Карл-Отто Штейнбах

Это история Карла-Отто Штейнбаха, Карл умеет болтать с котами, ходить сквозь время. Карл — обычный мальчик в немецкой школе, только, к несчастью, был он рождён евреем.

Вот он несётся в школу, портфелем машет — год 33-ий, на улице март и сыро. Карл улыбается солнцу, смеётся небу, кошке дворовой кивает — рыжей Луизе. Он с нетерпением ждёт начала занятий, ведь герр учитель задал рисунок на дом — Карл в восторге, как у него всё вышло: солнце бежит по крышам за облаками.

Он в класс заходит и чувствует сердцем сразу — что-то случилось, что-то не так как прежде: кто-то смущённо в парты отводит взгляды, кто-то на Карла смотрит почти враждебно. «Жид», шепоток ползёт змеёй меж рядами, «Сранный еврей! Такому меж нас нет места». «Чтоб тебе сдохнуть», — в спину бросает Пауль, а ведь ещё вчера звал на День Рожденья.

Герр Шмидт приходит, и класс затихает тут же, Карл стоит, не знает, куда деваться. «Вышел эдикт», — роняет слова учитель, — «каждый еврей в Берлине теперь предатель».

День как в тумане, неделя… прошло полгода. Пять лет минуло — вот выпускной экзамен. Карл однажды поздно домой вернётся и у порога споткнётся о тело мамы.

Нет не облава, просто несчастный случай. Просто так вышло. Просто шпана, наверно. Но сердце Карла ярость переполняет, он разрывает пространство, идёт сквозь время.

Он не успеет раз первый, пятый, десятый… Мама умрёт десять раз, что бы он ни делал. Карл в отчаяньи шепчет проклятья Небу… кажется есть единственное решенье.

Вот в колыбели младенец Адольф спит, пускает слюни, солнце играет светом в его ресницах. Карл уходит тихо и шепчет с болью: "Мама, прости меня, мама, я — не убийца". Если не будет Гитлера, будет Геббельс, Гиммлер а, может, кто-то ещё похуже. Мир так устроен, что мы создаём режимы: чтобы бороться внутренний враг нам нужен.

Время же выглядит, словно гора с лавиной: вынь другой камень — лавина сойдёт иначе. И не получится просто вернуть «как было». Нет! Каждый выбор будет сполна оплачен.

Что же, — вы скажете, — сдаться и жить как раньше? Просто забыть? Попытаться сбежать от боли? Карл не может, Карл уже не мальчик, и раны эти не лечат зелёнкой, йодом.

Скоро в Берлине появится странный парень, каждый, кто встретит, скажет «Дурак, наверно, часто болтает с котами, смеётся, плачет…» Карл не спятил, Карл меняет время: только коты проникают везде и всюду, Карл идёт за ними по тайным тропам, запоминает детали того, что будет, чтобы потом исправить хотя бы что-то.

Жизней спасённых уже не десятки, сотни… Жаль, что везде физически не успеешь, жаль, что есть люди со вписанной датой смерти — ты хоть разбейся, а их спасти не сумеешь. Пусть те, кто живы — крупицы, но Карлу легче, с каждым спасённым его утихает горе. Кто говорил там, что время все раны лечит? В чём-то он прав, если время — твоё подспорье.

Он не дотянет три месяца до победы: этот концлагерь — последняя остановка. Все друг за другом уйдут по кошачьим тропам, но часовой вернётся чуть раньше срока. Десять детей — последняя вереница: Отто и Пауль, сестрёнки Карин и Софья. Хельга, Бригитта, Гюнтер и Вероника, ну и совсем малютки Вильгельм и Вольфганг. «Так не должно закончиться», — шепчет Карл. Вот бы вернуться, но нету второй попытки. «Дети, бегите! Скорее! Ты жди меня, мама...» — Карл бросается на часового-фрица...

Это история Карла-Отто Штейнбаха, Карл умеет болтать с котами, ходить сквозь время. Карл — обычный мальчик в немецкой школе, только, к несчастью, был он рождён евреем...