Глава 2 Всё уже началось, хоть кое-кто об этом и не догадывается.

Часть 1 Джим

Приходить в себя было очень болезненно. Сначала вернулось осязание, по лицу явно ползала муха. Сделав круг по правой щеке она переползла на переносицу, посидела и взмахнула крыльями, и начала экспедицию в районе виска. Вскоре во рту почувствовалась сухая горечь. Вместе с жужжанием насекомого пришла жуткая боль затекшего тела и спины, долго бившихся о жесткое дерево. Только тут ощутилась тряска и стук копыт.

Наконец-то вернулись мысли. Тяжелые, неповоротливые, но мысли. Меня куда-то везут. Может, стоит открыть глаза?

По закрытым векам ярко светило солнце, хоть жара не ощущалась. Надо хотя бы попробовать осмотреться. Свет ударил прямо в мозг. Это оглушило не хуже, чем удар по переносице. Неясно, сколько времени от него отходить, но нужна вторая попытка. Она свершилась, как только боль спала. Это был уже не безумное распахивание — в небольшую щёлку ресниц, да еще прикрывшись рукой можно было потерпеть несколько секунд. Это был не обычный фургон, а отдельная тюремная коморка с этим сраным зарешеченным окном в двери. Но эта новость оправдала попытки — в левом углу было устроено что-то вроде ложа из соломы. Последовал блаженный отдых глазам, но зверски болевшая спина настаивала на действиях.

С огромным трудом была протянута рука. Лёгкий укол обнаженной кисти сеном. Передышка. Ноги ещё едва слушались. Пришлось подтянуться на слабых ещё руках. Передышка. Через тонкий рукав рубахи чувствовалось заветное ложе. Последнее усилие. Все мышцы разодрала боль, и все. Покой.

Можно попробовать ещё открыть глаза. Вокруг все рябило, но единственный луч света падал на стену, на прошлое лежбище, придуманное полицией. Теперь только пришло понимание, что его схватили и куда-то везут. Наконец пришло время восстановить последние события и попробовать угадать, как он попался.

Он, Джим МакЛинер, начинающий наемник. Работа нашла его в лице Редженальда Старого, которому был нужен метатель-профи на сто долларов плюс расходы в руки. Он согласился полностью. Потом оказалось, что расходы в пути реально оплачивать никто не собирается. Это ещё ладно, но Редж запретил ему взять свои талисманы, оставленные родителями.

Весь путь в Нью-Холлеайденд-Таун Джим за что-то ненавидел Реджа. И вот он ещё подсыпал снотворное, или ещё какую гадость, чтобы не только получить все деньги и добавить к тому награду у полицейских. Это не может быть безнаказанно. Но для начала не мешает выбраться на волю. Все для этого у Джима было с собой. Не обнаружив ножей на местах, он вынул из внутреннего кармана своего старого кожаного жилета огромную недокуренную покусанную сигару, которую забрать себе никто из копов не решился, развернул бумагу, кинул лишние табачные листья на пол, и извлек ствол от револьвера. Добыв из похожих мест рукоять, барабан и шесть патронов, он быстро собрал и снарядил боевой «Ремингтон». Оставалось ждать, пока в дверь заглянут, чтобы хотя бы дать есть. А пока новоиспеченный мститель убрал ремингтон в кобуру.

Мысли о еде в данный момент были не самыми удачными, но когда надо сжать тело в кулак Джим умел.

Теперь, оклемавшись, он почувствовал силу жажды. Хорошо ещё, что солнце пекло не так сильно, а ветер, залетавший через маленькое окно, был влажен. Похоже, они отъехали далеко на Восток. Слава Богу. Плавно Джим впал в дремоту и очнулся под самый вечер, когда кони вдруг остановились. Послышались шаги нескольких человек. Ремингтон был уже наготове. Но те медлили.

В таком напряжении прошло около получаса. Наконец щёлкнул замок от грубой ласки простенького ключа, дверь распахнулась, открывая взору негра с бутылью мутной воды и хорошим ломтем хлеба. Увидев дуло револьвера, он, конечно же, опешил, но не запаниковал.

— Ставь туда, — Джим указал на противоположный от него угол, — и тшшш!

Негр промямлил полушепотом что-то похожее на «Ya», но подчинился.

— А сам садись вон туда.

И тот занял своё место в ещё одном углу. Снова пришло томительное ожидание. К старой уже знакомой мухе присоединились ещё две, но Джим их уже не щадил. Впрочем, уже скоро раздался хриплый крик: «Генри, сволочь, чего ты там копаешься? У нас так пленных не останется!»

Джим пододвинулся к выходу. Так ствол упрётся прямо в грудь первому вошедшему. Им оказался краснорожий парень в сером мундире южан, опрометчиво опустивший руку с кольтом.

— Брось это дерьмо и залезай! — приказал ему Джим, не спуская с того прицела. — Ну же. А ты — вылазь! — на сей раз он обратился к негру Генри и последовал за ним.

В лицо ему пахнуло свежестью. Тут уже росла длинная мягкая трава, уже не такая тёмная и жёсткая, но ей всё равно было далеко до нжнейших побегов где-нибудь в Канаде. Покачивались высокие стройные кипарисы. Тихо стрекотали ранние цикады.

Захотелось ещё и есть. Но Джим отогнал зов желудка, развернулся и начал ковыряться в засовах повозки. И только когда парень был заперт, начались переговоры.

— Назови-ка свое имя, синьор Засранец, — начал наемник.

— Чтоб ты сдох, сволочное кривое… сволочь…, как и твоя кривая мать!

— Тебе стоило быть вежливей — револьвер по прежнему в моих руках а свой ты нечаянно выронил. Как можно быть таким засраным растяпой? Женщины такого не любят, а то ещё забудешь, что делать им надо. А вот теперь отвечай быстро и точно.

— Бенито, чтоб тебя поимел собственный ствол. — Южанин, видимо, понял что ситуация отнюдь не на его стороне, но не преминул вставить слово.

— И где мы сейчас? Только не заставляй ждать моего железного дружка.

— На границе с Арканзасом, там Редривер.

Джим молча отошел.

— А дружка твоего Реджа, который умел хотя бы бабы дождаться, кажись пристрелили, — донесся вдогонку голос Бенито.

— А кто?

— Старик Кавос и тебя бы без розочки на лбу не оставил, но ты должен ещё побить песок глазом, а в благодарность поцелуй мою подошву! — Бенито был явно доволен там, что заинтриговал Джима. Но у того вопросов больше не нашлось, и он пошел к козлам, где его уже ждал Генри.

— Куда, маса? — спросил раб.

— До переправы через реку, потом Арканзас насквозь, потом в Миссури, а там через границу. На севере у меня есть приятели. А скажи-ка, Генри, где еда?

— Мешок там, маса!

И вправду, под козлами оказалась внушительная сумка провианта. Впереди маячили спины двух лошадей — вороного Моргана и пегого рысака. Сжевав вяленой говядины с хлебом, запив пусть кислым, но все же пивом, жизнь стала хороша. Но известно, что так долго продолжаться не может. Захотелось курить, а все сигареты были изведены на патроны. По словам Генри, в повозке их тоже не было.

Скоро совсем стемнело, и решено было остановиться на ночлег. Разуздав коней, Генри лег прямо на траву, а Джим нашел засунутый в щель плед и постелил на листья. Но отчего-то ему не спалось. Закрыв усталые глаза, он начал думать, вспоминать. Когда глаза отдохнули, их пришлось открыть. Был странно светло, при желании можно было бы даже читать.

Зять хотя бы этого Генри — хороший же парень. Чем-то он ему сильно нравился. Может взять его с собой на север? Будет вольным гражданином, как и все грабить других, может, ему самому помогать будет. Хотя… Может он не справится — окажется слишком мягким и сочувственным. А, ладно. С этим мы ещё решим.

Джиму уже порядочно надоело так валяться. Он прошептал, едва вспомнив, слова «Pater noster» и погрузился в тревожный сон.