Первая жизнь Глава первая. Все мы родом из детства.

Первая жизнь

Глава первая.

Все мы родом из детства.

Здесь на зуб зуб не попадал,

Не грела телогреечка,

Здесь я доподлинно узнал,

Почем она — копеечка

Владимир Высоцкий

Санаторно-лесная школа

Егор родился в далёком 1959 году в старом центе Минска. Его семья: мать Галя, отец Толик, и младший брат Дима жили на улице Полярной, в районе детского парка имени Горького, а ранее это Губернаторский парк.

Благодаря матери считавшей, что её сын Егор, слабый ребёнок он вскоре оказался в санаторно-лесной школе, а проще говоря — в интернате.

С первого класса Егор вынужден был научиться ладить с ровесниками, уважать других и не давать в обиду себя. Мальчишки в интернате жили в одной большой спальне. Четырнадцать панцирных коек в два ряда стояли в довольно просторной светлой комнате. У каждой койки персональная тумбочка и табуретка. В стенах ниши для одежды. Одним словом гламурная казарма при полном самообслуживании. Не лишне указать, что девочки жили в таких же казармах, но на другом этаже.

Не было возможности сказать: «Мама я хочу яблоко» или «Папа давай с тобой смастерим кораблик». Нельзя было просто заплакать, не опасаясь впоследствии насмешек или издёвок одноклассников. Нельзя если устал полежать на кровати, даже присесть на неё нельзя — это являлось грубым нарушением с неминуемым наказанием.

Заслуживает особого внимания распорядок дня в этой, заметьте, санаторно-лесной школе для больных детей.

Подъём. Зарядка. Утренний туалет, с обязательным обливанием холодной водой по пояс. Построение на завтрак и сам завтрак. Передвижение по интернату — только строем. Переход в учебный корпус на занятия. Уроки по 40 минут с 10 минутными переменами. После третьего урока — 40 минут, большая перемена. Можно погулять на территории интерната. Потом ещё два или три урока. Построение на обед. Обед. Построение на переход из столовой в спальню. Тихий час. Часовая прогулка на территории интерната. Далее, следовала подготовка домашнего задания на следующий учебный день, эта часть дня так и называлась — подготовка. Построение для перехода на ужин. Ужин. Вечерняя часовая прогулка перед сном. Отбой. В случае нарушений распорядка дня, плохого поведения, а также плохой успеваемости, весь класс или его часть, как правило, мальчики, наказывались лишением прогулки. У многих родителей теперь появилось желание отправить в этот санаторий, по порядком больше напоминавший исправительный лагерь, своё чадо?

Отсутствие личного пространства, любых самых элементарных вещей. В конце концов, игрушек, которые всегда окружают любого ребёнка. Постоянное нахождение на виду, не возможность уединиться, остаться наедине с самим собой. Распорядок дня, расписанный поминутно. Практика коллективного наказания за нарушения или неуспеваемость, воспитывали в детях жестокие, безжалостные черты характера. Не удивительно, что эти маленькие спартанцы, лишённые родительской любви, внимания, заботы, нежности и ласки вырастали жёсткими, но легко адаптирующимися личностями в любом социуме, при любых условиях и обстоятельствах.

Егор развил в себе способность оперативно реагировать на меняющуюся вокруг него обстановку. Быстро становиться своим парнем в любом новом коллективе. Тонко чувствовать, куда и откуда дует ветер. Безошибочно выбирать сильную сторону. Он с ранних лет научился выживать в этом полном опасностей мире людей.

В формировании у него жизненных ориентиров ведущую роль играли не родители, а его учитель, Боровик Владимир Павлович, педагог от Бога. Благодаря Палычу Егор, серьёзно занялся фотографией, чеканкой по металлу, выжиганием по дереву. Палыч учил: «Если один человек, что-то сделал или чего-то достиг, то и другой сможет это повторить в той или иной степени, нужно только верить в себя и не бояться трудностей». Эти слова стали правилом в жизни Егора.

Девочки привлекали Егора ещё с раннего детства. Он хорошо помнил девчушку, с которой дружил в детском саду. В интернате, с первого класса, у мальчишек с девчонками постоянно завязывались отношения. Носили они дружеский, платонический, романтический характер и сводились к разговорам во время вечерних прогулок парочками, вокруг здания школы перед сном. В восьмом же классе, выпускном, мальчики уже начинали проявлять другой интерес к противоположному полу.

Несмотря на жёсткий режим дня, ночью, когда вся школа спала, а дежурная ночная нянечка дремала в вестибюле первого этажа, группа озабоченных мальчиков устраивала вылазки в спальню к девчонкам. Это была настоящая боевая операция по своей подготовке и грозившая самым суровым наказанием в случае провала. Девочки жили на третьем этаже, мальчики на втором, младшие вместе на первом. Между четырьмя спальнями на всех этажах находилось большое фойе. Пол в фойе паркетный. Днём пол как пол, а ночью в полной тишине он предательски скрипел. Облачившись в тёмно-синюю спортивную форму, дабы не опознали в случае провала, надев носки, а это чтобы, не выдали грязные ступни, мальчишки цепочкой, след в след, замысловатым маршрутом пересекали фойе. Наступали только на те, дощечки паркета, которые они изучили днём и точно знали, что они не скрипят. Далее по ступеням гранитной лестницы, преодолев два пролёта, входили в фойе девичьего этажа. Здесь повторялся маневр движения по разведанным днём не скрипучим паркетинам, Наконец, они попадали в спальню к девчонкам. В спальне в койках их уже ждали девчата. Кто беседовал, кто играл в «бутылочку». Девочки без ухажёров спали. Под утро высылался дозорный. Спустившись до первого этажа, он контролировал дежурную нянечку. В случае опасности включал «дурака». Шёл на нянечку, как Матросов на ДЗОТ, заявляя, что у него болит голова. Ребята получали возможность быстро и тихо вернуться в свою спальню. Удивительно, но девчонки были совершенно не против этих посещений. Приключения продолжались несколько недель с перерывами на выходные, когда все уезжали в Минск. Учителя терялись в догадках, что происходит с восьмым классом? Ученики никакие на занятиях, невнимательные, рассеяны, сонные и эта эпидемия постепенно охватывала всё больше и больше учеников класса. Не щадила не отличников ни двоечников. Здесь надо заметить, что о похождениях восьмиклассников знали многие дети. Понятно весь восьмой класс, некоторые мальчишки и даже девчонки из младших классов. Никто не заложил и не донёс воспитателям! Никто! Вот он результат жёсткого режима существовавшего в интернате.

Старшие, младшие и даже малыши всегда чувствовали себя одной семьёй. Были случаи драк, но это между ровесниками. Старшекласснику, достаточно только сказать младшему. Поразительно, но младшие слушались старших, лучше, чем воспитателей или учителей.

Примечателен такой случай. Между лестницей этажа и входом в фойе находились двухстворчатые остеклённые в несколько рядов рам филёнчатые двери. Старые, рассохшиеся и разболтанные. На ночь их просто прикрывали. Открыть их в сонной ночной тишине, было невозможно. Дверь грохотала словно товарняк. Мальчишки оставляли её на ночь открытой, и если на втором этаже им это удавалось, то на третьем, зачастую, они натыкались на закрытую дверь.

Егор с одноклассником Игорем Шотиком, подозвали пятиклассника:

— Слушай малый — начал Егор — Есть дело. — Он подвёл мальчишку к двери на их, втором, этаже и продолжил:

— Видишь дверь?

— Ну. Вижу — сказал пятиклассник.

— Вот эту раму, вторую от пола, на этой створке двери у девчонок на этаже ты сейчас пойдёшь и разфигаришь. Понял?

— Понял. Чем разбить?

— Можешь ногой. О нас ни гугу. Скажешь, случайно разбил. Хотел, мол, открыть. Понял? Валяй!

Малыш поднялся на этаж и сдуру, со всего маха высадил стекло. Набежавшим воспитателям, сказал, что случайно, мол, дверь хотел открыть. Старшеклассников он естественно не выдал, а ночью ребята просто пролезли в эту дыру, больше не заморачиваясь открыванием двери.

Следует рассказать, как завершилась эта операция. Одна из девочек восьмиклассниц стоя спиной к входу в спальню заявила: «Сегодня ночью опять придут мальчишки». В дверях же стоял Владимир Павлович. Ничего не говоря, он спустился в спальню к мальчикам. Палыч отлично знал, кто из парней с кем из девочек дружит. Отозвал юных Ромео в сторонку и предупредил: «Мне известно о ваших похождениях под Луной. Дайте слово, что этого больше не повториться, и мы всё забудем». Пришлось дать слово, а давши слово в интернате его всегда и все держал.

Егор являлся активным организатором этих ночных приключений. Он и его подельники-одноклассники, отлично понимали, чем это могло для них закончиться, Тогда наверно и зародились в его характере черты авантюризма, риска, даже бесшабашности без которых не бывает разведчика.

К тому времени у Егора возник роман с одноклассницей Леной Малевич, дело дошло даже до поцелуев в фотолаборатории интерната, которой он заведовал. К сожалению, Егор повёл себя недостойно. Мальчишки из класса, выкрали дневник Лены и читали его вслух, а Егор не только не пресёк это, набив им морды, но и сам принял участие в этом мерзком деле. Омерзительно! Необходимо заметить, этот случай пошёл ему впрок. Мальчик осознал свое недостойное поведение и сделал правильные выводы. Впредь он не позволял себе ничего подобного и вел себя с противоположным полом галантно, как и подобает потомственному шляхтичу и дворянину.

После восьмого класса, в пятнадцать лет, Егору предстояло продолжать учёбу в общеобразовательной школе в Минске.

Первые заработки

Отец, да и мать, не занимались воспитание детей. Родители трудились на заводе. Отец фрезеровщиком, мать — копировщицей. Хотя семья и не бедствовала, сыновья постоянно всем были обделены. Родители год жили одной мечтой. Летом поехать в отпуск на юг, к Чёрному морю, в Гагры! Весь год деньги копились на эту поездку. Младший донашивал вещи за старшим. Старшему Егору покупали, на вырост и подешевле, как тогда было принято. Накормлены? И ладно! При этом мать особо ни в чём себе любимой не отказывала. Отец любил выпить, но он работал в нескольких местах по совместительству.

Братья росли. Желая иметь карманными деньги, они стали собирали бутылки по берегу Свислочи, и сдавать их в пункт приёма стеклотары у гастронома, на улице Пулихова. Жили Каминские возле завода. После смены на заводе, желающих выпить было предостаточно. Прознав, об их доходах, мать заявила: «Я вас кормлю и одеваю. Деньги будете отдавать мне! Если что будет нужно, конечно, если это действительно будет нужное, я вам куплю, а то кушать, то хотите каждый день? Я, что должна, на вас горбатится всю жизнь. Взрослые уже». Понятное дело, что никаких денег братья от матери не дождались. По её мнению всё, что они просили, было им ни к чему.

Егор записался в спортивную секцию по стрельбе из малокалиберной винтовки и вскоре выполнил второй взрослый разряд.

В парке имени Горького, стоял старый деревянный пневматический тир. Один выстрел стоил 3 копейки. В этом тире можно было купить и призовую стрельбу. Мишень и три выстрела стоили 20 копеек. В случае выбивания 28 очков приз — 40 копеек, 29 очков — 75 копеек, 30 очков, (все десятки) — 1 рубль 50 копеек. Это целое состояние для пятнадцатилетнего мальчишки. Поэтому, сэкономив на школьном обеде, Егор шёл в тир. Покупал призовую мишень. Скромно, без фанатизма, выбивал — 29 очков и не более. Получал 75 копеек. Тирщик, уговаривал мальчишку записаться в стрелковую секцию. Егор не наглел, знал меру и приходил в тир не чаще двух раз в неделю. Наученный горьким опытом он теперь скрывал от матери свой доход.

Всё закончилось для Егора неожиданно и драматично. Однажды, перед тренировкой он с другом, тоже из стрелковой секции, заскочил в тир. По зарез нужны были деньги. Быстро выбил 28 очков. Получил 40 копеек, и здесь произошло непредвиденное. Приятель Егора говорит:

— Егор давай быстрее, опаздываем на тренировку. Мария Степановна нам головы оторвёт.

— На какую тренировку? — удивился тирщик.

— Мы стрельбой на «Динамо» занимаемся. У Егора второй разряд, у меня первый, — некстати похвастался приятель.

Понятное дело, что впоследствии Егор обходил этот старенький тир стороной.

После окончания восьмого класса Егор посещал не только стрелковую секцию, он записался и в секцию мотокросса. Он решил купить себе «Минский» мотоцикл и обратился к отцу:

— Папа я хочу «Минский» мотоцикл.

— Сколько он стоит? — поинтересовался отец.

— 350 рублей.

— Хорошо! Покупай!

— А деньги где взять?

— Где? Заработать!

Егора устроили учеником каменщика в строительно-ремонтную бригаду по ремонту овощных магазинов в Минске. Понятное дело зарплата была минимальная 75 рублей в месяц, но для юноши — это огромные деньги. Бригада состояла из здоровых взрослых мужиков. Егор работал, наравне со всеми, не жаловался и не скулил. Научился сносно класть кирпичную кладку. Приходя домой после смены, замертво падал на кровать без задних ног, и спал до утра. Утром же опять на работу. Так прошло два месяца. Как-то отец спросил его:

— Как успехи? Сколько заработал?

— Сто пятьдесят рублей.

— Хорошо. Ещё месяц поработаешь, будет 225 рублей, а там будем думать. Тебе надо же 350?

— Да, — но тут в разговор встряла мать.

— Какие 350? Зачем тебе этот «Минский» мотоцикл. Добавим денег и купим мотоцикл с коляской. Можно будет ездить в лес. Если, что и от Ольги из деревни, что привезём. Опять же за грибами. А этот двухколёсный только девок катать, — спорить с ней было бессмысленно, нарвёшься на истерику, оскорбления и упрёки.

Спустя несколько дней Егор опять завёл разговор с отцом, но на этот раз уже дождавшись момента, когда не было дома матери:

— Знаешь папа. Да Бог с ним, с этим мотоциклом! Сошью я себе в ателье костюм, куплю туфли. Август отдохну и пойду в девятый класс, — отец посмотрел на Егора и говорит:

— Правильно ты решил. Только запомни, если тебе надо в жизни что-то получить, чего-то достичь или вот, как в этом случае купить, то рассчитывать ты можешь только на себя. Не на меня, ни на кого другого, а только на себя. На свои руки и свои силы. Чтобы с тобой не случилось, в каком положении ты не оказался, берись за работу и добивайся всего сам.

Этот совет отца стал основным законом в жизни Егора. Ему не раз приходилось начинать с нуля. Пришлось валить лес на лесоповале, когда после демобилизации он остался с одной сумкой посреди тайги. Торговать в Москве в армянском ларьке в шальные девяностые, когда остался без связи и средств, для выполнения очередного разведывательного задания. Во всех сложных жизненных ситуациях, он рассчитывал только на себя, на свои руки, на свои мозги, на инстинкт самосохранение и конечно — на удачу.

Девятый класс.

В девятый класс Егор пошёл в общеобразовательную школу. Нужно заметить, что знания интернат давал на уровень выше, чем простая средняя школа в городе. Именно знания, а не оценки. Егор сразу оказался в числе хорошистов.

С первого по восьмой класс, восемь лет, Егор, привыкший к жёсткому контролю со стороны педагогов, теперь оказался предоставлен сам себе. В интернате прогулять или опоздать на урок, без последующего наказания, было не реально. Интернат располагался в лесу. Учителя по совместительству работали ещё и воспитателями. Любое опоздание, а не то, что прогул, сразу становилось достоянием педсостава, поэтому кара следовала незамедлительно и неотвратимо. В городе они с братом были предоставлены сами себе. Отсутствие контроля сыграло с Егором злую шутку. Восемь лет лишённый свободы он решил наверстать упущенное. Помехой этому стали — уроки. Егор просто стал прогуливать школу. Он ходил в кино, на каток, в музеи. Запас знаний позволял, какое-то время держаться на плаву. Легенду о своём слабом здоровье использовал с выгодой для себя, симулируя болезни. Через мать добился освобождения от физкультуры. Пропуски школы Егор объяснял учителям своим слабым здоровьем, благо они не требовали справок. Понятное дело на старых знаниях долго не продержаться. Постепенно, по многим предметам, он скатился до двоек, но и здесь выручила смекалка. Егор заметил, что после отметки н/б (не был) в школьном журнале, на следующем уроке не ставят оценку, даже не вызывают отвечать. Тогда он стал прогуливать через занятие.

Ситуация обострилась к концу учебного года. Беда пришла, откуда не ждали. Случилась весна! Его пассией стала Наташа Филиппович. Девочка, как и многие другие ученики класса, жила недалеко от школы, в доме, где жила семья тетки Егора по отцу. Наташа ответила мальчишке взаимностью и их отношения закружились в любовном вихре. Теперь школу прогуливали оба. Когда имелись деньги, они ходили в кино, музеи, жаль только парки были ещё закрыты. Если денег не было забирались на технический этаж девятиэтажки, где жила Наташа и целовались, наощупь взаимно изучая друг у друга гендерные отличия. К серьёзным интимным делам они оба ещё не были готовы.

Учителя оказались не такими идиотами, как самоуверенно думал Егор, и вскоре все его прогулы стали известны матери. Отцу, как всегда, на учёбу сыновей было — ровно. Скандала особого не случилось. Не попала под удар и Наташа. При разборе полётов Егор всё взял на себя и имя девочки даже не упоминалось.

Встал вопрос об оставлении на второй год в девятом классе, такими плачевными были его успехи практически по всем предметам, за исключением физики и, как не странно, начальной военно подготовки. Военрук ветеран, фронтовик, боевой лётчик, на груди завидный иконостас из боевых орденов и медалей, души не чаял в Егоре. На уроках НВП, Егор не только всё отлично знал и отвечал, был всегда подтянут, дисциплинирован, но он ещё достойно защищал честь школы на соревнованиях по пулевой стрельбе из малокалиберной винтовки. Ещё бы второй разряд. Мастерство так просто не прогуляешь, как знания.

Здесь нужно упомянуть одно происшествие, случившееся в школе, где Егор, по его мнению, повёл себя достойно.

В школе, в подвале оборудовали отличный 25 метровый стрелковый тир, в нем проводились стрельбы из малокалиберных винтовок на уроках НВП. Оружейка находилась на первом этаже, возле гардероба, практически у входа в школу. Отстрелявшись, ученики девятого класса, пошли на перемену, а Егору и ещё одному ученику военрук поручил отнести оружие к оружейке и подождать его там. Сам задержался, приводя в порядок тир. Егор с одноклассником поднялись наверх и стояли у двери оружейки. Вдруг, его товарищ вытащил припрятанный на стрельбах патрон. В мгновение выскочив на крыльцо школы. Он одним движением загнал патрон в патронник. Лязгнул затвор винтовки и прежде чем Егор успел что-либо предпринять, мальчишка нажал спусковой крючок. Раздался выстрел.

— Идиот! — вскричал Егор, вырывая из рук этого придурка оружие — Что ты творишь?

— А что? Классно! Я в трансформаторную будку стрелял. От пояса, как ковбой!

— Что тебе классно? Пастух ты, а не ковбой. Попал?

— Нет, похоже, не попал, — до кирпичной стенки трансформатора было метров тридцать.

— У пули, дубина ты, убойная сила 800 метров. Где она теперь гуляет? В кого попала? Кругом дома, высотки. Ну, ты и баран безмозглый, — тут на крыльцо вышел военрук. Сразу поняв, что произошло, что то не ординарное, он спросил Егора, державшего две винтовки.

— Что случилось?

— Этот идиот, спрятал патрон и пальнул с крыльца.

— Куда?

Егор махнул в сторону трансформаторной будки. Военрук забрал оружие. Открыл оружейку, спрятав винтовки, с Егором и вторым стрелком-придурком, пошли к трансформаторной будке. Изучили стену. Следов пули не обнаружили. Где она теперь? Военрук обратился к парням:

— Если эта пуля никуда не попала, то всё обойдется. Прошу вас молчать и никому не говорить об этом интенданте. Никому, даже родителям. Нам всем не поздоровится, если эта пуля обнаружится, или не дай Бог, в кого угодила. Меня уволят, а тебе и твоим родителям, — он посмотрел на идиота-стрелка — мало не покажется. Могут и посадить. По возрасту уже подходишь.

Ученики дали слова молчать. Благо, во время выстрела, на крыльце и во дворе школы некого не было, к тому времени уже начался урок.

Военрук и ребята конечно, надеялись, что пуля ушла в пустоту и на излёте врезалась в землю.

Не случилось.

Сразу за трансформатором возвышался девятиэтажный дом. Хозяйка одной из квартир, варила суп на кухне. Суп варился. Женщина убиралась в комнате. Вернувшись на кухню, она с удивление обнаружила, что половина супа вытекла на плиту, а в кастрюле зияет дырка. Выключив газ, она обнаружила на дне кастрюли кусочек бесформенного металла. Ничего не понимая, хозяйка осмотрела кухню и ужас! В нижнем правом углу в стекле окна, напротив плиты сияло, до дрожи знакомое ей с военного детства пулевое отверстие! Нужно только добавить, этот дом принадлежал ЦК КПБ. Комментарии излишни?

Чекисты трясли всех. Опрашивали жильцов близлежащих домов. Приходили в школу. Изъяли винтовки. По каким-то причинам, они не смогли точно определить время выстрела и траекторию полёта пули. Сама пуля из свинца, пробивая сталь кастрюли деформировалась. Химический анализ свинца пули и изъятых из оружейки патронов, тоже видимо не дал конкретных результатов. Если партия патронов была слишком большой, то это не позволит сузить поиск. Егор и виновник этой шумихи молчали, как партизаны на допросах. Молчал и военрук, что такое СМЕРШ, он помнил ещё с войны. Другие школьники, на счастье военрука и его подельников «террористов», ничего не могли сказать, потому, что они ничего не знали. Самый верный способ не выдать тайну, это не знать её вовсе. Постепенно всё стихло

Егора не нашёл общего языка с большинством мальчишек в классе. Не то чтобы он конфликтовал. Нет. По настоящему он дружил с двумя, тремя, как правило, соседями по двору. Остальные чувствовали его пренебрежительное отношение к себе. У этой проблемы была соя причина. Летом, как упоминалось выше. Егор два месяца вкалывал в стройбригаде наравне с взрослыми мужиками. Те относились к нему как равному, а эти детки-школяры его раздражали. Бесили их детские проблемы и разговоры, дурацкие увлечения, глупые страхи, пустые интересы, ни к чему не обязывающая болтовня.

Всё разрешилось самым лучшим образом. Семья Егора получила новую квартиру и переехала в новый район — Серебрянку. Учителя, выставили ему тройки по проблемным предметам, при условии, что он уйдёт из школы, как говорится «С глаз долой, из сердца вон».

Только это уже другая история заслуживающая более детального и подробного повествования. Как и предыдущие, это событие, сыграет свою роль в формирование личности Егора. Так закончилось детство. Наступила юности.