28 июня. Вторник

Утром на базе было как-то необычно тихо, никто никого не поддразнивал, не смеялся, ребята разговаривали преимущественно в полголоса. Даже Марат не гремел кастрюлями на кухне вопреки своему обыкновению.

Пока все собирались в гостиной, я стояла у двери, облокотившись на косяк, и нервно теребила завязки на капюшоне своей безрукавки. За ночь эмоции немного улеглись и теперь я в основном нервничала из-за того, как ребята воспримут желание Маши уйти, а не из-за нашего с ней спора. И еще я не знала, как проводятся такие советы, когда кто-то хочет покинуть братство. Когда все расселись — последней в гостиную зашла Тень и тихонько уселась на свою подушку, стараясь не смотреть в мою сторону, — я взяла слово.

— Сегодня совет не совсем обычный, — начала я, — Не знаю, что в таких случаях нужно говорить, поэтому просто обрисую проблему: один из членов братства хочет нас покинуть. Тень решила, что ей не подходят правила, по которым мы живем.

Я не удержалась, чтобы не съязвить, видимо, злость все еще кипела где-то глубоко внутри.

— Я думаю, Маша должна объяснить свое решение, — Икар был на редкость спокоен, но мой комментарий по поводу устава все же его задел, — Что именно тебя не устраивает? Может, мы действительно должны что-то изменить в своем уставе?

— Ох, да брось, Икар! — не выдержал Отшельник. Маша молчала, поэтому он взял слово, — Дело не в том, что наш устав несовершенен, а в том, что просто кому-то тут не место. Решила уйти — пусть уходит!

— Интересно, Маша сама так решила, или кто-то это сделал за нее? — Антихрист посмотрел на меня, и я ясно ощутила в его взгляде обвинение.

— Никто и ничего здесь за нее не решает, — с расстановкой произнес Туман, вызывающе глядя на Антихриста.

— Тогда, может, подискутируем о свободе выбора? — Лёша так же вызывающе смотрел на Женьку.

— Я что, один вижу, как нас всех сталкивают лбами? — воскликнул Рома.

— Ты обвиняешь в этом Тень? — вступился за Машу Андрей.

— Я пока что никого ни в чем не обвиняю, — Рома сделал акцент на словах «пока что», — Я говорю то, что вижу!

— Тогда называй вещи своими именами! — теперь уже вступила в разговор и Маша, — Не обвиняешь никого? Да ладно? Давай, расскажи всем, у вас же не принято врать!

— У нас много чего не принято! — не выдержал Туман, — Особенно пускать сплетни!

— А на твоем месте я бы вообще молчала, — огрызнулась Тень, — Смотри, как бы твоя маленькая тайна не стала общеизвестной!

— Это что еще за шантаж? — воскликнул Марат, — Ты не имеешь права…

— У меня такое ощущение, что я здесь вообще не имею прав! Я думала, что в братстве больше всего ценится свобода, а придя сюда, получила тюрьму!

В кругу снова загалдели, посыпались обвинения, оскорбления и взаимные упреки. Я не вслушивалась, но понимала, что раскол в нашем клане достиг критической точки. И если никто этого не остановит…

— Тихо! — я даже не сразу поняла, что это мой голос загремел в гостиной. Ребята разом смолкли и все повернулись ко мне, — Я не хочу, чтобы совет превращался в балаган. Имейте уважение к себе и друг к другу! Высказывайтесь по очереди и научитесь слушать других!

Один за другим парни начали переглядываться. Туман опустил глаза, Ворон неодобрительно покачал головой, Ромка глубоко вздохнул. Тимур выпрямился и обвел все взглядом.

— Итак, — проговорил он, — Маша хочет уйти — пусть уходит. Если кто-то хочет возразить — сейчас для этого самое время.

Больше никто не проронил ни слова.

— Хорошо, — продолжил Икар, — Тогда сегодня, Тень, ты лишаешься своего имени и звания сестры. Верни повязку, пожалуйста.

Маша сняла повязку с запястья и кинула в цент круга. Я закрыла глаза и разжала стиснутые кулаки, которые непроизвольно сжимала всё это время. Икар подобрал повязку и бережно положил рядом с собой.

— Сейчас ты должна покинуть базу и раз и навсегда забыть о ее существовании…

Туман привез меня домой ближе к вечеру. Мы доехали до набережной, недалеко от которой я жила, и остановились на обрыве. Догорал закат, небо было чистого синего цвета и лишь на западе еще розовели редкие облачка. После дневного тепла вечерняя прохлада заставила меня поплотнее укутаться в кожаную куртку и спрятать руки в карманы.

Женька все еще сидел на мотоцикле, только успел снять шлем, а я стояла рядом и не могла отвести от него взгляд. Красавчик-байкер с ослепительно темными, как два черных омута, глазами и неестественно светлыми волосами. Высокий рост, телосложение атлета, аккуратные точеные черты лица…

— Ты чего так смотришь? — улыбнулся он.

— Любуюсь, — не стала врать я.

Женя легко перемахнул через своего железного коня и оказался рядом со мной. Он заключил меня в объятия и поцеловал в висок.

— Как же я сегодня за тебя переживал…

— Почему?

— Весь этот совет, — проговорил Туман, всё еще прижимая меня к себе и теребя пальцами кончики моих волос, — Эта ваша ссора с Машей… Я боялся, что она скажет что-нибудь лишнее. Боялся, что у тебя будут проблемы. Слава богу, всё обошлось.

— Да, не ожидала я от нее такого… — я уткнулась в его грудь.

— Ты молодец, ты справилась, — я почувствовала, что он улыбнулся.

— Тяжело это всё, — я отстранилась от Женьки и отошла к обрыву, — Всё же она подруга моя. Мне кажется, дело не только в том, что она про нас с тобой узнала.

— Сейчас это уже не имеет значения, — Туман обнял меня за талию, и я спиной почувствовала тепло его груди, — Ее больше нет в братстве.

— Да, но кое-кто еще знает о нас. Знает и беспокоится о сохранности нашей тайны. Поэтому нам на время стоит прекратить встречаться…

— Даже так? — удивился Женя, — Я думал, все только и хотят разоблачить нас!

— Жень, ты слышал, что я сказала? — я обернулась и снова отстранилась от него, — Нам нужно прекратить встречаться.

— Я все прекрасно слышал, — проговорил Туман, — И я понимаю. И я даже почти согласился… Нет, вру! Конечно, я не согласился.

— Я тоже этого не хочу, — я опустила глаза, — Но еще меньше я хочу, чтобы у нас с тобой появились проблемы…

— У нас всегда будут проблемы, — вздохнул Женька, — Знаешь, то, что между хранителем и его подопечной часто возникают связи — это уже стало правилом. Поэтому, вряд ли кто-то удивился бы нашему роману. Проблема не в этом, а в том, кто ты и кто я. И кто такой Дамир. Знаешь, он мне как брат. Не такой, как Тимур, а брат скорее по духу, чем по крови, — лицо Тумана покрыла тень, видно было, что он взволнован и опечален, — Был один случай в нашей жизни, который нас с ним соединил, после которого он доверяет мне, а я доверяю ему. Он попросил меня быть твоим хранителем, думая, что прошлое осталось в прошлом, и зная, что я никогда не встану между ним и тобой… Но он ошибся.

Я слушала молча. Ничего не понимала, но слушала. Женя хотел сказать мне что-то, но не решался, а я не хотела на него давить. Он был задумчив, лицо сосредоточенное и такое хмурое, что мне стало даже как-то не по себе.

— Я влюбился в тебя, Волчица, — проговорил Туман, — Влюбился как мальчишка. И не знаю, смогу ли без тебя…

— Придется, Женя, — вздохнула я, — Мне тяжело это говорить, но мы должны это сделать. Должны расстаться.

— Не бросай меня, Дэри, — Туман почти умоляюще взглянул на меня.

— Я не бросаю, Жень, — я взяла его руку в свои, — Я не могу тебя бросить. Не хочу и не могу. Просто нам нужно побыть обычными хранителем и подопечной. Не встречаться, не оставаться вдвоем, не делать того, что выходит за рамки наших обязанностей.

Женя сжал мою руку.

— Значит, мы расстаемся… Дэри, я же не маленький…

— Не ребенок, поэтому должен понять меня, — я попыталась улыбнуться. Получилось как-то неуверенно и грустно.

— Понимаю, — кивнул Туман.

— И я тебя понимаю, — я кивнула в ответ.

— Ну что ж, можем попробовать прямо сейчас? — Женька тоже попытался улыбнуться, — Чем миледи желает заняться этим вечером?

— Миледи желает отправиться домой, — я благодарно улыбнулась.

— Ну, тогда прошу, — Туман протянул мне шлем.

— Я дойду пешком, тут не далеко.

— Уверена? — насторожился Женя.

— Да, надо пройтись, немного подумать…

— Хорошо, не буду мешать, — кивнул мой хранитель.

— Спасибо, Жень!

Я погладила его на прощание по плечу и зашагала в сторону дома. Дорога моя лежала через парк, и я предвкушала дивную прогулку наедине со своими мыслями. Столько всего накопилось. И ссора с Машей, и в братстве разлад, и это расставание с Женей, и… Погрузиться в свои мысли я не успела, в кармане требовательно затренькал мой мобильник. Ну, кто там еще? Я достала телефон и присела на ближайшую скамейку. Номер был мне не знаком, поэтому, я немного растеряно ответила:

— Алло.

— Привет, рыжая красавица! — задорно крикнули мне в ухо.

Голос. Такой знакомый, такой далёкий, но всё же родной.

— Дамир? — нерешительно спросила я.

— Да, радость моя! Это я!

— Вот это сюрприз! — я поудобнее устроилась на лавочке, — Как ты? Где ты?

— Где я? Если бы я сам знал… Где-то в окрестностях Охотска, примерно в восьмидесяти километрах. Точнее не скажу, могу дать только координаты с GPS. Всё хорошо, вот устраиваемся на ночлег, разжигаем костерок. Да что я, как у вас там дела? Что нового?

— Нового? — я растерялась, не зная с чего начать, — Ремонт на базе сделали, Мишаня приехал, на слёт вот съездили, день рождения отпраздновали… и исключили Машу из братства.

— Что? — недоумевал Волк, — Как? Почему?

— Она сама захотела, — уклончиво ответила я, — Но никто против не был.

— Мне жаль, — проговорил Дамир, — Ванька расстроится очень.

— Мне тоже, но всё таки она сама так решила…

— Ладно, как у тебя самой дела?

— Всё отлично, — я рада была сменить тему, — Скоро Танюшка приедет сессию сдавать, буду с ее сыночком сидеть.

— Да вы, миледи, еще и замечательная няня? — усмехнулся Дамир.

— Есть немного, — не стала скромничать я.

Дамир снова рассмеялся.

— Мне очень тебя не хватает, — сказал он, и мое сердце сжалось.

— Мне тебя тоже, — вздохнула я.

Мы проговорили еще минут двадцать, а может и полчаса. Я рассказала, как съездили на байк-слёт, упомянула про «воронов», о чем тут же пожалела, потому что Дамир разразился нечленораздельной бранью по этому поводу. Успокоившись, он рассказал, чем занимается сам и в чем заключается его работа. Я слушала с упоением, пытаясь впитать каждое слово, каждый звук. Я соскучилась.

Потом мы распрощались. Я услышала три главных слова, но сама их так и не произнесла. Мне не хотелось портить своим двуличием тот романтический момент, который создал мне Волк своим жарким признанием. Хотя вряд ли я бы соврала, я действительно скучала и в этот момент безумно любила своего лидера. Несмотря на то, что в моем сердце место было занято не им одним.

После разговора я не сразу встала с лавочки, засунула телефон в карман куртки и задумчиво уставилась в уже звездное небо. Мысли роились в голове, но ни о чем конкретном я не думала. Просто сидела и наслаждалась теплым ветерком, обдувающим лицо, и мягким светом фонарей на аллее. Наконец, когда я уже собиралась встать и направиться к дому, снова зазвонил телефон. На этот раз звонила Маша. Я нехотя взяла трубку и опять развалилась на скамейке. Мы говорили довольно долго и с каждой минутой напряжение между нами таяло. Маша извинилась за то, как вела себя.

— Мне жаль, — сказала она, — что я ушла с таким скандалом. Извини, я не хотела, чтобы так всё вышло…

— Маш, а как же Ваня?

— Я тебе главного не сказала. Я просто злилась на тебя из-за того, что видела вас с Женькой, поэтому и не сказала. Знаешь, у нас с Лёшей… Ну, в общем… Короче… Ну, мы встречаться начали. И я всё боялась, что меня осудят, что вот отправила Ваньку и тут же хвостом завиляла. Ну или что-то в этом роде. У нас с Ваней ничего не было, но все почему-то нас парой считали. И я злилась из-за этого, потому что мне с первого дня Лёшка нравился. А потом увидела вас с Туманом и крышу сорвало. Прости, я не права…

— Да нет, ты как раз права, — вздохнула я, — Это неправильно и нехорошо, то, что мы больше, чем просто друзья. Мы не правы, так нельзя. Но это уже сделано и изменить ничего нельзя.

— Даш, я не знаю, как теперь с Ваней поступить.

— Мне Дамир только что звонил, я ему сказала, что ты ушла. Думаю, Ване он сам скажет, но твой хранитель все равно расстроится.

— Нет, что мне делать дальше? Мне нравится Лёша, я не хочу с ним расставаться, но ведь они друзья. Как мне теперь быть? Да и все ребята в братстве теперь против меня. Я боюсь потерять Лёшку!

— Но ведь пока в братстве никто не знает про вас? Значит, есть время подумать и всё взвесить. Я думаю, если ты сама поговоришь с Иваном, когда он приедет, и всё ему объяснишь, он поймет. Ты же не клялась ему в верности, раз у вас и отношений то никаких не было. Да и Лёша не маленький, сможет за себя и за тебя постоять. Сегодня он яростно тебя защищал перед советом, значит, ты ему не безразлична.

— Думаешь, после этого скандала мы сможем остаться вместе?

— Если вы оба этого хотите, то почему нет?

— А вы с Женей? Что собираешься делать ты?

— Пока не знаю, — помолчав, ответила я, — Но мне придется выбирать. И поверь, мне выбрать гораздо труднее.

— Извини, я тебе могла сильно жизнь подгадить, — грустно улыбнулась Маша, — А все из-за простой зависти. Я такая глупая!

— Ладно, проехали, — улыбнулась я, по голосу Маши было слышно, что она вот-вот разрыдается, — Что сделано, то сделано. Я не сержусь!

Мы попрощались, и я почувствовала небывалое облегчение. Камень размером с царь-колокол свалился с моих плеч. Я засмеялась. Если бы сейчас по парковой аллее кто-нибудь проходил, меня бы приняли за больную на голову. Я лежала на лавочке, размахивая перед собой телефоном, и смеялась. Потом я глубоко вздохнула чтобы успокоиться, резко села и одернула рубашку. Вокруг было уже совсем темно, фонари горели неярко, освещая только тропинки. Деревья казались невообразимо высокими, их вершины терялись в черноте ночного неба. Сквозь ветви проглядывали редкие звезды, но луны видно не было. Пора было уже идти домой.

Я встала и зашагала по тропинке. Нехотя, медленно, но все же зашагала в сторону дома. Настроение было на столько прекрасное, что хотелось запеть во весь голос и заплясать по этой самой ночной аллее. Но я сдержано шагала, пытаясь растянуть удовольствие от состояния беспечной эйфории. Я была счастлива, как ребенок, которому подарили давно желанную игрушку. Счастлива, как уже давно не была счастлива. Счастлива и свободна.