-3-

Эх, жизнь-злодейка, судьба-индейка! Что происходит с людьми? Разве маленький мальчик, с увлечением строящий замок из песка, мечтает о том, чтобы, повзрослев, стать насильником малолетних детей? Разве маленькая девочка, заботливо расчёсывающая волосы кукле, мечтает стать взрослой проституткой или наркоманкой, а иногда и тем и другим одновременно? Где же та черта, перешагнув которую, дружелюбное существо становится озлобленным монстром? И почему, со временем, их всё больше и больше? Кто бы мог подумать лет эдак шесть-семь назад, что приветливый, ласковый и безобидный как котёнок мальчик, любящий своих родителей и младшую сестрёнку, широко раскрытыми глазами смотрящий на весь мир, спустя совсем недолгое время станет затравленным зверем, несколько раз побывавшим перед роковой чертой, и убийцей, готовящимся овладеть этой «специальностью» профессионально?

Джон не задумывался над этими вопросами. Он ехал в бронированном автобусе с матовыми стёклами, с руками, закованными в наручники и ногами в цепях, не мешающих идти, но делающих невозможным передвижение бегом. В автобусе он был не один. Вместе с ним ехали ещё четверо таких же, как он — в наручниках, и ещё трое — вооружённая охрана, отделённая от «пассажирского салона» стальной решеткой. Поездку нельзя было назвать комфортной. Джон трясся в автобусе уже несколько часов, и внутреннее давление скудного тюремного ужина давало о себе знать, но охранник проигнорировал его просьбу, бросив коротко: «Заткнись, скоро приедем!». Впрочем, приехали они и вправду вскоре после просьбы. Охрана «любезно» предложила заключённым выйти. Джон хотел было осмотреться, но короткая резкая команда не дала ему этого сделать. Подошли несколько вооружённых человек в армейской униформе, и старший приказал прибывшим следовать за ним. Джон шёл вместе с остальными и по дороге старался разглядеть место, куда он прибыл, но ничего, кроме вышек с прожекторами, силуэтов каких-то низких одноэтажных строений и большого открытого пространства в темноте разглядеть не мог. Они подошли к одному из зданий, казавшемуся не очень-то крепким на вид, зашли внутрь, и увидели коридор с дверьми по обе стороны. Сопровождающий распахнул одну из дверей, за ней оказалась довольно большая комната на четверых.

— Здесь вы будете жить, — жестом предложив заключённым войти, продолжил старший. — В этой комнате есть туалет с умывальником и ванной, в конце коридора есть кухня с запасом еды, но питаться вы будете в основном не здесь. В соседних комнатах живут такие же, как вы, всего в этом здании двадцать четыре человека: шесть комнат по четыре человека в каждой. Не советую сейчас идти знакомиться с ними, хотя специального запрета на общение нет. На стульях лежит ваша униформа. Свою одежду вы должны снять и бросить вот в эту корзину, а завтра надеть то, что положено. Утром, после завтрака, вам расскажут о том, что вас ждёт в ближайшее дни, а сейчас настоятельно рекомендую поспать в оставшееся время. Вам предстоят трудные деньки! — усмехнулся говоривший и добавил. — Возможно, некоторые из вас ещё пожалеют о том, что их вытащили из той задницы, в которой вы все были совсем недавно, и попросятся обратно.

Четверо заключённых зашли в комнату, охрана сняла с них наручники и цепи и вышла. Джон сразу же воспользовался туалетом, то же самое сделали и остальные, после чего они обнаружили, что выбирать кровати им не придётся, поскольку над изголовьем каждой была табличка с именем хозяина. Джон нашёл свою кровать, разделся, бросил одежду в корзину, лёг и сразу заснул.

Утром он проснулся от воя сирены, беспорядочной стрельбы, ядовитого газа от дымовых гранат, наполнившего всю комнату, и жуткого окрика незнакомых людей в форме, сопровождаемого для убедительности несильными, но болезненными ударами дубинкой.

— Подъём! Подъём! Подъём, грязные свиньи! Поднимайте свои толстые задницы! Здесь вам не мамочкины кроватки! Что копаешься? Не можешь правый ботинок от левого отличить? Вперёд! Вперёд! Вперёд! Жратва на кухне протухнет, пока вы доберётесь до столовой! Быстрей! Тот, кто через минуту не будет сидеть за столом, уткнувшись носом в свою тарелку, до обеда останется голодным!..

Джон немного запутался с надеванием формы, за что получил пару несильных, но чувствительных ударов и выскочил наружу. Там его уже ждало большинство обитателей шести комнат, а остальные вылетали из здания вслед за Джоном. Незнакомый человек в форме отдал команду: «К столовой! Бегом!» и вся вереница в мгновение ока оказалась на другом краю огромного плаца.

Последние пять лет своей жизни на воле Джон откровенно голодал, так что даже тюремная пайка для него была едой посытнее, но тут обилие пищи просто ошеломило его. Поначалу он даже испугался, что не сможет всё съесть, однако навыки, полученные в постоянной борьбе за кусок хлеба, сделали своё дело и, несмотря на очень короткий отрезок времени, отведённый на завтрак, Джон успел запихать в рот всё, что было на подносе.

Закончить приём пищи им предложили таким же оригинальным способом, как и перейти от сна к бодрствованию, разве что дыма и стрельбы не было. Но команда прозвучала очень убедительно, а тем, кто не понял, «помогли» дубинками. Недавних заключённых, в буквальном смысле вытолкнули из столовой и дали пять минут на отправление естественных надобностей, указав на большой туалет сразу за зданием. Затем приказали построиться, после чего перед строем вышел уже знакомый Джону огромный человек в военной форме и «приветливо» начал знакомство:

— Я, кажется, отдал приказ «смирно», обезьяны! Молчать и слушать, когда к вам обращается старший инструктор! — рявкнул он и, пройдясь перед строем, продолжил:

— Вы находитесь в лагере по спецподготовке! Каждый из вас законченный мерзавец, заслуживающий, чтобы его яйца поджарили на электрическом стуле! Но правительство США даёт вам шанс заслужить прощение! Каждый из вас — убийца и обращаться мы с вами будем, как с расходным материалом. С этого момента, вы — собственность правительства США! В ваше обучение будут вложены огромные деньги, но ваша личная стоимость — ноль! И, исходя именно из этой ценности, принимались решения при составлении программы подготовки. Сразу хочу сказать: до выпуска из лагеря доживут не все. Что будет с теми, кто не завершит программу, думаю, вы все понимаете, дураков сюда не берут. И запомните: из этого лагеря есть только два выхода — либо вы отправитесь занимать очередь к адским сковородкам, где вам давно уже самое место, либо вы станете первоклассными специалистами. Вы, без сомнения, уже заметили людей в униформе с нашивками на рукавах и с дубинками в руках. Это ваши обучающие инструкторы. Вы должны беспрекословно выполнять все их приказы, а обращаться к ним следует «Да, мистер инструктор!», или «Да, сэр!». При обращении ко мне следует к слову «инструктор» добавлять «старший». Но обращаться ко мне вы можете, только спросив на это разрешение у вашего инструктора. А теперь, Свэн! Принимай командование!

И для Джона, как и для всех остальных, начались тяжёлые будни. Двадцатикилометровый ежеутренний марш-бросок под палящим солнцем пустыни Невада в полной армейской амуниции благополучно переходил в полосу препятствий с водными и огневыми преградами. Затем следовал обильный обед с получасовым отдыхом, после чего всю группу загоняли в спортзал, где их игрушками становились скакалки, тренажеры, гантели и штанги. После спортзала их снова кормили, а потом повторялся пятикилометровый кросс, завершающийся строевой подготовкой на плацу. Окончанием дня был роскошный ужин, вечерняя поверка и отправка по своим комнатам. Сил на общение друг между другом совершенно не оставалось и Джон, как и все остальные, засыпал, едва коснувшись головой подушки. В таком ключе прошли четыре месяца, и это было самое тяжёлое время в жизни Джона. На следующее утро после первого дня он вообще еле встал с кровати. Наверное, не существовало ни одной мышцы в его теле, которая бы не болела. Но со временем Джон втянулся в этот ритм, и когда начал чувствовать, что справляться с нагрузками стало значительно легче, режим подготовки изменился. Марш-бросок сократился до пяти километров, зато добавилась огневая подготовка. Полная и неполная сборка, разборка, стрельба и чистка оружия. Стрельба лёжа с упора по неподвижной мишени сменялась стрельбой с колена, стоя, стрельбой по движущейся и по внезапно появляющейся мишени. Позже добавилась стрельба на звук с закрытыми глазами. Джон освоил все основные виды пистолетов, пистолетов-пулемётов, автоматических винтовок, автоматов и пулемётов. Особым разделом стала стрельба из снайперской винтовки.

Помимо огневой подготовки в программе произошли и другие изменения. Тренировки на увеличение мышечной массы сократились с ежедневных до трёх раз в неделю, а в освободившихся днях появился рукопашный бой, и здесь Джон вновь столкнулся с большими трудностями. Дело в том, что как подросток, он был мельче и слабее остальных обучаемых, поэтому в первое время ему сильно доставалось в спаррингах, пока инструктор не занялся им лично.

— Слушай, парень! Прекрати пытаться одолеть соперника силой! Твой козырь не в этом. Они все пока сильнее тебя, поэтому перестань переть на рожон! Смелость и умение держать удар — это, конечно, хорошо, но ты ничего не добьёшься, если будешь лезть напролом. Твой козырь — скорость и гибкость. Используй силу противника против него самого. Преврати его силу в его слабость. Вот, смотри! Противник наносит удар… Захват… И бросок!.. Понял? Он вложил в удар всю свою массу, поэтому тебе потребовалось лишь изменить направление его движения и подставить ногу, и он лежит на полу, а если бы это был реальный бой, то и со сломанной рукой. Понял меня?

Джон кивнул, попробовал сделать то же самое, совершил грациозный полет и воткнулся лицом в борцовский ковёр. И всё же идею инструктора он усвоил, и со временем у него стало получаться.

Чуть позже к рукопашному добавился ножевой бой. Джон научился искусству обращения с ножом в бою с ловкостью не меньшей, чем китаец управляется палочками с едой, он научился метать ножи в цель из любого положения и с любого возможного для броска расстояния. Однако тренироваться пришлось не только с ножом. Будущих профессиональных убийц обучили превращать в оружие всё, что попадётся под руку, и Джон научился метать в цель даже кухонные вилки и канцелярские предметы.

Учёба и тренировки становились всё разнообразнее, дошла очередь и до изучения подрывного дела. А однажды их подняли ночью для марш-броска, провели через полосу препятствий, загнали в какое-то заброшенное старое сооружение, и Джон в полной темноте почувствовал, как по самую грудь попал во что-то мокрое, вязкое и липкое. В этот момент внезапно вспыхнул свет, и Джон увидел, что вместе со всей остальной группой стоит по грудь в крови, и рядом плавают окровавленные куски мяса. Однако инструктор не дал им задуматься над увиденным, он выгнал их из кровавой ямы и ещё раз загнал на полосу препятствий. Вечером Джон вспомнил: плававшие в крови части тел были не человеческие, а чуть позднее узнал, что эта яма была наполнена отходами с мясокомбината, и таким образом их приучают не бояться крови.

Но будущему убийце нужно было не бояться не только вида крови, но и вида смерти, поэтому однажды группу загнали в сооружение, с виду напоминающее нечто среднее между стрельбищем и загоном, и в прорезь прицела Джон увидел большое количество бродячих бездомных собак, снующих туда-сюда и громко лающих. Группе предстояло их всех перестрелять. Джон не любил собак, но нажать на курок, чтобы убить живое существо, не причинившего тебе ни малейшего вреда было непросто, однако при этом Джон хорошо понимал: если не нажмёт на курок он, это обязательно сделает кто-то другой, с той разницей, что ствол оружия, вероятно, будет направлен уже в сторону Джона.

От отчаянного лая с пронзительным визгом, вперемешку с оглушительной стрельбой, заложило уши, и закружилась голова, но Джон продолжал искать новую цель и упорно жать на курок. Жалость, мелькнувшая на мгновение в его сознании, куда-то испарилась, тем более что некоторые элементы программы подготовки никоим образом не прививали любовь к четвероногим друзьям человека. Травля собаками и отработка способов борьбы с ними — были очень важным элементом обучения. Конечно, в загоне были не те тренированные для травли собаки, но у всех обучаемых злость от гигантских нагрузок, специфических тренировок и постоянного давления со стороны инструкторов настолько выпирала наружу, что многие испытали даже удовольствие от возможности разрядить накопившуюся ярость.

Однако настоящая игра со смертью началась несколько позже. Однажды их группу запихали в специальный автобус и через пару часов тряски, Джон обнаружил, что находится внутри какой-то тюрьмы. Их провели через внутренние коридоры и ввели в раздевалку, где инструктор ошарашил их новостью. Он сообщил, что сейчас им предстоит привести в исполнение вердикт американской фемиды, но для того, чтобы этот процесс протекал с обоюдной пользой, приговорённым даны небольшие шансы для отсрочки. Исполнители должны выполнить свою задачу без оружия, голыми руками, а смертникам разрешено сопротивляться, и в выборе приёмов они не ограничены никак, так что запросто могут убить или покалечить противника. Правда, учитывая специальную подготовку у обучаемых и её отсутствие у исполняемых, — шансов у последних было немного, и всё же новое задание вносило некую изюминку и разнообразие в «монотонную и скучную» жизнь в лагере, по остроумному выражению одного из инструкторов.

Джон с заданием справился, хоть и не без труда, однако их группа уменьшилась на двух человек. Это были первые, но не последние потери в группе. Позже такие «упражнения» повторялись ещё с десяток раз, иногда с заданием убить жертву голыми руками, а иногда ножом и прочим холодным оружием, причём, каждый раз руководство лагеря уравнивало шансы, давая приговорённым то же оружие, что было и у исполнителей, в результате чего, группа потеряла ещё четырёх человек.

Переход к следующему этапу подготовки потребовал перевода группы поближе к большому городу. Джон научился выслеживать жертву, определять наиболее рациональные время, место и способ её устранения. Он научился и сам обнаруживать слежку и уходить от неё, разными способами сбивая со следа полицию или охрану жертвы. Он научился карманному делу, изготовлению фальшивых документов и денег, менять при необходимости внешность, угонять автомобили и вскрывать сейфы.

Очень трудная жизнь до попадания в лагерь, невероятные физические нагрузки в ходе обучения, специфические задания в процессе подготовки, постоянное давление со стороны инструкторов, специальная психологическая обработка — всё это сделало своё дело, и Джон, как и все остальные выжившие, за два с половиной года пребывания в лагере стали озлобленными на весь мир убийцами высочайшего класса, для которых человеческая жизнь не стоила и ломаного гроша. В конце обучения Джон уже не был слабым подростком, а стал хорошо натренированным физически очень выносливым и сильным молодым парнем, отлично владеющим навыками непростой профессии, загнавшим свои чувства и совесть глубоко в недра сознания и пребывающим в уверенности, что человек в своей основе — очень хитрое и коварное животное, на котором лишь при отсутствии опасных для жизни обстоятельств можно увидеть некий социальный лоск. Но как только жизнь ставит вопрос ребром: одному выжить, а другому сдохнуть, человек немедленно становится самым опасным хищником на планете, без затруднений вонзающим нож в спину матери, брату, детям. Джон помнил о своём первоначальном плане сбежать, пройдя полное обучение, но теперь он не собирался этого делать. Он знал, что профессиональная карьера у киллера редко бывает долгой, и хотел, прежде, чем он сам станет для кого-то мишенью, избавить этот мир хотя бы от небольшого количества подонков, а то, что и у них могут быть любящие их дети, родители, жёны и мужья — его больше не волновало.

Уже перед самым выпуском из лагеря администрация познакомила Джона с интересным документом. В нём говорилось, что Джон Макферсон за убийство двух заключённых был приговорён к смертной казни, и что приговор приведён в исполнение путём введения в вену смертельной дозы яда в одной из тюрем штата Аризона, так что официально Джон перестал существовать.

— Смотри, как гуманно они с тобой обошлись. Обычно за такие дела отправляют на электрический стул, — прокомментировал текст сотрудник лагеря. — Ты ведь понимаешь, зачем я тебе это показал? Если с тобой что-то пойдёт не так, мы на законном основании приведём приговор в исполнение, и нам не придётся тратить время на бюрократическую чепуху вроде ареста, следствия и суда! Имей это ввиду!

Конечно же, Джон это понимал. И документ, с которым его познакомили, не произвёл на него ни малейшего впечатления. Он уже столько раз был на волосок от смерти, что его умонастроение по этому вопросу можно охарактеризовать примерно так: «Чуть раньше, или чуть позже — какая разница? Все мы когда-нибудь сдохнем!»

И после выпуска он, наконец, получил первое настоящее задание.