Глава 4

 Заполнивший комнату яркий свет пробивался даже сквозь сомкнутые веки, я вяло зашевелилась, обняла лежащую под головой подушку и уткнулась в нее лицом, оттягивая момент окончательного пробуждения, однако воспоминания о прошедшем вечере уже успели прокрасться в сознание. Моя рука неуверенно заскользила по прохладной простыни в поисках живого человеческого тепла, так ничего и не найдя, я открыла глаза и какое-то время глядела на пустующую половину кровати, ощущая себя опоздавшим на поезд пассажиром, который еще не вполне осознал, что пропустил свой рейс. Кругом было тихо, солнечные лучи заполняли собой всю комнату. Я перевернулась на спину и окинула спальню недоумевающим сонным взглядом, ход моих мыслей явно не поспевал за происходящим. Кристиана нигде не было, наконец, я села, стараясь избавиться от остатков сна, и попыталась вспомнить, не говорил ли он что-нибудь о своем уходе. Дело в том, что я совершенно не помнила, как заснула, и ничего не знала о планах на это утро, я так мечтала продлить те незабываемые минуты связавшего нас откровения и близости, что гнала прочь все остальные мысли. Но, несмотря на это, ночь все-таки закончилась, и наступил новый день, а у меня по этому поводу не было совершенно никаких идей. Я выбралась из постели, аккуратно расправила смятое покрывало, вернув кровати ее первозданный вид, и только теперь заметила на прикроватной тумбе сложенный пополам лист бумаги. Немного помедлив, я все же развернула его, справедливо рассудив, что оставленная записка наверняка предназначается мне, и быстро прочла торопливо выведенные строки, несмотря на спешку, почерк был разборчивым и четким:

Доброе утро, принцесса! Прости, что ушел не прощаясь, но ты так сладко спала, что я не решился тебя разбудить. Сегодня я должен выполнить данное тебе обещание. Дождись меня здесь, если я не вернусь к полудню, свяжись с моим другом. Его имя Себастьян, ты можешь ему довериться, пожалуйста, сделай все, что он скажет. Телефон ты найдешь в гостиной, там же будет его номер.

Надеюсь, мы скоро увидимся…

Мне вдруг вспомнились произнесенные в утешение слова, вчера он сказал, что сделает все, что сможет, чтобы спасти мою подругу. Неужели он и в самом деле решился на это? Я ощутила зарождающееся внутри беспокойство, вернула записку на место, торопливо шагнула к окну и сдвинула в сторону тонкую занавеску. Сейчас я тщетно силилась понять, как могло случиться так, что мне ничего неизвестно о его замыслах, ведь еще недавно у нас не имелось никакого плана действий, во всяком случае, его абсолютно точно не было у меня. Я мысленно вернулась к прочтенному короткому посланию, в котором ясно говорилось, что я должна ждать и стиснула зубы, понимая, что бессмысленное ожидание наверняка сведет меня с ума, просто ждать, пока Кристиан будет рисковать своей жизнью, казалось мне чем-то невероятным и совершенно неправильным. Едва я осознала, что два дорогих мне человека находятся в смертельной опасности, а я бессильна что-либо сделать, как тут же почувствовала, что еще некогда твердая опора норовит ускользнуть из-под ног, я прикрыла глаза и оперлась рукой о стену. «Возьми себя в руки и начни думать», — приказал вдруг внутренний голос, я вновь поглядела в окно на спокойную залитую утренним солнцем улицу с небольшими аккуратными домами и зелеными лужайками и подумала, насколько далеко этой район мог находиться от фешенебельных частных вилл и коттеджей, что мы покинули вчера. Ясно было только одно — это был пригород. Вдалеке мимо одного из домов, нарушив устоявшуюся идиллию, промчалась черная иномарка и скрылась за ближайшим поворотом, я проводила ее задумчивым взглядом и направилась в гостиную.

На журнальном столике у дивана сразу обнаружилась белая трубка радиотелефона, которую я вернула обратно на базу, чтобы подзарядить, рядом обнаружился открытый блокнот с выведенным тем же почерком номером телефона. Мне стало ясно, что это и был тот самый номер, по которому я должна была позвонить в случае, если Кристиан не успеет вернуться к полудню. Я тут же подумала о том, что это могло означать: все пошло не так, как ожидалось, возникли какие-то сложности, а может, ему понадобится помощь? Или… тут я заставила себя остановиться и опустилась на диван. Что, если позвонить в полицию? Я потянулась было к телефону, однако отмела эту мысль, как только представила, насколько нелепыми будут все мои объяснения. Как мне вразумительно рассказать, что я делаю одна в чужом доме, да еще и без каких-либо документов на руках? У меня ведь нет ничего, что могло бы подтвердить мою личность, наши паспорта, деньги и билеты остались где-то на вилле, и мы вряд ли когда-нибудь снова их увидим. Отныне я — «никто», безымянная чужестранка неизвестного происхождения без определенного места жительства, к любым моим заявлениям отнесутся скептически. Случись со мной такое в России, меня бы точно закрыли в КПЗ до выяснения обстоятельств, значит, на помощь извне можно не рассчитывать. Конечно, было бы гораздо проще, если бы нас уже кто-нибудь искал, тогда подтвердить данную мной информацию было бы куда легче, однако после последнего разговора с родными прошли всего сутки, и они по-прежнему ни о чем не догадывались. Оставалась только Виктория, она наверняка уже обратилась в полицию, к тому же она уже знала о сложившихся обстоятельствах, беда была только в том, что я совершенно не помнила ее местный номер. От осознания собственного плачевного положения мне стало еще хуже. При мысли о родителях я с трудом поборола искушение позвонить им, ужасно хотелось услышать родные голоса, убедиться, что где-то далеко-далеко меня все также ждут. Но я точно знала, что не смогу сдержать эмоций, что мне каким-то образом придется все им рассказать и что, узнав о случившемся, они все бросят и примчатся сюда, а я не имела права подвергать риску еще и их. В конце концов, я представила, что бы сказал мне отец, он был человеком военным, давно привыкшим справляться с трудностями, и решила, что не стану поддаваться панике и воспользуюсь телефоном не раньше положенного времени.

Часы на дисплее телефона показывали только девять утра, а я уже медленно сходила с ума. Бездействие не только провоцировало негативные мысли, но и не способствовало душевному равновесию, мне хотелось быть полезной, однако я не представляла, чем могла бы помочь. Стоя в душе под струями прохладной воды, я упорно старалась создать мысленный вакуум, получалось это плохо, я то и дело беспокоилась об Ане, о человеке, который счел нужным не остаться в стороне, об успехе его замысла. Мне не давал покоя тот факт, что моя подруга могла стать жертвой мести, а также и то, что на Кристиана могли пасть подозрения, не сулившие ему ничего хорошего. Мне стоило поговорить с ним об этом вчера, но я была слишком взбудоражена произошедшим и в итоге совершенно потеряла голову, попав под влияние его чар. Я не знала, как это вышло, просто в какой-то момент осознала, что безраздельно доверяю ему, при нем я могла открыто выражать свои эмоции, хотя почти ничего о нем не знала и никогда бы не позволила себе подобного с незнакомцем. Возникшая между нами связь была чем-то большим, чем простое физическое влечение, это было трудно объяснить. Я не могла забыть то ощущение непостижимого знания, простирающегося где-то на самой границе подсознания, знание, которое вопреки логике и здравому смыслу говорило, что жизнь уже когда-то сталкивала нас вместе. В памяти тут же всплыл наш разговор, впервые пережитые чувства, его объятия и поцелуи, я поспешно одернула себя, мне не следовало думать о нем в таком ключе, иначе потом мне будет нестерпимо больно. Эта ночь могла остаться только в моих воспоминаниях и не более того.

Ни холодный душ, ни попытки переключить внимание на что-то еще не помогли мне избавиться от напряжения, поэтому, вернувшись в гостиную, я первым делом решила просмотреть новостные каналы, однако очень скоро убедилась, что ничего беспокоящего меня в прессу пока так не просочилось. Я толком не знала, радоваться ли этому или нет, чувства были противоречивые, какое-то время я рассеянно глядела на экран, после чего выключила телевизор, ощущая себя неприкаянной душой, которой нигде нет места. Внезапно раздавшийся телефонный звонок застал меня в тот момент, когда я сидела над чашкой кофе, поглощенная все теми же тревожными размышлениями, невольно вздрогнув, я поднялась из-за стола и бросилась в гостиную. Часы показывали начало двенадцатого, я схватила трубку радиотелефона, вгляделась в отобразившийся номер на ярко горящем дисплее и сравнила его с тем, что был указан в блокноте. Несколько мгновений ушли на то, чтобы справиться с нарастающим волнением, что-то подсказывало, что хороших новостей не будет, но у меня не было выбора, и я нажала на кнопку вызова.

— Es Sebastyan, llegaré pronto, espérame,[1] — раздался звучный мужской голос.

— Que pasó? [2] — взволнованно произнесла я и почувствовала, как по спине пробежал холодок.

— Explicaré en el camino…[3] — торопливо бросил мужчина и отключился.

[1] Это Себастьян, я скоро подъеду, жди меня. (исп.)

[2] Что случилось? (исп.)

[3] Объясню по дороге… (исп.)

Несколько мгновений я силилась осознать услышанное, отыскать крывшееся за краткими, отрывистыми фразами разумное объяснение, затем поймала себя на мысли, что по-прежнему стою с телефоном, прижав его к груди и вцепившись обеими руками, точно утопающий за последнюю возможность спастись. Я недоверчиво взглянула на давно погасший экран, положила телефон на стол и, почувствовав слабость в коленях, опустилась на край дивана. «Что-то не так…» — настойчиво крутилась в голове одна и та же мысль, я терялась в бесконечных догадках и сомнениях и в тоже время боялась сделать единственный вывод, который из всего этого следовал. Не знаю сколько времени я просидела вот так, не в силах двинуться с места или прервать поток тревожных образов, пока не услышала стук во входную дверь. Это вывело меня из ступора, я быстро прошла на кухню, схватила со спинки стула джемпер и, уже натягивая его на ходу, кинулась в прихожую. Едва я распахнула дверь, как встретилась глазами со стоящим на пороге высоким крепким мужчиной чуть за сорок и невольно отступила на шаг. Мой растерянный взгляд задержался на его лице со смуглой загорелой кожей, волевым подбородком и слегка колючим взглядом проницательных карих глаз, остановившихся на мне. Копна его густых черных волос была зачесана назад, широкую грудь облегала темная майка, поверх которой была надета расстегнутая светлая рубашка-поло, не скрывавшая, впрочем, сильных плеч и развитой мускулатуры, под ее тонкой тканью я заметила слегка выделяющуюся поясную кобуру. На ногах — брюки цвета хаки и крепкие ботинки по типу армейских берцев.

— Себастьян? — пролепетала я, напрасно пытаясь не выдать своего смятения.

— Все верно, сеньорита, — тут он продемонстрировал мне улыбку, вернее, постарался придать своему лицу более доброжелательное выражение, чтобы сгладить первое впечатление от запечатленной на нем серьезной суровости. — Собирайтесь, нам нужно ехать.

Попытку я оценила, расслабилась и перестала пятиться назад, после чего растеряно пожала плечами и даже развела руками, как бы демонстрируя у себя отсутствие какого-либо багажа и сдерживающих меня обстоятельств, одновременно испытывая по этому поводу какую-то неловкость.

— Я готова…

— Отлично, — он одобрительно кивнул и сделал приглашающий жест, похоже, сей факт ничуть его не смутил, а наоборот, даже пришелся по душе, — тогда идемте, не будем терять времени.

Я безо всяких вопросов переступила порог своего временного пристанища, Себастьян набрал какую-то комбинацию цифр на входной двери, что только подкрепило мою теорию о его недавнем разговоре с Кристианом. Потом все также молча проследовала за ним к стоящему у дома старенькому белому джипу и забралась на переднее сидение, все это время я терпеливо ожидала каких-либо объяснений. Однако мой собеседник завел двигатель и, не спеша вдаваться ни в какие подробности, направился к основной магистрали.

— Куда мы едем? — наконец, не выдержала я.

Себастьян поправил зеркало заднего вида и искоса взглянул на меня.

— В российское посольство, — обронил он и сосредоточил все свое внимание на дороге.

— Что, простите? — опешила я, возникло стойкое ощущение, будто меня только что окатили ледяной водой, я не сводила с него глаз, даже не пытаясь скрыть своего изумления. — Но Крис ничего мне об этом не говорил…

— Послушайте, сеньорита, — он оборвал меня на полуслове, бросив при этом весьма красноречивый взгляд, — Кристиан — мой друг и я перед ним в долгу. Я здесь, потому что он меня об этом просил, и действую от его имени.

— Вы говорили с ним сегодня утром? — настаивала я, мне было необходимо прояснить ситуацию, а потому я предпочла просто проигнорировать его недовольство. — Почему он не может приехать сам?

Ощущение чего-то нехорошего росло с каждой минутой, в последнее время все мои опасения оправдывались, и я уже догадалась — что-то пошло не так, но спросить об этом напрямую означало бы подтвердить их. Себастьян молчал, однако что-то в моем встревоженном взгляде или в напряженном выражении лица заставило его несколько смягчиться.

— Да, я говорил с ним этим утром, — все-таки ответил он, — и он сам просил отвезти тебя в посольство, заявив, что там ты будешь в безопасности и что это единственный способ вернуться домой.

— Вернуться домой… — прошептала я едва слышно, — я не могу вернуться одна. Там моя подруга, мы выросли вместе, я не могу ее оставить, не имею права! И не смогу уехать пока не буду знать, что с Кристианом все в порядке. Себастьян, скажите мне правду.

— Я понимаю твои чувства, но я дал слово, — парировал он и вновь продолжил следить за дорогой.

Я почувствовала, что самообладание стремительно меня покидает, вжалась в спинку сидения, закрыла глаза и из последних сил попыталась не выпустить рвущиеся наружу эмоции.

— Сделайте то, что должны. Но обещаю, при первой же возможности я вернусь и узнаю, что там произошло, чего бы мне это не стоило.

— Боже, Крис был прав, — он рассмеялся, — вылитая Эвелин, ярый борец за справедливость с такой же чистой душой.

Я ничего не ответила, Себастьян немного помолчал, затем вдруг произнес:

— Думаешь, мне сейчас легко? Я знаю Кристиана много лет, он мой друг… — он снова умолк, словно над чем-то раздумывал, а после заговорил, взвешивая каждое слово: — Он сказал, что им обо всем известно. Это с самого начала была безнадежная затея, и времени на подготовку было очень мало. Я отправил с ним нескольких своих парней, пока это все, что я могу сказать. Ничего еще не закончилось, девочка, надо верить.

— Я верю, — я поглядела ему в глаза. — Но спасаться бегством не по мне, мне бы следовало быть рядом.

Он покачал головой:

— Ты не представляешь, о чем просишь, это слишком опасно. Я понимаю, ты влюблена, это чувство окрыляет, но оно же делает тебя уязвимой.

Я закатала до локтя сползший рукав джемпера, избегая встречаться с ним взглядом, казалось, что вспыхнувший на моих щеках румянец в один миг выдал меня с головой. Я была поражена тому, насколько точно он описал мои чувства и как легко смог о них догадаться, а ведь до сего момента я не признавалась в этом даже самой себе, просто потому что не могла найти подходящего объяснения происходящим со мной изменениям и обличить их в слова. Это было абсолютно новым для меня ощущением и, в общем-то, у меня не было ни времени, ни возможности, ни соответствующего опыта, чтобы все это осознать, моя жизнь полностью изменилась за каких-то пару дней. Слова Себастьяна вызвали у меня не только смущение, но и странный трепет, будто он только что поставил мне жуткий диагноз, которого я так боялась, однако отрицать это было бессмысленно. Я поглядела на сцепленные в замок пальцы, прежде чем вновь решилась взглянуть на него.

— Вы правы. И я знаю, что у нас нет будущего, если Вы об этом, я ничего не жду… но не могу остаться равнодушной, ведь он рискует из-за меня. Я хочу только, чтобы у него все было хорошо, и поверьте, он это заслужил, больше мне ничего не нужно.

Он молча посмотрел на меня, но теперь его взгляд больше не казался мне таким колючим.

— Знаешь, — произнес он, наконец, — у меня дочь твоего возраста, ей бы хоть каплю твоей рассудительности и здравого смысла, уж чересчур она легкомысленна.

— Может это не всегда плохо, — у меня на губах появилась горькая усмешка, — чрезмерная рассудительность больше похоже на проклятье, чем дар. К тому же жизнь в последнее время преподносит мне жестокие уроки, тут поневоле начнешь задумываться.

Себастьян хотел было что-то ответить, однако его внимание неожиданно привлек черный Ford Everest, двигавшийся позади нас среди потока прочих машин, какое-то время он держался на одной и той же дистанции, затем пошел на сближение. К этому времени мы уже покинули пределы тихого района и достигли оживленного участка шоссе, а потому наличие следовавшего за нами автомобиля не вызвало у меня ни малейших подозрений. Ничего не говоря, Себастьян вдруг увеличил скорость и перестроился на другую полосу, через несколько мгновений водитель Forda сделал тоже самое. Я обернулась назад, машина набирала скорость, стараясь максимально приблизиться, теперь сомнений в том, что эти люди преследовали именно нас, не осталось даже у меня. Сердце лихорадочно застучало в груди, я с тревогой взглянула на своего спутника, в отличие от меня он казался спокойным и собранным.

— Откуда они взялись? Следили за нами? — недоумевала я, молясь про себя, чтобы мы не попали в пробку и продолжили двигаться, тогда у нас будет шанс от них оторваться.

— Понятия не имею, — нахмурился он, однако голос его звучал все также невозмутимо.

Я бросила взгляд в боковое зеркало, когда дистанция между нами сократилась почти до трех метров, мне удалось хорошо разглядеть сидящих в салоне. Один из них оказался уже знакомым мне по первой встрече верзилой, человека за рулем я видела впервые. Едва заметив мой взгляд, верзила недобро ухмыльнулся, после чего окно рядом с ним опустилось, не сводя с меня глаз, он передернул затвор, а в следующую секунду показалось дуло нацеленного пистолета-пулемета. Я тихонько ахнула, пригнулась и накрыла голову руками, проследив за моим движением, Себастьян быстро обернулся через плечо и резко вильнул влево, раздался выстрел, затем еще один. Одна из пуль ударила по корпусу автомобиля, вторая разбила заднее ветровое стекло. Мы обогнали несколько едущих впереди автомобилей, однако парни не отставали, нагло пробивали себе дорогу и совершенно не обращали внимания на создаваемый ими хаос. Себастьян все также без лишних слов выхватил из кобуры пистолет и снял предохранитель, дослав патрон в патронник.

— Ты водишь машину? — неожиданно поинтересовался он и окинул меня сосредоточенным взглядом.

Вопрос совершенно застал меня врасплох, мне понадобилось добрых несколько секунд, чтобы до конца его осознать.

— Плохо, — на моем лице отразилось явное замешательство, — у меня и прав-то нет.

— Сейчас это не важно, ты должна сесть за руль, когда я тебе скажу.

Я вспомнила, что перед тем как тронуться в путь, он мягко выжал педаль сцепления, и недоверчиво скосила глаза на рычаг переключения скоростей, ощутив отголоски зарождающейся паники. В памяти моментально пронеслись краткие уроки вождения на отцовской машине во время загородных поездок, наш видавший виды старенький УАЗ унылого цвета хаки с его непривычной для меня механической коробкой передач, за рулем которого я видела себя не иначе как сидящим в танке аборигеном. Отец никак не хотел расставаться с этим чудом инженерной мысли и держал его на даче, несмотря на то что в его гараже неподалеку от нашей городской квартиры стояла новенькая Honda. У меня не было своего автомобиля и в ближайшем будущем я не планировала сдавать на права, так как не видела в этом особой необходимости, а мои навыки были весьма далеки от совершенства, что, впрочем, не особо меня волновало, ведь я все равно не собиралась водить машину.

— Нет, я не могу, — решительно объявила я.

— Мне все равно, имеешь ли на это право, я лишь прошу тебя подменить меня при необходимости, — не сдавался он.

— Я же сказала, что не могу, — мой голос зазвенел от напряжения как натянутая струна, — как Вы не понимаете, если я сяду за руль, мы точно разобьемся!

— Хорошо, тогда бери пистолет, — его нарочито спокойный тон почему-то внушил мне еще большее беспокойство.

Казалось, будто он не хотел замечать овладевший мною страх и не до конца сознавал всю опасность сложившейся ситуации. Я растеряно покосилась на оружие и подумала, что это просто безумие. Нет, меня вовсе не пугал его вид, конечно, пока оно не было направлено на меня, но я никогда не стреляла из пистолета. Несмотря на протесты мамы, отец иногда брал меня с собой на стрельбища, к тому же у меня эти поездки всегда вызывали живой интерес. Именно в такие моменты я убеждалась, что, если бы я не была девушкой, меня бы непременно ждала карьера военного. Под его строгим надзором мне доводилось пострелять из СВД, еще я неплохо управлялась с пневматической мелкокалиберной винтовкой, что была у нас дома исключительно ради развлечения. Мы даже частенько брали ее с собой в лес, где я тренировала меткость, стреляя по шишкам и пустым банкам. На этом мой опыт в обращении с огнестрельным оружием был исчерпан. Стрелять на ходу в движущуюся мишень и вовсе представлялось мне непосильной задачей.

— Послушай, девочка, все будет хорошо, — мягко произнес Себастьян, — но ты должна мне помочь.

— Я не смогу, Себастьян, я не смогу…

Несколько пуль внезапно пробили лобовое стекло, я громко вскрикнула и снова низко пригнулась. Меня объял ужас и вместе с тем я вдруг почувствовала, как стремительно утекают драгоценное мгновения, когда еще можно что-то изменить.

— Ты сможешь, — уверенно повторил он, точно только что ничего не произошло.

Я медленно подняла голову, разглядела на стекле три расположенных рядом отверстия и перевела испуганные глаза на своего непоколебимого спутника.

— Будь готова подменить меня по моей команде, — только и сказал он.

— Ладно, — я кивнула, отчетливо понимая, что у меня нет другого выхода, и постаралась унять бешено колотящееся сердце.

Он снова перестроился на другую полосу, втиснувшись в образовавшееся свободное пространство.

— Давай сейчас!

Я слегка привстала и ухватила руль обеими руками, Себастьян ловко скользнул на соседнее сидение, в то время как я неуклюже плюхнулась на его место и торопливо поставила ногу на педаль газа. Машину резко занесло в бок, я крепче вцепилась в руль дрожащими пальцами и повернула его в противоположную сторону, однако мои движения были слишком резкими и неуверенными, нас кидало из стороны в сторону, прежде чем мне удалось ее окончательно выровнять. Каким-то краем сознания я помнила о том, что для предотвращения рывков необходимо плавно давить на акселератор и также плавно отпускать сцепление, однако была так напугана и взбудоражена, что была просто не в состоянии это сделать. Джип, словно норовистый скакун, едва почуявший неопытного седока, не преминул показать свой характер. Всюду слышались недовольные гудки, очутившиеся поблизости водители спешили оказаться от нас как можно дальше. Я поймала себя на мысли, что почти перестала дышать, и, ощутив легкое головокружение, обессиленно выдохнула удерживаемый в груди воздух.

— Отлично! — подбодрил меня Себастьян, после чего устроился поудобнее, ожидая, когда противник окажется в зоне видимости и прицелился. — Все не так страшно, как ты думала.

Я попыталась выжать из себя что-то похожее на улыбку, но весь мой облик по-прежнему выражал нестерпимую муку, я чувствовала себя пилотом-недоучкой, прикованным к штурвалу самолета, на борту которого находились сотни людей. Вскоре черный Ford снова замаячил на горизонте, однако произведенные Себастьяном ответные выстрелы сбили спесь с преследователей, и им пришлось сбросить скорость, чтобы удержать вышедший из-под контроля автомобиль. Я поглядела назад и поняла, что водитель оказался ранен в плечо, несмотря на это, он довольно быстро справился с управлением и погоня снова продолжилась. Робкая надежда на то, что теперь все закончится, угасла в зародыше, так и не успев появиться на свет. Себастьян с пониманием взглянул на мое бледное лицо.

— Продержись еще немного, — с этими словами он пристегнул мой ремень безопасности, и я благодарно кивнула в ответ, не сводя глаз с дороги.

Затем он выстрелил еще несколько раз, заставив преследователей изменить траекторию движения, отчего их машина принялась вилять из стороны в сторону, пытаясь уйти от выпущенных пуль девятимиллиметрового калибра. Позади снова раздались гудки клаксонов и грохот столкнувшихся машин. Я бросила встревоженный взгляд в зеркало заднего вида, несколько автомобилей замерли поперек дороги, другие торопились объехать место столкновения, при этом никто никому не уступал, что создавало еще больший затор. Однако черный Ford в нужный момент сумел протиснуться между двух несущихся навстречу друг другу машин прежде, чем они успели столкнуться и перекрыть собой оставшийся путь. Несколько пуль вновь изрешетили лобовое стекло, я вздрогнула от неожиданности и пригнулась, приложившись лбом о крепко стиснутый в руках руль, из-за чего на какое-то время потеряла дорогу из вида. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы дезориентировать меня, едва я осознала это, как в левый бок ударил пытавшийся проскочить мимо «мерседес», отчего меня резко подбросило на месте. Я вскинула голову и крутанула руль вправо, переключившись на четвертую передачу и утопив в пол педаль газа, что в результате вызвало новое столкновение, на этот раз я сама врезалась в такси и практически столкнула машину с дороги. В конце концов, мне пришлось затормозить, я с чувством выругалась по-русски и мысленно пообещала себе никогда больше не садиться за руль. Себастьян поглядел на меня, однако не стал критиковать мои экстремальные методы вождения, так как видел, что я стараюсь изо всех сил.

— Все нормально, но сейчас нам лучше не останавливаться.

Он положил ладонь на руль рядом с моими трясущимися руками, и я слегка сдвинулась в сторону, освобождая ему необходимое пространство, под его чутким руководством автомобиль выполнил ловкий разворот и помчался дальше. Приободренная его поддержкой, я заставила себя унять дрожь, но тут опять прогремела короткая очередь, одна из пуль разбила боковое зеркало, другая угодила в приборную панель. Я пригнулась, машина снова вильнула и выскочила на встречную полосу. Это было невыносимо, я с досадой стиснула зубы и почувствовала, что мои нервы уже на пределе, эта погоня совершенно меня вымотала, и теперь я мечтала только о том, чтобы все это поскорее закончилось. Вдруг невероятно громкий гудок буквально вырвал меня из хаотично проносящихся путающихся мыслей, я подняла голову и увидела несущийся навстречу грузовик. Было абсолютно очевидно, что остановиться я уже не успеваю, поэтому торопливо выкрутила руль, намереваясь просто уйти с траектории его движения. В этот момент до меня отчетливо донесся грохот выстрелов, я машинально втянула голову в плечи, но после поняла, что на этот раз стреляли совсем не по нам. Едва я увела автомобиль от столкновения с грузовиком, как в правое крыло в него врезалась какая-то легковушка, которой я своими неожиданными маневрами перегородила дорогу. Джип снова тряхнуло, я продолжила неловко маневрировать в потоке встречных машин, понимая, что явно не справляюсь, что больше этого не выдержу, мне было необходимо остановиться, хотя бы на минуту. К своему ужасу я вдруг осознала, что не знаю, как выполнить экстренное торможение, отец еще не успел меня этому обучить, а я никогда не требовала больше, чем он давал. Наши занятия, всегда проходившие в спокойной обстановке не запруженных дорог, кардинально отличались от нынешней стрессовой ситуации, где от меня требовалось мгновенно принимать решения и делать то, на что раньше я бы просто не решилась. Я перевела перепуганный взгляд со стрелки тахометра на обочину, от которой меня отделяло несколько полос, на какой-то миг время будто сжалось, замедлившись точно на медленно прокручиваемой пленке, а после совершило стремительный рывок. Чтобы сбросить скорость, я выжала сцепление и понизила передачу до первой, однако, запаниковав, сделала это слишком быстро, без должной последовательности. Машину занесло, я с силой надавила на тормоз, но было уже слишком поздно. Все, что произошло потом, запомнилось мне лишь краткими разрозненными фрагментами, на первый взгляд, никак не связанными между собой. Визг тормозов, рев автомобильных клаксонов, стремительно проносящийся перед глазами мир, ощущение падения, темнота и, наконец, спасительное забвение.

Едва я распахнула глаза, как все, что меня окружало, предстало в неестественном перевернутом виде, я зажмурилась, желая прогнать это странное наваждение, и осторожно пошевелилась, точно опасалась, что и собственное тело может сыграть со мной такую же злую шутку. Пальцы скользнули по осколкам битого стекла, я тут же отдернула руки и со вздохом прижала ладони к пылающему лицу, стараясь восстановить недавнюю цепочку событий и вызвать в сознании хоть какой-то отклик. Голова неприятно кружилась, что-то сильно сдавило талию и грудь, я опустила руки, и они снова наткнулись на лежащие на крыше автомобиля осколки. Тот факт, что снизу теперь находилась именно крыша, заставил меня оглядеться. Сквозь выбитые окна я увидела лишь полосу ясного неба и росшую зелеными островками траву, среди которой виднелись неизвестные мне мелкие цветы, источающие сладковато-пряный аромат. Пассажирское сидение рядом со мной пустовало, напротив была только распахнутая настежь непрочно держащаяся дверца, Себастьяна рядом не было. Я ощутила, как на меня накатывает страх, непослушными пальцами вцепилась в свой ремень безопасности, благодаря которому еще недавно так благополучно избежала увечий во время падения, и попыталась его расстегнуть. С каждой неудавшейся попыткой охватившая меня паника росла и крепла, я отчаянно забилась, прилагая очередные безуспешные усилия.

— Себастьян! — позвала я не выдержав, однако голос против воли прозвучал слабо и тихо, в эту минуту я ощутила себя пойманным в капкан зверем, с трепетом ожидающим, когда появится гнавший его охотник.

Из-за невозможности видеть происходящее снаружи мне начало казаться, будто в салоне стало меньше воздуха, в голове моментально пронеслись кадры из различных фильмов, в которых часто показывали, как после подобных аварий обязательно начинался пожар. На самом деле не было и намека на возгорание, но таившийся в глубинах подсознания страх толкал на необдуманные действия. Стараясь успокоиться, я вновь зажмурилась, погрузившись в темноту, и какое-то время не слышала ничего, кроме собственного частого сбившегося дыхания. Внезапно дверь рядом со мной распахнулась, затем кто-то потянул мой ремень, когда его натяжение, наконец, ослабло, и я поняла, что падаю, как подхватившие меня руки человека, чьего лица я пока не могла разглядеть, потащили меня наружу. Через мгновение я ощутила под собой мягкую траву, и дурманящий запах цветов тут же сделался сильнее, я вскинула ладонь, защищаясь от яркого солнечного света, и поглядела на фигуру склонившегося надо мной человека. Он стоял против солнца, отчего казался мне только темным силуэтом, едва я попыталась лучше его рассмотреть, как он присел на корточки и с любопытством взглянул мне в глаза. Я медленно приподнялась, все еще ощущая легкую слабость и напрасно убеждая себя, что хорошо запомнившееся мне лицо верзилы, которое я теперь так ясно видела перед собой, всего лишь плод моего разыгравшегося воображения.

— Знаешь, ты очень везучая, однако удача рано или поздно изменяет всем, — философски заметил он. — Согласись, детка, сегодня не твой день.

Его губы растянулись в дерзкой ухмылке, однако за нею скрывались раздражение и усталость, он схватил меня под локоть и потянул за собой, заставляя подняться. В этот момент охватившее меня оцепенение точно спало, я бросила по сторонам торопливый испуганный взгляд, не сумевший ускользнуть от его внимания.

— Твой дружок тебе не поможет, — он посмотрел куда-то поверх моего плеча, — ты сама сделала для этого все возможное.

Я проследила за его взглядом и только теперь смогла увидеть Себастьяна, распростертого на траве в нескольких метрах от перевернувшейся машины. Сердце гулко застучало в груди, я сделала непроизвольный рывок в его сторону, но верзила крепче сжал мой локоть.

— О, он еще жив, — произнес он с насмешкой, прекрасно видя отразившееся на моем лице беспокойство, — хотя и ненадолго.

С этими словами он потянулся к торчащей за поясом рукояти пистолета.

— Нет! — вскрикнула я и, точно дикая кошка, бросилась на своего обидчика, замахнувшись на него свободной рукой в стремлении попасть ему в лицо.

Несмотря на неожиданность движения, он все-таки сумел от него уклониться и блокировал мой удар ловким захватом, я ощутила вспыхнувшую боль в зажатой руке, которую он выпустил, лишь когда я начала оседать на землю.

— Хочешь быть первой? — он вновь усмехнулся, после чего выхватил оружие и направил его на меня.

Я молча прижалась к упиравшемуся в спину боку автомобиля и машинально обхватила пульсирующую болью руку.

— Что ж, вообще-то мне все равно, я сделаю тебе такое одолжение, ведь ты и так в незавидном положении. Не кто иной, как Антонио Мональди, хочет получить тебя живой, и поверь, эта перспектива для тебя гораздо хуже. Думаю, тут кроется какой-то личный мотив, в противном случае его бы никогда не заинтересовала какая-то девчонка, впрочем, все это меня не касается.

Его слова подтвердили мои худшие опасения. Даже если бы я лично отправилась в тот полицейский участок и под предлогом ошибки попросила бы назад еще недавно переданную записную книжку, а потом вознамерилась бы вернуть ее владельцу обратно, это ничего бы не изменило. По мнению итальянца, теперь я знала слишком много, к тому же я склонила на свою сторону одного из его людей, покончить со мной стало для него делом чести. Я опустила глаза, не желая показать, насколько страшит меня подобная перспектива, и поглядела на отбрасываемые нами тени, одна из которых угрожающе нависала над другой. Это неожиданно напомнило мне старую киноленту, где все происходящее на самом деле было нереально. Этот момент в какое-то мгновение тоже показался мне не совсем настоящим, может, от того, что я еще не оправилась от всех недавних потрясений, а может, потому что человеку всегда сложно осознать собственное поражение, тот факт, что все мы смертны. Пока я боролась с собственным страхом, верзила не спеша приблизился ко мне.

— Я скажу, что ты была убита при перестрелке, — я по-прежнему избегала смотреть в его сторону, поэтому он коснулся моего подбородка дулом пистолета и слегка приподнял его вверх, чтобы взглянуть мне в глаза. — Ты должна быть благодарной, как видишь, я милосерден.

Я встретилась с устремленным на меня пристальным взглядом, не знаю, какой ответ он ожидал услышать, но я заранее знала, что не пророню ни слова, хотя на языке вертелись несколько крепких выражений, абсолютно неподходящих воспитанной барышне. На миг я ощутила прилив ярости, смешавшейся с презрением, но после ее место вдруг занял всепоглощающий ужас разом ослабивший мою волю.

— Не беспокойся, все произойдет очень быстро, — заверил он и приставил пистолет к моему виску.

У меня перехватило дыхание, я почти обмякла от неожиданной слабости, снова опустила глаза и до боли сжала пальцы на болевшей руке. Послышался негромкий щелчок, я попыталась сделать новый вздох, но так и не смогла, раздавшийся выстрел заставил меня вздрогнуть. Я принялась сползать вниз, увлекаемая тяжестью собственного тела, будто скатывалась в разверзшуюся подо мной пропасть, пока чьи-то крепкие руки, обхватившие мои плечи, не остановили это падение. Спустя миг я услышала знакомый голос, назвавший меня по имени, почувствовала на своем лице прикосновение разгоряченных ладоней и, хотя старалась поднять отяжелевшие веки, не могла разогнать стоящую перед глазами темную пелену.

— Ну давай же, малышка, посмотри на меня, — услышала я все тот же ласковый и немного встревоженный голос.

— Себастьян… — прошептала я, сделав над собой очередное усилие.

Его лицо, наконец, проступило сквозь расступающийся туман и постепенно обрело четкие очертания. Я взглянула на него затуманенным взглядом с изумлением и радостью, в голове крутилось множество вопросов, однако я чувствовала, что все еще с трудом ворочаю языком, а потому решила отложить их до лучших времен.

— Все хорошо, — произнес он, держа мое лицо в своих ладонях, — это просто обморок.

Он, конечно, знал это лучше, сама же я была почти убеждена, что прожила свои последние мгновения. Я лишь кивнула, затем он привлек меня к себе, я почти упала в его объятия, уткнулась лицом в его плечо и совершенно не заметила, как мое лицо стало мокрым от слез. Это была отнюдь не истерика, скорее, своеобразная разрядка, слезы, оставляющие после себя лишь чувство облегчения.

— Прости, что заставил ждать, — Себастьян погладил меня по голове, точно маленького беспомощного ребенка, — но ты дала жару там, на дороге, я не успел пристегнуться, правда, все же сумел сделать кое-что другое…

Тут он стиснул зубы, словно что-то внезапно омрачило его воспоминания, и продолжил после недолгой паузы:

— Мне жаль, что так вышло… в какой-то момент я был вынужден действовать скрытно, иначе он использовал бы тебя в качестве своего прикрытия.

Мы оба знали, что это правда. Я вдруг ясно представила увиденную им со стороны картину, внутри разом шевельнулось притаившееся беспокойство, я слегка отстранилась и еще до того, как произнесенный вслух вопрос сорвался с моих губ, бросила настороженный взгляд в сторону. Себастьян поспешно обхватил ладонями мое лицо, так и не позволив мне повернуть головы.

— Не нужно… — мягко сказал он, — больше тебе ничто не угрожает.

Взгляд его темных карих глаз настоятельно просил меня поверить в это на слово, и я поверила, торопливо закивала, опустив глаза, и постаралась удержать вновь подступающие предательские слезы от осознания того, насколько близка была смерть, и что уже дважды за сегодня мне удалось ее избежать. Однако вместе с леденящим душу ужасом я ощутила благодарность, ведь я осталась жива только благодаря человеку напротив.

— Простите, — тихо пробормотала я, — я же говорила, я — ужасный водитель.

Я вновь взглянула на Себастьяна и с беспокойством пригляделась к полученному им небольшому ранению в области виска, очевидно полученному в результате удара в момент падения, затем осторожно дотронулась кончиками пальцев до его лица у самого края раны, откуда еще продолжали сочиться тонкие струйки крови.

— Неплохо было бы перевязать, возможно, придется даже наложить пару швов.

Я рассеянно оглядела свой незамысловатый наряд, уже прикидывая, какой из элементов одежды мог бы мне в этом случае пригодиться.

— Это не к спеху, — он тут же отмахнулся и даже изобразил для меня непринужденную улыбку, — к тому же шрамы украшают мужчин.

— Но нужно хотя бы остановить кровь, — возразила я и принялась стаскивать с себя джемпер, так как использовать больше было просто нечего, однако резкая боль в области правого локтя заставила меня поморщиться и остановиться.

— Что с рукой? — насторожился Себастьян.

— Не знаю, может быть, легкий вывих. Лучше помогите мне… — я снова попыталась стянуть джемпер с плеч.

— Постой, — он опустил ладонь на мое предплечье, закатал рукав чуть выше локтя и осторожно ощупал локтевой сустав, — попробуй слегка согнуть.

Я немедленно привела просьбу в исполнение и снова поморщилась.

— Похоже на растяжение, есть небольшой отек, — сообщил он через пару мгновений, — это не вывих, нет смещения костей, да и сустав движется нормально.

Себастьян выпустил мою руку и поднял на меня глаза.

— Я бы не удивился ушибу, но как ты умудрилась получить растяжение?

— Неважно, — я потупилась и безразлично пожала плечами.

Несколько мгновений он сверлил меня изучающим взглядом, после чего лишь вздохнул:

— Ладно, пойдем-ка отсюда.

Когда мы поднялись, он прижал меня к груди, стараясь оградить от ненужных зрелищ, пока мы выбирались на обочину. Часть дороги по-прежнему была запружена сгрудившимися машинами, создавшими хаос из-за частых беспорядочных столкновений, причиной которых стала недавняя погоня. Наш джип так и остался лежать в кювете вверх колесами, поэтому Себастьян сделал мне знак оставаться на месте и сразу направился к замершему с краю черному «Форду», зловеще поблескивавшему на солнце. В капоте автомобиля виднелось несколько пулевых отверстий, как и в лобовом стекле, покрывшимся паутиной тонких трещин в тех местах, где ему еще удалось уцелеть. Себастьян поднял крышку капота, что-то недовольно пробурчал себе под нос, затем распахнул дверцу напротив водительского сидения и повернул ключ зажигания. Эта напрасная проверка лишь подтвердила все его опасения, ему и так все было ясно при первом же беглом осмотре, однако, прежде чем покинуть салон, он деловито покопался в бардачке, откуда извлек пистолет и несколько полных магазинов к нему. Найденное оружие тут же отправилось в висящую на поясе кобуру, а магазины столь же быстро исчезли во множественных карманах.

Все это время я нервно бродила вдоль дороги, ощущая постоянную смутную тревогу и изредка ловя брошенные в мою сторону любопытные взгляды. Едва Себастьян снова показался на дороге, как я не выдержала и поспешила к нему, выходя, он быстро захлопнул за собой дверцу, но перед этим мой взгляд успел наткнуться на неподвижное тело застреленного водителя. Его ничего не выражающие остекленевшие глаза, казалось, были устремлены куда-то вдаль, на груди и левом плече чудовищными алыми цветами расплывались несколько кровавых пятен. Я машинально прижала ладонь к губам и отвернулась, почувствовав мгновенную слабость в ногах и головокружение, от которого к горлу сразу подступила тошнота. Себастьян негромко выругался, и его ладонь мягко опустилась на мое плечо.

— Малышка, я же просил тебя подождать.

Я попыталась было ответить, но так и не сумела облечь беззвучное бормотание в какие-то конкретные слова, а только покачала головой, медленно переступила с ноги на ногу и покачнулась.

— Постой-постой, — он поспешно поддержал меня за плечи и повел куда-то в сторону, — давай-ка присядем.

Лишь благодаря ему я проделала несколько шагов и тяжело опустилась на землю, обхватив колени дрожащими руками и стараясь, чтобы мое дыхание было как можно более размеренным и глубоким. Множество эмоций от жалости до страха и ужаса переплелись в сплошной тугой клубок, в котором я тщетно стремилась разобраться.

— Все нормально, — не без усилия выдохнула я, будто любые произнесенные слова могли окончательно лишить меня и без того хрупкого равновесия.

— Уверена? — Себастьян не сводил с меня настороженного взгляда.

Вместо ответа я торопливо кивнула из опасений показаться изнеженной кисейной барышней, которой постоянно требовалось создание каких-то специальных условий, для проявления подобной слабости было вовсе не время и не место.

— Тогда подожди меня здесь, — произнес он вопреки моим подозрениям.

Я заставила себя поднять голову и взглянуть ему в глаза.

— Хорошо… я буду тут.

Он не выказал никаких сомнений в твердости моих намерений и даже не оставил никаких наставлений, а просто кивнул и поднялся. Избавленная от необходимости что-либо отвечать, я вновь уткнулась в колени и совершенно не обращала внимания на происходящее вокруг, на этот раз, следуя своему обещанию, я даже не двинулась с места. Себастьян вернулся очень скоро, так что я совсем не успела заметить его отсутствия, и попросил меня следовать за ним. Мы молча прошли к стоящей в паре метров от нас белой «Тойоте», охватившее меня оцепенение спало, только когда я опустилась на переднее пассажирское сидение из светлой гладкой кожи.

— Постойте, откуда у Вас этот автомобиль? — запоздало изумилась я. — Он ведь не Ваш!

— Ты очень наблюдательна, — мой спутник лишь криво усмехнулся и съехал на обочину, объезжая сразу несколько замерших впереди машин.

— Но как?..

Я недоуменно повертела головой и, наконец, заметила в зеркале заднего вида поднимавшегося с колен молодого парня угрюмо потиравшего ноющую от удара челюсть. Себастьян проследил за моим обескураженным взглядом.

— Я просто убедил его владельца, что в данных обстоятельствах машина гораздо нужнее мне, — невозмутимо отозвался он и продолжил следить за дорогой как ни в чем не бывало.

Мой привычный мир со всеми внушенными с детства нормами поведения и правилами общественного порядка явно претерпевал изменения, что неизменно вызывало внутренний конфликт. Я издала тихий вздох и провела ладонями по лицу, стараясь стереть с него застывшее на нем ошеломленное выражение и принять данную реальность как свершившийся факт. В конце концов, я все равно не могла ничего изменить, именно эта реальность, какой бы ужасной она не была, сейчас диктовала свои условия и под них следовало приспособиться. Я откинулась на спинку сидения и устремила задумчивый взгляд в окно, после того как первая волна потрясения от недавних событий схлынула, ко мне вернулись прежние тревоги.

Какое-то время Себастьян с подозрением поглядывал на проезжающие мимо автомобили, в особенности те, что какой-то отрезок пути, не меняя направления, держались позади, но вскоре убедился, что опасаться сейчас нечего. Из напряженного его лицо сделалось сосредоточенным, однако в суровых на первый взгляд чертах все равно угадывалось плохо скрываемое беспокойство. Я хорошо помнила наш разговор, состоявшийся незадолго до начавшейся погони, и прекрасно знала, что ни она, ни какое-либо другое обстоятельство не изменят его решения в отношении меня. Что бы ни случилось, он будет придерживаться условленной договоренности, и это не могло не вселять в меня отчаяния. Я понимала, что мне следовало бы смириться, к тому же так хотел бы Кристиан, но я не могла простить себе подобного бездействия, не могла и не хотела отсиживаться в каком-то укромном уголке, в то время как люди, которых я страшилась потерять, рискуют своими жизнями и каждую минуту подвергаются опасности.

— Как ты? — Себастьян искоса поглядел на меня.

— Прекрасно… — угрюмо отозвалась я и тут же умолка, не считая нужным что-либо пояснять.

Он тоже больше ничего не сказал, а только снова вынул из кармана мобильный и набрал чей-то номер, за последние пятнадцать минут он успел проделать это дважды, при этом каждый раз становился только мрачнее. Я была уверена, что наши мысли движутся в одном и том же направлении, именно поэтому никто из нас не решался затронуть волнующую обоих тему, дабы не задеть чувства другого. Я хмуро поглядывала на проплывающий за окном пейзаж и дорожные указатели, неустанно гадая о том, как далеко мог находиться интересующий меня район. У меня не имелось ни карты, ни телефона — ничего из того, что могло бы мне помочь до него добраться, единственным связующим звеном на этом пути был только Себастьян, но я была уверена, что он не захочет даже слушать меня. «Когда я доберусь до посольства, у меня будет возможность связаться с кем угодно, — думала я, теша себя напрасными надеждами, — я все расскажу и, если придется, поставлю там всех на уши». Однако время шло и к тому моменту все это могло стать уже никому ненужным. При одной мысли об этом у меня сжалось сердце, и я не выдержала.

— Стойте! — крикнула я, сама еще толком не понимая, что делаю, но уже схватила руль обеими руками и резко вывернула его вправо, направляя машину к обочине. — Остановитесь!..

— С ума сошла! — Себастьян торопливо нажал на тормоз, остановился и обернулся ко мне, пылая праведным гневом. — Ты что вытворяешь?! Мало тебе было в прошлый раз?

Я перевела дыхание и отстегнула свой ремень безопасности, будто вознамерилась покинуть салон, после нервного напряжения в крови вовсю бурлил адреналин, и небезосновательно предназначенную мне тираду я просто пропустила мимо ушей

— Вы пытались позвонить Кристиану, не так ли?

В первое мгновение лицо его приняло растерянное выражение, однако он довольно быстро взял себя в руки, и на губах его появилась саркастическая усмешка.

— Никогда не думала стать полицейским?

— Нет… — на сей раз пришел мой черед удивляться, сбитая с толку его замечанием, я запнулась, но все-таки поспешила продолжить мысль, — вообще-то я филолог, просто научилась немного разбираться в людях. Вы не хотите открыть мне всю правду, потому что пытаетесь защитить, но в данном случае это глупо.

— Вот как! — Себастьян буквально сверлил меня взглядом. — Значит, исполнить просьбу друга о помощи глупо?

Я вздохнула и устало откинула разметавшиеся по плечам волосы, мне вовсе не хотелось вступать в долгий спор.

— Вы ведь не все мне рассказали, так?

— С чего ты взяла? — парировал он.

Я пожала плечами, на самом деле я не знала, как все это объяснить, вывод сложился сам собой исходя из наблюдений и собственных предчувствий.

— Я просто это знаю. Послушайте, почему бы Вам не сказать мне все как есть?

— Потому что не всегда стоит говорить все, так что лучше ты меня послушай, — он угрожающе придвинулся ближе. — Нравится тебе это или нет, но принимать какие бы то ни было решения буду я, ведь я отвечаю за тебя головой. Хочешь, чтобы Кристиан убил меня? Для него все это не игра, он не рискует напрасно.

— Для меня тоже, — я упрямо вскинула голову, — я люблю его и там моя подруга.

— Я считал тебя разумным человеком, — Себастьян направил на меня указательный палец, точно это был изобличающий перст, — но, видимо, при падении ты ушибла свою прелестную головку. Если ты не уймешься, я свяжу тебя и посажу в багажник, ты не выйдешь оттуда, пока мы не приедем в посольство, или думаешь, я не справлюсь с девчонкой?

— Ну что ж, попробуйте, — я демонстративно скрестила руки на груди, чем привела его в полное замешательство. — Чтобы это сделать, Вам придется протащить меня пару метров на глазах у всех этих людей.

Я кивнула в сторону окна, за которым то и дело проносились автомобили.

— Эта трасса довольно оживленная, а я буду кричать очень громко.

— Это что шантаж? — изумился он и яростно стукнул кулаком по рулю. — Черт возьми, чего ты добиваешься?!

— Правды, Себастьян, я хочу знать правду.

Он с протяжным вздохом откинулся на спинку сидения и, бормоча какие-то тихие ругательства, запустил пальцы в копну своих густых черных волос. Я сидела все в той же позе и терпеливо ждала ответа, хорошо понимая, что терять мне все равно уже нечего, а еще, что он, несмотря на угрозы, в действительности не причинит мне никакого вреда.

— Хочешь правду?.. — наконец, произнес он, когда вновь взглянул на меня, и вопреки ожиданиям встретил в моих глазах все ту же решимость. — Я видел Кристиана этим утром, потому что он обратился ко мне за помощью. Я занимаюсь торговлей оружием, у меня достаточно много своих постоянных клиентов, и Крис как раз один из таких. Он рассказал мне о своих планах, и мы оба знали, что в них полно изъянов. То, что он намеревается сделать не пройдет бесследно, он идет против своих, никто не станет терпеть предателя в собственных рядах, если у него все получится, он обретет много врагов.

Внутри точно что-то оборвалось, я вдруг отчетливо осознала как мало у всех нас шансов на благополучный исход, что в любом случае нам всем придется чем-то пожертвовать, вопрос только в том, как высока будет эта цена. Я опустила голову, боясь выдать свою слабость и в тоже время утратить над собой контроль, и до боли сжала пальцы на левой руке. Он не должен был этого делать, я сожалела о том, что невольно стала человеком, толкнувшим его на этот поступок, и теперь вновь разрывалась между раздирающими меня противоречиями. Я не хотела, чтобы он оказался в таком положении, но понимала, что, если бы Кристиан не вмешался, Аня бы гарантировано погибла. «Если ничего не выйдет, ты потеряешь обоих, — коварно шепнул внутренний голос, — готова ли ты жить с этим?» Я постаралась подавить подступающие слезы.

— Он знал на что шел, и ты бы не смогла его отговорить, если уж он дал слово, то обязательно доведет дело до конца, — продолжил Себастьян. — Я уже говорил, что отправил ему в помощь пару своих людей, беда в том, что никто из них до сих пор так и не вышел со мной на связь. Вот она — правда.

Я ощущала на себе его мрачный взгляд, но не могла ничего ответить, в салоне на несколько мгновений воцарилась напряженная тишина.

— Хотя они, скорее всего, держат связь при помощи рации, — вдруг задумчиво проговорил он. — Я мог бы выйти на нужную частоту и послушать эфир, но сейчас мы находимся для этого достаточно далеко, дело в том, что радиус действия именно у этих раций максимум до шести километров.

Я подняла на него глаза, в которых уже вовсю полыхал костер надежды.

— Сколько нужно времени, чтобы добраться до посольства?

— Как минимум час, это в лучшем случае.

— А до места известных нам с Вами событий?

— Около двадцати минут, — ответил он и поглядел на меня пристальным взглядом, слегка сощурив глаза и явно подозревая в моих вопросах какой-то подвох. — К чему ты клонишь?

— И Вы готовы потратить столько времени на то, чтобы возиться со мной, когда им может понадобиться Ваша помощь?! — пораженно выпалила я, совершенно не скрывая своих намерений и отразившегося во всем моем облике негодования. — И это только в одну сторону!

— Я дал слово и выполню свое обещание, — раздраженно заявил он.

— Прекрасно, тогда просто вызовите мне такси.

— Чтобы ты уговорила водителя изменить маршрут? — усмехнулся он. — Вряд ли он справится с подобной девицей, тут понадобится настоящий конвоир.

— О, я уверена, Вы отлично справитесь с этой ролью, — фыркнула я и отвернулась к окну, полагая, что наш разговор уже окончен, однако Себастьян внезапно схватил меня за плечи и развернул к себе.

— Чего ты хочешь? — прорычал он, глядя мне в глаза.

Его мощная фигура буквально возвышалась надо мной, находясь сейчас в этих крепких руках, я вдруг почувствовала себя мелкой и незначительной, однако постаралась не растеряться.

— Чтобы Вы не теряли времени даром, а прямиком направились туда.

— Вместе с тобой? — грозно поинтересовался он.

— У Вас нет выбора, — я вздохнула, собираясь с духом, — как и у меня…

Какое-то время он молча смотрел на меня, затем слегка тряхнул мои плечи.

— Ты понимаешь, что можешь… — он так и не закончил фразу, но я прекрасно поняла, что он хотел сказать.

— Да, лучше умереть, чем всю жизнь прожить с чувством вины.

В суровом недовольном выражении Себастьяна промелькнула тревога.

— Сумасшедшая, твоя безрассудная смелость погубит тебя.

— Пожалуйста, — отчаянно взмолилась я, едва поняла, что исчерпала все имевшиеся у меня доводы, — Вы можете высадить меня в любом другом месте, только поезжайте.

Он медленно разжал лежащие на моих плечах пальцы и со вздохом водрузил ладони на руль, устремив задумчивый взгляд вдаль.

— Теперь я понимаю, чем ты так покорила Кристиана.

Я уронила голову на спинку сидения и грустно улыбнулась.

— Только не говорите ему.

— Не говорить чего? — не сразу догадался он.

— О том, что узнали сегодня… о моих чувствах.

Он вновь взглянул на меня, затем вдруг подмигнул, и в его глазах я неожиданно разглядела вспыхнувшие задорные искорки.

— Заметано!..

* * *

Кристиан шагнул к главным воротам, коснулся кнопки вызова, расположенной на встроенной в ограждение панели, и поглядел в черный зрачок видеокамеры. Он мог попасть на территорию самостоятельно безо всякого труда, но заведомо решил не использовать свой ключ и действовать открыто, дабы до поры не вызывать и без того имевшихся подозрений. Через пару мгновений замок щелкнул, он потянул открывшуюся створку и ступил на подъездную дорожку как делал почти ежедневно множество раз, с тех пор как дон Мигель приобрел очередную недвижимость, чтобы обосновать здесь новый своеобразный штаб, а по возвращении из своих довольно частых поездок проводить время с комфортом и пользой для дела, так сказать совмещая приятное с полезным. Однако сегодня все было не так и даже привычная обыденная на первый взгляд обстановка не могла этого изменить. Первые перемены произошли в нем самом и незамедлительно отразились на всех аспектах его жизни. Кристиан не спеша направился в сторону дома, с виду он казался абсолютно спокойным и расслабленным, но обострявшееся в минуту опасности восприятие фиксировало каждую деталь. Как и ожидалось, с утра была другая смена. Появившийся охранник, несмотря на уже виденное изображение на своем мониторе, не смог скрыть промелькнувшего на лице удивления, едва увидел его своими глазами невозмутимо идущего мимо в полном одиночестве.

— Доброе утро! — отрапортовал он и натянуто улыбнулся, после чего его мимолетное удивление как-то неестественно быстро сменилось равнодушным и даже немного скучающим выражением.

— Тебе тоже, Марко, — приветливо отозвался Кристиан и, не меняя своего размеренного темпа, прошел мимо.

Марко бросил ему вслед торопливый взгляд, снял закрепленную на поясе рацию и решительно направился в пультовую. Лезвие ножа вонзилось ему в спину в тот момент, когда он уже распахнул дверь, он судорожно ухватился рукой за дверной проем, сделал еще шаг и медленно осел на пол. Кристиан вернулся назад и подошел к распростертому на пороге телу, взглянув на прочно засевший клинок, дотронулся пальцами до сонной артерии, затем отключил лежащую рядом рацию и оттащил бездыханное тело вглубь помещения. Он бегло осмотрел его карманы, снял найденный на голенище нож и поместил его взамен своего в крепление на левом предплечье. Подойдя к пульту управления, он вывел на экран изображения еще с нескольких видеокамер в надежде, что напарник Марко окажется в зоне их охвата, и тогда он сможет быстро выяснить его местонахождение. Тот вполне мог находиться где-то поблизости, ведь обычно парни из охраны дежурили по двое. После кратких поисков он заметил, как на одной из камер мелькнула фигура охранника, свернувшего в сторону гостевых домов, значит, у него еще есть время. Кристиан удалил сделанную пару минут назад запись с первой камеры на входе, отключил систему безопасности и обесточил ограждение, лишь после этого он включил свою рацию и вышел в эфир, где его уже ждали, сообщив, что открывает задние ворота и можно приступать к началу операции. Прежде чем покинуть пультовую, он проверил спрятанный за пояс глок и направился к дому.

Интуиция никогда прежде его не подводила, и сегодня он убедился в этом снова. Его уже подозревают, ведь Гектор, которого он, смалодушничав, оставил в живых, как пить дать, уже обо всем рассказал. Пусть тот сам ничего и не видел, но сложить дважды два и понять, что именно после встречи с ним все и произошло, под силу даже такому мягкотелому ворчуну, наверняка теперь прохлаждавшемуся на больничной койке. К тому же он сам дискредитировал себя, действуя с такой необдуманной поспешностью и отказавшись выйти на связь, когда его вызывали. Но что можно сделать в такой ситуации, если счет идет на минуты, а никакого плана нет и в помине? То, что его отныне затесали в ряды предателей, он понял еще по поведению Марко. Парень обязательно бы рассказал ему о вчерашнем нападении на охранника и отключении системы безопасности. Вся проблема была в том, что тот уже знал, кто все это устроил, потому и пытался изобразить полное неведение, стараясь вести себя как обычно. Кристиан подошел к главному входу и прислушался, ниоткуда не доносилось звуков выстрелов, следовательно, его лихие помощники действовали тихо и аккуратно, как они и договаривались. Вообще, ему совсем не хотелось втягивать их в это дело, парни не имели никакого отношения к его проблемам и, на его взгляд, были слишком юны, однако Себастьян убедил его, что они уже сейчас развиты не по годам и дадут фору многим. Сам же он считал, что горячая молодая кровь часто способна толкнуть человека на необдуманные поступки, о которых потом придется долго жалеть, но выбор невелик — либо с ними, либо один. Тем более, старый друг еще ни разу его не подводил, а значит, не ошибся и сейчас.

Он вдруг подумал, не стал ли жертвой той же горячности, и сразу понял, что это было не так, ну или не совсем так. Желание перемен зрело в нем уже давно, гнетущее душу смятение порой подкрадывалось внезапно и, точно до сих пор ноющая в плохую погоду старая затянувшаяся рана, действовало на нервы и лишало покоя. Он долго не мог понять, в чем же дело, гнал его от себя, не решаясь заглянуть в суть проблемы, но едва встретил ту храбрую девушку с лицом ангела и безумно упрямым характером, как решение пришло к нему само, не оставив ни единого шанса для отступления. Увидев ее впервые, он словно вернулся на десять лет назад, когда в его жизни еще был дорогой для него человек. Ему бы хотелось встретить ее при других обстоятельствах, однако давняя история начала повторяться помимо его воли, будто по чьему-то злому умыслу. Тогда он не смог спасти свою сестру, но сейчас он сделает все, чтобы это не повторилось, ведь он уже знает, что месть не так сладка, как кажется. Он никогда не получал удовольствия от убийства, хотя и умел это делать, утешало лишь то, что он никогда не лишал жизни невинных безоружных людей, «невинными» же он считал тех, кто не был причастен к делам мафии. В основном ему приходилось иметь дело с «солдатами», такими же как и он сам. Удовлетворение от содеянного он испытал лишь однажды, когда отомстил за сестру, в то время он был одержим ненавистью и жаждал мести, но и оно не было долгим, потому что после не осталось ничего, кроме пустоты. Встреча с этой девушкой помогла осознать это, но беда в том, что теперь он еще яснее ощущал непреодолимую пропасть между ними, ведь она жила совсем другой жизнью, жизнью без крови и насилия, она была из другого мира, мира, который был ему недоступен.

Кристиан шагнул на крыльцо, окинул взглядом лестницу, ведущую на просторную веранду второго этажа, и осторожно распахнул входную дверь, искать пленницу он будет только после того, как осмотрит дом. Из гостиной до него донеслись приглушенные голоса, он постарался определить, сколько там могло быть человек, и бесшумно двинулся по направлению их звучания. Избежать встречи ему все равно не удастся. То были люди, с которыми он пробыл так много времени, некоторые из них были отъявленными негодяями, другие имели некие представления о чести и совести. Интересно, каково это, смотреть им в глаза, зная, что кто-то из них, а быть может, и ты сам должен умереть? Что ж, совсем скоро ему предстоит это узнать. Конечно, не все те, кого он знал в те годы, дожили до сего дня, здесь были и новые лица — «свежая кровь», призванная пополнить опустевшие ряды. Он был совсем мальчишкой, когда впервые узнал, что значит жить вне закона, делать то, что большинство считает просто неприемлемым. Ты можешь иметь любые материальные блага, власть и авторитет, если хорошо постараешься, будь предан своим людям и можешь не слишком обременять себя морально-этическими нормами. Но каждый твой день, будто хождение по лезвию ножа, расширяя границы дозволенного, всегда рискуешь оступиться, такова обратная сторона этого ремесла.

Кристиан различил голоса как минимум трех человек, оставалось надеяться, что его скорое появление станет для них неожиданностью, ведь все уверены, что теперь он заляжет на дно. Хотя Антонио наверняка рассматривал возможность его возвращения, он всегда хорошо умел играть на чувствах других, а потому не упустит возможности использовать находящуюся здесь девушку в качестве своего запасного козыря. И все же вряд ли кто-то ожидал увидеть его на следующее же утро. Он остановился на пороге, прислонившись плечом к дверному косяку, и окинул присутствующих взглядом, опустив руки в карманы джинсов. Первым его появление заметил Эрик, встретившись с ним глазами, он воззрился на него с недоумением и замешательством. Разгоревшаяся было беседа четырех мужчин тут же стихла, и в комнате на мгновение повисла напряженная тишина. Диего и Альваро в креслах напротив вынуждены были обернуться, на лицах обоих мелькнуло удивление, затем появилось заметное напряжение, смесь недоверия и некоторого презрения. Глаза сидящего рядом Даниэля пылали нескрываемой ненавистью, скрестив руки на груди, он молча наблюдал за ним. Кристиан понял, что не ошибся в своих предположениях, никто не ожидал, что после случившего он появится здесь как ни в чем не бывало, а также, что они собрались, чтобы обсудить возникшую проблему, проблему, которой с недавних пор стал он.

— Крис, — Эрик медленно отставил в сторону недопитый стакан виски, — мы все тебя искали, где ты пропадал?

Во всем его облике отражалась усталость как после долгой бессонной ночи, белоснежная рубашка с длинными небрежно закатанными до локтей рукавами была слегка помята, густые черные волосы взъерошены, под глазами залегли серые тени. Он был довольно красив, хорошо сложен и пользовался популярностью у женщин отчасти благодаря своему умению красиво говорить и всегда знал, как изобразить из себя галантного кавалера. Они всегда были в хороших отношениях, он был одним из тех, кто придерживался собственного кодекса чести, и у него тоже имелись свои принципы. Кристиан не видел его вот уже пару дней, судя по всему, он приехал сюда лишь сегодня утром.

— Меня задержали кое-какие дела, — невозмутимо отозвался он, точно до этого речь шла вовсе не о нем.

— Ты мог хотя бы поставить нас в известность, — Альваро затушил сигаретный окурок в стоящей рядом пепельнице, несмотря на внешнюю расслабленность, он был внимателен и насторожен, — мы не могли с тобой связаться.

Он тоже был довольно молод, среди присутствующих только Диего успело перевалить за тридцать пять, такова уж специфика работы, «солдаты» дона, пусть и привилегированные, долго не живут.

— Я знаю как выглядят эти дела! — пренебрежительно фыркнул Даниэль. — Почему бы тебе сразу об этом не сообщить? Давай же, расскажи нам, как ты послал все к чертям ради одной смазливой мордашки!

— Эй, полегче, Дэни, дай же сказать человеку, — усмехнулся Диего и перевел взгляд со своего разгневанного товарища на Кристиана, — мы ведь еще не успели его выслушать. Возможно, мы быстро устраним это недопонимание, верно, Крис?

Он поднялся, медленно обогнул стоящее на пути кресло и остановился, поставив правую руку на пояс, всего в нескольких сантиметрах от его пальцев отчетливо виднелась рукоять пистолета.

— Вчера кто-то вырубил все камеры и отключил систему безопасности, — продолжил он, его серые глаза буквально впились в собеседника, отчего он сделался похож на инспектора полиции на следственном допросе. — Одна из девиц исчезла, сама она, конечно же, никуда бы не делась … да только кто-то помог ей бежать.

В воздухе еще витал терпкий запах табака, Кристиан с трудом подавил желание вынуть сигарету из оставленной на столе полупустой пачки и закурить, выпустив вместе с дымом копившееся напряжение. Он намерено тянул с ответом, чтобы действовать, ему нужно было понять, как много они уже знают и насколько оказались верны его собственные предположения.

— Ты хочешь, чтобы я объяснил, как все это могло случиться? Но ведь меня вчера здесь не было.

— Ну ты и сволочь! — вновь вскинулся Даниэль. — Наглая ложь!..

Диего тут же поднял ладонь, молчаливым жестом призывая того к молчанию.

— А вот наш милый друг Гектор поведал нам, что последним, кого он видел вчера вечером, был ты, — теперь глаза его приобрели холодный стальной оттенок, хотя кривившиеся в едва уловимой усмешке уголки губ, казалось, готовы были смеяться. — Беднягу огрели по затылку да так, что теперь тот отлеживается на больничной койке.

— Это еще ничего не доказывает, — возразил Кристиан.

— Разве? Слишком много неприятных совпадений и все против тебя.

Он вспомнил организованный на ходу план, нет, не так, скорее, это была импровизация, ведь все произошло спонтанно. Нужно было сразу устранить Гектора, ведь камеры его не зафиксировали, он об этом позаботился, тогда бы у них не было столь явных доказательств его причастности. Но он проявил слабость и тем самым поставил себя под удар. А еще ему следовало сразу же вернуться, однако он так и не смог оставить ее одну в таком состоянии, не смог и не захотел, к тому же ему требовалось время, чтобы все обдумать. «Обратной дороги не будет», — подумал Кристиан. Теперь он стал для них чужим, они считают его предателем. Он перешел черту и, чтобы восстановить утраченное доверие, ему нужно представить неопровержимые доказательства, способные его оправдать. И пожалуй, сделать это самое время, вот только он не был к этому готов, потому что и не думал оправдываться, сегодня он либо умрет, либо положит начало новой жизни, где его прошлому уже не будет места.

— Я тебя не понимаю, — Альваро воззрился на него с негодованием, в котором смешались осуждение и неприязнь, — неужели ты способен предать нас ради какой-то девчонки?! Помнится, ты никогда не был обделен женским вниманием. Вокруг полно других женщин, так в чем же дело, зачем тебе какие-то дополнительные сложности?

— Ты прав, — вздохнул Кристиан, — сложности мне вовсе ни к чему, именно поэтому я буду говорить обо всех возникших недоразумениях только с Антонио.

С этими словами он отстранился от дверного проема точно намеревался развернуться и уйти.

— Ну разумеется, — по лицу Диего скользнула мимолетная торжествующая улыбка, — однако сначала тебе придется поговорить об этом с нами.

У него уже имелись соответствующие инструкции на этот счет и он был бы не прочь привести их в исполнение. В глубине души он всегда считал оказываемое Кристиану доверие чрезмерным, слишком уж быстро он его завоевывал, слишком быстро всему учился, не ровен час так он когда-нибудь сместит его с занятой таким трудом иерархической ступени. А все эти женщины вечно крутящиеся вокруг в надежде завоевать его внимание! С этакой-то внешностью любой бы мог заполучить в свой арсенал с десяток дурех.

— Не вижу в этом никакого смысла, — Кристиан с мнимым равнодушием пожал плечами.

— Я же говорил, он предатель! — прокричал Даниэль и метнул в сторону Кристиана гневный взгляд.

— Не играй с огнем, — раздраженно проговорил Диего, — ты прекрасно знаешь, что должен ответить. Мы ведем с тобой весь этот разговор лишь потому, что все еще помним о твоих прежних заслугах, в противном случае наш диалог был бы весьма кратким.

— Верно, не стоит злоупотреблять нашим терпением, — Альваро встал и подвинул одно из кресел. — Сядь, Крис, если тебе нечего скрывать, ты все объяснишь нам сам.

Очередную возникшую паузу вдруг неожиданно нарушил голос Эрика, в котором явно ощущалась нервозность.

— Почему ты ни о чем не известил нас?

Все это время он наблюдал за ходом разговора с каким-то обескураженным видом, точно ему до сих пор казалось, что происходящее здесь не более, чем дурацкий непонятный сон. В какой-то момент он просто не выдержал и задремал, однако сейчас он проснется, и тогда все встанет на свои места.

— У меня были на то свои причины, — коротко обронил Кристиан, хотя прекрасно знал, что за этим вопросом тут же последует другой.

— И какие же, черт тебя дери?! — точно в подтверждение нетерпеливо поинтересовался он.

Атмосфера в гостиной сделалась крайне напряженной, словно вот-вот здесь должна была разразиться гроза. Вместо ответа Кристиан лишь взглянул ему в глаза, ему не хотелось отвечать, да и что он мог сказать? Что собственная жизнь после встречи с той девушкой потеряла прежнюю привлекательность? Потому что, теперь он осознал, что все эти годы был рабом своих собственных иллюзий, заполняя пустоту в сердце жаждой мщения, холодным расчетом и ежедневным риском, поначалу так приятно щекочущим нервы и дающим ощущение свободы и вседозволенности. Ужасно несправедливо — потерять всех дорогих тебе людей, тогда он ненавидел весь мир и сам не заметил, как стал одним из тех, кто десять лет назад приговорил к смерти его родную сестру, ведь она боролась с такими, как он, выходит, он предал память о ней. Разве мог он сказать, что эта девушка — олицетворение всех его светлых чувств, всего, что он когда-то любил…

— Твою ж мать… — Эрик прикрыл глаза и с протяжным вздохом провел ладонью взъерошенным по волосам.

Он понял все без слов, не зря ведь они проторчали вместе столько вечеров в баре, за годы общения оба уже успели неплохо изучить друг друга. Он вспомнил, как однажды в один из таких вечеров они надрались до чертиков и отходили друг друга в дружеском поединке так, что потом еще два дня приходили в себя. Это произошло всего раз, но именно после этого Эрик заявил, что Крис прошел его собственный обряд посвящения и стал полноправным членом семьи.

— Ты за это ответишь, ублюдок! — не выдержав, Даниэль вскочил с места и сжал кулаки.

Кристиана раздирали противоречивые чувства, это было тяжело, гораздо хуже, чем он думал, перечеркнуть свою жизнь одним разом без последствий оказалось просто невозможно. Они считали его своим братом, так и было долгое время. С некоторыми из них он успел пройти через многое, эти люди в какой-то степени заменили ему семью, на протяжении последних семи лет он считался ее верным членом и всегда подавал хорошие надежды. Картины из прошлого проносились в голове одна за другой, точно кто-то вдруг решил прокрутить назад ленту его жизни. Конечно, все далеко не так радужно, но что другого он видел после того, как в одночасье стал осиротевшим мальчишкой? Эти мысли лишили его бдительности, отчего он пропустил нанесенный Даниэлем удар, и только появившаяся в скуле боль заставила его очнуться, пробудив выработанные с годами рефлексы. Сразу последовавший за первым удар он успел блокировать почти машинально, что еще больше распалило Даниэля. В слепой ярости тот отскочил в сторону и выхватил оружие буквально дрожа от гнева, однако рука, держащая пистолет, была тверда.

— Он ответит, — подтвердил Диего и перевел взгляд на Кристиана. — Руки за голову так, чтобы я видел, нам есть о чем побеседовать до приезда Антонио.

Он кивнул на стоящее подле себя кресло.

— Предлагаю сделать это без посторонней помощи, в конце концов, зачем терять лицо раньше времени.

— Делай, что говорят! — рявкнул Даниэль, теряя терпение.

Кристиан окинул взглядом присутствующих, оценивая ситуацию, он хорошо знал, что последует за подобным предложением, они будут выуживать из него всю интересующую информацию любыми доступными способами. А после Антонио непременно устроит показательную расправу в назидание всем усомнившимся в его способности при любом раскладе держать ситуацию под контролем, чтобы наглядно продемонстрировать, что произойдет с каждым, кто вздумает подвергнуть сомнениям устоявшиеся законы и свернуть с намеченного пути. Но сейчас он нужен им живым, именно по этой причине они вступили с ним в переговоры, если кто-то и будет стрелять, то лишь для того, чтобы ранить. С этими мыслями он медленно поднял руки и сцепил их на затылке, затем сделал несколько плавных шагов вперед и остановился. Даниэль, все это время держащий его на прицеле, двигался вместе с ним по правую сторону. Было видно, что он с трудом подавлял свой гнев, в таком состоянии внимание неизбежно рассеивается, а способность к концентрации падает, чем вполне можно воспользоваться. «Никаких эмоций, когда тебе предстоит схватка с врагом, отсекай все лишнее и действуй, ясность мысли и холодный расчет — вот твое первоочередное оружие. Страх естественен, потому что он есть проявление самосохранения, однако никогда не позволяй ему овладеть тобой», — на протяжении нескольких лет он не раз вспоминал эту простую истину, как и не раз признавал ее правоту.

— Жаждешь меня прикончить? — он с вызовом взглянул в устремленные на него темные глаза и сделал небольшой шаг назад и в сторону, одновременно с этим развернувшись к своему противнику.

— Ты даже не представляешь как… — процедил тот сквозь зубы.

Раздался щелчок взведенного курка, в следующую секунду Кристиан выбил нацеленный на него пистолет прямым ударом ноги и сразу перехватил вспыхнувшее болью запястье Даниэля, после чего стремительным захватом вывернул его руку за спину, сбив его с ног резкой подсечкой правой ноги. Не выпуская его руки, он рванул рукоять пистолета, спрятанного за пояс джинсов, который прикрывала специально надетая навыпуск свободная рубашка, и упер дуло в затылок Даниэля. Все эмоции отошли на задний план, остались лишь отработанные годами до автоматизма навыки, ставшие уже профессиональной привычкой. Он не выстрелил сразу, так как в этом случае они бы тоже тут же открыли огонь и кто-то из них все равно бы успел в него попасть, численное превосходство совсем не на его стороне, а так он сможет выиграть немного времени, пока не представится более удобный момент.

— Бросай пушку! — тут же послышался голос Диего.

Кристиан взглянул в холодные серые глаза, тот уже целился в него из своего оружия.

— Не в этот раз, дружище…

Стоящий на коленях Даниэль яростно скрежетал зубами, зажатая в захвате рука непрестанно ныла, а упертый в затылок пистолет не давал ему поднять головы. Оставшийся на своем месте Эрик никак не вмешивался в происходящее, и только отразившееся на его лице напряжение выдавало его беспокойство, он молча взирал на разворачивающееся вокруг действо с оттенком изумления и явного неодобрения. Кристиан не смог бы сказать наверняка, кого он сейчас осуждал: его или же своих собратьев за то, что они не разделались с ним сразу же и без лишних слов.

— У тебя нет шансов, Крис, — Альваро не спеша двинулся в обход, начиная постепенно заходить ему в тыл, он также был вооружен, — подумай сам, ты просто не успеешь справиться со всеми одновременно.

— Вполне возможно, — он не стал отрицать справедливость данного утверждения и боковым зрением продолжил следить за его перемещением.

— А может, переметнулся к Кармоне, — губы Диего дрогнули в злой усмешке, — а девчонка просто предлог?

Кристиан не спешил реагировать на его слова, они требовались лишь для усыпления бдительности, стоит ему отвлечься, как они сразу попытаются его обезвредить. Однако он знал, что первый выстрел не будет смертельным, ведь его противники в более выгодном положении.

— Что ж, можешь не отвечать, когда мы до нее доберемся, она запоет как соловей. И если она с ними заодно, то ей уж точно не поздоровится.

— Ты не там ищешь, — все же возразил он, — никакого заговора нет.

— Вот это мы и выясним, — неожиданно послышался позади голос Альваро.

Он приблизился со спины, однако Кристиан уловил его приближение на долю секунды раньше и приготовился отразить возможную атаку. Даниэль воспринял это как немедленный сигнал к действию, дотянувшись до своего ножа, он выхватил его свободной рукой, вскочил на ноги и круто развернулся, высвобождаясь из ослабевшего на мгновение захвата. Кристиан едва успел уклониться от промелькнувшего в нескольких сантиметрах от его лица острого лезвия, затем последовал боковой удар ногой в бедро, который пришлось просто принять.

— Сукин сын, — прошипел Даниэль, вновь резко замахиваясь ножом сверху вниз, — я прикончил бы тебя прямо сейчас!

Кристиан перехватил его руку у запястья и вскинул оружие, в этот момент его соперник схватил направленный на него ствол пистолета, с силой надавил на него вниз и в тоже время попытался совершить вращательное движение. Глаза его гневно сверкнули, рука с занесенным ножом заметно дрожала от напряжения, он еще усилил давление, наваливаясь своим весом на удерживающую его руку, не позволявшую вонзить острую сталь в шею своему врагу. Кристиан встретился с ним взглядом и уловил за спиной какое-то шевеление.

— Твое сопротивление бессмысленно, Крис, — произнес Альваро, — сдавайся, и мы не тронем тебя до возвращения Антонио, он сам решит твою судьбу.

Кристиан не ответил, а молча стиснул зубы и нанес Даниэлю сразу несколько быстрых ударов, один их них пришелся тому в пах, другой — с внутренней стороны ноги рядом с голеностопом. Второй удар буквально выбил почву из-под его ног так, что тот рухнул на пол, и, прежде чем кто-либо успел его остановить, Кристиан поднял пистолет и спустил курок. Выпущенная Диего пуля обожгла левое плечо, он вздрогнул, но тут же перевел на него глок, и в этот момент его затылок внезапно вспыхнул тупой болью, от которой все поплыло в глазах. Кристиан покачнулся и осел на пол, опустившись на колени, сквозь подернувшуюся сероватым туманом комнату он разглядел неподвижное тело Даниэля, потом та принялась медленно вращаться, и он прикрыл глаза, пытаясь дотянуться ослабевшими пальцами до выскользнувшей рукояти оружия и в тоже время удержать ускользающее сознание. Холодное дуло пистолета уперлось ему в затылок, Кристиан заметил шагнувшего к нему Диего, его лица он не видел, но хорошо мог представить застывшую на нем гримасу презрения и злобного торжества. Голова была тяжелой, словно сделанной из чугуна. Он должен был подняться, но тело по-прежнему ему не подчинялось, тогда он попробовал сгруппироваться, привести мышцы в тонус, так будет гораздо легче, если его противник вздумает пройтись ботинками по его ребрам. А именно так он и поступит, потому что сейчас в нем клокочет ярость и потому что так проще всего, он будет делать это снова и снова, пока сознание не покинет объект его ненависти.

— Мы тебя предупреждали… — сухо объявил Диего.

Кристиан частично блокировал его удар при помощи вовремя подставленных предплечий и предпринял попытку подобрать лежащий рядом пистолет, но Диего отшвырнул его ногой в сторону и коротко кивнул стоящему за его спиной Альваро. Тот удушающим захватом набросил на его шею согнутую в локте руку и потянул ее вверх, вынуждая Кристиана откинуть голову назад и открыться перед противником.

— Знаешь, если твоя девица действительно так хороша, перед тем как выжать из нее признания, мы все с удовольствием это проверим, — по лицу Диего расползлась удовлетворенная усмешка, он не сдерживался, когда нанес очередной удар.

Стены гостиной плавно накренились вправо, Кристиан выдохнул задержанный легкими воздух за миг до того, как ботинок Диего угодил ему в живот. «Нужно уметь получать удовольствие от всего, что ты делаешь, — сказал ему однажды Эрик, — только так можно прожить жизнь наиболее полно». Еще он утверждал, что найти его можно даже в самых обыденных вещах, и Кристиан был полностью с ним согласен. Можно получить удовольствие от обычной прогулки на закате вдоль побережья, когда легкий морской бриз ласкает твое лицо, и ты точно знаешь, что никто в этот вечер не нарушит этой простой безмятежности, от неторопливо выпитой чашечки кофе, от сияющей улыбки встретившейся тебе незнакомки. Или как сейчас — от возможности перевести дух между одной вспышкой боли и другой, даже били его с удовольствием. Едва он осознал это, как тихо рассмеялся, зная, что непременно вызовет этим раздражение у Диего и испортит тому весь кайф. И действительно, разглядеть бешенство в буравящих его серых глазах было неподдельным утешением, однако он не успел в полной мере насладиться этим зрелищем. Раздался звон бьющегося стекла, а в след за ним в окно влетел небольшой предмет, напомнивший по своей форме яйцо с рифлёной шероховатой поверхностью, со стуком покатился по полу и остался лежать в центре комнаты. Кристиан выругался сквозь зубы, отметив краем сознания, что чеки уже нет. Крепкая хватка Альваро, наконец, исчезла, он соскользнул на пол и накрыл голову руками, живо представляя, какие ощущения возникнут у него после получения контузии, если, конечно, он останется жив. Однако вопреки его ожиданиям не последовало ни оглушающего грохота, ни ослепительной вспышки — никакого взрыва, из брошенной в окно гранаты только повалил густой серый дым в считанные секунды заполнивший собой большую часть помещения.

— Это что еще за хрень! — донесся до него раздраженный голос Диего, в след за которым послышалась и ругань Альваро.

Прикрывая лицо рукавом рубашки, Эрик бросился к ближайшему окну, чтобы распахнуть его настежь. Кристиан перевернулся на живот и слегка приподнялся, ища взглядом свой глок, комнату заволокло дрожащим маревом, виденным лишь его затуманенным сознанием, он закашлялся и опустил голову, пережидая сотрясающий тело приступ. Пистолет обнаружился в полутора метрах от него почти в тот момент, когда рядом неожиданно мелькнула чья-то темная фигура. Кристиан собрал все силы для стремительного рывка, дотянувшись до рукояти, он схватил оружие, резко обернулся, отчего перед глазами снова все поплыло, и выстрелил. Фигура дрогнула и точно бы немного съежилась, он понял, что попал, и вновь уронил отяжелевшую голову. Словно в ответ рядом вдруг прогремела короткая очередь, и гостиную наполнили громкие голоса. Все потонуло в воцарившейся безумной какофонии похожей на чей-то беспокойный сон, где всюду властвовал хаос, а сам он был лишь его незримым пассивным наблюдателем. Потом кто-то тронул его за плечо, он различил свое имя и попытался подняться, но обхватившие его две пары рук уже упорно тянули его куда-то за собой. Когда он, наконец, смог открыть глаза, то увидел перед собой нахмуренное лицо Габриэля, светлые, пшеничного цвета волосы были взъерошены и торчали во все стороны, точно тот только что оторвал голову от подушки, в карих глазах застыло напряжение. Губы Кристиана словно против воли растянулись в слабой улыбке, сейчас он полусидел на полу, прислонившись спиной и затылком к перилам лестницы, уходящей наверх.

— Черт бы побрал тебя, Крис! — выдохнул парень и с чувством невероятного облегчения хлопнул его по плечу. — По-твоему, это смешно?

Он запустил пятерню в копну растрепавшихся волос и откинул непокорные пряди со лба.

— Решил напоследок заделаться камикадзе, так что ли?! Что это было вообще?

Кристиан перевел взгляд на стоящего рядом Хорхе — темноглазого жгучего брюнета, во взгляде которого ясно читался немой вопрос, судя по лицам присутствующих, оба явно недоумевали. Это были молодые парни лет двадцати с озорным блеском в глазах, высокие, натренированные, двигавшиеся с завидной легкостью и проворством. Он коснулся рукой все еще ноющего затылка и едва заметно поморщился.

— Я должен был, — только и сказал он, впрочем не особо рассчитывая на понимание.

Как можно было объяснить то, чего он сам не вполне понимал? Он мог бы использовать фактор внезапности, напасть на них, не вступая ни в какой диалог, он проник в дом незамеченным, когда его совсем не ждали, и мог бы воспользоваться этим преимуществом. Однако он этого не сделал. Когда он переступил порог гостиной, то на миг ощутил себя в привычной среде, все было так обыденно и знакомо, будто ничего на самом деле и не происходило, будто то был обычный день — один из многих в его жизни. Он точно увидел себя со стороны, входящим в просторную комнату, где все частенько устраивали общий сбор. Потом его заметил Эрик, а через мгновение он поймал на себе недоверчивые взгляды присутствующих, момент был упущен.

— Должен был что — концы отдать? — округлив глаза, изумился Габриэль, такое положение вещей было ему совершенно не понятно. — Ты сказал не вмешиваться, но, если бы мы этого не сделали, ты был бы уже трупом, мы так не договаривались!

— Не понимаю, что на тебя нашло? — тут же поддержал его второй. — Если бы мы тебя не знали, то посчитали бы, что ты решил сдаться. Что там произошло?

Кристиан окинул взглядом лица озадаченно глядящих на него собеседников.

— Встреча с собственной совестью, — загадочно произнес он, весь его облик снова выражал прежнюю спокойную решимость.

Парни так и замерли, раскрыв рты, зато шквал поначалу обрушившегося на него возмущенного негодования внезапно стих, и он смог сосредоточить все свое внимание на своем левом плече. Он рывком расстегнул рубашку и вынул из крепления нож. На нем был бронежилет скрытого ношения того же цвета, что и надетая под него белая майка, такой защитит от пистолетных пуль калибра до 9 мм, но не от автоматной очереди. Из-за малой дистанции пуля частично преодолела последнюю прнграду, однако задела только мягкие ткани и оставила после себя небольшое ранение. Кристиан слегка подцепил ее кончиком ножа, после чего извлек двумя пальцами и вновь поглядел на парней.

— А вы-то что здесь устроили, откуда гранаты?

— Да ты счастливчик! — заметил Габриэль, сопроводив взглядом только что извлеченную пулю, и усмехнулся. — Вот об этом лучше спроси у Себастьяна, я взял с собой одну дымовую, подумал, вдруг пригодится.

— Вообще-то, так и вышло, — подтвердил Хорхе, — мы решили использовать ее в качестве отвлекающего маневра, когда из дома донеслись выстрелы и стало ясно, что у тебя… не так уж все хорошо.

Кристиан оперся рукой о перила и поднялся на ноги.

— Ясно. А что с охранником на заднем дворе? — уточнил он, скорее, для того, чтобы собраться с мыслями, он знал, что вполне может на них положиться, иначе бы просто не взял их в помощники.

— Ушел на покой, — лаконично отозвался Габриэль и подобрал с пола свой Steyr, так же как и у его товарища, оснащенный коллиматорным прицелом и пламегасителем.

— Ладно, что успели проверить?

— Оба крыла…

— И что?.. — поинтересовался он, когда долгожданного продолжения фразы так и не последовало, вид обоих выражал легкое замешательство.

— Там никого нет, — Хорхе кивнул на принесенный с собой женский пиджак, перекинутый через спинку стула, — это все, что мы нашли, больше никаких следов пребывания здесь пленницы.

Кристиан взглянул на обнаруженный в подвале предмет одежды.

— Девушка должна быть еще жива, Антонио надеется использовать ее как приманку.

Парни отметили прозвучавшую в его голосе уверенность, и, прежде чем кто-то из них успел что-либо сказать, он развернулся и направился в гостиную. Комната была наполнена едким запахом дыма, хотя заполнявший ее сероватый туман уже почти успел выветриться, все выглядело так, точно совсем недавно здесь пронесся ураган. Кристиан медленно прошел мимо перевернутого стола, сжимая в опущенной руке рукоять пистолета, под подошвами ботинок захрустели разлетевшиеся по всему полу осколки стекла, фарфоровых ваз и стоящих на каминной полке некогда изящных статуэток. На стенах и мягкой мебели тут и там виднелись следы от пуль. Посреди всего этого невообразимого хаоса он обнаружил три распростертых тела, проверять, теплилась ли в них еще жизнь, даже не было никакого смысла. Не останавливаясь, он прошел дальше, вдруг уловил какое-то движение, обогнул диван, отодвинул преградившее путь опрокинутое кресло и наткнулся на яростно шипящего от боли Эрика. Тот зло выругался, стирая тыльный стороной ладони кровь с разбитой губы, и раздраженно потер ушибленную голову, в которой сейчас точно кто-то бил в набат, правая рука почти не действовала, безвольно повиснув вдоль тела, рукав некогда белой рубашки уже успел пропитаться кровью. Кристиан неторопливо приблизился и остановился, теперь их разделяло всего несколько шагов. Пока он шел, Эрик глядел в его непроницаемое сосредоточенное лицо, на миг глаза его скользнули по зажатому в руке соперника оружию. Когда их взгляды встретились, Кристиан отчетливо различил в горящих лихорадочным блеском глазах гнев, презрение и смятение. Эрик был безоружен и больше всего напоминал разъяренного дикого зверя, почти поверженного, но вопреки всему не желавшего сдаваться.

— А, это ты — осклабился он и, тяжело поднявшись, слегка развел руки в стороны, — ну что же… стреляй!

— Я не убиваю безоружных, ты же знаешь. Могу просто прострелить тебе коленные чашечки, чтобы ты не увязался за мной.

— Как всегда гуманен, — Эрик усмехнулся, но уже в следующую минуту черты его лица обрели мрачную серьезность. — Ты подписал себе смертный приговор, неужели думаешь, что сможешь так просто уйти?

Кристиан прекрасно знал, что он прав, отсюда просто так не уходят. В том мире, что окружал их, царили свои законы, и покинуть его можно было только двумя путями, уйдя на заслуженный покой по достижении преклонных лет, или же вперед ногами, причем второй вариант, как правило, встречался гораздо чаще. Однако взгляд его остался все таким же бесстрастным.

— Я планирую прожить сегодняшний день, пока это все, что мне нужно.

Эрик скорчил болезненную гримасу и обхватил голову обеими руками, отчего правая вспыхнула резкой обжигающей болью, но он, казалось, вовсе этого не замечал, его переполняло раздражение, а из груди вырывался приглушенный смех, в котором смешались горечь и гнев.

— Ты чокнутый придурок, Крис, настоящий псих! — точно желая подтвердить только что произнесенные слова, он ткнул пальцем в сторону Кристиана. — Да-да, именно псих, потому что только ненормальный способен вырыть себе яму ради какой-то непонятной девчонки!..

Теперь в его голосе явно звучали саркастические нотки, он был вне себя от бешенства, человек, с которым он почти бок о бок провел столько времени ни только не испытывал смятения или раскаяния, но еще и не желал ничего объяснять. Своим поступком он будто плевал им в лицо, такого Эрик не мог стерпеть, так же как и не мог вынести этого безучастного хладнокровного выражения. Ему отчаянно хотелось сорвать эту маску мнимого спокойствия, вызвать в своем сопернике ту же бурю эмоций, что одолевала и его самого, уже ради этого он был готов на все.

— Или дело вовсе не в ней?.. Скажи, чем, к примеру, тебе не по нраву Сильвия? С тех пор как ты перестал ее навещать, бедняжка не находит себе места.

При упоминании о Сильвии Кристиану вспомнилась длинноногая кареглазая красотка с бронзовой кожей и струящимся водопадом волос цвета воронова крыла. Она совсем не робела в постели, и на ее прелестном личике никогда не появлялся стыдливый багрянец, к своим двадцати шести она, пожалуй, успела овладеть искусством любви в совершенстве. Сильвия работала моделью в малоизвестном журнале и грезила о славе, он давно к такому привык, в общем-то, она была далеко не единственной, кто стремился отыскать наиболее короткий путь к красивой жизни, используя, как оружие, свою яркую внешность. При таком образе жизни, как у них, рассчитывать на встречу с женщиной иного типажа почти не приходилось. Начинающие модели, всевозможные девицы легкого поведения, избалованные дочери финансовых воротил, в целом все те, кто не имел особых притязаний на полноценную семейную жизнь или хоть сколько-нибудь стабильные отношения. Он встретил ее на одной из шумных вечеринок, где в промежутках между традиционными возлияниями и азартными играми мужчины обсуждали деловые вопросы и насущные проблемы. Кто-то из них появлялся в обществе многочисленных подруг или даже жен, впрочем, последние не часто появлялись на подобных мероприятиях. Тем, кто не имел при себе спутницы, присутствовавшие дамы при желании всегда были готовы составить компанию, девушки подсаживались за столик, оживленно щебетали или усаживались к своим избранникам на колени и глупо хихикали. «Женщина не должна быть слишком умна, — заявил тогда Эрик, поглаживая шелковистые пряди льнувшей к его груди изящной обладательницы белокурой головки, — а если она наделена такими данными, ум и вовсе может ей не понадобиться». Девушка, видимо принявшая его слова за комплимент, ослепительно улыбнулась, подняв на него по-детски наивный взгляд бездонных голубых глаз.

Кристиан не представлял, как объяснить, что та, о ком он столь часто думал в эти дни, так не походила на всех этих женщин, в ней не было ничего из того, что обычно привлекало в них жизнелюбивого Эрика, и к чему он сам уже успел привыкнуть. Она не обладала той яркой сногсшибательной внешностью и была далека от роли самоуверенной обольстительницы. Но стала для него воплощением надежд — лучом света, указавшим путь из темного лабиринта, в котором он давно заблудился, проводником, напомнившим о потерянной семье и утраченных мечтах.

— Ты многого не знаешь, — только и ответил он, объяснения были бессмысленны, все это все равно невозможно понять, пока не испытаешь на себе сам.

— Так просвети меня, — хмыкнул Эрик, полагая, что сумел нащупать ту некую точку, куда легче всего было надавить, — расскажи, в чем на самом деле причина. Ведь я тебя неплохо знаю и никогда не поверю, что за всем этим стоит только женщина, потому что ни одна из них этого не стоит.

— Возможно, когда-нибудь ты все поймешь…

Он вдруг подумал, что действительно бы этого хотел, хотел бы, чтобы Эрик и в правду это понял, он еще раз взглянул в его напряженное лицо, встретив будто горящий огнем испытующий взгляд, а потом развернулся и, убрав пистолет за пояс, направился к выходу. Это было уже слишком, Эрик сжал кулаки и буквально взревел от бешенства. Как он посмел его проигнорировать, да еще и повернуться к нему спиной, точно он вообще не представлял никакой угрозы и даже не считался противником! С этими мыслями он рванулся вперед, не помня себя от ярости, одержимый только одним желанием — не дать ему уйти, остановить во что бы то ни стало. В пылу негодования Эрик совершенно позабыл об осторожности и полученных ранениях, действуя нахрапом и с чрезмерной поспешностью, Кристиану не составило труда отразить его удар и единственным бэкфистом в голову отправить его в нокаут. Удар вышел стремительным, Эрик оказался к нему не готов и свалился как подкошенный, мир померк, как если бы кто-то вдруг выключил свет.

***

Уважаемые читатели! Продолжение этой главы будет опубликовано после завершения редакции, следующий за ней эпилог пока можно пропустить, так как он также будет изменен. В скором времени вы сможете продолжить чтение.