Автор Пападжо-бабай - Мальчик

— Ну и где тут ваши? — отец остановился, не отпуская Гошкиной руки, и растерянно оглядел галдящее сборище на школьном дворе. Народу было много. Как на демонстрации. И музыка тоже играла.

— Да вон они, — Гошка пальцем показал на самый край толпы.

— Точно они?

— Ага. Там тётька, с которой мы стихи учили.

— Ну тогда ладно, — отец вручил Гошке букет розовых астр и потрепал по макушке. — Беги давай. А я на работу поехал. Не забудь, что мать наказывала.

— Ага, — кивнул тот и побрёл к «своим», будущим «ашкам».

«Свои» кучковались вокруг руководительницы, тётеньки лет двадцати, если не больше. Кто она такая, Гошка так и не понял — то ли учительница, то ли просто в школе работает какой-нибудь рабочей. Тётенька была кудрявая, с испуганными глазами. Она всю неделю тренировала их, десять человек из будущего класса, читать стихи на Главной Линейке (каждому два раза по четыре строчки). Имя-отчество тётеньки Гошка не помнил и называл её про себя «Исидора». Просто она была похожа на Исидору из кино «Всадник без головы». Классное кино. Стра-ашное. Как там мертвец по небу на лошади ехал — жуть.

— А вот и мальчик пришёл, — сказала Исидора, заметив Гошку. Похоже, она опять забыла, как его зовут, и теперь говорила просто «мальчик».

— Беда просто, — продолжила она, — Люда Савельева заболела, теперь её отрывок некому читать. Что теперь делать, не знаю даже.

Гошка задумался. Люда Савельева — это та, что с «хвостиками». И с веснушками на носу. А когда улыбается — жмурится, и рот до ушей. Очень похожа на Алису из книжки «Девочка с Земли» (там она такая нарисованная). Заболела.

Сразу стало как-то скучновато.

— Ребята, кто может прочитать отрывок за Савельеву? — спросила Исидора всех сразу.

Гошка неожиданно для себя выпалил:

— Я могу.

— Вот и хорошо, — сразу обрадовалась Исидора, — сейчас я тебе слова перепишу…

— А я и так помню.

За неделю репетиций Гошка почему-то выучил и свои слова, и чужие — всю поэму целиком. И даже запомнил, кто за кем говорит.

— Не может быть. А ну-ка прочитай.

Гошка забормотал:

— И выпало счастье нам вырасти тут, где речка струится, где ивы растут, где росною нивой тучнеют поля, где песнь хлебороба и крик журавля.

— Молодец, мальчик! — похвалила Исидора, — А если что забудешь, я рядом буду, подскажу тогда.

Тут заиграли фанфары: «Ту-ру-ру-ру, ту-ру!»

«Быстро построились!» — громким шёпотом скомандовала Исидора.

На крыльце школы появилась тётенька в розовом платье и стала говорить речь: «Здравствуйте, дорогие наши первоклассники! Сегодня у вас замечательный праздник, один из дней вашей жизни, который…»

Речь была очень длинной, Гошка даже устал зевать. Наконец, тётенька с крыльца ушла, а Исидора сказала:

— Поднимаемся и строимся как на репетиции! Па-ашли!

Гошка декламировал стих громко, как учили: «Славно идти и стучать в барабан по самой свободной, могучей из стран…» Прокричав свой отрывок, он продолжил и за Люду Савельеву.

Наконец, поэтическую композицию они дочитали и под всеобщее хлопанье спустились с крыльца.

Дальше было скучно — «бэшки» пели песню, а «вэшки» чего-то там плясали. Когда танцы с поздравлениями кончились, все потянулись к дверям школы. Исидора на ходу объясняла:

— Сейчас заходим в класс, я вас знакомлю с учительницей, вы дарите букеты. Потом рассаживаетесь каждый на своё место, как на репетиции. Все помнят?

Учительница оказалась высокой, пожилой, с седыми прядями в тёмных волосах. Ещё у неё был длинный нос и пронзительные чёрные глаза. Звали её Мария Иосифовна. «Ой, спасибо-спасибо», — говорила учительница, забирая букеты и складывая их себе на стол в большую кучу.

А Гошка стоял, раскрыв рот в изумлении. Он не верил глазам — на платье у Марии Иосифовны блестела медаль. Настоящая медаль!

Обалдевший Гошка сел на своё место за первой партой. Учительница что-то говорила, но он не слышал.

Медаль! За что?

За шпионов? Нет. Не может быть — она, конечно, не маленькая, но драться со шпионом — не сладит. Ещё за пожары дают медали. Или за спасение утонувших людей. Нет, всё равно не похоже. Мария Иосифовна всё-таки немножко старенькая, чтоб в речку с разбега прыгать, или в окно на пятый этаж залезать. Тогда за что? Спросить — неудобно.

Гошка некоторое время мучительно размышлял, потом вдруг понял — это медаль за Войну. Точно. Мария Иосифовна воевала с фашистами. Она тогда была ещё молодая и стреляла из пулемёта.

Когда урок закончился (это, оказывается, был ещё не настоящий урок, а так — поговорить просто), Исидора повела их на экскурсию по школе — показывать столовую, спортзал, ну и всякие другие помещения. В школьном музее Гошка опять испытал потрясение. Там был маленький Луноход, который стоял в стеклянном как бы аквариуме и типа ехал по Луне, а в чёрном небе над ним светилась планета Земля.

«И почему на нём нет сидений? — думал Гошка. — Ведь так просто — приделать сверху сиденье в виде стула хотя бы, посадить космонавта в скафандре и пускай ездит. Ну и руль, конечно. А так — неинтересно, ездит Луноход сам по себе и никого не возит. Ещё заедет куда-нибудь не туда».

В конце экскурсии Исидора пожелала им отличной учёбы и отпустила по домам. Все очень обрадовались. Исидора, кажется, тоже обрадовалась. Тоже домой захотела, наверное.

Гошка пролез через дырку в заборе школьного двора (так ближе) и потопал к дому. У двери своей квартиры он долго обшаривал карманы, искал ключ. Ключа почему-то не было. Наверное, потерялся, когда платок доставал. Зачем этот платок, когда соплей нету? Он растерянно походил по лестничной клетке — что делать? Придётся идти гулять.

Гошка немного побродил вокруг дома, потом ноги понесли его опять на школьный двор.

Теперь там было тихо и пусто. В дальнем конце на беговой дорожке возился с чем-то Санёк Цыпоренко из пятиэтажки напротив. Гошка не спеша подошёл и спросил:

— Что делаешь??

— Подвзрываю, — буркнул Санёк по кличке «Цыпа».

— Спичками что ли?

— Неа, — ответил Цыпа. — Смари!

Он размахнулся ногой, как футболист, и шаркнул по дорожке — «Бдыщь!» Облачком поднялась пыль.

Подумав, Гошка сказал:

— Ты неправильно подвзрываешь. Смотри, как надо.

Он присел на корточки и стал ладонями сгребать пыль в кучу. Она была тёплая от солнца и мягкая, как зубной порошок. Наконец, получился порядочный холмик.

Гошка поднялся и скомандовал:

— Внимание! Три-два-один-пуск! — и прыгнул на холмик ногами. — Тыдыщь!

Пыль разлетелась вокруг него клубящимся кольцом.

— Класс! — восхитился Цыпа.

— Это уже Атомный взрыв, — важно сказал Гошка, — видел, как Ударная Волна полетела?

— Ага. А давай ещё больше кучу сделаем?

В четыре руки они нагребли кучку побольше. Теперь прыгал Цыпа. Результат — прекрасный.

Они устроили ещё серию Взрывов. Теперь на Кучу не прыгали, а бросали изо всех сил кирпич. Ударная Волна зловеще разлеталась по округе, а они отбегали и падали в траву с воплями «Радиоактивное Облако!». В общем, как на картинках про Гражданскую Оборону.

Тут на школьный двор пришёл отец Цыпы и погнал его домой.

Гошка подумал, что ему тоже пора. Солнце клонилось к закату — родители скорее всего уже пришли с работы.

— Это что такое? Это как называется? Ты на себя смотрел? — мать схватилась за голову.

— Просто у меня ключ потерялся, — пожал плечами Гошка. — А так бы я обязательно переоделся.

— Просто чёрт, а не ребёнок! Дуй сразу в ванну!

Ночью Гошке приснилась Луна. Он ехал по ней на Луноходе. Причём сам рулил. А рядом сидела Людка Савельева и через стекло её скафандра было видно, как она жмурится и улыбается до ушей. И Гошка откуда-то знал, что они едут по Морю Ясности. Хотя, моря на Луне не настоящие — одно название.

А в чёрном небе вместо солнца ослепительно сияла голубым светом планета Земля.