Глава первая

Я родилась 17 августа 1998года. Именно в этот день страна узнала новое слово «дефолт», что по-нашему обозначает экономический кризис. Я, естественно, получила семейное прозвище «антикризис». Как они умудрялись меня так звать — не представляю, но говорят, я откликалась. Врут, наверное.

А вообще-то меня назвали Надя, в честь далекой бабушки, которую я ни разу не видела. Имя мне не нравится, но я уже привыкла. Столько в жизни чего не нравится и раздражает, что нелюбимое имя — не шибко большая досада. Фамилия у меня Рассветная и, по твердому убеждению мамы, несет серьезную смысловую нагрузку, во всяком случае, для нее.

Вот и представьте, как можно жить с таким клеймом.

На тебя столько надежд возлагается! Ты должна соответствовать! Оправдать доверие!

Что, вы тоже услышали властный голос моей мамаши?

О, его металлические оттенки без труда улавливает клавиатура, компьютерная мышка начинает подрагивать, а наша кошка прижимает уши и прячется под кровать.

Нет, вы не подумайте, что я не люблю свою мать. Конечно, люблю. А она на меня не ругается. Просто привычка работать в большой аудитории не отпускает ее и в маленькой квартире. Ораторские способности тухнут только на время сна. Всех перекричать, завладеть вниманием даже уборщицы, орудующей шваброй этажом ниже — норма для нее, а то и смысл жизни. Но ее повышенные децибелы — это полбеды.

Вторая половина беды сложнее и, я бы сказала, драматичнее. Наша мама заумная, и мы с папой часто устаем от ее величия.

Дома она ведет себя так же, как на работе. Читает нам выразительно лекции, а мы обязаны преданно внимать. Еще хорошо, что конспектировать не заставляет.

Она у нас психолог. Преподает в университете и на телевидении ведет душещипательную программу «Разговор о личном».

Мама надает кучу дельных советов. Мои одноклассники прямо-таки заслушиваются, раскрыв рты, и мне завидуют. Они же не знают, что она никогда не подойдет ко мне и не поцелует просто так.

Ласку надо заслужить!

В этом наша кошка преуспевает больше, чем я. Маруська вытащила свой выигрышный лотерейный билет. Счастливое, любимое животное. Ее она не душит психологическими прибамбасами, а сюсюкается с ней, как с ребенком.

Странно, почему же папа не достает нас по вечерам своими рабочими моментами. Он — автомеханик, классный специалист по «лечению» всяких тойот, ниссанов и других иномарок. У него давно сложилась своя клиентура, так говорит его друг. Но мы дома никогда не выслушиваем про больные коленвалы, настораживающий стук с правой стороны, иные нужные вещи.

А мама постоянно забивает нам головы ролевыми играми и всякими психодуристическими аспектами. Считает, что нам интересно. И, вообще, мы не имеем права на свои думы и желания.

Она все сделает за нас, потому как знает лучше, что нам надо. — И нечего спорить со мной!

Мне не разрешается ходить на дискотеки. — Пустое это!

Не приветствуется общение со сверстниками. — Ничего умного!

У меня есть близкая подруга, Татьяна, но маму она не устраивает. — Не стильная! Да и семья у них не интеллигентная!

Внешность у меня тоже неправильная. Мама подскажет, как накраситься и одеться стильно. Правда, сделает это унизительно, с высоты своего величия.

А вот Танькина мама часто наблюдала, как мы прихорашиваемся на школьные вечеринки, перед уходом обнимала нас обеих: «Какие вы красавицы у меня!» Просто так, представляете! Я когда рассказала своей про это, она плечами дернула, мол, за что вас баловать. — Не стоило вообще участвовать в сомнительных мероприятиях!

И вот я уже тринадцать лет соответствую фамилии, имени и маминым идеалам. «Ботаю на профессиональной фене», в смысле владею терминологией, которой кормят студентов, чем постоянно удивляю учителей и своих ровесников.

Чувствую себя выдрессированной собачонкой, даже, правильнее сказать, удавшимся экспериментом.