ЧАСТЬ 1

ПРОЛОГ

В начатый понедельником год, когда интернет только опутывали социальные сети, когда милицию ещё не переименовали в полицию, а казино не выдворили из российских городов — судьба готовила встречу двух сердец…

ГЛАВА 1

Тель-Авив, Израиль. Апрель 2007-го. Год и четыре месяца до Ультимум Пунктум.

Вдали над пустыней взбиралось солнце. Из городских теней плавно выбирался медицинский центр, впуская в окна ясный день.

Первые лучи уже освещали лестницу уборщице, где та со шваброй и ведром спустилась по маршу пятого этажа. Рядом, за зеленоватой двустворчатой дверью, скрывались больничные палаты, оттуда же доносились неясные голоса и нарастающий топот. Гул близился подстать стаду. Женщина нахмурилась и словно на всякий случай придвинула ведро к стене. Дверь с грохотом разверзлась — и на лестничную площадку вылетели две белые фигурки. Уборщица едва успела отпрыгнуть, как существа пронеслись мимо и барабанной дробью принялись перебирать ступеньки. С заминкой из двери вынырнула тучная женщина в белом халате:

— Куда же вы?! А ну стойте! — схватилась та за сердце и сдалась.

Следом на площадке появился мужчина в форме охранника. Тот, приняв указания женщины в халате, пустился вдогонку.

Уборщица подошла к ограждению и склонила голову: фигурки, словно в воронке, вихрем ускользали вниз, куда теперь торопился охранник.

— Сафари, — промычала уборщица…

Пара до блеска лысых девочек в пижамах преодолели лестницу и оказались перед двумя лифтами. Первая сходу вызвала обе кабины, пока вторая томилась позади. Подъёмные механизмы еле звучно загудели, а спустя секунды из коридора, что вёл в вестибюль, возникла молодая сотрудница в деловом костюме и о чём-то возмущённо заговорила на иврите.

— А по-русски слабо? — вырвалось у первой девчонки.

— Вам нельзя здесь находиться! — почти без акцента предупредила особа.

— Если кто-нибудь спросит, — деловито уведомляла первая беглянка, — мы на третьем этаже!

Гуденье в шахте лифта замерло, и перед девочками по очереди разъехались обе двери.

— Садись в тот, — распорядилась первая. — Встретимся на третьем.

Тут на глазах озадаченной сотрудницы к лифтам прорвался охранник — но створки скрыли беглянок прям перед его носом.

— Они поехали на третий этаж, — сообщила сотрудница.

Охранник достал рацию что-то доложить на своём языке и побежал обратно к лестнице.

На оговоренном этаже первая девочка пересела ко второй:

— Жень, теперь куда?

— Терпенье, Лиза./

/Женя нажала верхнюю кнопку. Лифт безропотно повиновался, потянув их ввысь. Женя подмигнула через отражение в зеркале:

— Так даже прикольней, — не сводя глаз с зеркала, провела та рукой по лысой голове.

— Ага, — тяжело дыша и улыбаясь, согласилась Лиза.

Она зачаровано смотрела то на себя, то на подругу и не переставала поражаться совместной дерзости.

Кабинка остановилась. Лиза выбралась первой, пока затейница посылала лифт куда-то ещё:

— Так мы сможем их запутать, — пояснила та.

Лиза помахала рукой в благодарность лифту и стала растеряно следить за подругой, которая подалась к лестничной клетке.

— Не та. Нужна другая, — увлечённо совалась по сторонам Женя.

Наконец подруга приникла к какой-то схеме и приставила туда палец:

— Нам сюда.

Лиза в ответ лишь недоумённо изучала Женин лысый профиль.

— За мной! — поторопилась за угол подруга.

Они мчались по галерее вдоль труб и кабелей. На стенах чередовалась абракадабра из символов и слов.

— Где это мы? — озираясь по сторонам, бежала Лиза вслед.

— На техэтаже.

В середине галереи из кармана пробивался дневной свет. Свернув туда, подруга привела к другой лестнице, ступени которой вели на ярус выше; туда они и взобрались, где упёрлись в металлическую дверь.

— Блин, закрыто! — тяжело дыша, дёргала за ручку Женя.

Они взглянули в глухое окно справа. За стеклом сияла в солнце крыша.

— Я сейчас.

Женя отлучилась назад в галерею. Лиза, опёршись на перила, наблюдала за подругой с недоверием.

Не минуло и минуты, как Женя появилась с красным баллоном на руках.

— Зачем тебе огнетушитель?

— Отойди в сторонку, крошка!

— Что ты делаешь? Я такой игры не знаю! — не успела договорить Лиза, как послышался бой стекла.

Женя упорно освобождала оконную раму от острых включений.

— Нас убьют!

— Врачи народ гуманный. Может, и не убьют...

Обезопасив проход, подруга выбросила огнетушитель в окно и проворно юркнула за ним.

Лиза находилась в ступоре. В груди грызли сомнения. Оставить подругу и вернуться, или успокоиться и пойти дальше?

— Ну где ты там?! — подтрунивал голос Жени.

Лиза нехотя высунулась наружу, затем спрыгнула на мягкую, пружинистую кровлю, прямо на осколки. Кожу обдало дуновением свободы. Солнце ослепляло. А в нос ворвался горячий пыльный воздух. Лиза заслонила ладонью глаза: Женя уже ловила с распростёртыми руками лучи палящего светила.

— Нам нельзя находиться на солнце! — забеспокоилась Лиза.

— Кто тебе сказал?! — усомнилась подруга в сторону лучей.

— Мне так кажется… — тихо призналась Лиза.

Женя и не думала оборачиваться:

— Нельзя то… нельзя это… забей…

Крыша напоминала палубу корабля: вся плоская, с множеством непонятных вещей. За спиной ­­­выдавалась надстройка с разбитым окном, каких здесь маячило несколько. Толстенные чёрные кабели, металлические контейнеры, две вышки, огромные спутниковые тарелки, какие-то странные вращающиеся серебристые штуковины и прочие необъяснимые диковинки, смысл которых просто не укладывался в голове. «Мне здесь не место», — поняла Лиза. Она предвкушала неприятности, в то время как подруга прыгала по кровле как на батуте. И зачем было ввязываться? Теперь их точно перестанут лечить и продадут на органы.

Тут припрыгала подруга. Её вытянутая с указательным пальцем рука колебалась вверх-вниз.

— Посмотри, какой обалденный вид!

Лизу не отпускал страх, так что любоваться красотами желания не возникало.

— По-моему, нет здесь никакой волшебной страны!

— Это потому что кое-кто из нас в неё не верит! — прыгала Женя по кругу.

За пределы крыши Лиза всё же взглянула. Городские окраины как подводные скалы утопали в оранжевом свете утра. Когда же она повернулась к подруге, та уже несла огнетушитель.

— Что ты задумала?

Женя сняла предохранитель.

— Что ты делаешь?

— Устроим пенную вечеринку!!! — с задором объявила та и направила огнетушитель вверх, вдавив с шипеньем клапан.

Дождь из пены обрушился в момент. Не сговариваясь, они разом заверещали. Прохладная взвесь оказалась отличным спасеньем от нещадного солнца. Лизу наконец отпустила тревога, и она стала подбирать и подбрасывать пену, которой Женя ликующе, как в кокон, окутывала обеих.

— Дай мне! — Лиза выхватила баллон и с восторгом продолжила его опустошать.

Когда же иссякший огнетушитель валялся в сторонке, они вовсю, словно снегом, кидались пеной.

— Я же говорила, будет весело!!! — безудержно смеясь, бросалась пузырями Женя.

— Ты самая смелая из всех, кого я знаю!!! — радостно швырялась Лиза в отместку.

— Нет, это просто `ты трусишка!!! — Женя повалила её в пену. — А заешь, что делают с трусишками?.. Их щекочут и обливают пеной!

ГЛАВА 2

Вологда. Сентябрь. Одиннадцать месяцев до Ультимум Пунктум.

Во двор типовых многоэтажек ступал юноша. С растрёпанными волосами, в тёплой не по погоде куртке он с сумкой на плече прощупывал рукав куртки, то ли поправляя, то ли проверяя наличие чего-то. С дорожки вдоль клумбы он ловко завернул на крыльцо отомкнуть дверь подъезда.

Он уверенно взобрался по обшарпанной лестнице, чтобы остановиться у входной двери. Там натянул усталую улыбку и нажал звонок. Звонок не откликнулся. Тогда парень постучал, не забыв улыбку поправить.

За щелчком замка и распахнутой дверью на пороге появилась недружелюбного вида женщина, а из закутков донёсся плач ребёнка. Парень спрятал улыбку и непонимающе забегал глазами. Похоже, ни один не собирался завязывать разговор. Так за женщиной выглянул небритый мужчина в майке:

— Это мой брат Максим, — как-то неловко пояснил тот женщине.

Максим мялся подобно попрошайке, что клянчит мелочь:

— Привет, — скартавил он брату.

Пока женщина успокаивала плачущее дитя, мужчина провёл Максима на кухню:

— Макс, извини, тут такая канитель вышла… — отстранённо вытягивал из себя объяснения, — совсем забыл рассказать. Думал, ты нескоро вернёшься… — усевшись за стол, неумело изображал тот восторг.

Максим выглядел растеряно:

— Это… я тут… в общем…

— А я женился. Ты уж прости…

— Да ладно, это ж здорово… — несколько испугано радовался Максим.

Как будто боясь молчания, он внезапно завёлся и несвязно затараторил о каких-то начинаниях со школьным другом, грандиозной цели и неизбежном прорыве. В итоге минут за шесть исчерпался и стих. Вряд ли Максим был понят братом, который, точно что-то затеяв, почесал нос:

— Слышь, ты случайно не в курсе, где драгоценности родителей?

Максим отпрянул:

— Ты же знаешь, я тебе их не отдам, — с некой опаской проронил он.

— Просто очень надо. На время.

— Ты опять проигрался?

Брат выдержал паузу:

— Люди оказались крайне непонимающими. Мне вот-вот одни должны отдать кучу денег, — тряс тот на себе майку, — а другие отказываются подождать. — И вкрадчиво добавил: — Послезавтра крайний срок.

Максим потирал лицо.

— Мы заложим драгоценности, — продолжал брат, — и отдадим деньги моим придержателям, а рассчитаются `мои должники, вернём побрякушки тебе.

Максим робко изучал проникновенно блестевшие глаза брата.

— Моей семье угрожают, а на шутников они совсем не похожи. Войди в моё положение. — И дожимал: — Ты же не оставишь брата в беде?

С досадой на лице Максим молчаливо раздобыл отвёртку, раскрутил сбоку от себя розетку, откуда извлёк чумазый свёрток.

В развёрнутой материи брат определённо узнал семейные драгоценности:

— Вот они где! — воспрял тот. — А я всю квартиру перерыл.

Мужчина взялся трепетно перебирать украшения. Максим на них даже не смотрел…

Тем же днём Максим объявился в полузаброшенном цеху, где молодые механики увлечённо извлекали внутренности из автомобилей. Там его встретил приятельски настроенный паренёк:

— Опять ты не в себе, друг мой. Надо бы тебе развеяться, затусить — и жизнь покажется раем! — тот в обнимку вёл по цеху Максима, не давая ему вымолвить ни слова, каждый раз весело представляя его занятым и безразличным механикам. — Поверь, я знаю, что тебе сейчас нужно…

— Оттянуться по полной, — небрежно вставил Максим.

— И даже не спорь! — с откровенным самодовольством оглядывал пространство приятель. — Сколько мы не виделись, год? На этой неделе я таки выведу тебя в свет, звездочёт! — потряс тот Максима. — Уж я-то избавлю тебя от кислого вида.

Приятель переместился к Максиму лицом.

— Рома, я хотел… — попытался заговорить Максим.

— Кстати, — перебил Роман, — я ожидал увидеть такого, ну, сурового мужика, всего из себя, в наколках, — пятился тот спереди Максима, изображая собой карикатуры.

— Я отбывал в колонии-поселении, а там…

— И подстригись уже! — не дослушав, категорично указал на Максима приятель. — Пойдём, покажу твою ласточку.

Они продвинулись вглубь цеха. В дальнем углу помещения угадывались контуры автомобиля, накрытого тёмной плёнкой. Роман её торжественно сдёрнул. Перед Максимом предстала узкоглазая пятидверка синего цвета. Он провёл по машине рукой.

— Соскучился? — довольно лыбился Роман. — Обрати внимание на диски! — горделиво отмечал тот. — В салоне мощное стерео, а под капотом — даже говорить не стану — всё равно не оценишь.

Роман обхаживал Максима, словно покупателя:

— В общем, я над ней потрудился!

— Спасибо, — скромно усевшись за руль, завёл двигатель Максим.

Роман пристроился с другого бока:

— А это — твой комп’.

Максим с неким подозрением разглядывал на коленях приятеля ноутбук:

— Что-то он не похож на мой.

— Извини: `твой тебя не дождался.

Максим неловко блуждал взглядом:

— Знаешь, зря ты это всё устроил: эту прокачку, комп’ — мне чужого не надо.

— Макс, ты же заешь, в каком я у тебя долгу, — возразил Роман. — Ты неудачно загремел, а я хочу искупить вину. Да и потом, чужая вещь после многократного использования становится родной — проверено на себе, поверь.

— Хорошо, — наконец-то улыбнулся Максим. — Спасибо, что сберёг её для меня, — включил он радио.

В эфире звучали биржевые новости. Максим трепетно достал из рукава согнутую тетрадь:

— Ромка, помнишь, я писал, что у меня созрел грандиозный проект.

Роман лениво явил любопытство.

— У меня была уйма времени. Я всё просчитал, — провёл ладонью Максим. И стал загибать пальцы: — Нужны деньги на серверы, достойную визуализацию, администрирование, раскрутку и продвижение.

Максим так увлёкся, что могло показаться, разговаривает с собой:

— Это будет поисковик. У меня есть алгоритмы. Он будет находить первоисточник информации; давать ссылки на файлы, если источник, например, книга. Можно будет выбрать тематику поиска. Это будет востребовано для поиска специализированной информации…

Роман кивал головой в такт изложению.

— …Нужна откатка и наладка, чтобы можно было дорого продаться. На том этапе найдём инвесторов, например, венчурный фонд. Также я рассматриваю возможность интеграционного портала для любой соцсети. У меня есть некоторые наработки. Это будет паутина нового поколения… — раскинул он руками. — Мы сделаем это вместе.

Роману, должно быть, забавно было узнать, как его картавый друг намеревается завоевать мир:

— Макс, постой, — очевидно, не намеревался вникать Роман. — Ты, вообще, о чём?..

Максим безразлично уставился вдаль.

— Что у тебя за тараканы в голове?.. Макс?

— Это мои тараканы — не тронь их, — окончательно скис Максим.

— Макс, не обижайся, но у меня к тебе есть предложение приземлённей.

Максим словно находился где-то далеко:

— Предложение?

Роман усмехнулся:

— Конечно, я отлично подготовился к твоему появлению. Придержал для тебя место механика.

Максим положил голову на руль.

— Если тебя эта работа не устраивает, — огорчился Роман, — можешь продавать запчасти.

— Я лучше поеду.

— Ну что тебе не нравится? — явно терял терпение Роман.

— Мы же договаривались.

— Мак, я не думал, что ты так скоро вернёшься. Поверь, сейчас не время. Давай лучше к нам.

— У меня условно-досрочное освобождение.

— Соглашайся, — воодушевлял тот Максима. — И знать, что машины угнанные, совсем необязательно.

— Давай обойдёмся без рискованных предложений, — устало мямлил Максим, судя по всему, с желанием живей убраться.

И Роман как бы словил момент:

— И у меня, разумеется, одно такое найдётся, — раскрыл тот компьютер. — И здесь без твоей помощи мне не обойтись, — принялся водить курсором по монитору, а затем развернул к Максиму ноутбук: — Мне нужна эта девушка.

На бело-голубой страничке Максим мог видеть фотографию брюнетки:

— От меня-то тебе что нужно? — спрашивал он без настроения.

— Чтобы ты пригласил её из Питера сюда и познакомил со мной.

Максим иронично улыбнулся:

— Ром, если кому и не нужно помогать склеить девицу, так это тебе.

— Тут я должен с тобой объясниться, — Роман вновь залез в интернет. — Дело в том, что вы с ней дружите в сети.

— Ты ничего не путаешь?

— Понимаешь, пока тебя не было, решил от твоего имени подцепить приличную девчонку.

Максим нахмурился:

— Зачем?

— Только не горячись. Думал как лучше — для тебя, чувак. И вот эта самая клюнула и уже даже в гости напрашивается.

— И ты, конечно же, в неё влюбился!

Романа аж передёрнуло:

— Нет, что ты! Просто узнал, что у неё богатенький папаша.

— То есть я приглашаю её сюда, знакомлю с тобой, а ты у меня её отбиваешь? — скривил уголки губ Максим.

— Голова у тебя просто золото! — усмехаясь, постучал Максима по плечу Роман.

— Знаешь что?

— Что?

— Иди-ка ты к чёрту, Ромашка, — без особого напряжения вымолвил Максим. — Я поехал.

— Она тебе понравилась, да? — убрал улыбку Роман. — Да я взамен тебе сколько угодно девчонок нарою!

— Ничего она мне не понравилась, — вяло огрызнулся Максим.

— Ладно тебе, звездочёт, хватит делать вид, что девушки тебя не интересуют.

Максим закрыл ноутбук и швырнул на заднее сиденье.

— Ты ничуть не изменился.

Максим кичливо отвернулся:

— Вылезай из машины, я еду домой.

Роман выбрался и встал в двери:

— Она уже месяц умоляет о встрече‼ — уговаривал тот. — Тебе всё равно её не удержать! — тряс руками.

Максим захлопнул дверь.

— Даже готова сама из Питера ехать‼ — кричал в стекло Роман.

Максим раздражённо газовал, смешивая уговоры с рёвом мотора.

— Я устал барахтаться по жизни сам‼! Это моя путёвка в будущее‼! — унимал Максима приятель. — Позволь мне использовать её‼!

Максим что-то бурчал себе, когда Роман ворвался обратно в салон:

— Хорошо, это девушка моей мечты. Доволен? И пока я не порвал со своей бывшей, это был единственный способ общения с ней!

— Знаешь `что?

— Что?

— Уже знаешь!..

Домой Максим добрался уже на машине. С мягкой игрушкой размером со щенка он махом преодолел крыльцо, пролетел этажи, а в конце нажал звонок. Звонок по-прежнему нуждался в починке. Максим, было, занёс руку постучаться, но повременить заставили выкрики из квартиры.

— У тебя всегда всё «пойми, пожалуйста»‼ — срывался женский голос. — Мне не нужен уголовник в доме‼

— Ты его совсем не знаешь. Пусть хотя бы пару дней у нас побудет, пока решит, что делать.

— Я не хочу его здесь видеть‼!

Истерика по ту сторону нарастала. Не все женские слова поддавались разбору.

— Но он мой брат! Мы жили вместе. У него больше никого.

— Он из тюрьмы вышел, от него можно ожидать, чего угодно! А у нас ребёнок‼!

— Он мне нужен. Он обещал помочь уладить одно дельце.

— Нет!.. Тебе кто важнее?! Хочешь, чтобы `я ушла?

Последовала заминка.

— Не хочу… Я с ним поговорю… Не волнуйся.

Парень взглянул на серого плюшевого мишку. Прикусил губу. Не спеша зашагал вниз…

Уже на берегу реки в свете заката Максим вынул из рукава черновик и занялся какой-то правкой. С задумчивым видом кидал он в воду камни, чтобы затем устроиться на ночлег в машине.

ГЛАВА 3

Три недели до освобождения Максима.

Для Лизы настал тот самый, кошмарный, день. Первый день в новой школе. В той, куда ходила раньше, из-за плохой успеваемости и долгого отсутствия ей отказали в переводе в седьмой класс. Но мама твёрдо заявила, что не хочет, чтобы она до бесконечности училась, зачем и договорилась с директором новой школы. «Когда же ты уже вырастишь, чтоб я с тобой не маялась!» — так оставила её одну в школе мама.

И вот Лиза предстала перед классом. Стоя у измыленной доски, крепко вцепилась она в лямки рюкзака.

— Дети, прошу любить и жаловать — Елизавета Краснова, — представила её классный руководитель.

В смущении за внешний вид своих джинсов и серой водолазки Лиза по привычке поправила ненавистный бардовый берет, скрывавший лысину. Как же на неё так оценивающе глазели!

В классе установилась придирчивая тишина. С неё всё не сводили глаз. «Это всего лишь дети, такие же как я…»

Лиза уже просяще смотрела на учительницу, чтобы получить разрешение сесть, как миниатюрный рыжий мальчик из первого ряда взметнул руку к потолку:

— А можно задать вопрос? — прописклявил рыжий чертёнок.

— Конечно, Вадик, — позволила учитель.

— А она не заразна?

— Проверим на тебе!!! — хлёстко втиснул кто-то, взорвав смехом класс.

Лизу обдало жаром.

— Нет, она не заразна, — отрезала учитель, — её вылечили, и теперь она неопасна.

От подобного откровения Лиза покачнулась. Вопрошающе взглянув на учителя, она непроизвольно скрестила руки и прищурилась. Тут обезьяньи лапки доброй половины класса взмыли вверх, и новоиспечённые одноклассники наперебой завопили:

— А можно, а можно!..

Лиза опустила глаза, ей хотелось убежать…

Заняла она свободную парту в первом ряду у окна. И весь урок географии зачем-то прислушивалась к чужим разговорам. Казалось, все смотрят только на неё и шепчутся лишь о ней. Лиза без конца поправляла берет и уже не надеялась произвести благополучное впечатление.

— Ты случайно не гуманоид? — обратился упитанный мальчик за соседней через проход партой.

Лиза намеренно обратила яростный взгляд на пока не знакомого одноклассника, и увидела, как ей ухмыляется весь средний ряд. Она насупилась, приготовила отповедь, но уловив их самодовольные, задиристые лица, не смогла выдавить ни слова. Сгорая изнутри, Лиза безропотно уткнулась в тетрадь. Руку, что держала ручку, напрочь сковало бессилие. Ничего страшного. Скоро к ней привыкнут и перестанут её замечать.

— Оказывается, она и говорить-то не умеет! — донёсся девичий голосок.

Лиза старалась внимать словам учительницы, а слышала исключительно смешки и разговорчики весёлой компашки соседнего ряда.

— Видимо, скромница! — отнюдь не тихо ёрничал второй девчачий голосок.

Лиза почувствовала себя зверьком в клетке.

— А может, она гордая и не хочет с нами разговаривать? — гадал тот же мальчик справа.

— Да уж, придётся научить её манерам! — прорычал голос третьей девочки.

Лиза вся сжалась и принялась успокаиваться: им просто скучно на занятии, а вообще они добрые и милые; она обязательно с ними подружится!

ГЛАВА 4

Санкт-Петербург. Третий день после возвращения Максима.

В назначенное место Максим привёз брата и деньги, в которых сам безнадёжно нуждался. Дорога на машине заняла ночь. На стоянке казино брат отлучился, как обещал, ненадолго и попросил дождаться каких-то посыльных.

Само здание издали напоминало Максиму детскую игрушку с огромными красными буквами «VEGAS» на верхе — и прилегающей территорией от остального города обособлялось с четырёх сторон оживлёнными трассами. По прикидке вся территория занимала не меньше пяти футбольных полей, служа неограниченным источником парковочных мест по кругу. Через дорогу против главного входа зеленел парк, по бокам обосновались гипермаркет и заправка, а сзади раскинулся отстроенный, по-видимому недавно, спальный квартал. Высотой с пятиэтажку, заведение завлекало людей видеорекламой над своим названием.

Максим проклинал себя за обещание Роману позвонить брюнетке. Он даже набрал номер, но в последний момент сбросил вызов. Минут сорок без брата наполнились скукой, пока не показались двое молодых мужчин.

У первого, что шёл вразвалочку, голова будто вросла в широченные плечи: чтобы обратиться к напарнику, тому приходилось поворачивать туловище. Этот крепыш, на ком сидел серый костюм с белой рубашкой без галстука, и пригласил скупой фразой пройти с ними.

Второй, что выдался на голову ниже и раза в два тоньше, предстал в потёртом плаще и расправленной из брюк рубашке, а вблизи оказался ростом с Максима. Его ухоженная бородка дополнялась курчавыми волосами с явными отметинами недавнего сна. Этот тип вёл себя как-то дёргано, иногда издавал похрюкивания и пугал красноватыми зенками. И вообще вид у того имелся такой, точно собирается вот-вот пасть от истощения наземь.

Мужчины, кого Максим прозвал Дохляк и Боров, вели мимо ресторана с вывеской «Гренландия», прилегавшего сбоку вплотную к казино. Максим бок о бок с Дохляком почти бежал за вышагивающим Боровом. Так они обогнули лицевую часть здания и проникли в спрятанный от глаз посетителей пятиэтажный корпус, что примыкал к казино сзади.

Только в широком коридоре третьего этажа Максиму показалось странным, что брат так и не объявился. За спинами своих проводников, которые по пути ни разу не открыли рот, Максим вошёл в комнату, где за скруглённой стойкой приёма попивала кофе, видимо, секретарша. Молодая женщина посмотрела поверх очков:

— Чего сказать? — протянула та.

— Он знает.

— Рудольф Петрович, к вам, — сообщила та по телефону и жестом пригласила в следующую дверь с табличкой в две строки «Миллер Рудольф Петрович Генеральный Директор»…

В кожаном кресле за представительным громоздким столом директор вдумчиво отложил деньги после пересчёта. За его спиной из окна открывался уже изученный величавый городской пейзаж. Слева на всю стенку разместились шкафы с книгами, безделушками и выпивкой. Справа под тиканье маятника часов журчал фонтанчик. Максиму в спину дышали двое проводников.

Строгое круглое лицо с двойным подбородком сквозь линзы очков посмотрело на Максима:

— А где остальное?

Максим не сразу нашёлся ответить:

— Вообще-то, это всё.

— Он что, издевается? — ухмыльнулся угрюмым ребятам господин.

Директор отбросил на стол очки:

— Ты в своём уме, мальчишка?! Твой брат мне должен в сотню раз больше! Это даже не задаток!

— Рудольф Петрович, а если пересчитать? — осторожно предположил Максим, но был прерван ударом кулака о стол.

— Ты, что, мля, считаешь меня идиотом?‼ — вздулся мужчина. — Хренов наглец! Вздумал мне перечить‼ — корчился тот в ярости. — Твой брат торчит мне кучу бабла и бегает от меня, а я, представь себе, хочу вернуть своё‼

Максим оглянулся и увидел, как двое посыльных склонили головы. Он откашлялся и выдавил:

— Я уверен, с пониманием и терпением мы уладим это недоразумение.

— Понимание и терпение — для слабаков! — извергало слюни круглое лицо. — Твой брат, а теперь и ты, по уши в дерьме!

Максим сглотнул.

Директор притих, и его нескладное тело освободилось от кресла. Вытащив из стола белый комок, тот направился к фонтанчику. Лишь провожая взглядом круглолицего мужчину, Максим различил в террариуме неподвижно лежащего примерно метрового крокодила. Над зверем, ухваченный за хвост, теперь извивался похожий на хомяка белый грызун.

— Знаешь, что такое естественный отбор? — обратился директор. — Это закон, выдуманный самой природой, чтобы оставить лучших представителей своего царства. Лучших значит сильных. И в этом ей помогают хищники.

Круглолицый господин уронил хомяка в террариум и обернулся:

— Я и есть хищник! — И переключился обратно на питомца: — Порой мне жаль, что эволюция была не на стороне рептилий. Каким же красивым мог стать наш мир!

Максим не знал, что на это ответить.

Круглолицый оттряхнул руки:

— А сейчас я кое-что покажу, — резво направился тот из кабинета.

Максима ухватили за воротник куртки и повели за директором. Мысль противиться быстро улетучились. По лестнице его доволокли на первый этаж. В крайнем углу коридора за широкой дверью оказалось складское помещение, куда Максима и втолкнули.

Там, в тусклом свете ламп и запахе сырости, обнаружились небрежно наваленные сплошь бильярдные столы, старые компьютеры, офисная мебель и картонные коробки всяких размеров. В прямоугольном помещении, высотой в два этажа с воротами в торце, точно бы уместился небольшой автопарк. Максим вздрогнул: от его ног к противоположной кирпичной стене тянулся алый след — по нему подгоняли сзади.

Далее их встречали ещё двое в серых костюмах, как у Борова. Один, испещрённый морщинами, с седыми волосами стоял словно надзиратель; другой, молодой и лысый с наколкой свастики на шее, держал биту. А на бетонном полу возле лысого, свернувшись в клубок, в пропитанной кровью рубашке с бабочкой постанывал молодой человек. Тут Дохляк ожил: вырвав у бритоголового биту, начал сражаться с вымышленной толпой. Директор посмотрел на размахивающего битой сподручного:

— Антон, Жорик, что? опять укуренный?! — обратился круглолицый к Борову.

— Не’, он те’рь на коксе.

— Это даже не наркотик! — с детской радостью управлялся Жорик с битой.

Директор строго посмотрел на бритоголового — тот незамедлительно вернул орудие себе.

— Этот крупье повадился воровать фишки, — дёрнул подбородком директор в направление лежачего. — Вот что бывает с теми, кто пытается у меня красть. Не вернуть вовремя долг, — блеснул тот глазами, — то же самое, что украсть.

Вид молодого человека в луже крови заставил оглядывался по сторонам в поисках выхода.

— Садись к нему, — каменным лицом велел директор.

Прикинувшись, что не понял, Максим вопросительно взглянул в ответ:

— Послушайте, я думаю…

От грубого толчка по ногам Максим завалился на колени. К нему невозмутимо приблизился тип со свастикой и занёс биту.

— Но я ведь ни при чём‼! — вырвалось само.

— Скажи это своему братцу.

— Я всего лишь принёс деньги‼ — не спуская с биты глаз, уговаривал главаря Максим с возникшей дрожью. — Войдите в моё положение‼

— Положение твоё — что ни на есть дрянное!

Максим набрался храбрости:

— Так не пойдёт! — попытался он подняться, но испытал стальной холод приставленного к лицу пистолета.

— Не дёргайся, малыш, — на расстоянии вытянутой руки смотрел на него лысый.

По плечу Максима уже ёрзала бита, которую вновь захватил тип с бородкой.

— Можно разок приложусь? — вожделенно просил разрешения Жорик-Дохляк.

Хоть Максима и сковал паралич, он решил держаться достойно, проговаривая отрывисто по словам:

— Я готов выслушать ваши требования.

Круглолицый озарился пренебрежительной личиной:

— Ты, похоже, не понял, что переговоры я не веду. Звони брату, пусть привозит деньги или забирает труп.

Максим судорожно вытянул из штанов телефон. Пальцы путались с кнопками. На другом конце провода тянулись одни гудки.

— Череп, набери ты, — предложил лысому директор. — Сдаётся мне, тебя он удостоит ответа.

Когда Максиму передали трубку, он узнал голос брата:

— Шурик, объясни им, что здесь какая-то ошибка, — трепетал Максим чужим голосом. — Они требуют каких-то остальных денег.

Директор выхватил телефон:

— Где то, что принадлежит мне?..

Всё бы стало на свои места, отмотай Максим час назад. Глядя в пол, он отказывался верить в происходящее.

— …Ты знаешь, что мне нужно!.. Меньше всего на свете я умею ждать! Твой брат наполовину покойник‼

Затряслись руки. Звенело в ушах. В самый раз бежать, да путались мысли.

— …Это твой последний срок! — рявкнул в трубку директор. — Я даю тебе неделю!.. Заткнись и слушай! Не вернёшь `моё — верну тело брата `я. Всё это время он будет моим залогом. Это всё, — прервал разговор круглолицый, чтоб предстать чёрствыми морщинами: — Обыскать и забрать лишнее!

ГЛАВА 5

Лиза изготовила третье оригами журавля и пристроила к остальным. Так им должно стать веселей. В голове вертелась мешанина слов: «тупая стриженая овца!» — одноклассников, «не надо впрягать меня в свои проблемы!» — мамы, «таких как ты всегда будут обижать», — Жени. Белые журавли плавали по изрисованной глади школьной парты и ничего не требовали, и не обижали. Кроме неё и журавликов, в аудитории за учительским столом сидела классный руководитель, а за партой напротив — отчим. Лиза слышала то наставления классной, то кокетливые шуточки отчима, то воображаемый шум прибоя.

— Надеюсь, вы поняли, что вашей дочери необходимо взяться за учёбу всерьёз, иначе проблем не избежать, — начальственно подытожила учительница. — С гуманитарными предметами у неё ещё ничего, а вот с точными, совсем беда.

Отчим обратился к Лизе с нотками ухмылки:

— Лизун, теперь мы с тобой будем заниматься уроками каждый вечер. — И вернулся, очевидно, к учителю: — Может, и сам чему выучусь!

Лиза, не глядя в их сторону, будто головой, покивала кистью руки. Ей было не до учёбы — она занималась бумажными птицами.

ГЛАВА 6

Максим коротал в заточении четвёртый день. На смену растерянности пришла пора для побега по разработанному плану…

На пятом этаже, как узнал, административно-бытового корпуса разместилось его новое пристанище в подсобке с уборочным инвентарём, которую запирала железная решётчатая дверь. Максим, томясь в клетке, оказался в центре бурлящей жизни китайских нелегалов. Азиаты занимали весь этаж, превращённый ими в общежитие. Всегда улыбчивые и весёлые китайцы в комплексе работали поварами, уборщиками, грузчиками, разнорабочими и теми, кем заблагорассудится их хозяевам. Максим не имел возможности наблюдать за их бытом, зато отлично слышал забавную речь и насквозь пропах экзотичной кухней, блюда которой единственно и приходилось кушать. Общаться получалось лишь с Ченом, кто за самое толковое владение русским значился местным бригадиром. Этот мужчина приносил еду и выгуливал вечером по этажу, когда общежитие закрывали снаружи. Максим выучил несколько фраз по-китайски и настоял на том, чтобы обучить кое-чему на русском приятеля Чена.

К вечеру, а иногда в обед, ради издевательств заглядывал тип с бородкой, непременно с бейсбольной битой. Дохляк открыто нюхал кокаин, а потом с неистовой рожей стучал по решётке двери, несвязными выкриками обещая угробить любого. В такие моменты незанятые азиаты прятались по своим норкам. Хоть Максим того старался не злить, спокойствие пуще воспламеняло гнев удальца. В первый приход Жорик-Дохляк настолько увлёкся, что колотил дверь до изнеможения, пока обессилено не упал. В тот раз его закинул на плечи и унёс Боров-Антон.

Сегодня Дохляк нагрянул утром. Тот облизывал биту, подло лыбясь:

— Братец-то твой тебя кинул. Плевать он на тебя хотел!

— Закрой пасть, выродок! — не стерпел Максим.

— Завтра моя дубина опробует твою черепушку, малыш. Надеюсь, тебе будет о‑очень больно!

Глядя на давившегося смешками Жорика, Максим боковым зрением уловил знакомого китайца. План перешёл в действие.

— Эй, Чен, пойди сюда!

Бригадир с опаской подтянулся к решётке.

— Чен, спроси у него сам, — махнул Максим на гостя с битой.

— А эта правда, сто он здесь долзен быть залозник? — узнавал Чен.

Дохляк озирнулся на китайца бычьими глазами:

— А ты, нахрен, совсем тупой?! Да, млядь, он заложник!

— И долзен иметь строгий надзор? — с трепетом в голосе вытянул китаец.

— Да, мать твою! хрен узкоглазый! — приставил Дохляк к груди бригадира биту. — И если ты, падла, не обеспечишь после моего ухода ему строгий надзор, я раскрошу твой мозг! Понятно тебе?!

— Да-да, — активно мотал головой китаец, — сейсяс всьё подготовлю! — побежал тот куда-то к себе.

Максим удовлетворённо смотрел на нездоровые кривляния Дохляка: он-то знал, что внушив бригадиру неправильное толкование слов «заложник» и «строгий надзор», скоро получит спецодежду для работы уборщиком, откуда до свободы останется последний рывок…

* * *

— Мама!.. Мам!.. Мамочка!

— Ну что ещё?!

— Можно я сегодня в школу не пойду?

— Обувайся и бегом на уроки! я из-за тебя на работу опаздываю! — огрызнулся сердитый голос мамы.

— Пожалуйста-пожалуйста, всего один разочек!

— Я кому сказала! рюкзак в зубы и марш на занятия!

Вытолканная на лестничную клетку Лиза повиновалась. Заторможенным шагом она, как могла, оттягивала неминуемый школьный порог. И каждый раз для разнообразия находила всё новые маршруты. То считая шаги, то пиная опавшие листья, то кормя голубей, наслаждалась она минутами свободы. А недавно увлеклась настолько, что до школы так и не добралась. За своё легкомыслие Лиза поплатилась маминой трёпкой и вызовом родителя в школу.

Чтобы лишний раз не попадаться праздному коллективу, лучше всего стоило приходить строго к началу урока. Правда, на этот раз Лиза опоздала. Что тоже было нежелательно. Войдя в класс, она испытала на себе с дюжины две колких взглядов:

— Можно войти? — почти шёпотом попросилась Лиза.

— А мы, собственно, только тебя и ждали‼ — сорвал восторг публики Лёша — мальчик с модно уложенной причёской в окружении неизменных поклонниц.

По пути к своей парте Лиза собрала ещё тройку ехидных реплик.

— Сонный мечтатель!

— Купи будильник!

— Оставайся в `школе ночевать.

Устроилась Лиза на задней парте, по обыкновению не снимая берет. Она не имела соседа, зато под боком светило окно. При умелом воображении этого было весьма достаточно.

* * *

Тем временем Максим выполнял первое поручение Чена по уборке ставшего тюрьмой служебного корпуса. В жёлтой рубашке он проворно перекатывал из комнаты в комнату тележку с принадлежностями для чистки. Когда офисные работники нуждались в уборщике, те на пальцах объясняли что им нужно, и Максим без слов повиновался.

Он обходил уже второй этаж и, всё просчитав, копил мужество для побега. И тут его словно током дёрнуло, когда мимо проходил Боров, тот самый Антон, товарищ дёрганого отщепенца с битой. «Пронесло», — выдохнул опущенной головой Максим и потопал дальше.

— Эй! ты кто такой? — вонзился голос в спину. — Что-то я тебя не припомню…

Максим поворачивался медленно, но когда увидел спешащий навстречу мерзкий лик — опрокинул тележку поперёк коридора и дал дёру к лестнице.

* * *

В школе шла большая перемена. Лиза держала руки на парте, уткнувшись в них лицом. Ей грезился золотистый пляж в лазурной бухте, где роскошные пальмы раскинулись на берегу, по которому она гуляла, оставляя на песке следы, что смывали волны. До неё доносились раскаты прибоя, крик чаек — и чей-то противный голос:

— Зеленкова, очнись! Ау. Ты жива? — махал перед слипшимися глазами пухлощёкий Миша, Лёшин приятель.

— В сто восемсь’ пятый раз говорю, я не Зеленкова, `дурачочик! — с ударением на последнем слове съязвила Лиза.

— Тут у девчонок к тебе вопрос по делу, — указывал мальчик со спины на сидящую в среднем ряду неразлучную компанию — Алёну, Инну и Юлю.

Кроме них, в классе почти никого не было: кучерявый рыжеволосый Вадик на Лизином ряду, кого не заставить сидеть смирно и двух минут, да странная парочка на третьем — Таня и Таня, всегда серьёзные, сейчас усердно копались в тетради. Судя по легкомысленным лицам троицы, ожидать любезностей не стоило.

Инна, веснушчатая хохотушка, с трудом сдерживала смех:

— Лиза, — чуть не сорвалась та, — мы никак не можем рассмотреть, ты блондинка или брюнетка? — откровенно упиваясь своим остроумием, рассмешила всех, кроме Лизы и никогда не смеющихся Тань.

— У меня нет волос, Инна, так же как у тебя мозгов. Вот только мои волосы ещё отрастут, а твоим родителям придётся смириться!

— Кто бы говорил, коза тупорылая! — воинственно выдала курносая Юля, местная злюка. — С’час договоришься у меня!

Меньше всего хотелось связываться с Юлей, и Лиза отвернулась к окну.

— Посмотрите на неё! Блаженная Лиза! — не унималась на этот раз хитроокая Алёна. — Не принца ли своего высматриваешь?

— На белом коне! — подхватил рисующий на доске Миша.

— На голубом осле! — добила Инна.

Лиза поморщилась, завидев свой блик на обляпанном стекле. Ну когда уже начнётся урок?!

* * *

Максима в сопровождении Борова вели по третьему этажу двое в голубых рубашках с жетонами «стража» на груди. Его затолкали в приёмную, где секретарша, уронив презрительный взгляд, указала на главную дверь:

— Тебя ждут…

Круглолицый хозяин кабинета занимал своё место в кресле, а спереди, наполовину закрывая директора собой, опёрся о стол, словно прибывший из детства, молодой мужчина с внешностью кинозвезды. Высокий и белокурый, незнакомец излучал уверенность и миролюбие. От него веяло стилем и приятным парфюмом. С руками в карманах пиджака этот человек сиял обаятельной улыбкой. В то время как директор смотрел на Максима напряжённо, сударь успокаивал присутствием, давая надежду на благополучную развязку.

— Здравствуй, Максим, — заговорил незнакомец. — Тебя ведь так зовут?

— Здравствуйте. Да.

— Скажи-ка, Максим, что ты здесь делаешь?

Максим в растерянности взглянул на непроницаемое лицо директора:

— В каком смысле?

— Ну, как ты оказался в нашем казино?

— Я… я уборщик, — неуверенно указал он на свою рубашку.

— А скажи, пожалуйста, — всё расспрашивал незнакомец, — тебя никто работать здесь не принуждал? Не заставлял тут находиться?

Директор откинулся на спинку стула и сцепил руки за головой.

— Нет, что вы! — попробовал улыбнуться Максим, но вышло коряво.

— Ты уверен?

— Абсолютно, — не очень твёрдо проронил он.

— Я тот, кого не стоит бояться, — продолжал сударь. — Правда тебе не повредит.

— Я не понимаю, о чём вы, — негромко запинался Максим.

— Знаешь, ты мне нравишься, — незнакомец вынул руки из карманов и убрал их за спину. — Мне приглянулась твоя скромность и сдержанность.

Максим вытирал об себя вспотевшие руки.

— Ты показал себя с положительной стороны, и, как мне кажется, — посмотрел тот на директора, — у Рудольфа Петровича к тебе не должно быть никаких претензий. Верно?

Директор всплеснул руками:

— Конечно, о чём речь!

Максим путался в догадках.

— Отныне ты свободен. Можешь вернуться домой.

Максим стоял, боясь вымолвить неверное слово.

— Что-то хочешь спросить?

— А что будет с моим братом?

Незнакомец посмотрел на директора.

— Это касается только меня и твоего брата! — гаркнул круглолицый.

— В любом случае, ты не в ответе за своего брата, — прибавил сударь. — Кстати, если есть желание, и я думаю, Рудольф Петрович меня поддержит, мы рады будем видеть тебя в нашем заведении уже не в качестве уборщика, а как крупье.

Максим выпрямился.

— Ну, что скажешь? — заманчиво улыбался сударь. — Многие молодые люди начинают свою карьеру здесь.

Максим к такому не готовился.

— Зарплатой не обидим, — настаивал тот же, полубоком садясь на стол.

— Соглашайся, — скупо присоединился директор.

Максим пребывал в странном состоянии: он свободен и желал бы скорей убраться, но здесь как воздух необходимая работа, возможно, с приличной для Вологды зарплатой без проблем с законом; а с доверием этого незнакомца он мог бы стать посредником, когда брату вернут долг. Власть этого сударя над директором прибавляла уверенности. Максим несколько секунд прокручивал мысли. Последней каплей в победе над страхом стала возможность найти в столице единомышленников по проекту: здесь он точно найдёт понимание. Максим решился, медля до последнего:

— Если позволите… я хотел бы… я остался бы здесь работать.

— Превосходно, — спрыгнув со стола, протянул незнакомец руку. — Добро пожаловать в «Вегас»! Курсы начинаются послезавтра. Запишешься в отделе кадров. Это этажом выше. А пока — отдыхай./

/Под звук закрывшейся двери, куда вышел Максим, гость пронзительно посмотрел на директора и убрал улыбку. Он ловко вынул сигарету и задымил:

— Мне кажется, вам стоит вести себя куда осторожнее, Пётр Рудольфович. Думаю, попечителям не понравилось бы то, как вы используете в своих целях наше заведение.

Директор приоткрыл окно:

— Я погорячился, Александр. На, вот, возьми пепельницу, — суетливо протянул тот посудину.

Александр кивнул в благодарность:

— Впредь рекомендую советоваться со мной и не делать глупостей. Ваша неосмотрительность может выйти нам боком.

— Я лишь хотел напугать, только и всего, — оправдывался директор.

Пройдясь по кабинету, Александр пристал к террариуму:

— Как поживает Геннадий?

— Дрыхнет малыш, — нервно посмеивался директор.

Александр глубоко затянулся и, хотя держал пепельницу, стряхнул пепел на крокодила:

— Знаете, мне надоело слышать, что вы проворачиваете здесь какие-то тёмные делишки, — выдыхал он дым. — Вам вовсе не для этого досталось казино в управление.

— Это всё выдумки.

— Хорошо, если так, — затушив сигарету, оставил Александр пепельницу на столе. — Не забудьте: через субботу «большая игра». Попечители определились со списком людей. Найдите чистоплотного дилера. В прошлый раз я высоко отзывался о вас на совете. Не вынуждайте меня в следующий раз менять мнение, — засобирался к выходу Александр.

— Не забывай, мы с тобой в одной лодке, — усаживаясь в кресло, остановил Александра хозяин кабинета.

— Это пока вы не остались за бортом с вашим крокодилом, — кинул напоследок Александр и захлопнул за собой.

— Чёрта-с два, ублюдок хренов! — оскалился в сторону двери директор. — Будет мне ещё указывать, что делать! Я и так за всё отвечаю, — взял он карандаш. — Прикрываю их задницы! — сломал его с хрустом. — А перепадают мне сущие крохи! — бросил обломки в дверь. — Делает из меня посмешище в присутствии подчинённых! Впору последнему мусорщику надо мной посмеиваться.

Директор постучал пальцами по столу: выдвинутый ящик оказался пустым.

— Леночка! — снял он телефонную трубку, поглядывая на крокодила, — у меня кончились хомяки.

* * *

Ученики возвращались в класс. Парами, поодиночке, по три-четыре человека они заполняли кабинет хохмами, воркованьем, шелестом и звуками рассадки. Судя по их количеству, Лиза предположила, что до последнего занятия дотерпели не все.

Литература стала единственным предметом, готовиться к чему Лизе не приходилось себя заставлять. А её деятельность на сегодняшнем уроке даже вызывала открытое раздражение непримиримой части одноклассников. Лиза догадывалась, средний ряд не упустит шанса испортить настроение, потому, когда услышала знакомые издевательства, решила не поддаваться.

— Эй, Зеленкова! — шёпотом окрикивали девочки. — Кудрявая!

Лиза делала вид, что увлечена учёбой.

— Краснова, глянь сюда!

Не одолев любопытство, Лиза обернулась: Алёна держала тетрадный лист с карандашным рисунком странного создания, похожего на инопланетянина, на кого указывала стрелочка от имени «ЛИЗА». В очередном «шедевре» узнавался стиль Мишиного соседа по парте, доморощенного художника с безбрежным талантом и больной фантазией. План неприятеля удался: костяк среднего ряда бесновался и хрюкал от удовольствия.

— Седьмой «А»‼ в чём дело?.. Позвать классного?! — звонким голосом навела в классе подобие порядка учитель по литературе.

— Кудрявая, ну как те’ портрет?

Листок очутился у Лизы на столе.

— Для тебя старались.

Лиза скомкала рисунок:

— За сходство ставлю кол! — показала Лиза оценку средним пальцем.

У Юли ухмылка с лица исчезла первой:

— Тебе капец!

Лиза поняла, что погорячилась: с Юлей лучше не связываться. Урок продолжался, но теперь было не до литературы.

* * *

Перед директорским столом предстал лысый молодчик.

— Череп, это задание придётся тебе по вкусу, — протянул директор распечатку. — Мне нужен этот человек.

— Это брат того мальчишки?

— Да. Его недавно видели в одном питерском подпольном клубе. Возьми свою шпану и поезжай по этим адресам. Я хочу, чтобы ты доставил его мне.

Череп с неизменным выражением изучал бумажку.

— И будь помягче, чтоб он случайно не умер у меня на складе…

* * *

Пока ребята собирали тетради с учебниками домой, Лиза погрузилась в себя, помечая задание на дом. Убрав с уха карандаш, она усекла какие-то подозрительно довольные рожицы Лёшиных подруг и Миши. Лиза глянула через плечо. Рыжий мальчишка с подлым видом прогуливался меж рядами, как бы невзначай приближаясь сзади. Рожицы на среднем ряду будто что-то предвкушали. Всё это жутко настораживало. Вадик поравнялся. Лиза со смирением ожидала чего-то мерзкого. Сердце так и колотилось.

Вдруг рыжий вильнул рукой и завопил:

— Он у меня‼! — победно потряхивал тот чем-то бардовым в руке.

Лиза узнала свой берет. Она униженно провела ладонью по щетинистой коже.

Класс встретил её голову бурей смеха и ликования. От ненасытных взглядов у Лизы загорелось лицо и стянуло дыхание:

— Отдай сюда!!! — тщетно попыталась она выхватить берет к восторгу безумной публики.

Вадик бесновался с трофеем, как первобытный охотник, впервые убивший мамонта. Лиза вырвалась из-за парты — но Вадик вёртко отскочил, задев товарища. Когда же Лиза кинулась настигнуть обидчика, Вадик уже дразнил беретом у двери. Только она сорвалась на бег, как сильнее раззадорила рыжего, пустившегося наутёк. Лиза безудержно порвалась догонять в школьном коридоре, куда, судя по насмешкам в спину, высыпал весь класс.

Лиза чувствовала себя голой. Теперь вся школа будет над ней смеяться! Впереди мелькала Вадика подошва. По бокам проносились фигурки школьников. Мальчишка неустанно описывал виртуозные закорючки, пробиваясь сквозь потоки встречных учеников. С жаждой догнать Лиза неслась, как ошпаренная. Скоро коридор кончился, и бегун уже исчезал на лестнице.

Погоня перекинулась на холл первого этажа, где промежуток сократился до считанных шагов. Лиза след в след огибала за Вадиком препятствия в виде изумлённых учащихся. Этому коротышке не сдобровать! Догнать негодяя стало делом чести, но тягаться с рождённым для бега необычайно сложно.

Круг близился к концу, когда по противоположной лестнице Лиза взбегала обратно на второй этаж. Измученная и запыхавшаяся, встречала она взглядом любопытных одноклассников, выстроенных вдоль, чтоб, очевидно, не мешать. Те верещали и что-то выкрикивали. Вперёд остальных выдалась Юля…

Вадик враз проскочил зрителей. Поравнялась с многоликой толпой и Лиза, где в последний момент различила Юлину подножку. Избежать столкновения не удалось. Лиза оторвалась от опоры и продолжила движение уже в полёте. Вместо рыжего перед глазами поднялся жёсткий пол. Глухой удар. Колени ошпарило болью. Лиза лежала плашмя. Шум стих. Погоня завершилась.

Не издавая ни звука, Лиза неторопливо поднималась. Оказавшись на ногах, она с маской спокойствия проплыла сквозь ребят, чтобы затем проследовать в дальний уголок школьного крыла.

Слышалось, как с окончанием зрелища народ разбредался. Лиза спустилась спиной по стене, не сводя глаз с пушистых облаков за окном. Она старалась ни о чём не думать, отгоняла любые мысли.

Сосредоточенной волей, то щуря глаза, то дыша ртом, Лиза боролась с бурей внутри. Она противилась, крепилась, но глаза предательски наполнялись влагой. Наконец Лиза сдалась, и по щекам ручейком потекли слезинки. Тогда, чтобы спрятать всхлипы и вздохи, она закрылась ладонями. И заплакала с новой силой.

Так прошли минуты. Растерев слёзы по лицу, Лиза увидела стоящего перед ней Лёшу, а за его спиной — близнецов с класса, Сергея и Кирилла. Парнишка спереди сжимал её берет и рюкзак.

— Лёха, давай скорее!!! — доносился лай одноклассниц.

Не глядя в глаза, он аккуратно опустил берет на голову и вручил рюкзак. Первый красавчик в классе выглядел неловко. Даже казалось, хотел что-то сказать, но промолчал и подчинился подругам…

«Рядом с Женей я чувствовала себя нормальной, а теперь я изгой и посмешище. У других детей есть всё. У меня нет ничего. Я хочу, как и другие, нарядить ёлку на Новый Год, чтобы меня дурачили байками про Деда Мороза, чтобы мама проверяла дневник и спрашивала, как дела; чтобы мальчишки в классе дёргали за косички! Хочу сплетничать с подружками! Хочу, чтоб меня не рисовали на парте! Лучше б я умерла от лейкемии. Лучше бы вообще не рождалась!»

Лиза старательно выводила мысли в дневнике, что представлял собой широкий блокнот в клетку. В кепке, что снимала лишь перед сном, упёршись в простенок, завешенная шторами и тюлем, она сидела на подоконнике с вытянутыми ногами; с улицы изредка отвлекали прохожие. У окна третьего этажа, там, где любила прятаться, Лиза заметила, что на улице уже горели бледные фонари, и скоро совсем будет трудно писать.

«…Дорогой Дневник, спасибо, что у меня есть ты. Всё чаще кажется, что остаётся лишь один выход. Хотя если быть придирчивым, то два: это Троицкий или Дворцовый мост. Троицкий красивее, а Дворцовый ближе и родней. Хотя если разобраться, то какая разница. И самое обидное, все обо мне быстро забудут. Может, даже покажут меня по «Пятому каналу», ну а на следующий день точно забудут. Зато маме будет легче без меня устроить свою жизнь, я уже не говорю, как будет рад весь мой класс! В любом случае более бесполезного существа, чем я, на нашей планете едва ли найдётся…»

Внезапно Лиза услышала голос отчима и кого-то ещё. В комнате она находилась уже не одна. Теснясь на подоконнике, дышала еле заметно. Если мама узнает о прогуле дополнительного по математике, ей попадёт.

Лиза знала, что отражённый свет только что включенной люстры сделал занавески совершенно непрозрачными. Она тихонько поджала затёкшие ноги, превратившись для себя в моргающую восковую фигуру, что вслушивается к голосам.

Тут свет в комнате погас…

* * *

Ночёвка в машине пугала холодом, оттого уже вечером Максим одолжил у Чена и с его же подсказки договорился о съёме жилья в районе Васильевского острова. У порога однокомнатной квартиры его встречала семейная пара — Ирина с Иваном. Супруга производила впечатление закоренелой тётки с тщетным старанием держаться приветливо. Иван выглядел старше лет на десять, постоянно шутил и плескался крепкими словечками. Из болтовни мужчины Максим узнал, что одиннадцать лет назад тот перебрался из этой квартиры в соседнюю трёхкомнатную, к будущей жене.

— Сначала мы объединили обе квартиры, — показал Иван на странную дверь при входе, — но потом решили эту сдавать.

Обе квартиры входными дверями расположились по одной стенке, а сообщались прихожими. Иван попробовал — смежная дверь поддалась, на что тот достал ключ и пару раз провернул в скважине:

— Теперь это твоё жилище, соседушка.

Уже в комнате Иван зажёг свет, и Максим увидел бежевый диван, захламлённый журнальный столик, спальную стенку на фоне полосатых обоев и плотно зашторенные болотные занавески. Жилище смотрелось скромно, притом уютно.

— Устраивайся. Я чуть позже загляну, — оставил наконец Иван.

Максим, опустил сумку и принялся разглядывать комнату. Менять планы он раскрыл свой мятый исчирканный черновик, где вёл все дела.

Выключив затем свет, Максим уселся на диван, одолеваемый тысячами мимолётных и давних мыслей, в чаянии, что чрезмерно общительный арендатор всё же оставит в покое. Он откинулся на мягкую спинку и уставился в пол. Странная тень еле касалась носков. Та тянулась от необычного силуэта в окне. Более чем странного. Максим изумился и скрипучим шагом приблизился к занавескам. Протянул руку. Колечки медленно заскользили по карнизу. Возникшая брешь обнажила тайну: на подоконнике, обняв поджатые колени, в полумраке сидела почти бесцветная девочка. Фонарные лучи подсвечивали её наполовину. В малиновой бейсболке, майке, с закатанными выше колен спортивками — на молчаливый взгляд Максима незнакомка отвечала тем же пронзительным безмолвием. Максима привлекли колени с тёмными кругами у запёкшейся раны. Девочка, не спуская глаз, аккуратно раскатала штаны, скрыв рану. В её глазах томилось что-то неуловимое, ускользающее. То ли тоска, то ли душевная боль. Так или иначе, в планы не входило иметь на подоконнике пусть и немую, но живую девочку.

Скорей всего дочь арендаторов. Максим рассудил спровадить соседку. Он приготовился попросить её оттуда. Но её глаза обезоруживали, заставляя искать другие слова:

— Ты живёшь `здесь?

Девочка неохотно кивала.

— На подоконнике? — усмехнулся Максим.

Девочка не удержалась: вслед за ямочками на щеках расплылась она в улыбке, после чего закивала живее.

У босых стоп Максим рассмотрел книгу: «Фея Аламея. За гранью волшебства» — на обложке.

— Значит, ты необычная девочка? — задабривал, чтобы не обидеть Максим.

Девочка твёрдо мотала головой.

— Дай-ка угадаю: ты фея, которая живёт на подоконнике?

— Да, я фея! — неожиданно подхватила она и увлеклась: — Берегись, странник, моё волшебство непредсказуемо!

— И как зовут здешнюю фею, столь терпеливую к моему присутствию?

Девочка хитро посмотрела в окно, а потом торжественно на Максима:

— Елизавета Сергеевна. Но ты можешь звать меня Лиза.

— Очень приятно, фея по имени Лиза. Это самое подходящее имя для волшебницы.

Лиза осмелела:

— А как звать тебя, таинственный незнакомец?

— Максим, — засмущался он от её пристальных разглядываний. — Просто Максим.

— Не беспокойся, просто Максим, — приняла наигранный тон Лиза, — я скоро освобожу пределы твоего нового пристанища.

— В спешке нет особой надобности, — подыгрывал он, хотя и не был прочь её скорейшего исчезновения.

Тут Максим вспомнил о мягкой игрушке, купленной племяннику. Заключив, что грудничку такое рановато, он решил подарить её новой знакомой, чтобы расположить к себе, а заодно откупиться от необходимости вести беседу:

— Не угодно ли вашему волшебному величеству принять от простого смертного скромный дар?

На удивленье, догадавшись, о чём речь, Лиза восторженно засияла и соединила ладони:

— Не тяни. Моё волшебное величество любит подарки!

В этот момент раздался резкий скрип и после чьих-то шагов в комнате загорелся свет.

— Ты чё’, Макс, в темноте-то сидишь? — приятельски разразился Иван.

Максим взглянул на Лизу: фея, вновь сокрытая включённой лампой, держала палец у рта.

— Да я тут вид изучаю… из окна, — облокотился на подоконник Максим.

— А как насчёт выпить? — выставил бутылку Иван. — За знакомство.

Максим как бы невзначай, почёсывая затылок, повернулся к Лизе. Девочка категорично мотала головой, а её губы беззвучно молвили «не пей с ним».

— Знаешь, Иван, я бы с удовольствием, но мне нельзя — лекарства принимаю, — применил Максим коронную отговорку.

— Ну отчего-то же надо умирать! — пошутил Иван, но оказавшись непонятым, понимающе вздохнул: — Чертовски жаль…

Тот что-то брякнул ещё и удалился.

О подарке Максим не забыл. Он достал из сумки серого ворсистого медвежонка и преподнёс девочке. Лиза с нежностью приняла в руки мягкую игрушку:

— Спасибо тебе, большое-пребольшое! — обняла она мишку. — Можно я назову его Ральфом? — разглядывала она увлечённо подарок. — Ты ведь не будешь против?

— Я б иначе не назвал.

Казалось, Лиза больше не интересовалась Максимом, потому под предлогом не мешать знакомству с мохнатым другом, он задвиганием штор оставил её с мишкой наедине. Решив, что наиверный способ спровадить соседку — заняться любым делом, Максим взялся раскладывать вещи в гардероб. И не ошибся: вскоре девочка пожелала спокойной ночи и сладких снов, добавив, что Ральф, с которым подружилась, очень благодарен ему за новую хозяйку.

После ухода соседки Максим взялся за ноутбук. Интернет в комнате, конечно, отсутствовал, зато обнаружилось несколько точек беспроводного доступа. На то ушло всего несколько минут, чтобы взломать самый незащищённый канал. Максим отправил брату письмо, чтобы тот с ним связался, затем пролистал вкладки обозревателя. На одной из них по-прежнему висела страничка, созданная Романом для Максима, где накопилась уйма нетронутых писем. В них добивалась ответа та самая брюнетка по имени Катя. Максим перешёл на её страничку. Скромная девушка смотрела с фотографий зелёными глазами. Неужели девушка мечты? Он прокликал первый попавшийся фотоальбом, вспоминая друга: «тебе всё равно её не удержать!», «ты облажаешься при первой же встрече!». Стоит ли выдать девушку Роману сразу или попытать удачу? Набравшись отваги, Максим изменил натуре, когда в письме девушке извинился за молчанье. «Раз уж я в Питере, почему б и не встретиться?» — оправдался он перед собой, затем помыслил над отправленным и набрал ещё.

* * *

«Мой Дорогой Дневничок! У нас появился сосед (!). Не нарик, не пьянь, а приличный парень  МАКСИК  Симпатичный  Душка. Заходил к нам на ужин. Даже понравился маме. Он на целых десять лет меня старше! И при этом не считает зазорным со мной разговаривать. С ним безумно интересно! Мне приятно осознавать, что он живёт за моей стеной, хоть я его не вижу. Я бы всё отдала, чтобы вновь оказаться на Его подоконнике! Так глупо и стыдно. Он такой весёлый и добрый. Я стала пьяной и чуть не свалилась. Уже два дня витаю в облаках. Сама не своя. Даже кушать не могу. Ищу повод с ним повидаться. Надо срочно что-нибудь придумать, иначе задохнусь от нехватки Его внимания. Что будет со мной дальше — не знаю! Зато знаю, кто я. Фея!»

Дневник Лизы за сентябрь