросить: "Как поживаешь?". Ни один мускул на её лице не дрогнул.

"Ну, скажи ты ей что-нибудь", — говорил он сам себе, но ничего больше не приходило в голову.

— Извини, — сказал он, вставая из-за стола.

Мысли бегали в голове одна за другой, пока он шел к выходу.

"Зачем ты сюда пришёл? Зачем ты за ней ходил? Почему молчал? Не нашёл спросить ничего лучше? Дурак!".

Выйдя к парковке и встав возле урны, он решил выкурить сигарету.

"А не купить ли мне какой-нибудь диск с музыкой? Давненько я не слушал ничего новенького. Может что-нибудь найдётся".

Докурив спокойно сигарету, он бросил окурок в урну и пошёл обратно. Отдел, где продавали музыкальные диски, располагался недалеко, в паре отделов слева от входа. Уже подходя к нему, он заметил её, стоявшую к нему спиной и разглядывавшую какой-то диск. Положив его на место она, как ему показалось, собиралась выйти. Непонятно отчего, он испугался и быстро забежал в отдел напротив.

"Она меня заметила? Кажется, нет".

Подождав несколько секунд и выглянув из укрытия, он осмотрелся по сторонам и убедился, что она ушла. Он зашёл в отдел и стал осматривать обложки музыкальных альбомов.

"Какой диск она смотрела?"

Он помнил, что брала она его не сверху, ни снизу, а где-то посередине. Диск лежал на подставке обложкой кверху, а не боком на полках. Уже лучше, иначе он вряд ли нашёл бы его. Образ обложки никак не хотел всплывать в голове. Кажется, он нашёл его. Это был альбом "Сломанная структура" группы "Вестник моды".

"Может я ошибся?"

Он посмотрел на продавца. Это был мужчина в коричневой футболке и бейсболке, которая не могла скрыть его длинных волос.

"Может спросить у него? Нет. Она вроде ничего не спрашивала у него".

Похоже, продавец работал здесь давно. Ежову почему-то вспомнился эпизод из мультфильма "Ну, погоди!", где у волка вылетали мелодии из ушей. Он был в сомнении. Пока он стоял в нерешимости, в отделе играла музыка, не слишком громко, но и не слишком тихо. Он прекрасно знал, кто сейчас играет. Это были "Аэросмит". Стивен Тайлер пел свою знаменитую "Мечтай". Когда он слушал эту немного грустную, но в то же время ободряющую песню, ему и вправду хотелось мечтать.

"Мечтать. О чём мечтать? О строптивой, молчаливой девушке, которую едва знаю? Ерунда какая-то получается".

Ежов взял диск и расплатившись вышел из "Отличника".

Придя домой, он тут же распаковал свою покупку и вставив в ноутбук, начал прослушивание. Для него это была хорошая электронная музыка, не весёлая и не грустная, не быстрая и не медленная, не особо вдохновляющая, но и не напрягающая. Он слушал и никак не мог понять, что она в ней нашла, как не мог понять ничего о ней самой. А самое главное не мог понять самого себя. Зачем он всё это делает? Что это за не понятно откуда взявшееся чувство? Может это новые отношения, которые не приведут ни к чему хорошему?

В понедельник, всё в то же обеденное время, он приехал в "Отличник" с мыслями о том, что третья попытка заговорить с ней будет решающей. Поднявшись в кафе и надеясь на то, что обедать там вошло в её привычку, он вошёл внутрь. Как оказалось, он не ошибся. Её заказ только-только принесли. На этот раз, это были пирожки и всё та же чашка чая.

— Привет! — сказал он и не церемонясь сел напротив.

Это уже достало её всерьёз. Она взяла чашку, тарелку и собиралась пересесть за другой стол. Он испугался, ему не хотелось, чтобы всё так закончилось.

— Подожди, пожалуйста. — Уже начав вставать, она снова села. — Я хотел бы извиниться за прошлый раз. Ты, наверное, могла про меня неправильно подумать. Знаю, это было не правильно с моей стороны. Просто так получилось.

— Идеальное оправдание, — сказала она.

— Извини. — Он не понял её фразы.

— Идеальное оправдание — "так получилось". Можно сделать что угодно, а потом сказать "извини, так получилось".

Он был немного сбит с толку. Он сам терпеть не мог оправдания, но в случае с ней он заглянул в зеркало. Зато, кое-что прояснилось — она не глупа.

— Ты права. Поэтому, я хотел бы тебе кое-что подарить за своё поведение. — Он засунул руку во внутренний карман куртки и достав аккуратно диск, как будто это было что-то хрупкое, медленно положил на стол и придвинул к ней. — Этот альбом. Может тебе понравится.

Она внимательно посмотрела на диск, что лежал перед ней, затем пристально посмотрела ему в глаза. От этого взгляда ему стало не по себе. Казалось, что она чувствует его обман как запах.

"Только бы не раскраснеться", — подумал он.

Она взяла диск в руки. Осмотрев его ещё раз внимательно, положила на стол и придвинула обратно к нему.

— Спасибо, конечно, только мне он без надобности.

— Почему? Тебе не нравится?

— Не в этом дело. Мне не на чем слушать.

— Как так?

— Да вот так.

Тут к нему в голову пришла идея, которая могла сработать, а могла и нет. Во всяком случае стоило попробовать.

— Тогда может, послушаем у меня в машине?

— Чего ради?

— Ну, раз тебе не на чем слушать, так почему бы не послушать у меня в машине? Тем более, что ты в ней уже была. Обещаю не доставать тебя. Это же не займёт много времени. Ну, хотя бы подумай.

— Я подумаю. Только перестань таскаться ко мне на работу, — сказала она ткнув пальцем в стол.

— Обещаю. Когда ты заканчиваешь работать?

— В половину седьмого. А теперь дай мне спокойно поесть.

— Хорошо. Я буду ждать, — сказал он, вставая из-за стола.

— Я же сказала, что подумаю. Не забудь, — сказала она, показав на диск.

— Да нет, теперь это твоё, — сказал он и пошёл к выходу.

Уже у самых дверей он обернулся и увидел, что она, не оглядываясь, по-прежнему смотрела перед собой, но диска на столе уже не было. Он улыбнулся.

"Ты придёшь", — сказал он себе.

Приехав на полчаса раньше намеченного времени, он поставил машину на парковке перед "Отличником" и ждал. Пока он сидел в машине в голову лезли нехорошие мысли. Он боялся, что она не придет. Что подумав, она решит не придти. Что она сказала это просто так или надеялась, что он сам не придёт. Время тянулось для него мучительно долго. Посмотрев на часы, которые показывали ровно половину седьмого, он наблюдал за выходом. Из него то и дело выходили люди, но среди них её он не наблюдал.

Вот, наконец, она вышла, но шла не в его сторону. Она шла в кафе-мороженое, которое находилось неподалёку. Кажется, встреча не состоится. Он был расстроен, достал сигарету и закурил. Докурив сигарету до половины, услышал, как кто-то стучал в окно справа и первое, что он заметил сразу, это женскую руку, державшую мороженное. Он сообразил, что это была она.

— Дверца открыта.

Она продолжала стоять. Пригнувшись, он увидел, что обе её руки были заняты. В левой руке были два мороженых, а в правой — молочный коктейль. Он открыл ей дверцу и она села внутрь.

— Возьми, — сказала она, протягивая ему мороженое.

Выбросив сигарету через окошко, он взял этот вафельный стаканчик. Она положила коктейль между колен и закрыла за собой дверцу. Лизнув мороженое, отпила коктейль из трубочки.

— Угощайся, — сказала она, как взрослая женщина, угостившая маленького, незнакомого мальчика.

Это было уже что-то новенькое — до этого его девушки мороженным никогда не угощали.

— Раньше не мог надымится? — спросила она строгим тоном. — Думал я не приду?

— Почему? Нет, — сказал он, хотя знал, что это не так.

— Ну-ну, — сказала она, скривив губы. — Будешь мне врать — я отсюда просто уйду.

Вот теперь он уже начал опасаться её всерьёз, ведь она была права. Она смотрела на него продолжая отпивать из трубочки, лицо абсолютно серьёзное, она здесь не для того чтобы шутить.

— Хорошо, — сказал он. У него было ощущение, что это он сидит в чужой машине, а не она.

— Ешь, — сказала она ему, совсем забывшему про мороженное, которое уже начало подтаивать в его руке.

Доев своё мороженное, она достала из внутреннего кармана альбом и протянула ему. Вытащив диск, он вставил его в проигрыватель, заиграла первая песня. За всё время пока играла музыка, они не обменялись ни словом. Они сидели, музыка играла, каждый смотрел перед собой, светодиодный экран на "Отличнике" создавал впечатление, будто они были в дорожном кинотеатре. Сегодня для него музыка звучала не так как дома. Она лишь сидела молча и всё реже отпивала из трубочки. К последней песне он повернул голову к ней и увидел, что она уснула.

"Вот те раз! — подумал он. — И кто сказал, что засыпают только под скучную музыку? Неужели она настолько её расслабила?"

В левой руке она всё ещё держала свой стакан. Доиграла последняя песня, и он осторожно вытащил его из её руки. Она действительно уснула. В стакане осталось ещё немного коктейля, который он решил допить. Не зная, что ещё делать он откинул голову и закрыл глаза, Ему самому хотелось спать.

"Лучше сейчас больше ничего пока не делать", — решил он про себя.

Было уже почти девять вечера, когда он открыл глаза.

" Неужели я всё-таки уснул? — подумал он. — Нет, но чувствовал что отключаюсь".

Зевнув и потянувшись, он заметил, что она по-прежнему спит.

"Что дальше? — спросил он у самого себя. — Да ничего. Пусть девушка спит спокойно".

Внезапно он услышал, как она задышала сначала глубоко, затем часто. Повернувшись к ней, он увидел, как она мотала головой из стороны в сторону, веки сильно сжались, а дыхание становилось всё чаще и чаще. Он подумал, что ей снится кошмар.

— Эй! Проснись! — сказал он, тряся её за плечи, пытаясь разбудить.

Она начала просыпаться, но не так как он ожидал. Вместо пробуждения она закрыла голову руками и подняв ноги прижимала их к себе. Он тщетно пытался докричаться до неё, разжать этот "комок". Ему стало страшно.

"Что это? Приступ? Похоже на то, но из-за чего?"

Она продолжала повторять: "Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не надо".

— Что с тобой? Что случилось? — кричал он.

Также внезапно приступ отпустил её и она начала успокаиваться. Она опустила ноги, но по-прежнему прижимала к лицу руки, которые он пытался потихоньку разжать. Она убрала руки с лица, а он всё ещё их держал.

— Не трогай меня, — сказала она сквозь комок в горле.

— Хорошо-хорошо, — сказал он, отпустив её руки.

— Не трогай меня, — сказала она уже твёрдым голосом.

— Я тебя не трогаю.

— Не трогай меня! — кричала она.

— Я тебя не трогаю.

— Не трогай меня! — она снова кричала.

— Я тебя не трогаю! — крикнул он во весь голос так, что она замолчала.

— Уходи, — прошептала она.

— Ладно, — сказал он, но тут же опомнился. — Подожди, это моя машина, ты уходи.

Она ещё до конца не опомнилась и с испуганными глазами вышла из машины. Он решил, что на этот раз не будет просто сидеть в машине и тоже вышел. Только хлопнув дверью и сделав несколько быстрых шагов, вспомнил, что машина не на сигнализации, а ключи остались в замке зажигания. Не возвращаясь, он побежал за ней.

— Подожди! — сказал он, догнав её и пытался ухватить за плечо.

Едва его рука коснулась плеча, как она, резко отбила её и держала свой указательный палец перед ним. Это означало: "Только попробуй!"

— Что с тобой? Почему ты убегаешь?

— Не твоё дело, понял! Тебя это не касается!

— Я лишь хотел помочь тебе, а ты...

— Помочь? Я тебя не просила об этом. Мне не нужна твоя помощь. Ты мне не поможешь и никто не поможет.

— Почему?

— Отвали от меня, ясно!

— Зачем ты так? — Он сделал шаг назад. — Я ведь не сделал тебе ничего плохого.

Сделав ещё шаг назад, он развернулся и ушёл. Недолго постояв на месте, она тоже развернулась и быстрым шагом шла через дворы домой. Хорошо, что было уже довольно темно и дворы были слабо освещены, она чувствовала, что вот-вот разревётся. Переходя то на бег, то на быстрый шаг дорога до дома заняла у неё минут двадцать. Быстро поднявшись на свой третий этаж, она достала ключи и долго не могла открыть дверь, настолько сильно тряслись её руки. Открыв, наконец, дверь и зайдя домой она, не снимая даже обуви и не включая свет, рухнула в кровать и, уткнувшись лицом в подушку, разрыдалась. Рыдала она сильно. Она не настолько сильная как ей казалось. Ведь он действительно не сделал ей ничего плохого. Она просто запуталась.

Проснувшись утром, она чувствовала себя ужасно. Когда уснула, не могла вспомнить. У неё было такое ощущение, что плакала она всю ночь. Вспомнив вчерашнее, чувствовала, как слезы снова наворачиваются на глаза.

"Нет-нет-нет. Хватит. Надо взять себя в руки".

Она глубоко вздохнула, задержала дыхание и медленно выдохнула, что далось ей нелегко. Чувствовала себя разбитой, вставать не хотелось, но надо было собираться на работу. Она так и спала в одежде. Раздевшись, она пошла к ванной. Полежав в тёплой воде её тело начало немного расслабляться. Решив, что мыть голову нет времени она вышла из ванной и обернувшись полотенцем пошла на кухню. Зажгла чайник, достала масло с холодильника и сделала бутерброд. Пока чайник кипятился, надела свежее бельё и свою рабочую одежду. Сегодня ей захотелось выпить хороший, крепкий кофе. На продуктах она не экономила. Пока кофе остывал, она пошла к кровати сменить постельное бельё и когда меняла, не сразу поймала себя на мысли, что напевает мелодию из вчерашнего альбома. Закончив с кроватью и с завтраком, сразу помыла чашку и вытерла со стола. Не любила она ничего оставлять на потом.

Первая работа была в обычном продуктовом магазине недалеко от "Отличника". Всё просто — пришла рано утром, помыла, ушла.

Придя на вторую работу, она приступила к другим обязанностям. Сначала обошла отделы с большим мусорным пакетом и складывала мусор из вёдер. Когда все отделы были обойдены она вышла на улицу через служебный вход.

Пока она обходила отделы, все разговоры с ней обходились банальными "Привет" и "Как дела?" Она не была не вежливой. Она тоже здоровалась и отвечала "Хорошо", "Нормально" и т.д. Да и не пытались с ней особо разговаривать. На неё смотрели скорее как на обычную "поломойку", человека без будущего. Она уже привыкла, что первое впечатление о ней это "что такая красивая девушка делает в таком ужасном месте".

Выбросив мешок в контейнер, она пошла за ведром и шваброй. Набрав воды в ведро, она пошла мыть свой этаж. Пока она мыла полы ей всё казалось, что Ежов вот-вот снова появится, но он не появлялся. Покончив с мытьем, она пошла, перекусить в кафе. Заказала чашку чая и кусок яблочного пирога. Ежов не появился в кафе.

В обед надо было снов идти в магазин. Не понятно ей было зачем, но в обед там тоже надо было наводить порядок. Возвратившись с магазина можно было отдохнуть на диване в служебном помещении, но не долго. Дальше надо убираться в отделах. Снова полы. Полки и всё остальное было на продавцах, хотя если бы это зависело от некоторых особ, она убирала бы и всё остальное. Надо было видеть, с каким лицом некоторые там убирались. Такое ощущение, что кто-то заставил владельца этого дома самого убраться во всех отделах.

Уборка в его кабинете, кстати, была её первоочередной обязанностью. Не дай Бог что-то не будет сделано, малейшее пятно на полу, не вытерта пыль — как минимум неприятного разговора не избежать. Она уже видела как заместитель директора, она же жена владельца, которую все за глаз называли не иначе как «директриса» отчитывала женщину, которая убиралась в кабинете до неё. Какие только слова не шли в ход — и то, что "она никто", и то что "на её место в пять секунд замена найдётся", и что у неё "руки не из того места растут". Муж был не лучше жены. В общем — два поля ягодки. Позже она слышала, что эту женщину уволили, якобы она что-то взяла из кабинета. Потом конечно выяснилось, что она ничего не брала, но человека уже выгнали и возвращать не собирались. Поэтому она всегда старалась убираться в кабинете при ней и всегда убираться хорошо, чтобы не давать поводов для нареканий, что впрочем, со своей стороны ни разу не позволила себе с тех пор как сюда устроилась, отчего та, она это чувствовала, не любила её. К тому же она была выше её на целую голову, отчего та, она это тоже чувствовала, комплексовала.

В отделе для садоводства, где пожилая дама уже пенсионного возраста по-имени Надежда Петровна, продавала цветы в горшках, семена, почву и прочее, не позволяла ей убираться у неё, никогда. Она говорила ей: "Ты что! Не надо! Сама справлюсь! У тебя работы и без меня хватает!" Она всё равно приходила и всё равно та ей не разрешала. Это была добродушная женщина, всегда с книгой в руках, от которой пахло цветами.

Вечером надо было снова мыть на этаже. Наконец закончив с мытьём можно было идти домой. Уходя, она увидела одного из охранников, которого все звали "Вова". Он к ней не ровно дышал. Она эта знала. Она быстро дала ему понять, что ему здесь ничего не светит. От тихой злобы, не упускал он возможности сказать какое-нибудь язвительное словечко ей вслед, на что она никогда не отвечала, что злило ещё больше.

Вот уже и половина седьмого. Потихоньку все начали собираться по домам или по каким-то своим делам. Она тоже вышла. Машины Ежова нигде поблизости не было. Купив по дороге картошки, сегодня ей захотелось жареной картошки, она пришла домой.

Придя домой и раздевшись она надела свой черный домашний халат. Зажарив картошку, она нарезала овощи в салат и принялась за ужин. Как всегда отужинав в тишине и не спеша, она вскипятила чайник и заварила себе чашку зелёного чая. Допив чай, она умыла лицо и ноги в прохладной воде и почистила зубы. Выключив везде свет, она пошла спать. Ей вспомнилась другая мелодия из вчерашнего альбома и песня, которая звучала так спокойно и успокаивающе. Под эту мелодию, звучащую в голове она заснула. Примерно так и прошёл день, точнее все её дни. Ежов, которого она гнала из своих мыслей, не появился и завтра, и послезавтра, и на следующий день. В пятницу вечером она сидела за ужином и посмотрела в календарь, висящий на стене. Конец августа, а значит скоро осень, сентябрь. Она задумалась. Так она, задумавшись и стояла со стаканом зелёного чая в руках. Допив его, она просто кинула стакан в раковину, отчего тот, приземлившись на тарелку, разбился вместе с ней и пошла спать. Скоро её день рождения.

Рабочий день в субботу прошёл как обычно. Выходя на улицу, она остановилась, увидев припаркованный белый BMV. Номера не видно, машина стояла боком, в ней никто не сидел. Она шла к машине медленным шагом и думала о том, что ей не стоит этого делать. Оглядываясь по сторонам, она нигде его не видела. Подойдя поближе, убедилась, что это его машина.

"Уходи, — говорила она себе мысленно. — Ну, его это машина, мало ли зачем он здесь".

Со стороны выглядело, что теперь уже она таскалась за ним, а этого она не могла позволить. Уже собираясь уйти, она увидела, что он шёл к ней со стороны кафе-мороженного со стаканом в руке, он взял молочный коктейль. Что ей делать? Развернуться и уйти? Нет, она не трусиха.

— Здравствуй, — сказал он без особых эмоций. — Как себя чувствуешь?

Она могла бы сказать, что паршиво, уже давно, а в последние дни ещё хуже. Но зачем? Кто он такой ей чтобы она ему что-то говорила?

— Что ты здесь делаешь? — спросила она.

— Решил ещё раз встретиться.

— Понятно. — Хотелось спросить, почему раньше не хотел, но она не стала.

— Может, позволишь подвезти тебя до дома?

— В чём подвох?

— Никакого подвоха, — сказал он, глядя ей в глаза самым честным взглядом, чтобы голос и взгляд не выдали его обмана.

Он не стал ждать ответа, а просто открыл перед ней дверь. Сам же сел в машину и ждал. Она стояла в раздумье, но всё-таки неуверенно села вперёд.

— Куда? — спросил он.

— "Солнечный".

— Хорошо.

Он повернул ключ и заведя двигатель подумал про себя: "Теперь моя очередь истерить".

Сделав разворот, он выехал на дорогу. Он уже всё решил, сейчас ему надо проехать прямо, затем повернуть налево выехав на центральную улицу, далее проехав прямо пару микрорайонов, повернуть направо и ехать прямо почти три микрорайона. Как наудачу светофор везде зажигался зеленым, когда он подъезжал. Ехал он не больше сорока километров в час. Она тем временем думала о том, как сказать ему, чтобы он больше не приезжал к ней. Ведь всё было бы проще, если бы он не знал, где она работает. Не будет же она менять работу только из-за него.

"Доедем куда надо, я ему скажу", — сказала она себе.

Скоро уже был поворот на право.

"Пора", — решил он про себя.

— Знаешь, ты очень интересная девушка. Не знаю почему, но я очень хочу, чтобы мы с тобой встретились не только в моей машине. У тебя не работе я уже не появлюсь, ведь ты просила. — Он повернул машину направо. — Поэтому я хочу предложить тебе, ты ведь должна завтра отдыхать, встретиться со мной и погулять. Что скажешь?

Он повернулся лицом к ней. Она смотрела на него и ей хотелось сказать ему, что им не надо больше встречаться. Сказать твёрдо "нет" и ещё раз "нет", чтобы он всё понял. Внезапно её мысли оборвались — до неё дошло, что он не смотрит на дорогу, а продолжает смотреть на неё.

— Смотри на дорогу, — сказала она самым своим серьёзным голосом. Он продолжал смотреть на неё.

— Что скажешь? — спросил он. Она стала не ровно дышать, глаза начали бегать.

— Смотри на дорогу! Ты что делаешь? — Голос её уже начал дрожать, сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

— Пожалуйста. — Он сложил ладони молящим жестом. Она в панике схватила руль.

— Возьми руль! — кричала она. Он даже не думал.

Машину потихоньку заносило то влево, то вправо.

— Мы встретимся завтра?

— Да! Да! Да! — Сейчас она согласилась бы даже с тем что, Земля — плоская, а вода — сухая.

— Ты обещаешь?

— Обещаю! — крикнула она, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание.

Он снова взял руль в руки и машина поехала ровно. Она ещё продолжала держать руль, но руки всё-таки медленно отпускали его, откинулась в сиденье и была в ступоре, не могла пошевелиться, чувствовала эйфорию, которую чувствует человек, который был на грани смерти, но чудом остался жив.

Вот они уже подъезжают к магазину и он останавливает машину. Она смотрела в никуда, грудь вздымалась и опускалась от вдохов и выдохов.

— Ты хотел убить нас? — еле выдавила она из себя.

Он молчал. Она спокойно сняла ремень безопасности и взбешённая начала бить его кулаками.

— Отвечай сволочь! Ты хотел нас убить?! — кричала она, продолжая бить его.

Увернуться ему было некуда, можно было только прикрываться и отводить удары.

— Нет! — вскрикнул он от боли. Она остановилась — У меня же есть подушки безопасности.

Она взбесилась ещё больше.

— Подушки?! Я тебе сейчас покажу подушки твою мать! — кричала она, снова продолжая его бить.

Он оттолкнул её, быстро отстегнул ремень и выбежал из машины. Она тоже вышла из машины и шла на него. Он пятился назад.

— Подожди! — Он выставил руки вперёд. — Ты такая холодная, ты не оставила мне выбора.

Она медленно шла на него с глазами говорящими: "Что ещё скажешь перед смертью?"

— Потому что ты мне понравилась.

Она издевательски улыбнулась, мол "как это мило". Затем резко поменявшись в лице, что он только и успел заметить, в следующую секунду резко ударила его в солнечное сплетение. Удар у неё получился настолько точный, что у него звёзды перед глазами пролетели, несколько секунд он не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть. Он подумал, что задохнётся. Сев на корты схватился левой рукой за место удара, а правой оперся ладонью на асфальт, чтобы не упасть. Дыхание резко вернулось к нему. Он сделал глубокий вдох, будто вынырнул из воды, после чего начал откашливаться, как от удушья.

— Придурок! — сказала она сурово.

Ему еле хватило дыханья сказать хоть что-то.

— Я не вру тебе. — Он сделал глубокий вдох, затем медленный выдох. — Это правда. Я не знаю, что с тобой происходит, кто тебя обидел или сделал такой. Я обещаю не доставать тебя вопросами.

Она начала медленно пятиться от него.

— Давай встретимся здесь завтра в десять, — сказал он.

Она развернулась и быстрым шагом уходила от него. Он с трудом встал, опираясь на машину.

— Ты обещала! — крикнул он ей вслед.

— Да пошёл ты! — крикнула она, не оборачиваясь и продолжала идти.

Ворвавшись в квартиру, она села на стульчик и сняла обувь. Она была вне себя от злости. Адреналин бешено бегал по крови. Посмотревшись в зеркало, увидела, что лицо у неё красное. Не раздеваясь, она сразу пошла на кухню. Есть хотелось сильно, пить тоже. Достав стакан, налила кипяченой воды из чайника, выпила стакан залпом и сразу налила ещё один. Выпив и его, она добавила в чайник воды и поставила кипятиться. Открыв холодильник, достала колбасы, чтобы сделать бутерброд. Сегодня она не купила хлеба поэтому пришлось нарезать вчерашний. Затвердевший хлеб плюс трясущиеся руки не дали порезать хлеб ровно. Она сильно надавила на нож и он, соскользнув, задел палец руки, державший булку. Порез был не глубокий, но всё равно было больно. Из пальца капала кровь. Взбешённая, она швырнула в коридор нож, который отлетев от стены, свалился где-то возле двери. Из кладовки она достала аптечку. Вымыв руки с мылом, наклеила пластырь на палец. Немного успокоившись, она дорезала хлеб и колбасу. Сделав бутерброд, налила себе чай. Не смотря, что лицо у неё было красным, её покалывал холод. Быстро съев бутерброд, она принялась не спеша пить чай, держа чашку обеими ладонями, у неё были холодные руки. Допив чай, она навела на кухне порядок и снова сев за стол сложила руки на столе, закрыв глаза, легла лбом на ладони.

Она злилась на себя: "Как ты позволила, чтобы с тобой такое случилось? Как ты дала так обмануть себя? Никакого подвоха значит?"

Злилась на Ежова: "Вот гадёныш! Я из-за него чуть Богу душу не отдала"

Из-за того, что он не отвечал на её оскорбления, также злилась: "Почему он так себя вёл? Ещё и эти его слова".

Они всё никак не выходили из головы. Так обмануть, чтобы потом терпеть удары, так могут поступать только одни люди. Она знала, как такие люди называются, но даже думать об этом не хотела. Она подняла голову и обеими ладонями со всей силы ударила по столу, а потом ещё раз и ещё раз, и ещё, и так пока не заметила на пластыре большое пятно крови, а ладони не начали гореть огнём. Промыв руки ещё раз, но уже в холодной воде она сменила пластырь и пошла в спальню. Второй раз уже она легла в постель в одежде, которую затем всё-таки, не вставая, сняла. Снятая одежда так и валялась на полу. Даже лёжа под одеялом ей было очень холодно. В конце концов, она накрылась с головой и сжавшись в комок уснула.

Проснулась она от того, что ей было душно. Так и заснув, накрывшись с головой, наутро она была вся мокрая. "Мокрая как мышь", как сказала бы её мама. Откинув одеяло и выпрямившись как можно во весь рост, кровать это не позволяла, она вытерла пот со лба. Испарявшийся с тела пот давал облегчающую прохладу. Пролежав так с полчаса, она встала и пошла на кухню, надев свой черный халат. Включив свет, посмотрела на часы — было пять тридцать утра. Решив, что не плохо бы принять душ, пошла в ванную. Стоя под тёплой водой, что лилась на неё сверху, она думала о его вчерашних словах, о встрече и о том, что ей делать.

"Ведь он будет тебя ждать. Ну и что? Пускай ждёт. Мне то, что с того? После его вчерашней выходки ему повезло, что он ушёл целым и почти невредимым".

Зла не хватало на него. Она ругала его про себя всеми известными словами.

"Нет, надо немного успокоиться".

Постепенно она уменьшала горячую воду и та становилась прохладней. После такого контрастного душа она надела халат, обернула голову полотенцем и пошла на кухню, готовить завтрак. Заварив чашку кофе, она сидела на кухне, закинув ногу на ногу и снова начала думать.

"А что мне вообще делать сегодня?"

Сегодня выходной, а их она не любила. Для неё выходной это пустой день.

"Что делать? Заниматься уборкой? Не вариант, при самом даже сильном бардаке это займёт у меня час максимум. А дальше что? Сидеть дома? Куда-нибудь сходить? Можно. Но куда?"

У неё не было никаких планов на этот счёт. Время близилось к восьми. Она думала о том идти или не идти на встречу с ним.

"Даже если представить, что я и вправду решу с ним снова встретиться, как это будет выглядеть со стороны? Вчера я готова была закатать его в асфальт, а сегодня должна встретиться, как ни в чём не бывало?

Она даже представила его самодовольное лицо, в которое хотелось врезать, чтобы стереть эту улыбочку.

"А чего это я вообще о нём думаю? Чего я вообще думаю, о том, как это всё выглядит, или должно выглядеть?"

"Я не вру тебе. Это правда", — она вспомнила его вчерашние слова.

"Ну конечно, как же, не вру. А когда сажал в машину, тоже не врал?"

Внутренний голос протестовал: "Сажал? Что значит сажал? Ты же сама села. Почему ты села? Зачем? Что за неконтролируемое действие?"

"Потому что поверила ему".

Внутренний протест продолжался: "Зачем ты ему поверила? Ты же никому не веришь? А ему значит поверила? Чем он заслужил, что ты ему поверила?"

Она сама не знала ответа.

"Действительно! Чем? Покатал на машине, послушали музыку, увидел её приступ. Пытался помочь? Нет, скорее боялся, что какая-то девушка может умереть, не дай Бог, в его машине. Зачем тогда шёл за мной? Значит всё-таки не трус. Зачем тогда эти слова про помощь?"

Мысли путались в голове, но больше всех мыслей одна, как назойливая муха, жужжала в голове: "Ты ведь думала о нём. Нет, тебе не хотелось встреч, он тебя не волнует, но ты всё равно думала о нём те дни, когда его не было".

От этих раздумий она металась из угла в угол, пока не решила, что с этим надо покончить. К сожалению другого способа, разобраться во всём не было, кроме как пойти к нему навстречу.

К девяти часам волосы были уже сухие. Сегодня она наденет черные джинсы и кроссовки. Серая джинсовая куртка, застёгнутая на все пуговицы, скрывала такую же серую футболку с довольно выцветшим рисунком. Проверив всё в квартире, она вышла на улицу. Погода сегодня стояла облачная, солнце грело, но ветерок был уже прохладным. По дороге до магазина её терзало сомнение, стоило ли идти. Она надеялась, что он всё-таки не придёт в назначенное время или опоздает, тогда она его не увидит, так будет проще.

Но она ошиблась, он не опоздал и не передумал. Он стоял и курил возле своей машины, стоявшей у магазина. Она шла к нему не спеша, а он всё вертел головой по сторонам, похоже, что волновался.

— Привет, — сказал он.

— Ну здравствуй.

— Пойдём?

— В машину я не сяду, — заявила она твёрдо.

— Хорошо, поехали на автобусе.

Дойдя до остановки, они сели в маршрут №17, в салоне было свободное место.

— Садись, — предложил он.

— Сам садись.

До конца их пути они стояли рядом друг с другом.

— Я ведь так и не спросил, как тебя зовут, — сказал он.

— Лиза меня зовут. Ты вчера обещал не доставать меня вопросами.

— Хорошо. Не буду.

Сойдя на нужной остановке, они встали под деревом.

— Извини за вчерашнее. Это было не правильно, — сказал он. — Знаю, я поступил нечестно, но...

— Я быстрей забуду, если ты не будешь мне об этом напоминать. Хотя ты прав, ты чертовски неправильно поступил. Я тебя не прощаю.

— Поэтому я решил сводить тебя в одно место и надеюсь тебе понравится.

— Это в какое ещё место? И с чего ты взял, что мне должно понравится?

— Ты всё увидишь сама.

— Говоришь загадками.

— Можно тебя сначала спросить?

— Спрашивай.

— А почему ты так одеваешься?

— Как?

— Ну, — сказал он, задумавшись, ища подходящее выражение. — Как-то безразлично?

— В каком смысле?

— Ну как бы тебе объяснить. Вот у тебя кроссовки и джинсы сегодня чёрные, а верх серый. В те дни, что я тебя видел, ты была в одном и том же. Я конечно не модельер, но этот серый цвет тебе, по-моему, не идёт. Не могу не спросить. — Он старался говорить осторожнее и мягче. — Тебе больше нечего одеть?

— Да, нечего. — Она не собиралась скрывать этого.

— Вот как. Тогда немного поменяем планы. Пойдем.

Она шла за ним, но не могла не спросить: "Куда мы идём?". Он не ответил. Дорога заняла всего пару минут. Ещё не дойдя до цели, она поняла, что он ведёт её в бутик женской одежды. Зайдя внутрь, она увидела ряды одежды и обуви. Он сразу перешёл к делу и подошёл к продавцу, девушке лет двадцати, похожей на студентку.

— Добрый день, — сказал он. — Нам нужна чёрная футболка.

— Добрый. Пожалуйста, выбирайте. — Она указала рукой на ряд с футболками. — Ищите что-нибудь конкретное?

— Да, желательно чтобы была без рисунков и логотипов.

— Где-то у нас была, — вспоминала она, затем нашла то, что он просил.

— Примерь, — сказал он Лизе.

— Зачем? — спросила она как можно тише, не желая, чтобы ей делали подарки.

— Затем, что она тебе подойдёт.

Она взяла футболку и пошла в примерочную, ей не хотелось устраивать здесь сцен. Она хотела примерить, а потом сказать, что ей не нравится и закончить на этом. Сняв куртку и футболку, она надела обновку. Посмотревшись в зеркало, ей вполне понравилось то, что она увидела — футболка не сильно обтягивала, но и не болталась, в самый раз. Она сама взяла бы такую, но денег в кармане сейчас было не густо. Самое главное, как он угадал с чёрным цветом, без всяких картинок и логотипов. Этот казалось один из самых мрачных и банальных цветов в одежде придавал ей какой то свежести. Выйдя из примерочной, она показалась ему на глаза.

— Ну как? — спросил он.

— Мне нравится, — сказала Лиза.

— Значит берём.

Уже на полпути к карману рука его остановилась, и он взглянул сначала на неё, затем куда-то в сторону.

— Скажите девушка, у вас я там заметил скидки на куртки, — сказал он продавцу, кивнув головой в сторону кожаных курток.

— Да, — ответила девушка.

Он подозвал Лизу.

— Что скажешь про ту? — Он показал пальцем на одну из курток тёмно-синего цвета.

— Даже не знаю. — С её интонацией это звучало скорее как "нет".

Она надела её и встала перед зеркалом. Эти новые вещи придавали её внешности какой-то зловещий вид. Такой, каким она хотела бы себя видеть, а ещё эти её чёрные волосы. Он подошёл к ней сбоку и она видела его отражение рядом со своим.

— Слушай, я не могу, — сказала она, опустив глаза. Она не привыкла, чтобы ей делали подарки

— Почему? Это ведь тебя ни к чему не обязывает.

Она подумала, а действительно, почему что-то вообще должно было её обязывать? По сути ведь это его должно "обязывать", а не её. Хотя может всё было проще? Может новые вещи, которые уже так хорошо сидели на ней, просто не хотелось снимать?

— Хорошо, — сказала она, глядя на отражение его глаз в зеркале.

На выходе из бутика он поймала глазами своё отражение в зеркальном стекле двери, не узнавая себя.

Пока они снова шли вдоль улицы он сказал: "Одна мудрая женщина сказала, что от всех болезней у женщины — одно лекарство". Она сначала не поняла к чему он это сказал.

— Мы немного отклонились от курса. Вот куда мы шли, — сказал он. Они остановились возле салона красоты.

— По твоему мне красоты не хватает? — Он не понял, шутя она говорила или серьёзно.

— Значит, ты тоже считаешь, что если человеку дарят духи, значит, он воняет? — сказал он в шутку.

— Нет, не считаю, — сказала она, а он посмотрел в сторону двух девушек стоявших на крыльце салона.

Резко поменявшись в лице, он вдруг заявил: "А знаешь, может ты и права, пойдём". Только он успел сказать "пойдём", как одна из них окрикнула его: "Ежов, привет!".

"Все-таки заметила", — подумал он про себя.

Нехотя повернув голову и изобразив некое подобие улыбки, ответил: "Привет Вика!"

— Вы к нам? — спросила та.

— Да, — вдруг заявила Лиза вместо него.

— Собирались, — сказал он.

— Ну, так заходите, давно тебя не видела.

В салоне было не очень много людей. Обстановка была шикарной, пахло парфюмом. От обилия зеркал, фотографий девушек с различными причёсками, красок для волос, лаков, помад и много-много чего другого просто разбегались глаза. Здесь были уютные кресла и кожаные диваны.

— Присаживайтесь пока, — сказала Вика. — Я сейчас подойду.

Лиза села на кожаный диван. Вся эта обстановка была ей чужда, чувствовала она себя скорее в кабинете у врача чем в салоне красоты.

— Чай, кофе? — предложила ей Вика.

— Можно просто воды? — Ей сейчас хотелось пить, а кофе или чай сейчас не сильно утолили бы жажду.

— Сейчас принесут.

Лиза осталась сидеть на диване, а Ежов и Вика отошли в сторону. Ей было видно, что он не очень рад от встречи с этой Викой, не понятно кто она ему.

— Как дела? — спросила Вика.

— Спасибо, хорошо.

— А я стою-смотрю, ты гуляешь с кем-то. Твоя новая девушка?

— Нет. — Она вопросительно посмотрела на него, мол "чего-то ты не договариваешь". — Недавно познакомились. Это не девушка, а тайна за семью печатями.

— Ясно, ты как всегда лёгких путей не ищешь. Как зовут?

— Елизавета.

— Интересно. А она ничего. Только какая-то зажатая.

— Даже не думай.

— А я что? Я ничего, — игриво сказала она.

— В общем, нам надо маникюр, лак чёрный.

— Ты что из неё готессу хочешь сделать? — Он не ответил — Ладно, как скажешь.

Вика ушла к своей таинственной клиентке.

— Ну что, — сказала она ей. — Пойдём.

Девушки сели друг напротив друга за маникюрным столом. Ежов расположился на кожаном диване для посетителей. Вика достала свои рабочие инструменты, а Лиза положила руки на стол.

— Посмотрим. Боже мой, девочка, расслабь пальцы, — сказала Вика, взяв её ладонь и начала легонько массировать ей кончики пальцев. — Я же не кровь у тебя буду брать.

Когда Лиза расслабила пальцы, Вика с интересом осмотрела её ладони.

— У тебя хорошие ручки, — сказала Вика. — Тут мне почти нет работы. Чтож, тогда начнём. Ежов сказал, что тебе нужен чёрный лак.

— Пусть будет чёрный.

Вика взяла бесцветный лак-основу и приступила к покраске.

— Давно ты его знаешь? — спросила Вика.

— Недавно.

— Ну и как он тебе?

— Ничего.

— Ты только не обижай его. — От этих слов Лиза вспомнила как била его вчера.

— Я его не обижаю, а что? С чего ты взяла, что я должна его обидеть?

— Ну, как бы тебе объяснить сестрёнка. Понимаешь, в этом мире есть два типа людей. Ест эгоисты, а есть не эгоисты. Так вот, он типичный не эгоист. — Лиза посмотрела на Ежова. — В этом его проблема.

— В чём же здесь проблема? Разве это плохо?

— Нет, я не говорю что это плохо. Просто, понимаешь, не эгоистам нужен эгоист, которому он сможет дарить свою любовь, а если этого нет, то он начинает мучиться. Это как инструмент, который начинает ржаветь, если им никто не пользуется. Понимаешь?

— Понимаю. А не проще найти себе эгоиста?

— Сестрёнка, я тебя умоляю. Посмотри вокруг. Где ты видела людей, которые нуждаются, скажем, в помощи? Все ведь такие сильные, крутые. Даже тот бомж просит у тебя мелочь не потому, что ему нужна помощь, а для того чтобы купить себе бутылку водки. Кому нужна его любовь? Да никому, на таких как он просто ездят. — Лиза снова посмотрела на него. — Но ты не думай, что он какой-нибудь тюфяк, нет, просто он сначала ошибается в людях, а уж потом делает выводы.

Всё равно в ней сидел червячок сомнения. Если он такой хороший, тогда почему она не с таким как он?

— Я хорошо знаю его потому, что мы когда-то встречались.

А вот это уже было интересно, теперь понятно, почему он так на неё отреагировал.

— Но потом расстались.

— Почему? — не могла не спросить Лиза. Вика подняла глаза от её ногтей.

— Так получилось.

Когда все косметические процедуры были закончены, Лиза вышла вместе с Викой к нему.

— Ну как? — спросила Вика.

Её преображение произвело на него неизгладимое впечатление. Перед ним стояла уже совсем другая девушка, которая была похожа на ядовитый цветок, красивый и опасный.

— Нет слов, — сказал он, вставая с дивана.

— Совсем нет? — спросила Вика.

— Совсем — сказал он. — Лиза, подожди меня на улице, я сейчас подойду.

— Ну что Георгий? Расскажи что-нибудь? — сказала Вика, когда Лиза вышла.

— Например?

— Ну, как живёшь?

— Нормально жил… пока тебя не встретил.

— Всё обижаешься на меня?

— Ты исчезла из моей жизни. Четыре года от тебя ни слуху — ни духу. И ты ещё спрашиваешь. Лучше бы я никогда тебя не встретил. Прощай! — сказал он и вышел из салона.

Ежов и Лиза направились на остановку. Он закурил сигарету и старался не дымить на неё. Ей казалось, что он не обращает на неё никакого внимания. Что это всё значило? Он привёл её сюда, а теперь не обращал никакого внимания. Когда подъехал автобус, он бросил сигарету и они зашли. Стояли они рядом друг с другом в конце автобуса. Она чувствовала, что все обращают на неё свои взгляды, отчего ей стало не по себе. Она всё старалась смотреть на него, как ребенок, которому спокойно когда рядом родители.

— Что с тобой? — спросила она. Ей хотелось, чтобы он сейчас говорил с ней. — Это из-за Вики?

— Не обращай внимание. Есть такие люди, которые ни о чём никогда не жалеют.

— Мне она не понравилась.

— Как тебе твой новый образ?

— Мне кажется, что на меня все смотрят, — сказала она тихо.

— Пусть смотрят.

Она не могла не заметить, что он всё время смотрит куда-то в сторону, а в глазах печаль.

— У тебя есть домашний? — спросила она.

— Да, 55-74-49, — сказал он моментально.

Сойдя на нужной остановке, они дошли до его машины, где она попрощалась с ним и пошла домой.

Вот он и остался один в своей машине, со своими мыслями и проблемами наедине. Разум никак не хотел понимать, как так случилось, что именно сегодня надо было столкнуться с Викой. Как будто на зашитой ране кто-то разодрал швы. В общем хуже некуда. Лиза покинула его. И что делать? Куда идти? Хотя это было не в его принципах — хвататься за стакан, когда ему было плохо, но сегодня он решил напиться. Поехал в ночной клуб "Волна". Время подходящее — уже близился вечера. Как он потом будет добираться до дома, думать не хотелось.

Поставив машину не далеко от входа (машин было не много, значит, народ ещё не начал прибывать) и пройдя раздражающий его контроль и процедуру досмотра металлоискателем, он занял столик. Музыка пока играла не громко. Заказал сначала две кружки нефильтрованного пива, первую из которых выпил большими глотками, вторую пил уже мелкими. Своим одиночеством он привлёк внимание других столов — двух девушек, четверых парней, замужнюю пару и пару влюблённых. Он знал, что о нём могли подумать — о пьющем в одиночестве парне, но ему было всё равно. Он всегда считал, что если человек захочет выпить, то он найдёт и время и место и повод, а пить только ради компании глупо. Закончив со второй кружкой, он заказал 0,5 водки и бутылку минеральной воды, которая нужна была ему только для того, чтобы смыть горечь водки во рту. Решив ради приличия заказать себе что-нибудь из еды, он заказал стейк из говядины. Постепенно народу становилось больше, музыка становилась громче, курилка становилась всё надымлённей. Периодично он тоже ходил курить. Клубная музыка становилась всё невыносимей. Сам он терпеть не мог эту "долбёжку", но всё равно сидел, пил и слушал, не привлекая ничьего внимания. Постепенно голова начала трещать от всего этого шума, громких голосов и водки с сигаретами. Расплатившись по счёту, он ушёл. Такси он не вызывал, к тому же сегодня море по колено, он пошёл пешком. Рассудок он не терял, но тело от выпитого упрямо не слушалось. Он старался идти как можно ровнее, куря по дороге сигарету, пока в желудке не начало мутить.

"Нет! Нельзя! — говорил он про себя — Нельзя сейчас выворачиваться наизнанку! Жалко, столько выпито и съедено".

Добравшись, наконец, до дома без приключений он вошёл в подъезд, в котором как всегда было темно и, держась за перила, кое-как поднялся до своего третьего этажа.

"Философский вопрос, — сказал он про себя, — Зачем я так напился?"

Кое-как открыв дверь, нащупывая левой рукой замочную скважину и направляя к ней ключи, он зашёл в квартиру.

"Так. Ключи от машины — на месте. Деньги — на месте. Телефон — на месте", — проверял он сам себя.

Зайдя на кухню и открыв холодильник, достал бутылку газированной воды. Сделав несколько больших глотков, ему немного полегчало, как ему показалось, потому, что газы усилили всасывание водки в кровь. На это раз он закурил сигарету прямо на кухне, что обычно делал всегда на балконе, даже зимой в мороз. Докурив сигарету, бросил окурок в унитаз и пошёл в спальню. Снятые вещи он не бросал, а складывал в кресло. Лежа в постели по его голове била бегающая кровь. Хотелось только уснуть. Сегодня он своего добился, мозг не думал ни о чем, только об одном — "лишь бы меня не стошнило".

Где-то ближе к утру, он проснулся. Хотелось пить, прекратить головную боль и чтобы в желудке перестало мутить. Шатаясь в разные стороны, он добрался до кухни, чтобы выпить много воды. Достав из аптечки аспирин, он выпил пару таблеток. Сейчас было бы неплохо выпить горячего чаю. Кто-то в таких случаях опохмелялся, но не он. Он проклинал себя за вчерашнюю пьянку. Про себя он говорил, что больше так напиваться никогда не будет, но прекрасно знал, что так обычно все говорят, до следующего раза. Только он налил себе кипяток в стакан, как зазвонил домашний телефон. Кто это мог звонить? Сначала он подумал, что звонят с работы, но опомнился, что он в отпуске. Кто мог звонить ему сейчас? Не хотелось ни с кем говорить, но ответить было надо, вдруг что серьёзное. Так оно и оказалось. Он снял трубку и услышал женский голос.

— Алло, — говорили на другом конце провода.

— Да, слушаю, кто это?

— Это я! Забыл что ли? — Он понял кто эта девушка, сам ведь вчера сказал ей свой номер.

— Нет, не забыл, — сказал он, стараясь сделать голос как можно ровным, говорилось с трудом.

— Что у тебя с голосом? Болеешь? — Голос её был серьёзным и не терпящим неоднозначных ответов.

— Можно сказать и так.

— Понятно. Сильно?

— Нет, к вечеру выздоровлю, кажется.

— Где ты живёшь?

— Что? — Он не ожидал такого вопроса.

— Мне повторить вопрос? — Она знала, что он прекрасно слышал её.

— 4 микрорайон, дом 27, кв. 11. — Он понял, что ей нужен конкретный ответ.

— В восемь — половину девятого я приду. Ждать будешь?

— Буду, — сказал он твёрдым голосом.

— Я посмотрю, — сказала она и тут же положила трубку.

У него было такое ощущение, что звонили как будто из полиции: "Алло — Ваш адрес — Едем — Ждите". Жуть какая-то.

В то время, вчера, как он занимался самокопанием в своей машине, она зашла к себе в квартиру и не могла оторваться от своего отражения в зеркале в прихожей. Сняв свою новую куртку, она подумала о том, что расстались они как то не хорошо. Она чувствовала, совсем не много, чувство вины перед ним. Она ведь даже "спасибо" не сказала ему. Это чувство раздражало её так сильно, что она уже начала ненавидеть саму себя за то, что испытывала вину. Ведь раньше ничего подобного не было. А ещё эта грусть в его глазах. Ей стало его жалко. А ещё то, что он не спросил у неё ничего. Она ожидала, что он начнёт упрашивать зайти к ней или ещё что, но нет, он молчал. Зачем она спросила его номер? Да ещё номер такой запоминающийся и не вылетал из головы 55-74-49. Чем больше она думала, тем больше вопросов лезло в голову, тем сильнее она злилась, злилась на всё свете, а главное на саму себя.

"Зачем ты садилась в его машину? Зачем встретилась с ним? Зачем принимала подарки? Зачем? Зачем? Зачем?"

В то время когда он подымал рюмки в "Волне", она уже не знала, что делать с собой. Эти печальные глаза никак не выходили из головы. Чем больше она говорила себе не думать, тем больше она думала. Уйдя в спальню, она стала пинать ногами кровать, от ударов та шаталась в разные стороны. Ещё пару таких ударов и она бы развалилась, если бы она не заметила будильник у прикроватной тумбочки. Взяв его, она швырнула его в стену, куча деталей разлетелись в разные стороны. Бив кулаками подушку она оставляла в ней глубокие вмятины. Скинув её с кровати, она пнула её ногой, отчего та улетела в коридор. Под конец она со всей силы ударила ладонью по стене. Через секунду боль ударила по её руке и она, наконец, утихомирилась. Рука ныла от боли. Она прижалась спиной к стене и стонала от боли. Зайдя в ванную, она открыла холодную воду и подставила под неё руку. Продержав ее, так несколько минут, она умыла лицо и посмотрела на своё отражение в зеркале. Взглянув в глаза своему отражению, в глаза которые были полны ненависти, она поняла чего она хочет и что она сделает завтра с тем, кто вторгся в её душу.

Прибрав после себя погром, который она устроила, прилегла немного отдохнуть. Сегодня на работу, время пришлось узнавать по телевизору.

На работе она не могла не привлечь внимание одним только лаком. Убираясь в кабинете зам.директора, чувствовала как та сверлила её взглядом. В обед она зашла в отдел косметики и купила себе чёрную помаду и чёрный лак. Близилось время вечерней уборки, которую она сегодня делать не будет. Ей это всё осточертело. Ей хотелось убежать отсюда. Она собралась выйти через служебный выход. Вова, как назло, был тут как тут.

— Куда собралась? Рабочий день уже закончился? — сказал он, встав перед ней, конечно заметив её преображение.

— Мне надо, — сказала она, просто обойдя его как мешавшее препятствие.

— Слышь поломойка, накрасилась, теперь крутая что ли? — сказал он вслед с издёвкой.

Зная, что просто так ей это не сойдёт, но всё равно не поворачиваясь и не останавливаясь, сказала: "Да пошёл ты, урод".

Придя домой, она разделась и пошла принять душ, день сегодня был жаркий. Помывшись, не замачивая головы она надела халат и, усевшись на кровать, принялась красить ногти на ногах чёрным лаком. Она уже забыла, когда это делала в последний раз. Ничего, справится, ведь она же художница. Получалось у неё не плохо. Закончив с ногами, она подождала пока лак обсохнет. Скинув с себя халат, она надела черное нижнее бельё. Смотрелось оно на ней уже как-то по-другому. Надев джинсы и футболку, она встала перед зеркалом и накрасила губы чёрной помадой. Просто восхитительно. Надев кроссовки и куртку, она ещё раз посмотрелась в зеркало. Чего-то ещё не хватало. Поняв чего, она распустила свою косу и расправила волосы, теперь они были распущены. То что надо. Взглянула на время — было без пяти восемь. Нормально, спешить она не будет.

Он до последнего сомневался, что она придёт. Услышав стук в дверь, он открыл, не спросив "кто там?".

— Проходи Лиза, — сказал он.

Он увидел её во всём величии. Сегодня у неё были загадочные глаза. Они были полны уверенности. Он чуть было не сказал "раздевайся", но вовремя опомнился. Сняв куртку, она отдала её ему в руки и сев на пуф сняла обувь. Она не надела носки, поэтому он сразу заметил лак на ногах.

— Пойдём на кухню.

Они прошли на кухню. Она села на стул, заложив ногу на ногу.

— Чай? Кофе? — спросил он.

— Чай.

Вода в чайнике была уже налита, он нажал на кнопку и вода начала кипятиться. Пока он расставлял чашки и ложки, он старался не смотреть на неё, хотя это было сложно. В глаза так и бросался этот черный лак на ногах. Хоть он не смотрел на неё, боковым зрением он заметил, что она не сводит с него взгляда, следя за каждым его движением. От этого ему становилось не по себе, он чувствовал, что начинает краснеть. Услышав щелчок — закипел чайник, он налил заварку сначала в её чашку, затем в свою.

— Тебе с лимоном? — спросил он.

— С лимоном.

Когда манипуляции с лимоном были закончены, он разлил кипяток по чашкам. Наконец сев за стол сам он начал мешать ложкой сахар в чашке, она тоже. Она не стала пока пить, ждала, когда чай чуть-чуть остынет. Он же сразу начал отпивать понемногу из чашки. Она смотрела на это всё как строгая воспитательница.

— Посмотри на меня, — сказала она.

Он подчинился и посмотрел ей в глаза. Ему захотелось тут же увести взгляд в сторону.

— Скажи то что ты хочешь сказать — сказала она.

— Что?

— Оглох что ли? — спросила она спокойно — Мне два раза повторять?

— А с чего ты взяла, что я хочу что-то сказать?

— Ну конечно, — сказала она иронично. — С чего бы мне взять? Все эти шмотки, эта косметика, эти твои манеры. Как будто ты это всё просто так делаешь? Ничто просто так не делается — она хотела добавить "милый мой", но не стала, слишком много чести для него.

— А что, парень не может просто так сделать подарок девушке? — её слова задели его.

— Ты придуриваешься или как?

— Я не придуриваюсь. — Он сделал лицо серьёзным.

— Да неужели.

— Знаешь, тебе тоже можно задать вопрос, — сказал он, она сморщила брови ( "Ты про что вообще?" ) — Не важно.

— Нет уж, начал — говори.

— Ты ведь здесь сейчас, ты ведь могла не придти.

— Могла, могла поступить как все.

— Да, ты не такая как все.

Почему то ему стало спокойно, а она не для того здесь, чтобы слушать его комплименты, потому что она раздражённо отвела взгляд в сторону.

— Ты такой милый — сказала она с издёвкой, ему показалось, что она сейчас добавит "аж противно".

Из его комнаты послышалась музыка — это звонил его телефон. Ему не хотелось сегодня ни с кем разговаривать, но он был рад, что удалось оттянуть немного времени, ушёл в свою комнату. Она ничего толком не слышала о чём и с кем он говорил. Она встала и пошла в его комнату. Зайдя, она увидела его, пишущего что-то на бумаге, но внимание её привлекла картина, висящая на стене. Она стала её разглядывать. Когда он дописал, то что нужно он повернулся к ней. Она не смотрела на него, она вообще не обращала на него внимание.

— Тебе нравится картина? — спросил он.

Она медленно повернула взгляд в его сторону, затем снова на картину.

— Откуда это? — спросила она.

— Не знаю, случайно попалась мне на глаза, вот я и купил её. Она мне понравилась.

Картина изображала на тёмно-красном фоне, больше темном, чем красном, обнажённую девушку. Она сидела на корточках, ладони прижаты к лицу, грудь прижата бёдрам. Длинные, чёрные волосы свисали с затылка вниз. Она стояла на чём-то настолько маленьком буквально на пальцах ног. Скорее всего, под ней бездонная пропасть.

— Знаешь, когда я смотрю на неё, мне становится так её жалко. Я уверен, что она плачет от того, что ей очень страшно. Никто не может ей помочь, поэтому она такая одинокая и беззащитная. Мне не хочется думать о том, что с ней может случиться. У картины нет названия, но я назвал бы её "Отчаяние".

Когда он договорил и посмотрел на неё, он увидел, что она опустила голову и закрыла глаза.

— Что с тобой? — только и успел спросить он, как внезапно она схватила его за футболку и прижала к стене.

— Что ты делаешь? — спросил он, на что она медленно прижалась лицом к его щеке.

— Заткнись! — прошипела она медленно сквозь зубы.

Он чувствовал её дыхание у себя на шее и слышал его. Руки, и ноги не слушались...

Сердце колотилось как бешеное, он уже не мог сдерживать дыхание и дышал всё чаще и чаще, его трясло. Откуда-то издалека ему послышались слова "посмотри на меня". Он медленно раскрыл глаза и увидел её глаза напротив своих...

Она посадила его на кровать, затем ногой толкнула его, чтобы он лёг...

Одежду долой...

Она встала на кровать над ним, расставив ноги по его бока. Затем резко упала на колени, отчего он чуть не закричал...

Счет времени теряется...

Она то сгибалась, что он чувствовал её волосы на себе, то выгибалась...

Стало настолько жарко, что у обоих пот струился градом...

На секунду у неё перехватило дыхание. Она разогнулась настолько резко, что её волосы, перелетели ей на спину. Она издала крик, настолько сильный, что казалось, это был не человек, а зверь...

Она дышала ему шею, глаза закрыты, сердце бешено колотилось. В головах обоих взорвался фейерверк. Её сотрясали судороги, как и её дыхание, она медленно сползала с него. Затем она стянула из под него порядком смятое покрывало и плотно обернувшись им, свернулась калачиком.

Пролежав рядом несколько минут, он встал и пошёл на кухню. Его шатало как пьяного. На кухне он взял почти полную чашку чая и выпил её. Добравшись до сигарет, он закурил. Первая затяжка опьянила ещё больше. Постепенно он начал приходить в себя. Улыбка не сходила с его лица. Докурив сигарету, он потушил её в пепельнице, а затем выпил её чай, до которого она даже не дотронулась. Этого было мало. В чайнике была вода, она уже успела остыть. Выпив два стакана воды, он не выдержал и закурил ещё одну сигарету, на этот раз спокойно. Докурив и её, он отправился обратно. Зайдя в комнату, он увидел, что она спала. Выключив свет, он лёг рядом с ней.

"Нет уж, — подумал он. — Просто так я не усну".

Ни сколько не боясь, что она проснётся, он раскрыл покрывало и лёг с ней "ложка в ложку". Прижавшись к ней и обняв, он начал медленно засыпать, хотя это было нелегко. Нелегко ведь засыпать, когда бабочки порхают у тебя в животе. Но всё-таки он уснул