-5-

Странное дело! Жизнь в этой вселенной полна парадоксов, но абсурд, лежащий в основе самых простых и обыденных явлений, стал настолько нам всем привычен, что мы совершенно не обращаем на это внимание. Маленький ребёнок обычно видит все эти странности и зачастую задаёт родителям весьма неожиданные вопросы, но те, как правило, отмахиваются от «несмышлёныша» со словами: «Подрастёшь — поймешь!», совершенно не вдумываясь в суть.

Все мы должны есть — это знает каждый из нас, но никто не задумывается над очень простым фактом: чтобы кто-то мог поесть, кто-то другой обязательно должен умереть, даже если это был всего лишь сельдерей на грядке. Всем нам нужно есть, но при этом никто из нас не хотел бы сам стать едой.

Любому мало-мальски образованному члену социального общества известна поговорка: «Миром правят деньги», но почему-то никто не обращает внимания на то, что чем разрушительнее и вредоноснее сфера деятельности, тем она коммерчески выгоднее. Какой бизнес наиболее прибылен на этой планете? Думаю, не открою ни для кого секрет, если скажу, что это производство и торговля оружием. Не менее привлекательными являются изготовление и продажа наркотиков, и правительства самых развитых стран, крича с трибун и телеэкранов о нетерпимости и борьбе с этим злом, одновременно тайно поддерживают и финансируют наркокартели. Зайдите в любой продуктовый магазин, и посмотрите — какой вид товара будет самым доходным для хозяина? Правильно, это сигареты и алкоголь! Кто-то спросит: «А что, собственно, плохого в умеренном употреблении алкоголя? Рюмочка — другая под хорошую закуску для аппетита, или на праздник, что тут страшного?» Чушь! Алкоголь — это узаконенный яд, быть может, не меньший, чем официально запрещённые правительствами большинства стран наркотики. А оплаченные бизнес-корпорациями талантливые маркетологи умело выкачивают огромные деньги из наших карманов, формируя ложные стереотипы в массовом сознании. Внимательно понаблюдав за поведением homo sapiens, приходишь к парадоксальному выводу: несмотря на стремление выжить, зачастую ошибочно называемое инстинктом самосохранения, господствующий вид на этой планете старается как можно изощрённее себя уничтожить. А выживание — это всего лишь барьер в игре, настоящей целью которой является всеобщее уничтожение.

Как и все вышеперечисленные сферы деятельности, убийства на заказ — дело опасное и рискованное, но при этом и очень хорошо оплачиваемое. За шесть лет профессиональной карьеры Джон накопил денег столько, что если бы имел возможность «выйти из дела», то смог бы открыть приличный бизнес, но Джон такой возможности не имел. За эти шесть лет он получил около тридцати заданий и без единого прокола выполнил все. Это не могло остаться незамеченным и руководство решило повысить его квалификацию, чтобы затем использовать в новом качестве.

Теперь он стал чем-то средним между шпионом и провокатором. Отныне его целями были не отдельные люди, а группы, деятельность которых была неугодна сильным мира сего. Его задачей было разрушить попавшую в немилость организацию, при этом совсем не обязательно было прибегать к убийству. Впрочем, и отказываться от этого средства не было необходимым, Джону предоставлялся широкий выбор, и в первом своём задании он им воспользовался.

Организация, на которую «положило глаз» руководство Джона, была производителем оптики, используемой в американской армии, и была конкурентом фирмы, подконтрольной правительству. На сотрудничество руководство предприятия не пошло и от заманчивых предложений отказалось, и тогда было принято решение захватить компанию любым путём. В управление фирмой было внедрено несколько человек, близких к руководству, а Джон лично занялся двумя лидерами.

Он без труда выяснил пикантные привычки хозяев организации, стал завсегдатаем гей-клуба, который посещал один из них и однажды, второй компаньон фирмы, зайдя в номер для встреч, обнаружил там своего партнёра мёртвым с ножом в груди. Весь номер был в крови, мебель поломана, а в другом углу комнаты лежал ещё один окровавленный труп мужчины, убитого, по всей видимости, тем же ножом. Полиция, ворвавшаяся сразу вслед за гостем, обнаружила его отпечатки пальцев на рукоятке ножа, и, поскольку его руки и обувь также были в крови (что было неудивительно, поскольку в номере нельзя было и шагу ступить, чтобы не измазаться), ему предъявили обвинение в двойном убийстве на почве ревности. Чуть позже места руководителей заняли внедрённые ранее люди.

Убийства, кровь, подлость, предательство — все эти неотъемлемые атрибуты профессии уже стали частью натуры Джона, но глубоко-глубоко в недрах сознания таился огромный протест против такого рода деятельности. Этот протест успешно им подавлялся, но в последнее время Джон обнаружил, что по какой-то странной причине стал плохо спать ночью. Ничем хорошим это кончиться не могло, поэтому, весьма кстати и очень неожиданно для него, следующее задание стало для Джона последним. Об этом ему никто не объявлял, просто события развернулись так, что первый его прокол стал одновременно проколом последним, но по порядку…

Джон получил приказ ликвидировать саентологический центр в Вичите, и сделать это так, чтобы скомпрометировать всю новую молодую религиозную философию, в особенности — «этого странного и весьма опасного чудака Хаббарда», как его охарактеризовал человек, отдавший Джону приказ.

— Только не думай, что это простое задание! Они на вид кажутся добренькими простачками, но, скажу тебе честно, эти саентологи — вероятно самые опасные люди на планете. Поэтому и оплата за задание будет двойной.

Джон кивнул головой и мысленно усмехнулся. Он давно уже пришёл к выводу, что его цели совсем необязательно были преступниками и плохими людьми, так что, чем больше при получении задания ему говорили о благородных целях, тем меньше это соответствовало действительности, но, откровенно говоря, Джону было на это плевать. Единственное, что его интересовало — это как выполнить задание, всё остальное, по идее, не должно было иметь значения, но только появившаяся недавно бессонница и хронически подавленное настроение, говорили о том, что его не до конца устраивает собственный образ жизни.

Выполнение задания Джон начал с поиска объекта. Это было нетрудно, Джон без проблем нашёл вход в саентологический центр и установил за ним наблюдение. Он сидел за столиком кафе напротив входа и наблюдал за входящими и выходящими из центра людьми. Ему было необходимо установить контакт с сотрудником организации, но сделать это нужно было ненавязчиво и как бы случайно. Хороший контакт получился на четвёртый день.

— Простите, у вас тут не занято? — вежливо спросил Джон незнакомца, только что вышедшего из центра, зашедшего в кафе перекусить и занявшего с этой целью одно место за свободным столиком.

— О, нет! Садитесь, пожалуйста! — также вежливо ответил посетитель, указав при этом на пустой стул.

— Спасибо! — сказал Джон, приняв приглашение, взял меню и, поморщившись, произнёс: — Чёрт, наверное, завтра снова начнётся дождь! А, может быть, и уже к вечеру!

— Почему вы так думаете?

— Да, вот! С самого утра болит голова! У меня так всегда бывает, когда меняется давление! — соврал Джон, отлично зная, что новый знакомый, скорее всего, предложит ему помощь.

— Правда? Хотите, я вам помогу?

— Что вы! Я уже много лет борюсь с этой болью! Каких только лекарств не перепробовал — всё без толку!

— Ну, в таком случае, если у меня не выйдет, то вы ничего и не потеряете, так ведь? Давайте, сядьте ровно!

— Ну,… хорошо! — Джон послушно выполнил распоряжение.

Собеседник объяснил Джону, что он собирается сделать, и, объявив о начале процедуры, отдал короткую команду. Джон искренне постарался её выполнить, хотя, вроде, и не чувствовал никакой боли. Затем новый знакомый отдал другую команду, и Джон вновь честно сделал всё как нужно. Эти две команды менялись с небольшой паузой, достаточной для того, чтобы Джон мог их выполнить и внезапно он с огромным удивлением и вправду почувствовал ужасную головную боль. Но самое удивительное заключалось в осознании того, что эту боль Джон ощущал уже очень, очень давно, и по привычке также давно не замечал её, а теперь впервые за долгое время вновь обратил на неё внимание.

То, что произошло дальше и вовсе его поразило! Через некоторое время проведения процесса, Джон почувствовал, как боль ослабла, а потом утихла совсем. И наступило облегчение, которого он не испытывал уже многие, многие годы. Это было невероятно! В голове была такая лёгкость, какой Джон не чувствовал уже с десяток лет! Ощущение было поразительным. Оказывается, у Джона уже очень давно постоянно болела голова и теперь, вдруг, эта боль пропала.

Джон ошарашенно посмотрел на своего собеседника и произнёс:

— Всё! Больше не болит!

— Хорошо! Конец ассиста! — ответил тот, улыбнувшись.

— Но, послушайте!.. А как?.. А она совсем прошла? Я имею ввиду боль! Я имею ввиду,… не заболит у меня голова снова? — быстро переспросил Джон, опасаясь, что нынешнее великолепное ощущение пройдёт и боль вернётся.

— Не знаю! Возврат неприятных ощущений возможен. Но мы попробуем в таком случае продолжить и, в конце концов, голова болеть перестанет.

— Ух, ты! — вполне искренне прокомментировал ситуацию Джон. — А что это такое вы сделали? Нет-нет, я помню, вы сказали, что проведёте мне ассист, но как это работает?

— Да, верно, я провел вам саентологический процесс по выключению соматики. Ваша головная боль и была той соматикой, которую мы выключили. Мы не устранили причину возникновения этой боли, но мы убрали её из настоящего времени. Вполне возможно, что она вернется, тогда надо будет поработать ещё. Однако имейте ввиду, — если причиной вашей боли является физический дефект, то обращаться следует только к врачу — Саентология врачеванием не занимается. Если же врачи ничего определённого не находят, то бывает, помощь можно получить и у нас, хотя, повторюсь, излечивать физические заболевания никогда не было и сейчас не является нашей целью. Это, если так можно выразиться, побочный эффект, хотя встречается довольно часто. Настолько часто, что для помощи были разработаны отдельные процессы. А теперь, если хотите, я могу рассказать, как это работает, вы ведь об этом спросили?

— Да, да! Как это работает?

— Суть ассистов заключается в том, что индивидуум сам излечивает своё больное тело. Человек, который проводит ассист, обращается не к телу, а к самой личности.

— А в чём тут разница? Вот, я сижу рядом с вами, и я и есть личность, разве нет?

— Нет. Рядом со мной сидит ваше тело, вы его хозяин, вы им управляете, но вы им не являетесь. Общаюсь я именно с вами, то есть с личностью, но те восприятия, из которых вы делаете вывод о состоявшемся общении, вы получаете через тело.

— Хм, что-то я не совсем вас понимаю. Я и моё тело — это не одно и то же?

Джон врал, что не понял собеседника. В процессе подготовки в лагере их учили не бояться смерти не только чужой, но и своей собственной. И в качестве одного из многочисленных аргументов приводили именно тот, о котором сейчас и говорил ему новый знакомый. Армейские психологи не делали на нём акцент, но всё же Джон по какой-то причине запомнил его. Будущим профессиональным убийцам показывали многочисленные отчёты, рассказы и описания людей, переживших клиническую смерть, и статистический анализ этих отчётов говорил о том, что, по всей видимости, сам индивидуум может продолжать существование и без тела. Но Джону было нужно продолжить разговор, поэтому он задавал вопросы, а его собеседник отвечал.

— Совершенно верно. Давайте попробуем провести маленький эксперимент. Вы согласны?

— Н-ну,… ну, хорошо,… давайте!

— Выберите пустое место на этом столе.

— Выбрал.

— Теперь представьте, что там сидит кошка. Получилось?

— Да!

— Вы её видите?

— Да!

— Можете описать?

— Ну, такая чёрненькая, с белой грудкой, сидит на задних лапах!

— Отлично! А теперь скажите, кто смотрит на эту кошку?

— А? Как это? Кто смотрит? Ну, наверное, мои глаза?

— Вот как?

— Хотя! Как мои глаза могут на неё смотреть, если этой кошки на самом деле нет?

— Но вы её видели?

— Видел! Она и сейчас там.

— До сих пор? Уберите её!

— Хорошо, убрал!

— И если ваши глаза тут ни при чём, то кто же всё-таки на неё смотрел?

— Так ведь, наверное, я сам?

— Верно! Теперь, если вы — это ваше тело, то могли бы вы её увидеть, если её не было в этой вселенной?

— Не мог!

— Тогда кто же вы?

— Э-э-э,… н-ну,… м-да, вы правы, вероятно, я и вправду не являюсь своим телом. Чёрт! А ведь что-то в этом есть! Это очень интересно! А скажите…

События развивались в точности по одному из составленных Джоном заранее сценариев. Он задавал вопросы и получал ответы, беседа развивалась в том направлении, в котором ему было нужно, но был один момент, который не проходил по сценарию Джона. Момент этот заключался в следующем: не отдавая себе в том отчёта, Джон начал искренне интересоваться тем, о чём говорил ему собеседник.

Разговор затянулся и новый знакомый заторопился к себе. Джон узнал, что его зовут Крис, и что он профессиональный одитор. Кто это такой, Джон не понял, понял только, что слово образовано от латинского audire, что означает «слушать». Конечно же, Джон получил приглашение посетить центр и, немного подумав для проформы, ответил, что, скорее всего, предложением воспользуется.

Всё шло, как казалось Джону, точно по плану, однако к вечеру он почувствовал несвойственный ему душевный подъём. Связав его с результатом от полученного ассиста, поскольку головная боль пока не возвращалась, Джон заснул и впервые за последние полгода проспал всю ночь как убитый. Это обстоятельство утром его слегка встревожило, но, сказав самому себе, что он просто выполняет задание, Джон успокоился и примерно через час вошёл в здание центра.

Он нашёл Криса, тот подвёл его к довольно приветливой девушке, предложившей ему заполнить тест, сказав, что по его результатам она предложит Джону какой-нибудь курс. Итог теста удивил Джона, и поначалу он отнёсся к этой затее скептически. По нарисованному графику выходило, что Джон пребывал в сильной депрессии, был нервозен и неуверен в себе, был совершенно неотзывчив, безответственен и не очень-то охотно вступал в общение. Хороший показатель был только по характеристике «Активность», но эта точка на графике была почему-то обведена кружком. Однако спустя несколько минут, Джон мысленно отметил, что, учитывая подлинный род его занятий, результат не выглядел очень уж странным, и это понимание слегка испортило ему неплохое после вчерашней беседы настроение.

Ожидая от девушки каких-то ужасных комментариев, Джон был удивлён, когда не услышал ни одного негативного слова. Сотрудница центра лишь показала на низкие точки, сказала Джону, что обучение изменяет способности человека в лучшую сторону и посоветовала пройти несколько небольших курсов. Джон согласился, поскольку всё это и так входило в его планы. Устроиться в штат организации ему пока никто не предлагал, но он и не ожидал получить предложение так быстро.

Джон записался на первый курс из списка, который назывался «Целостность и честность» и принялся за изучение материала. Он начал читать и поначалу слегка забеспокоился. Он продолжил чтение и почувствовал, как нарастающая нервозность постепенно переходит в настоящее смятение. Материал курса переворачивал всё его представление о жизни. В самый первый момент у него было огромное желание отбросить буклет и покинуть здание, и в другой ситуации он, скорее всего так бы и сделал, но Джон знал, что не может так поступить, и потому продолжал чтение. Почему Джон испытал такой шок? Потому что данные курса били в самое больное место Джона — его совесть.

Конечно же, он понимал, что выбранный им, как он считал, по воле обстоятельств, род деятельности был совершенно не тем, чем можно похвастаться перед знакомым, и громкие слова об очищении общества от грязи и всяческой нечисти были пустым звуком — он прекрасно видел, что убивает не только подонков и мерзавцев. Но лишь прочитав и осмыслив данные курса, он сумел взглянуть в лицо ситуации и увидеть в состоянии «как есть» ту бездонную яму, в которую он скатывается, продолжая профессиональную карьеру. Джон раскрыл глоссарий в конце буклета ещё раз и снова прочитал значение слова «оверт».

«Оверт» — вредоносное действие или нарушение морального кодекса группы. Оверт — это не просто нанесение вреда кому-либо или чему-либо; это действие или бездействие, которое приносит наименьшее благо наименьшему числу людей или сфер жизни, или наибольший вред наибольшему числу людей или сфер жизни».

Затем он раскрыл буклет на главе «Оправдания» и ещё раз прочитал:

«Человек является настолько хорошим, что когда он осознаёт, что очень опасен и что он совершает ошибки, он старается уменьшить свою силу; если же это не срабатывает и он видит, что по-прежнему совершает оверты, то он старается избавить других от своего общества, либо покидая группу, либо делая так, чтобы его поймали и казнили».

Джон поднял голову, и перед мысленным взором появилась теперь уже давняя картина ликвидации его коллеги. «Почему он ничего не предпринял, не попытался уйти?»: думал Джон. «Ведь было видно, что он понял, кто я такой и зачем вошёл в кафе, а такой профессионал обязательно смог бы что-нибудь сделать, но он не попытался сделать ничего! Выходит, он именно так и поступал? Старался избавить других от своего общества? И всё потому, что человек в основе своей хороший?». Последнее данное не давало покоя Джону в особенности.

«Человек в основе своей животное и злодей» — так учили Джона в лагере, весь его жизненный опыт, начиная лет с двенадцати, это подтверждал, и только так Джон мог объяснить всю ту огромную массу мерзостей, встреченных им на своём пути. А теперь получалось, что попытка объяснить всё этим принципом была всего лишь навсего оправданием? Джон опустил голову и прочитал самое начало всё той же главы «Оправдания»:

«Все мы слышали, как люди стараются оправдать свои действия, и все мы инстинктивно знаем, что оправдание практически равноценно признанию вины».

Состояние Джона стало отвратительным. Он сидел за столом, ничего не делал и тупо смотрел в стену. К нему подошёл молодой парень, который, как он представился раньше, был супервайзером «Класса по улучшению жизни» и спросил, не нужна ли ему помощь? Но Джон тихо попросил не трогать его некоторое время.

Состояние, в котором он оказался, именовалось научным термином «замешательство». У него из под ног выбили стабильное данное, на котором была построена вся его текущая жизнь. Принцип «человек в основе своей — плохой» оказался ложным, но если вместо него подставить новое данное «человек в основе своей хороший», то вся профессиональная деятельность Джона представала перед ним в невероятно омерзительном виде, а принять ответственность за это Джон пока был не готов. Он совершенно забыл, что вообще-то выполняет задание и продолжал рассеянно глядеть в стену. Через некоторое время, чтобы как-то справиться с пренеприятным состоянием, и отстоять старое стабильное данное, Джон попробовал мысленно раскритиковать прочитанный материал, но перечитав весь буклет ещё раз, он пришёл к выводу, что, вероятно, впервые в своей жизни увидел, наконец, правду. Он вспомнил появившуюся в последнее время нервозность, бессонницу, результат теста и мужественно признал, что теперь понимает природу этого состояния. Вслед за таким пониманием неизбежно последовал вопрос к самому себе, но Джон испугался вполне очевидного ответа и отогнал его прочь, словно спрятавший голову в песок страус. Он снова поднял голову и перед его мысленным взором пронеслись несколько особенно отвратительных убийств. Он вспомнил, как в лагере в процессе подготовки выстрелил на ходу из машины в женщину, идущую по пешеходному переходу, только ради тренировки, лишь для того, чтобы выполнить приказ, хотя было очевидно, что эта женщина ни в чём не виновата. Правда, к его собственной голове в этот момент был приставлен другой пистолет, но, как теперь понимал Джон, это обстоятельство было лишь оправданием. Вечером того же дня в лагере на поверке Джон не увидел двух человек из их группы и, поскольку начальство не проявило по этому поводу никакого беспокойства, Джон пришёл к выводу, что эти двое собственному выстрелу предпочли выстрел из второго пистолета.

Неприятные воспоминания мелькали перед Джоном со скоростью экспресса, но в этот момент всё тот же молодой парень привлек внимание занимающихся в классе громким заявлением:

— Господа студенты, минуточку внимания! У нас очередное завершение курса, Линда Мюррэй закончила курс «Дианетический одитор Хаббарда»! Давайте, поздравим её!

Все сидящие в классе зааплодировали, нехотя присоединился к ним и Джон, а супервайзер продолжил:

— Давайте послушаем её историю успеха!

С этими словами он отошёл немного назад, вперёд вышла молодая женщина и начала говорить:

— Дорогие друзья! Пять лет назад со мной произошло огромное несчастье. В течение одной недели я потеряла маму, дочь и мужа. Я была готова заявить всем знакомым и окружающим: «до встречи в следующей жизни!». У меня остался сын, мне нужно было его растить, кормить и вообще заботиться о нём, но я совершенно ничего не могла делать. Я была убита горем. Я потеряла работу и уже была близка к самоубийству, но мне повезло: я встретила дианетического одитора, и он уговорил меня пойти в сессию. Поскольку здесь собрались саентологи, никому из вас не нужно рассказывать, что такое вторичная инграмма и что основным её проявлением являются слезы. Друзья мои, эта сессия продолжалась более восьми часов. Я выплакала слёз столько, сколько, наверное, не пролила за всю текущую жизнь, но после сессии я почувствовала желание жить. Я приняла ответственность за себя и своего сына, я нашла новую работу, я достаточно быстро сделала карьеру. Мне бесконечно не хватает моей мамы, дочери и мужа, но, несмотря на это, я вижу, что в жизни есть много хорошего, и я способна это видеть и радоваться этому. Я очень благодарна одитору, который не позволил мне переступить роковую черту, и недавно я решила тоже стать таким одитором. Все вы знаете, что на Земле нет ни одного человека, который не нуждался бы в одиторе, и я очень горда, что теперь и я могу помогать людям так, как когда-то помогли мне. Знаете, это огромное удовольствие — понимать, что ты нужна людям, и приносить им пользу! Спасибо, Рон, за эту технологию!

Все снова зааплодировали, а Джон внимательно всмотрелся в лицо говорившей женщины. Выступление было очень эмоциональным, но не это взволновало Джона. Он смотрел на неё и не находил признаков фальши в её рассказе. Было видно, что женщина не играла на публику, а говорила искренне и искренне собиралась принести обществу пользу. И Джон подумал: «А ведь она вполне могла бы оказаться и объектом к устранению! И я бы её убрал, даже не зная и не задумываясь о том, какую пользу она может принести. Да, что там! Ведь именно с этой целью я сейчас здесь и нахожусь, чёрт меня дери!»

В этот день было ещё несколько таких выступлений, и Джон понял: здесь так принято — поздравлять завершившего курс и слушать его историю успеха. Свой собственный курс Джон не закончил, а в конце дня вышел из класса и отправился на поиски Криса. Он нашёл его в коридоре и хотел обратиться к нему с вопросом, но Крис опередил его:

— Привет, Билл, ну, как у тебя дела? Тебя можно поздравить? — дружелюбно спросил Крис Джона, назвав его Биллом, поскольку именно под этим именем представился ему Джон.

— Поздравить с чем? — недоумённо переспросил Джон.

— Ну, как же! С завершением курса?

— А! Нет, я не завершил курс. Пока… Скажи, Крис, а что такое дианетическая сессия?

— О! Дианетическая сессия — это время, продолжительностью порядка двух часов, хотя и необязательно, в течение которого одитор проводит другому человеку дианетический процесс.

— Скажи, а правда ли, что на Земле нет ни одного человека, который бы не нуждался в этом?

— Полагаю, что да, иначе что бы я тут делал?

— А ты можешь его проводить?

— Конечно, я ведь одитор! Правда, я одитор саентологический, но и дианетическую сессию я могу провести.

— А ты мог бы провести её мне?

— Конечно, Билл! Подойди к регистратору и скажи ему об этом. Я думаю, что смогу взять тебя на завтра в 14:00, хорошо?

— Хорошо! — ответил Джон и, видя, что его собеседник явно занят и куда-то спешит, повернулся и направился к выходу.

Покидая здание, Джон поймал себя на мысли, что ему не хочется уходить. Во всех встреченных им сегодня людях было нечто весьма притягательное, как и в самой атмосфере, и Джон не мог понять, что именно. Было просто такое ощущение, и оно существовало, не обращая внимания на отсутствие логичного объяснения ему.

Придя домой, Джон сел на кровать и застыл в такой позе на несколько часов. Он никак не мог прийти к напрашивающемуся решению. Он гнал его от себя и старался совсем не думать о нём. Он погрузился в прошлое и начал мысленно перелопачивать всю свою жизнь. По большей части, за исключением раннего детства, это были очень неприятные воспоминания. Джон мысленно переходил от одного эпизода к другому, пока, наконец, не обратил внимания на то, что уже поздно, и ему вообще-то нужно поспать. Он разделся, лёг в кровать и забылся тревожным сном.

На следующий день ровно в 14:00 он вошёл в одиторский кабинет. Там уже был Крис, весьма приветливо встретивший вошедшего.

— А, привет, Билл! Заходи, заходи! Ну, как? Ты готов?

— Да, только… Только знаешь, мне как-то немного не по себе.

— Это ничего! Садись вон в то в кресло.

Джон сел и Крис попросил его закрыть глаза. Сессия началась.

Танталовы муки были приятным удовольствием в сравнении с муками одитора, старающегося помочь человеку, когда тот, в свою очередь, совершенно не желает сотрудничать. Нет, Джон не имел злых намерений, просто по указанию одитора в его памяти сразу появлялись инциденты, о которых, как он считал, невозможно никому рассказать. По этой причине первые полчаса прошли совершенно без пользы. И тогда Крис немного изменил свои действия. Он попросил Джона найти в недавнем прошлом моменты потери. Кого угодно или чего угодно — человека, собаки, кошки, или даже просто вещи.

И сразу перед мысленным взором Джона возникла картинка из детства. И сразу Джон почувствовал сонливость и полное равнодушие ко всему. Крис попросил его сообщать обо всём, что он видит и что происходит, и Джон вяло и нехотя начал говорить:

— Ну… Я… стою возле стены… Передо мной кровать… В ней моя сестра… Она маленькая… Ей всего семь лет… Она больна… Она очень болеет… Она плачет… Она почти всё время плачет,… — Джон зевнул, затем сильно зевнул ещё несколько раз, ему было очень трудно справиться с сонливостью, потом также нехотя продолжил. — К ней наклоняется мой отец… Он пьян… Он сильно пьян… Он ругается…

— Что он говорит? — спросил Крис.

— О!… «Да, как же ты меня достала мелкая сучка! Ничего, сейчас я тебя вылечу! Сейчас ты у меня выздоровеешь!» Он что-то делает… Я не вижу… Моя сестра… Она плачет… Она боится… Папа!… Папа!… Что ты делаешь?… Я не хочу!… Нет!… Не надо!…

Сонливость стала настолько сильной, что Джон отключился на некоторое время. Крис не трогал Джона. Через некоторое время Джон очнулся и продолжил проговаривать инцидент.

— Она… Она начинает кричать… Отец берёт подушку… Вот, чёрт! Он накрывает ей голову!.. Он убивает её!.. Она, наверное, кричит, но криков не слышно из-за подушки… Она брыкается… Сильно брыкается… Но отец её держит тоже сильно… Она перестает брыкаться… Отец убирает подушку… Всё… Она мертва…

Джон снова не сумел справиться с сонливостью и вновь отключился на некоторое время. Крис подождал, пока Джон вновь придёт в себя и мягко спросил:

— Так. Она мертва. И что? Что происходит?

— Я… Я стою возле стены… Я в шоке… Я в ужасе… Я хочу закричать,… но не могу… Словно язык отнялся… Он поворачивается ко мне… Я боюсь… А-а-а-а! Я кричу… Он бьёт меня в лицо!.. Я падаю!.. Я бьюсь затылком об стену… Чёрт, больно! Прямо сейчас больно!

— Где болит? — спросил Крис.

— Болит нос и затылок.

— Ты ударился затылком?

— Да.

— Ладно, и что происходит теперь?

— Лежу,… лежу на полу… Вот, чёрт! Я вижу себя со стороны!

— Расстояние до тела?

— Ну… пара метров.

— Так. И что теперь?

— Ну… Прихожу в себя… Надо мной мой отец… Он что-то мне говорит…

— Что он говорит?

— Ты!.. Щенок!.. Ты ничего не видел, понял?.. Если ты хоть слово вякнешь шерифу, то отправишься вслед за твоей сестрой, понял меня?.. Мне страшно… Я киваю… Он встаёт… Он уходит… Я сижу возле стены… Я один с мёртвой сестрой… Вот, чёрт! Мэри! Моя сестрёнка! Я так любил её! Она была такой славной!

И Джон совсем как в раннем детстве разрыдался прямо в сессии. Он не хотел плакать, он стеснялся Криса, но ничего не мог с собой поделать. Слёзы катились и катились у него из глаз, и казалось, будто этому не будет конца. Крис не мешал ему. Джон проплакал минут десять и только после этого начал потихоньку успокаиваться. Тогда Крис попросил его найти начало инцидента и пройти его ещё раз.

И снова Джон почувствовал сонливость, заставившую его отключиться пару раз, снова он увидел себя со стороны и снова он разревелся как маленький ребёнок в конце эпизода. И опять Крис попросил его вернуться в начало, и пройти это снова. На этот раз сонливости не было, но зато появилась злость на своего отца. Желания заплакать тоже больше не было, однако злость была очень сильной, Джон лежал и матерился во весь голос, но Крис не прерывал этот поток брани, лишь по завершении инцидента вновь попросил его вернуться в начало и пройти его снова. Теперь Джоном овладела скука. Джон потерял интерес к эпизоду, но всё же прошёл его до конца. Однако, сколько бы он ни возвращался в начало, скука не проходила, поэтому Крис спросил: «Нет ли более раннего момента потери?»

Момент появился сразу же. Это были похороны матери. Вся процедура повторилась, и все ощущения, кроме сонливости, повторились тоже. Слёзы, злость, затем скука. Скука не проходила, и Крис опять попросил Джона найти более ранний момент потери.

И опять подобный случай появился сразу же. Это были похороны дедушки с бабушкой, погибших в автомобильной аварии. И на этот раз после скуки Джоном овладел смех, как ему казалось беспричинный. Конечно же, он смеялся не над тем, что он проходил. Просто он вдруг вспомнил, как смешно сидела по вечерам на дедушке его пижама, и не мог остановиться от смеха. Крис подождал, пока Джон вдоволь насмеётся, затем спросил, как он себя чувствует и, получив положительный ответ, предложил закончить сессию.

Джон встал, и сквозь продолжающиеся смешки с восторгом сказал:

— Чёрт, Крис! Какие замечательные ощущения! Какое облегчение, это просто невероятно! Такую лёгкость я не ощущал уже многие годы! И голова! Моя голова! Она совсем не болит! Вот, похоже, откуда была эта боль! Я ударился затылком и именно эту боль я потом ощущал всю жизнь, так что даже привык к ней и не замечал её! Думаю, больше она болеть не будет, да?

— Ну, если это и вправду был первый случай на цепи похожих инцидентов, то так и есть, больше она болеть не будет.

— Эх, какая всё-таки смешная была пижама у моего деда! — ещё раз посмеялся Джон и сказал улыбаясь, но уже без смеха.

— Спасибо, Крис! Продолжим завтра?

— Да! У тебя оплачен интенсив, это двенадцать с половиной часов, а наша сегодняшняя сессия заняла только шесть, так что у нас ещё полинтенсива. Завтра в это же время, тебя устроит?

— Устроит, до завтра!

— Кстати, какие планы у тебя на уик-энд?

— Да, никаких пока, а что?

— В этот уик-энд к нам приезжает Рон! Так что приходи!

Джон вышел из центра и направился домой. По дороге он обратил внимание на великолепный окружающий вид. Ему нравились здания, деревья, чистенькие дорожки в парке, люди, идущие по своим делам. Ему вдруг захотелось с кем-нибудь пообщаться, и с этой целью он зашёл в кафе, сделал комплимент официантке, ответившей ему очаровательной улыбкой, и немного поболтал с соседом по столику. Беседа была бесцельной, но это было чертовски приятно — перекинуться парой ничего не значащих фраз с незнакомцем. Джон восхищался своим состоянием и никак не мог насладиться им. Он чувствовал, что готов «свернуть горы», что любая самая невероятная и непосильная задача ему сейчас по плечу. Он вспомнил тот вопрос, которого испугался ещё вчера и то решение, которое ему неизбежно вслед за ответом следовало принять, и теперь он мог спокойно смотреть на него, не избегая и не уклоняясь.

Джон пришёл домой, достал буклет по незавершенному им курсу и открыл его на главе «Честные люди тоже имеют права». Один из абзацев запомнился особенно, и он решил его перечитать.

«Свобода — для честных людей. Ни один нечестный человек не может быть свободным: он сам себе западня. Если он не может открыть другим свои собственные поступки, то он — заключённый; он вынужден отстраняться от своих собратьев, и он — раб собственной совести. Прежде, чем станет возможным получить свободу, эту свободу нужно заслужить».

Джон перечитал абзац ещё раз и захлопнул буклет. В организацию он завтра не пойдёт, но нужно каким-то образом вытащить Криса для беседы. Решение было принято. Успокоенный, в прекрасном настроении он ещё раз прогулялся перед сном, поел и лег спать. И впервые за многие-многие годы Джон спал безмятежным сном здорового младенца.

— Слушаю тебя, Билл! Что за странное место для разговора ты выбрал?

Джон сидел за столиком напротив Криса в кафе в двух кварталах от организации.

— Крис, я должен рассказать тебе очень важную вещь.

— Ну, ну! Я слушаю!

— Даже не знаю, с чего начать. Начну с того, что зовут меня не Билл.

— Да, я заметил, что в сессии ты называл себя Джоном.

— Вот именно. Действительно, меня зовут Джон, фамилия моя Макферсон и официально я не существую. Официально я был казнён в одной из тюрем Аризоны восемь лет назад за убийство двух подонков.

— Ничего себе! И что же? — заметил Крис.

— Это не всё. И это не главное. Крис, а почему ты никогда не спрашивал, чем я занимаюсь?

— Почему? Да, потому что это неважно! Я понимаю, судя по тому, что ты задал такой вопрос, ты занимаешься чем-то нехорошим, но пойми и ты: единственное, что интересует меня, как одитора, это ощущаешь ли ты потребность в улучшении, и готов ли ты для этого пойти в сессию. Если твоя совесть уж очень нечиста, то тебе поможет администратор по этике, ты выполнишь составленную им программу и потом, добро пожаловать в сессию. А со всеми остальными проблемами ты справишься сам, вот и всё!

— М-да! Это я уже понял, — Джон помолчал немного и продолжил. — Я убийца, Крис. Профессиональный киллер. Работаю на правительство. И прямо сейчас я выполняю задание.

— Что?!

— Нет-нет, я не собираюсь никого убивать! — усмехнулся Джон. — Но я не просто киллер. Моим заданием было разрушить вашу организацию. И не просто разрушить, а скомпрометировать вас всех и всю вашу религию, в особенности — вашего лидера Рона Хаббарда. Выполнение этого задания и было причиной той нашей встречи в кафе, когда ты провёл мне ассист. И поверь мне, Крис, я очень хорошо обучен для проведения таких операций.

— Та-а-ак! Ну? И что же тебя останавливает? — спросил Джона его собеседник, видя, что тот не шутит, но и не смея до конца поверить в возможность таких обстоятельств.

— Я думаю, ты уже понял — я не собираюсь выполнять задание. Иначе, зачем бы я тебе всё это рассказывал? Но я хочу тебя предупредить — я не единственный, кто был подослан к вам. Есть ещё люди. Я не знаю, кто они, поэтому не могу их назвать, но я хочу чтобы вы знали: вас пытаются уничтожить очень и очень могущественные структуры. И обычно им удаётся это сделать.

— Билл… Прости, я хотел сказать, Джон! Я тебе уже говорил — в этот уик-энд к нам приезжает Рон, было бы лучше, если бы ты рассказал обо всём ему лично! Ты очень поможешь нам всем в этом случае!

— Крис, ты, похоже, меня не понял? Мне срочно нужно уходить после беседы с тобой, и у меня к этому всё готово! Я профессионал в таких делах, но и я не уверен, что смогу дожить до завтрашнего утра после того, что я делаю сейчас. А останься я до выходных — мне точно крышка!

Крис ошарашенно смотрел на Джона и ничего не отвечал. Джон немного помолчал и, загадочно улыбнувшись, произнёс:

— А знаешь, это ведь тоже не главное, что я собирался сказать!

— ?

— Главное, что я хотел сказать: спасибо вам! Спасибо тебе, спасибо вашей организации, спасибо Рону! Вы изменили мою жизнь. Я, возможно, не доживу до завтра, но это лучше, чем продолжать делать то, что я делал раньше, — Джон встал, протянул руку Крису, очень крепко пожал её и ещё раз улыбнувшись, завершил. — Спасибо и удачи вам!

Можно ли разглядеть снежинку, только что упавшую в снежную массу и слившуюся с миллионами собратьев? Вот также и профессионала никто не смог бы выделить в толпе через мгновение после того, как он растворился в ней. Его собеседник ещё сидел за столиком и ещё ощущал крепкое пожатие руки, а Джон был уже далеко отсюда. «Интересно»: подумал Крис. «Правда ли то, что он мне сейчас рассказал? И если правда, то удастся ли ему уйти?.. Но в любом случае, я должен доложить об этом…»